Слеза надежды

      Артур проснулся от острого чувства тревоги. За окном было темно, но звезды ярко выделялись на небе сотнями точек. Да, здесь было гораздо лучше, чем в городе. Возможно мысль увезти близнецов подальше от скопления людей, пыли и шума была не так уж плоха. Однако сейчас они были не на защищенной территории. Это было пристанище экзорцистов на время, что они пытались поймать братьев Окумура. Что-то было не так… Первой мыслью было проведать близнецов. И он не ошибся. Паника подступила к горлу стоило только открыть дверь и увидеть пустую кровать. Ангел не помня себя от паники вбежал в комнату. Прямо по середине валялся плед, в который перед уходом Артура Рин был закутан. Сам старший близнец сидел на полу у кровати своего брата. По одной только позе было видно, как ему больно.              — Рин! Бог мой, ты что делаешь?              Мальчишка только покачал головой и сжался еще сильнее. Артур поспешил к нему и, ничего не стесняясь, сел рядом.              — Давай-ка возвращайся в постель, тебе нужно лежать.              — Почему мои раны не закрываются? Мы же избавились от… от этого.              — Да, но твоя демоническая мощь была подорвана. Она восстановится примерно через месяц — два, а пока придется пожить как человек. Рин, давай я тебе помогу.              Паладин протянул руки, чтобы помочь подняться, но был остановлен. Старший близнец, не поднимая на него глаз отполз подальше.              — Рин? Что такое?              Подросток прикусил губу и поежился, еще сильнее зажимаясь.              — Я не оставлю Юкио.              Артур рискнул сделать рывок и поднять чужую голову за подбородок, чтобы заставить посмотреть на себя. В глазах Ринки стояли слезы.              — Тебе приснился кошмар?              — Я просто… Что если бы та пуля попала выше? Что если бы он умер прямо там? Я даже не понял сначала, что он ранен! Я ничего не мог сделать! Я…              — Ребенок. Вот кто ты. Не нужно думать о том, что было бы если. История не любит сослагательного наклонения. Вы выжили — это главное.              Ринка кивнул и невольно протянул руки для объятий. Артур аккуратно притянул подростка к себе, помня о ранении на спине, и немного оттащил от изголовья кровати.              — Подожди-ка.              Понадобилось немного времени и шума, чтобы отставить в сторону капельницу и притащить вторую кровать с противоположного конца комнаты.              — Так будет получше, правда? Я понимаю, ты очень волнуешься, и вы, наверное, уже привыкли спать вместе…              — Спасибо.              Это было сказано очень тихо, буквально шепотом. Если бы не взгляд Рина полный неподдельной благодарности, то паладин решил бы, что ослышался. Губы тронула мягкая улыбка, несмотря на взрывной характер Рин оказался очень искренним и нежным в некотором роде подростком. Рядом с ним можно было расслабиться и просто быть собой, а это дорогого стоило.              — Давай я тебе помогу.              Артур практически подхватил близнеца, который казался на удивление легким, устроил на кровати и сел рядом.              — Тебе легче?              Окумура кивнул. Что ж это было хорошо. Когда Огюст только-только увидел подростка валяющегося на полу у кровати брата, то не на шутку испугался. В памяти вдруг всплыл плед. Паладин поспешил встать, поднять его и отряхнуть. Ринка устроился поудобнее и позволил себя укутать. Сердце замерло в ужасе, когда с правой руки Артура слегка сполз рукав, обнажая страшные черные синяки.              — Это… я сделал?              — Ох.              После того как старший близнец отключился, Оскеола поспешил изготовить мазь, и боль в кратчайшие сроки отступила. Артур уже и думать забыл про эти отметины, напоминающие скорее о спасении близнецов, чем о неудачной поддержке.              — Все хорошо, Рин. Это всего лишь синяки, они сойдут через несколько дней, и ничего не останется. Я очень не хотел бы, чтобы ты корил себя по таким пустякам.              — Но…              — Никаких «но»! Тебе нужен отвар для сна?              Ринка забавно склонил голову. Он не думал, что Артур захочет с ним сидеть вот так, после того как подросток так напугал его.              — Отвар?              — Очень вкусный чай на диких травах и ягодах. Оскеола вчера сварил, сказал, что тебе можно, Юкио пока нет.              — А ты останешься со мной?              Паладин кивнул и тут же получил радостный кивок в ответ. Очевидно, у них намечалось небольшое ночное чаепитие. Ангел принес чай в не в меру больших кружках, которые удивительным образом не обжигали руки. На дне виднелись несколько листиков и ягодок. Язык обжег терпкий, слегка горький, но от этого не менее интересный вкус.              Артур улыбнулся, — Нравится?              Рин кивнул. Это было волшебно. Он снова чувствовал себя живым.              — Знаешь, ты имеешь право злиться.       Рин в недоумении уставился на Ангела, который в свою очередь старался не смотреть на подростка.              — Лайтнинг в некотором роде прав: я тот еще идиот. Я просто… очень долго думал, очень долго не мог решиться на такой, откровенно говоря, простой шаг. Мне достаточно было определиться всего двумя часами ранее, чтобы вы не испытали того, что произошло.               Артур повернулся к Ринке и вздрогнул. Тот смотрел на паладина не мигая, по щеке катилась одинокая слеза. Слеза надежды.              — Вы хотели нас забрать…              — Да.              — Почему?              Это был вполне ожидаемый вопрос с учетом всего произошедшего с близнецами. Они боялись ошибиться, они боялись довериться не тому человеку.              — Вам было тяжело одним. Вы боялись принимать помощь, потому что любой желающий мог поставить вас в безвыходное положение, стоило бы вам ему довериться. Мне страшно представить, что бы делал я, и что бы случилось со мной, останься я в вашем возрасте совсем один и в таком положении.              Рин отвернулся и почти разочарованно протянул, — Жалость…              Артур не мог этого вынести, он опустился на колени рядом с кроватью и заставил подростка посмотреть на себя.              — Да, но пойми, жалость бывает разная. Я помогаю вам не из мук совести, я помогаю потому что хочу помочь и именно вам. Понимаешь? Смешно, да, мы виделись всего пару раз, но я привязался, я проникся, и я хочу помочь.               Это прозвучало гораздо откровеннее, чем Огюст ожидал, но правильно. Руки Ринки задрожали, и паладин поспешил взять у него кружку, и поставить на пол, к своей.              — Ну тише. Все закончилось. Совсем скоро вы будете дома. Я постараюсь изъять ваши вещи из общежития хотя бы частично, и все будет хорошо. Вы будете заниматься, если пожелаете, будете отдыхать, пока не почувствуете себя лучше, будете обустраивать дом. Я уверен, вам понравится. Он конечно старый и почти не жилой, но, когда мы приведем его в порядок, поверь, это будет восторг. Когда Люси сделает вам талисманы, будет вообще замечательно. Ваши лица никто не сможет рассмотреть и запомнить, сможете выходить в город, гулять, вас никто не будет стеснять в передвижениях.              Артур все говорил и говорил, а Рин никак не мог поверить. Это было слишком хорошо, просто сказочно хорошо.              — Не бывает такого.              — А у нас будет.              На самом деле все, о чем рассказывал паладин не было чем-то из ряда вон выходящим. Отец никогда не стеснял его самого ни в чем и ко всему старался относиться с пониманием. Помнится Артур даже успел поносить зеленого цвета волосы на пару с Левином. У паладина имелось множество очень теплых и светлых воспоминаний, где главную роль играл именно отец. И хотя в последние недели у них возникло серьезное разногласие на фоне охоты за детьми, а не страшными демонами преисподней, как утверждал он, Огюст знал, что как только старший поймет неправильность своих суждений, то придет извиниться.              — Разве с отцом Фуджимото было иначе?              Рин обхватил себя руками и немного покачался из стороны в сторону, явно прокручивая в голове какие-то воспоминания. Глаза его снова стали на влажном месте.              — Нет, но… тогда было проще. На нас не охотились, о нас никто не знал.              — А ты считаешь, что он отвернулся бы от вас сейчас?              В ярко голубых глазах отразилось осознание.              — Нет.              Еще несколько минут они просидели молча. Ринку уже начало клонить в сон и он удобно устроился под двумя одеялами, когда решился заговорить.       — Знаешь, я сам этого не помню, но старик рассказывал, что, когда нам с Юкио было всего около трех, мы еще не понимали, почему помимо нас кто-то еще зовет его отцом, и могли разреветься от того, что думали, будто бы у нас его пытаются забрать.              Артур рассмеялся. Это правда было очень мило и забавно.              — Какими вы были?              — Эм… на самом деле… Мне кажется я бы не выдержал себя мелкого дольше трех минут. Я ведь действительно в некотором роде был дьяволом. В смысле я не был жесток, нет, но я практически не контролировал силу до какого-то возраста и легко мог сломать кому-нибудь кость, выдрать с корнем детский автомат, опрокинуть что-то тяжелое и дорогостоящее, разбить… В детском саду я сломал отцу ребра, когда он пытался меня успокоить, а он даже на больничной койке продолжал улыбаться и говорить, что в этом нет моей вины.              Рин сразу весь как-то сжался и почти спрятал голову под одеяло, чтобы не видеть отвращения на чужом лице. Однако его и не последовало.              — Что-то мне подсказывает, что это и правда была не твоя вина. Хей, Рин, не прячься.              Артур аккуратно стянул одеяло ниже и потрепал синевласую макушку.              — А Юкио?              — Юкио…              Старший близнец тепло улыбнулся.              — Он был примером, он был отличником, — Рин вдруг рассмеялся, — Хотя помню, до того как он пошел учиться на экзорциста, Юки был тем еще плаксой. Аха-ха! Я был вечно в царапинах и синяках, а он в слезах. А потом Юкио начал меняться, поступил сам дабы учиться на медика, а я так и остался прежним. Широ было тяжело со мной, до самого конца тяжело.              Это было печально до боли. Артур был уверен, что сам Фуджимото так никогда не считал.              — А Юкио? Ты вредил когда-нибудь Юкио.              Рин в каком-то немом страхе распахнул глаза, будто даже никогда и не задумывался об этом, и одними губами прошептал, — Нет, никогда, ни за что…              Паладин кивнул и снова тепло улыбнулся. Кажется его нисколько не напугал рассказ подростка о его детстве.              — Знаешь, мне тяжело представить Юкио в слезах.              — Пф, так это сейчас, а тогда он был милейшим ребенком. Знаешь, отец как-то сравнил его с мимозой стыдливой, которая сворачивается при прикосновении.              — А тебя?              — Меня?              — Я уверен, есть продолжение этой истории.              Рин покраснел, но ответил, — С крапивой.              Артур рассмеялся, — Довольно точное сравнение. Ты знал, что сок мимозы стыдливой ядовит вплоть до летального исхода?              Ринка в неверии распахнул глаза. Нет, очевидно не знал. Но зато Широ как фармаколог вне всяких сомнений понимал, что говорит.              — Крапива к слову съедобна и считается лекарственной травой.              — Ахах, забавно. Что-то вроде важно не то, что снаружи, а то, что внутри?              — Да. Согласись с этой точки зрения фармакология не так уж и скучна.              Рин слабо улыбнулся и прошептал, — Она не скучная, нет. Юкио очень хорошо подает материал, просто я идиот, который не может и двадцати минут спокойно посидеть.       Артур покачал головой.              — Просто ты практик, учись вы фармакологии на практике, ты бы знал очень и очень многое. Люси Ян, которая вычистила твою рану, считается гением в сфере ядов и противоядий, и, если верить ее словам, она ни разу не прочла ни одного пособия по этой теме дальше первой страницы.              Рин фыркнул, — Ее послушать, так тут тяжело не знать ядов…              — Это верно, но, заметь это и есть практика. Она с детства развила в себе способности распознавать яды и за счет частого их попадания к себе в тарелку смогла изучить каждый из них досконально. К слову, если у нее спросить название того или иного яда, то скорей всего она скажет, что-нибудь ненаучное в своем духе.              — Она придумывает названия для ядов?              Ринке вдруг вспомнилась Шиеми с ее вечными забавными именами для растений. Интересно, как там друзья? Дали ли им другого преподавателя по фармакологии?              — Как я уже сказал, энциклопедии она презирает, говорит, это лучшее средство для сна, что она когда-либо видела.              — Не поспоришь.              Паладин кивнул, в последний раз потрепал чужую макушку и направился на выход. Уже светало и пора была выполнять ежедневную рутину. На кухне уже хозяйничал Оскеола, Люси сидела рядом и активно перечисляла, что она хочет сегодня на завтрак, на полдник, на обед, на ужин, на паужин и конечно исключительно бесплатно. Реакция ее на появление Артура была чертовски ожидаемой.              — А чего это детки не в кроватке?              — А чего это старушки не в могилке? — парировал паладин.              — Нет, Оскеола, ну ты посмотри на этого нахала!              Экзорцист только вздохнул и предпочел проигнорировать их перепалку.              Это утро мало чем отличалось от других. Все та же бумажная волокита, все те же отчеты, все та же прекраснейшая еда авторства Оскеолы, так что проглотить язык казалось вполне реальным. И все то же самое от вздоха до вздоха повторилось бы днем, если бы не пробуждение Рина. Тот лежать уже не явно больше не будет. Это было понятно по одному только решительному взгляду. Окумура держался за косяк дабы не упасть, но взирал стойко и упрямо. Артур не стал его останавливать, только помог дойти до ванной комнаты в традиционном японском стиле, и набрал воды в офуро. Рин почти отчаянно сдирал с себя кожу вехоткой. Вода в слив уходила почти черная с примесью бардового. Столь же непримиримо подросток на несколько раз помыл голову. Артур помог ему, дабы Рин не задел бинты. После душа стали отчетливо видны неисчислимое множество синяков, царапин, ободранной кожи, чуть не до кости и даже элементарных заноз. Многое обрабатывать близнецы элементарно не успевали и ранки гноились.              — Подожди немного, я схожу за аптечкой.              — Ага…              Рин наконец почувствовал себя чем-то большим нежели большой комок грязи. Даже на душе стало легче. Хотелось бы встать и посмотреть на себя в зеркало теперь, но сил совершенно не было и Ринка просто сидел на полу в душевой части и ждал. Царапинки пощипывало от мыла и горячей воды, но подросток вполне оправданно считал, что хуже, чем было, уже не будет.              Лечение заняло некоторое время. Много некоторого времени. В какой-то момент подумалось, что легче просто искупаться в перекиси водорода, чем обработать все раны на теле по отдельности. Артур рискнул снять бинты дабы Рин смог вымыть ту несчастную полоску грязной кожи, которая резко выделялась на нем после душа. Область рядом с раной вымыл уже паладин, а также снова обработал и наложил повязку.              — Я не стал набирать много, чтобы ты не замочил бинты. Если станет плохо, обещай, что позовешь меня.              — Обещаю!              — Ты скрестил пальцы!              Ринка рассмеялся, но как-то нервно, рвано. Артур вздохнул и вернулся к нему, сев на бортик офуро.              — Рин, что такое?              Подросток поджал губы и опустил голову. Огюст не торопил, давал время собраться с мыслями.              — Прости, просто… Я чувствую себя совсем беспомощным. Будто инвалид…              — Не говори так!              Ринка вскрикнул, — Разве неправда?!              Артур в неверии распахнул глаза. Окумура правда имел несколько взрывной характер, но «взрывался» он, как правило, по делу. Ссоры на пустом месте были не в его стиле.              Несколько секунд прошли в молчании. Паладин судорожно пытался придумать хоть какие-то слова утешения и обоснования его заботы. Выходило плохо. Рин начал разговор первым.              — Прости… Пожалуйста, прости! Я просто правда никогда не был… настолько беспомощен. Знаешь, регенерация и все такое.              Артур выдохнул от облегчения. Взвинченность и упрямость подростка стали понятны.              — Не переживай. Все пройдет, будешь здоровей всех здоровых.              — Спасибо. Возишься тут со мной, а я даже не могу толком поблагодарить.              Они проговорили о всяких мелочах все двадцать минут, что Ринка оставался в ванной. Артур очень ярко и нежно описывал их будущую жизнь в новом старом доме, а Рин все задавал вопросы и с удовольствием слушал.              — Артур! — раздалось из кухни.              — Что такое?              — Левин притащил одежду. Возьмите что-нибудь сейчас и посмотрите остальное.              Паладин обернулся к подростку.              — Подожди здесь, я сейчас принесу.              Одежды было много и самой разнообразной, во многом Артур узнавал старые вещи своего друга, впрочем, выбирать пока не приходилось. Появление в магазине одежды могло привлечь ненужное внимание. Ринка довольно быстро зарылся в вещах и навыбирал множество штанов с карманами, которые Лайтнинг так любил в свое время, не в меру больших футболок, и пару мягких кофт, в которых близнец просто тонул, но очень мило выглядел.              — А обувь есть?              — Должна быть, если нет, мы пошлем Левина обратно.              Рин рассмеялся. Артур отметил, что в последние часы слышит смех подростка гораздо чаще, чем видит слезы. И хотя скорей всего это было просто затишье перед бурей, но паладин был рад такому отдыху. Пусть, если проблемы и возникнут, то возникнут на территории, где близнецы будут чувствовать себя защищенными.              На обед Редарм приготовил тушеные овощи без мяса и специй. Люси долго ворчала, но противиться не стала. Близнецов нужно было плавно вывести из голодания и такая еда лучше всего подходила для первого приема пищи.              — Если станет плохо, ты обязательно должен сказать — это не шутки.              — Я понимаю, спасибо.              Ел подросток с огромным аппетитом, но не долго. Уже на середине тарелки он поморщился и отложил палочки. Оскеола кивнул и убрал порцию. Очевидно на данный момент это был лимит подростка. Плохо, но не летально. Через пару часов поест еще немного, потом еще немного, а где-то на третий день можно будет плеснуть ему молока и поставить на стол соль.              — Спасибо, очень вкусно.              — Я рад, если так. Будешь пить чай?              Ринка охотно кивнул и потянул руки к кружке. В комнате, где остался Юкио что-то с грохотом упало. Сердце замерло.              — Сиди здесь.              Артур рванул в комнату один, настойчиво приказав Ринке остаться вместе с радужными рыцарями.              Юкио сидел на кровати и смотрел куда-то в одну точку перед собой. Опрокинута была тумбочка. Паладин выдохнул и подошел ближе, чтобы поинтересоваться о самочувствии. В горло уперлось дуло пистолета. Все инстинкты разом завопили об опасности.              — Юкио?              — Где Рин?! Что с ним?!              Артура от появления возможной дырки в нем спасло только возмущенное восклицание с порога, — Юкио!              — Рин…              Руки дрогнули и выронили пистолет. По щекам младшего близнеца побежали слезы. Огюст позволил себе отдышаться и отойти на пару метров. Вот же! Только сказал, что не может представить Юкио в слезах, как началось…              Старший близнец по стеночке доковылял до младшего и обнял, тихонько оглаживая спину.              — Тише, все хорошо, все закончилось.              — Я думал, тебя убили. Не смей больше так пропадать, не смей…              Ох… У Артура в горле встал ком. Так Юкио подумал, что их с Рином поймали, при этом старшего решено было добить, а младшего, как человека, оставить в живых? Безумие! Но вполне вероятный вариант развития событий, не успей Оскеола вовремя.              Юкио лил слезы ненормально тихо, даже грудная клетка у него не ходила. Это пугало. И тем не менее Рин очень тонко чувствовал, когда стоит что-нибудь сказать, когда обнять чуть сильнее, а когда в крайне милом жесте ущипнуть чужие щеки или взлохматить волосы. У них все теперь было хорошо, и Артур был действительно рад этому.