People need people

song: Boney M. — Daddy Cool

      Коконой в восемнадцатый раз оттягивает ворот своей наглаженной рубашки. В гостиной господина Оцуки жарко, но Хаджиме должен досидеть до конца. Милая горничная приносит уже второй стакан холодной воды и ретируется с поклоном головы.       — Знаете, мне с финансами помогает дочурка. Смышленая она у меня, внимательная. Все удивляюсь в кого она такая, — начинает господин Оцуки, войдя в гостиную с пачкой бумаг.       Семья Оцуки вот уже семьдесят лет владеет очень сладким, по мнению всех инвесторов, кусочком земли. На берегу Японского моря, с хорошей логистикой и местом. Да что уж там: а виды какие?! Не наркотики перевозит, а фотосессии устраивать.       Бонтену очень нужен этот кусочек, и благо господи Оцуки пошел на переговоры. Хаджиме только отправил им письмо, а через три часа получил приглашение на встречу. Вот Манджиро его и отправил на встречу. Спасибо, что хоть не заставил брать с собой Хайтани.       — Понимаю. Раз у нее хорошо получается: почему бы и нет? — вежливо ответил он.       Коконой всегда был за то, чтобы женщины работали бок о бок с мужчинами. Приятно осознавать, что кому-то все-таки удалось пробиться наверх. Он считает девушек даже сильнее, чем парней. А когда так думает, то видит перед собой ели дышащее тело Аканэ.       — Мия скоро подъедет. А пока можем поговорить о самом порте. Зачем он вам? Контрабанда?       — Радует, что вы не против. Наркотики, оружие, люди. Вас это не беспокоит?       — Ни сколько. Бонтен предложил свою защиту, а я не дурак.       Хаджиме улыбнулся. Бонтен и правда пообещал защиту и поддержку. И они сдержат свое слово. Что бы ни случилось.       Беседа продолжалась до тех пор, пока не послышались звуки со стороны двери в сад. Механические такие, изредка такие, словно кто-то крутит колесо.       — А вот и моя милая дочурка! — господин Оцуки подскочил и побежал к двери. — Мия, милая, помочь?       — Спасибо, папуль. Не стоит, я справлюсь.       Коконой с любопытством перегнулся через спинку софы. Первое, что он увидел — инвалидную коляску. Огромные колеса, которые крутят тонкие ручки. После — длинное голубое платье, скрывающее ноги. И уже через секунду, смотрел на улыбающееся лицо миловидной девушки.       — Господин Хаджиме, мне так жаль, что я опоздала! Я увлеклась наблюдением за черепашками, — говорила она и продолжала крутить колеса.       — Что вы, не стоит беспокоится, — неловко сказал Хаджиме. — Рад с вами познакомиться, госпожа Оцуки.       — Прошу, называйте меня Мией! Так-так, давайте приступим к договору и экономическим вопросам дела.       Мия передала документы Хаджиме, и стала внимательно читать черновик, лежащий у нее на коленях. Девушка выделяла нежно-голубым цветом разные строчки и рядом писала замечания. Коконой к своему договору даже не притронулся: все рассматривал девушку.       Сколько энергии и позитива в ней и по такой-то жизни. Ни побегать, ни сходит спокойно в магазин, ни выбраться в друзьями в незапланированную поездку. Коконой считает такую жизнь наказанием. Сколько всего она не смогла почувствовать!       — Сколько вам лет? — спросил он, когда господин Оцуки вышел из гостиной.       — Думаете я некомпетентна? — хихикнула она. — Не стоит. Мне двадцать девять, а вам двадцать семь. Я много про вас читала, господин Хаджиме. А еще я вижу, как вы смотрите на мою коляску.       — Не хотел показаться бестактным, — сказал он, заливаясь смущением.       Мия улыбнулась и вернула свое внимание к документам. На сей раз Хаджиме начал читать строчки договору, отмечая про себя, что его все устраивает. Девушка же продолжала делать небольшие заметки и хмурить брови.       Когда господин Оцуки вернулся, его дочь сказала, что со своей частью закончила. Коконой предложил озвучить заметки.       — Итак, нас все устраивает. Однако мы бы предложили вам такое условие: наша семья понижает цену аренды, а вы даете нам пять процентов с того, что получаете с каждой поставки. Также мы предоставим свою охрану и капитана для корабля.       — Даже пять процентов это много. Нам проще оставить плату за аренду.       — Тогда мы повысим ее. И нас будут ложить траты на охрану, корабль и оплату услуг всех работников. Так же, если вы согласитесь на проценты, мы уберем пункт, гласящий о том, что семья Оцуки может поднимать аренду каждый третий месяц.       Хаджиме задумался. Пять процентов действительно много, учитывая оборот денежных средств в Бонтене. Но тогда оплата всего остального, что перечислила Мия, выйдет дороже в разы.       — И я хочу на свидание, — заявила Мия, чуть сжимая подлокотники. — С вами. Одна прогулка.       — Мия! — вскрикнул ее отец.       Последний раз Коконой так удивлялся, когда поцеловал Инуи в библиотеке, не подумав о своих действиях.       — Что ж, дайте мне время обсудить такие изменения в договоре с нашим главой. Могу предположить, что его все устроит.       — А прогулка?       Коконой перевел глаза на господина Оцуки. Тот лишь поджал губы и принял виноватое лицо. Или он стыдится? Хаджиме почти уверен, что ее отец краснеет за такою фривольность дочери. Сама Мия выглядит взволнованной, словно это у нее впервые. Хаджиме уверен, что так оно и есть.

***

      Жаркий воздух Японии не щадит никого. Люди стараются надеть на себя как можно меньше одежды; девушки ходят с переносными вентиляторами. Практически у каждого в руках холодный кофе или ледяная газировка.       Мия много разговаривает — это Хаджиме заметил сразу же. Ее рот не затыкается. А еще она много жестикулирует, несмотря на ограничения. И он слушает абсолютно все.       Способность ходить она потеряла в тринадцать лет, когда неудачно упала с лыжей. Тогда отец повез ее на горнолыжный курорт, а через три дня она лежала на операционном столе. Что-то с позвонками, и потому ноги больше не функционируют.       С десяти лет Мия интересуется цифрами. Решает задачи, читает научные стати, смотрит конференции. Она старается жить в цифрах. Потому и помогает отцу и всем кому сможет — оказывается Мия еще и занимается благотворительностью. Учит детей из детских домов и малоимущих математике.       Всю прогулку Хаджиме то и дело удивлялся девушке. Почему она не злится на жизнь? Почему не ушла в себя после несчастного случая? Почему? Почему продолжает творить добро, несмотря на то, что не может наслаждаться жизнь в полную меру?       — Я наслаждаюсь, — сказала она, когда Коконой набрался спелости спросить. — Я даже на своем первом свидании! Просто… просто я умею находить радость даже в самом депрессивном положении. Я стараюсь видеть только позитив, — она ярко улыбнулась. — Может быть мои розовые очки лопнут и я лишусь глаз, но это ведь будет потом, не так ли? Я живу сейчас, а не в каком-то там будущем.       Дома Хаджиме не мог взяться ни за что. Все, буквально, валилось из рук. Слова Мии засели в голове, подобно навязчивой мысли. Хотелось сделать что-то для нее, сделать что-то такое, от чего она придется в неистовый восторг.

***

      — Ты не серьезно, — смеясь, сказала Мия. — Ты не можешь быть серьезным.       Коконой лишь ухмыльнулся и взялся за ручки ее инвалидной коляски, прервав возможность препираний на этот счет. Вокруг них развивался сказочный мир, хоть и безлюдный. Высокие аттракционы, ларьки с сахарной ватой, карусели и комнаты с различными сюжетами. Да, он привел ее в парк аттракционов.       Мию даже не пришлось уговаривать на американские горки — она радостно рвалась на них. Хаджиме поднял ее так, будто бы она ничего не весит, и аккуратно посадил на сидение. Если Коконой кричал от страха и ужаса, то Мия — от восторга. Всю поезду она держала руки над головой и кричала встречному ветру. В конце поездки ее лицо светилось.       Дальше следовала карусель, чертово колесо, цепочная карусель и сладкая вата. Отказалась Мия залазить на свободное падение, сказав, что и так не чувствует ног. Но на все остальное она рвалась первой.       — Это было… необычно, — сказала она, сидя у Хаджиме в машине. — Спасибо.       То, как ярко сверкали глаза, то как улыбка освещала машину, и то как Мия возбужденно дрожала, подсказало Коконой, что у него получилось дать девушке незабываемые впечатления. Кто б еще повел девушку в инвалидном кресле в такое место? Только глупец. Или исключительный гений. Коконой как-то и потерял момент, когда перестал это делать для контракта — он делал это для девушки, снящейся ему в прекрасных снах.       Ты молодец, Хаджиме.       Парень чуть не уснул за рулем — день выдался тяжелым. Мия тихо сопела рядом, а ее инвалидное кресло скрипело в багажнике. Он услышал знакомый голос Аканэ — или это был Сейшу — и почему-то больше не ностальгирует при этом звуке.       Сон как рукой сняло, и мысли парня занимают пути доя создания позитивных эмоций Мии. Парки, аквапарки, музеи, сады, зоопарки, филармонии, галереи — столько мест, в которых она не была. И Хаджиме покажет ей, что она такой же человек, как и все.