Режим папочки

— Хорошо, Альбус, я поговорю с ним, обещаю. Борода директора вздохнула в камине и исчезла. Сириус выругался и закурил. Накинутый на плечи халат был выброшен к черту вместе со всеми обещаниями Дамблдору — этому мальчишке не разговоры нужны, а хорошая порка. Бесовское продолжение Поттеров не подчинялось ему лет с трёх, с чего бы начинать в шестнадцать? Хотя, что стояка таить, это и заводит. Джеймс бы в гробу перевернулся, если бы услышал мысли, что витают в голове Сириуса при виде крестника, особенно когда тот прижимается гибким телом, пытаясь вымолить прощение за очередную выходку, выдыхая свои перегарные «прости, Сири, проебался». Не такого он ожидал, когда оформлял опеку над сыном друзей в далёком восемьдесят первом. Не того, что аукнется ему влюблённость в Джеймса влечением к Гарри, который и похож-то на него фамилией и линией челюсти. Своей сущностью он напоминал рок-оперу, хоть сам и пел одну только попсу. Поднимаясь в спальню Гарри, Сириус кивал сам себе. Да, он был не самым образцовым отцом, нередко уходил в загулы, откупался от крестника галеонами, пропадал с горизонта на недели, частенько бухал без протрезва и менял подстилок. Да, молодому протеже нужно было больше его внимания, и он поздно спохватился, когда Гарри от отсутствия альтернативы просто скопировал его модель поведения, приняв на веру, что так можно и не стыдно. Можно и не стыдно, Сириус согласен, но для Гарри всегда хотел лучшего, забывая, что дети не умеют читать мыслей и родительских амбиций. Требуешь — соответствуй, не соответствуешь — иди нахуй. Открыв дверь в комнату, Сириус встретился с полутемью и запахом перегара. Картина привычная: Золушка вся в синеве, засосах и синяках, спит после очередного загула с Малфоем и Забини, раскинувшись на кровати в позе звезды. Гарри Поттер был самым популярным кутилой города, знаменитым своим хамским поведением, преследуемым девчонками и журналистами, ахуевшим и ахуенным. Все видели его самовлюбленным нахалом, эгоистичным и опасным. Сириус же видел перед собой то фантастического опездола, то хныкающую истеричку. Сколько раз он, вздыхая привычное «хуй с тобой», вызволял его из Аврората за очередную драку, заказывал новую палочку взамен проёбанной, улаживал неприятные инциденты в школе, отстёгивая суммы за моральный и материальный ущерб, не счесть, а пацан и не думал останавливаться. Сириус пересёк комнату и шумно раскрыл шторы, обозначая своё присутствие восклицательным знаком. Гарри со стоном поморщился и бросил руку на лицо, закрывая глаза локтем. — Сири, ты взбесился? — капризно прохрипела рука. — Просыпайся, солнышко, птички уже поют, — мрачно поприветствовал Сириус, опустившись на стул у окна. — Воды дай, сушит, пиздец. Сириус налил из графина на столе воды и передал хрустальный бокал крестнику. Тот восстал в сидячем положении и, щурясь на солнце, вылил стакан себе на голову. Пока Сириус наливал ещё один, Гарри потряс головой и провел пятерней к затылку, зачесывая влажные волосы назад. Приняв из рук крестного ещё один бокал, осушил его в три глотка и смачно причмокнул губами. — Вот теперь и жить можно, — развязно ухмыльнулся он Сириусу. — Пришли твои результаты СОВ. Ты в отстое, живчик, — глядя на то, как Гарри разваливается на животе, нашаривая на полу пачку сигарет, хмуро произнес Блэк. — О, режим папочки, обожаю, — перевернувшись на спину, воткнул в рот сигарету Гарри. — Ты перед кем зубы свои молочные скалишь? — раздражаясь, подался вперед Сириус. — Мне Дамблдор всю голову выебал: ты на экзамен по Астрономии вообще не явился! — Я проспал, хули, он ночью, — пожал плечами Гарри, выпустив затяжку через нос. — Ты совсем охуел? — рявкнул Сириус. — Даже Малфой пришёл! — Ты щас типа Малфою респект кинул, да? — хохотнул Гарри. — Ну да, Дракуся же у нас папин умница, не зря Люциус его порол. — Да я жалею, что не последовал его примеру. Подумываю, не сгонять ли к Кингсли, попросить тебя запереть в Азкабане на недельку, с домашнего ареста ты сбегаешь, хер тебя пойми как… — Попутного ветра, — Гарри поднял руку над головой и указал на дверь. — Сдай в детдом сразу, чё по мелочи-то. Сука. Детей бить нельзя, нельзя бить детей. Дыши ровно, вдох-выдох. Манерное эмоциональное нечто с отличным настроением сидит прямо перед ним и гнёт наманикюренные на его же бабки пальчики, смеётся в лицо его отчаянию. Модная рубашка застегнута всего на пару пуговиц, открывая острые ключицы и хрупкую шею, которую Сириусу хочется схватить обеими руками и сжать со всей силой своей отцовской любви. Худые ноги в черных джинсах скрещены на шёлковой простыне, длинные окольцованные пальцы щёлкают по фильтру, стряхивая пепел на ковёр. Кричер всё почистит, Кричер обожает сыночка хозяина больше самого хозяина, ибо он напоминает Кричеру покойного хозяина Регулуса. Тот хоть и был таким же капризным маленьким принцем, но хоть в разнос не уходил и прилежно учился. Эта же бестия с ярко-зелеными глазами, что с удовольствием наблюдают смятение Сириуса, чуть ли не мурчит. Эти темные воды, эти томные виды. Под молниеносным шрамом тату с датой смерти родителей над бровью украшает открытый лоб, правая рука от плеча до кончиков пальцев закрыта сплошной татуировкой цветастым рукавом, на запястьях болтаются браслеты, что меняются каждый день. Цыганка-гадалка нагадает по еблу и сама позолотит ручку. — Лопатник давай, — протянул руку Сириус, вставая перед парнем. — И цацки сними. — Сири, от всего сердца, иди нахер. Мужчину едва ли не передергивает это вызывающий тон, провоцирующий взгляд сквозь завесу сигаретного дыма на этом буквально детском лице. Не успев себя остановить, он цепляет пальцами цепь на шее и зло тянет за неё мальчишку на себя. Гарри без тени испуга демонстративно выпускает через приоткрытые губы очередное облачко дыма, глядя на крестного снизу вверх, запрокинув голову. — До осени из дома не выйдешь, — процедил Сириус. — Целыми днями будешь у меня учебники читать и зелья варить, понял, щенок? — Да, папочка, — улыбнулся Гарри. И облизал губы. Сириуса прошибло до холодного пота. Обращение вылетело из этих блядско-ярких губ так невинно. Скажите, что ему послышался этот многоэтажный подтекст? Он отпустил тяжелую цепочку, и та стукнула о ключицу, оставив на шее покрасневшие следы. Сириус не поверил этому лживому согласию, ему казалось, что он блеванёт от ещё одного пустого обещания. Он сделал шаг к двери, но Гарри окликнул его, поворачивая голову. — Эй, Сири, пока не ушёл: как со Снейпом время провёл? С профессором Снейпом. Вопрос ответа не подразумевал, просто намекнуть какой он гандон. Дешёвые манипуляции в постоянной обойме. — Кто распиздел? — без эмоций спрашивает Сириус, не поворачиваясь. — Драко. Ну, конечно же, блять. Что отец, что сын, лишь бы языком трепать. — Тебя это не касается в любом случае. — О, как. Тебя, значит, моя жизнь касается, а меня твоя — нет, — в усмешке Гарри нет ничего веселого, одна никотиновая горечь, да детская обида. — Удобно. — Ты мой подопечный. Гарри слышал эту фразу сотню раз. И каждый раз этот умник думает, будто сказал что-то фундаментальное. Непробиваемый аргумент, оправдывающий всё говно. Мерлин, когда-то он хотел быть счастлив в этом доме. — Тебе недолго осталось меня терпеть, всего-то год. А потом я свалю, обещаю, больше не буду тебя отягощать отцовскими обязанностями. — Да я не хочу тебя терпеть! — Сириус развернулся к Гарри и, взмахнув руками, шагнул к кровати, на которой тот сжался, пустым взглядом глядя в окно. — Я хочу тобой гордиться, помогать тебе, любить тебя, как ты этого не понимаешь? Ты мне как сын, Гарри! Гарри сардонически рассмеялся, и как он не понимает? Это просто невыносимый фарс, ему хочется схватить со стола ебучий графин и разбить его об лохматую башку крестного. — Я тебе как сын, вот именно! Я твой как-будто бы сын, поэтому ты меня в упор не видишь, пока я не наворочу какого-нибудь пиздеца! — заорал Гарри соскакивая с кровати. — Но, блять, репутация звёздного родителя требует, и ты на показуху разбираешься с моими проблемами, чтобы потом опять свалить куда-нибудь из дома или запереться в кабинете, — он толкнул Сириуса в грудь, и тот растерянно отступил. — Мы неделями не видимся, я не помню, когда мы последний раз обедали вместе! Ты либо в загуле, либо в бумажках, либо в своем ёбаном бизнесе! К чему эта фальшивая забота? К чему эта пиздливая злость? Я был не нужен тебе хорошим ребенком, так с чего бы я тебе понадобился проблемным взрослым? Да, я хуёвый невоспитанный кусок дерьма, но кто воспитывал-то? И как мне ещё привлечь твоё внимание, если не обратить на себя внимание всей страны? У меня со случайными прохожими есть снимки, а у нас с тобой есть, кроме газетных разворотов, хоть один? И пока я жду тебя дома третьи сутки, ты трахаешь Снейпа, это так ты меня любишь, так мне помогаешь? Пошёл ты нахуй с такой помощью! — от злости он толкнул Сириуса ещё раз со всей силы, и тот послушно врезался спиной в шкаф. Гарри вытер слёзы, сбежавшие по щекам, и резко сел на кровать. Все говорили, что он красивый, когда грустный, но когда Гарри грустил, крёстного рядом не было, а красивым хотелось быть только для него. Один сидел в своем замке хрустальном, складывая галеоны в башни долгие годы, но розовые очки разбиваются стеклами вовнутрь. Послав весь мир к чёрту, он вышел из дома год назад и с тех пор возвращался обратно лишь поспать. То, чего он не мог получить от самого дорогого человека, он забирал теперь у всех подряд, с детства испытывая тактильный голод. Он станет ярче, чтобы Сириус заметил его, станет ярче яркого, чтобы ослепить его навсегда. — Все меня ломали, я верил в тебя, — уже спокойнее сказал Гарри. — Все говорили, что ты не подходишь на роль родителя, я всех посылал нахуй. Даже Люпин сказал, что ты грёбаный эгоист и испортишь мне жизнь. Но самое обидное знаешь что? То, что ты обвинил меня в том, что я стал таким же, что и ты, — голос Поттера сорвался, он рвано вздохнул и повернулся к крестному. — Ну, прости, блять! Прости, что я не такой как отец, не такой сильный, не такой правильный, недостаточно стараюсь! Не нашёл себе красивую девушку, а вздыхаю по алкоголику-крестному! Не летаю без метлы, у меня нет нимба над головой, я не герой, даже анимагию не смог осилить! Открывай скорей врата в Гоморру и Содом! «Вздыхаю по алкоголику-крестному». Глядя в мокрую зелень, Сириус тяжело дышал, словно кричал сам, хоть не смог бы произнести ни слова сейчас. Он проебал своего мальчика. Всю жизнь проёбывал и проебал. Мужчина вздохнул и закинул парню руку на плечо. — Нет, малыш, похож. Ты так похож на своего отца… Гарри всхлипнул, подкинув плечи, не в силах сдержать нервных слез. Он сдерживал их всю жизнь, а теперь не может. Потому что Сириус всего три раза называл его «малышом» и то в детстве. Рука у него теплая, и дрожь Поттера постепенно проходит. — Прости меня. Я не видел дальше своего собачьего носа, малыш. Думал, тебе всего достаточно и ты попросишь, если будет нужно. Прости меня за всю твою жизнь. Гарри повернулся и скользнул взглядом по виноватому лицу крестного. В его глазах появился азарт, и он прошептал: — Поцелуй, тогда прощу. Сириус внимательно посмотрел в ответ, считывая вызов и ожидание. Перелюбленный всеми Гарри Поттер просил лишь его любви. Чувства из секонд хенда можно отбросить, ведь не случайно их ненормальные любови совпали? Гарри чувствует, как чужие губы скользят по его коже, чужая щетина колет его шею, горячее дыхание заставляет пульс биться чаще. Он чувствовал этот одеколон с детства, позднее приходил ночевать в спальню Блэка, чтобы ощутить в пустом доме безопасность, но кровать была слишком большой для него одного. Тяжелая рука с родовым перстнем ложится на бледную щеку, и Гарри почти дрожит под синим взглядом, что всё ближе. Теплые губы Сириуса прижимаются к искусанным ярким губам мальчика мягко и трепетно. Сириус обнимает его словно дорогую вазу, которая пошла трещинами, и для Гарри, у которого все запредельно и демонстративно, это очень важно. Первый раз так нежно, первый раз так тихо, первый раз с тем, с кем нужно. — Я романтика зарыл, но ты ебаный Мародёр, — с улыбкой прошептал в губы крестного Гарри, не открывая глаз. — Шалость удалась, — улыбнулся Сириус, проводя носом по нежной щеке.

А принц кричал им вслед с башни:

Зачем мне золото и бумажки?

Зачем мне руки, зачем мне ноги, если я одинокий?