Сад Ликорисов

Бог мертвых извлёк из рукава свою чёрную флейту. Матовая поверхность инструмента словно поглощала свет, делая её нереально тёмной. Он поднял её к губам, а его взгляд, полный алого сияния, обжигал присутствующих. Легкий ветерок прошёл по залу, заставляя огоньки лампад колебаться, как будто сама природа почувствовала неладное. Простая мелодия зазвучала, но её эффект был ошеломляющим. Каждый звук вонзался в сердца слушателей, словно невидимый клинок. Музыка была простой, почти незамысловатой, но в ней ощущалась сила. Это была мелодия, в которой заключались гнев, боль и что-то ещё — предчувствие беды. Сначала никто не смел даже пошевелиться. Все, кто находился в зале, замерли, не осмеливаясь поднять глаза на того, кто стоял в центре. Взгляды, однако, сами собой тянулись к фигуре бога мертвых. Его присутствие было слишком сильным, чтобы его можно было игнорировать. Атмосфера в зале изменилась. Воздух стал плотным, как будто его наполнили дымом или ядом. Каждый вдох давался с трудом. Люди начинали чувствовать себя так, словно невидимые нити обвивали их тела, сковывая движения. Те, кто обладал сильной волей, пытались удержать себя в руках, но слабые духом уже не могли справляться с собой. У бога мертвых загорелись глаза алым пламенем. Этот огонь был холодным, лишённым жизни, но в нём отражалась его ярость. Он смотрел на собравшихся так, будто видел их насквозь, как будто они были для него прозрачны, как вода. — Бог мертвых, — осмелился заговорить один из старейшин, его голос был хриплым и дрожал. — К чему это… демонстрация? Разве есть необходимость устраивать подобное… представление? Флейта смолкла. Словно по команде, тишина обрушилась на зал, оглушая всех присутствующих. Теперь казалось, что даже дыхание звучит слишком громко. Взгляды снова устремились на фигуру бога мертвых, который медленно опустил инструмент. Он посмотрел на старейшину, его губы изогнулись в слабой, но холодной улыбке. Затем он слегка склонил голову набок, словно рассматривая существо, слишком малое и незначительное для него. — Представление? — повторил он, и его голос разнёсся по залу эхом, хотя он говорил тихо. — Ты называешь это представлением? Его слова были как пощёчина. Старейшина побледнел и попытался что-то сказать, но его голос пропал, и он лишь открыл рот, как рыба, выброшенная на берег. Бог мертвых медленно обвёл взглядом всех, кто был в комнате. Его глаза пылали, но в их глубине чувствовалось нечто большее, чем просто гнев. В них было презрение — холодное и всё уничтожающее. — Как же вы, смертные, — начал он снова, и его голос звучал мягко, почти ласково, от чего становилось ещё страшнее, — любите говорить о том, чего не понимаете. Вам так нравится разбирать чужие ошибки и грехи, что вы забываете: есть вещи, которых вам лучше не касаться. Он сделал шаг вперёд, и каждый его шаг отдавался глухим звуком в зале, словно пол под его ногами отзывался эхом. Алое сияние, исходившее от его глаз, усилилось. Оно залило пространство вокруг него, превращая всё вокруг в жуткий, нереальный мир. Темные тени начали подниматься из пола. Они двигались, словно живые, принимая формы чего-то неясного. Фигуры слабо напоминали людей, но их лица были искажены. Никто не знал, что это: души, что когда-то принадлежали живым, или просто иллюзия, созданная его силой. — Бог мертвых! — раздался голос другого старейшины. В его словах звучало отчаяние, но он пытался скрыть свой страх. — Прошу, сдержи свой гнев! Мы… мы не хотели тебя оскорбить. Бог мертвых остановился и посмотрел на него. На его лице мелькнуло нечто похожее на интерес, но это ощущение исчезло так же быстро, как появилось. — Не хотели оскорбить? — его голос был тише, чем прежде, но в каждом слове чувствовалась угроза. — Тогда зачем вы открыли свитки? Зачем подняли свои мечи? Старейшина хотел ответить, но слова застряли у него в горле. Бог мертвых вновь поднял флейту к губам. На этот раз мелодия, что зазвучала, была яростной. Она говорила обо всём, что нельзя было выразить словами: о гневе, боли, презрении. Вень Цин знала что вмешаться сейчас значит простить этих людей. Её взгляд – ледяной и пронзительный, словно лезвие, которое уже коснулось их горла. Она стоит прямо, её осанка говорит о непоколебимой уверенности. Глаза — безжалостные, в них нет ни капли жалости или сомнения, только холодная решимость Тени ожили. Они начали двигаться быстрее, наполняя зал шёпотом, плачем и криками. Каждый звук был настолько реальным, что у некоторых возникло чувство, что это их собственные голоса. Присутствующие начали опускаться ниже, словно что-то невидимое давило на них. Они не могли противостоять этой силе, их собственная воля словно растворялась в воздухе. Лишь Лань Цижень, сжав веер в руке, смог подняться на ноги. Его лицо побледнело, но он всё же шагнул вперёд. Его голос дрожал, но он всё равно заговорил: — Прошу… вы выше этого. Не стоит уподобляться тем, кто тебя провоцирует. Вэй Ин посмотрел на него. На мгновение в его взгляде промелькнула тень сомнения. Было видно, что его слова задели что-то в его душе. Но это длилось всего лишь мгновение. — Нет, — ответил он, его голос был холодным, как лезвие меча. — Иногда истина должна быть услышана, чтобы разрушить молчание. С этими словами алое сияние вспыхнуло ещё сильнее. Оно заполнило весь зал, превращая всё вокруг в нечто пугающее и сюрреалистичное. Когда сияние угасло, зал опустел. Остались только тени и эхо мелодии, которая растворялась в воздухе.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------

Три дня назад в обители начался сбор кланов — редкое и важное событие, на которое съезжались представители самых могущественных семей. Этот сбор был посвящён обсуждению стратегий защиты мира и укрепления союза между кланами. Обычно такие собрания сопровождались оживлёнными дискуссиями, церемониями и обменом знаниями. Последний вечер сбора должен был завершиться общей трапезой и заключительным совещанием в главном зале. Старейшины, главы кланов и их ближайшие советники собрались в большом зале обители. Они обсуждали древние свитки, делились мыслями о будущих альянсах, иногда вступая в горячие споры. В тот вечер всё выглядело обычно. Слуги носили чай и лёгкие закуски, ученики занимались повседневными делами, а в зале звучали голоса старейшин. Однако с наступлением ночи произошло нечто, что нарушило привычный порядок. Когда наступило утро третьего дня, слуги, как обычно, пришли подготовить зал для завершения сбора. Однако, открыв двери, они замерли на пороге. Большой зал был пуст. — Где все? — тихо спросил один из молодых слуг, оглядывая огромный пустой зал. Место, которое обычно бурлило жизнью, теперь выглядело заброшенным. На столах остались чаши с недопитым чаем, блюда с едой, к которой никто так и не притронулся. На полу валялся веер, который наверняка принадлежал одному из старейшин, а свитки были разбросаны, словно кто-то спешно пытался их прочесть. Один из слуг осмелился войти внутрь. Он огляделся, чувствуя необъяснимую тяжесть в воздухе. — Это… неправильно, — пробормотал он. Вскоре новость о странном исчезновении распространилась по обители. Ученики и слуги начали искать старейшин и гостей кланов. Их искали в саду, в комнатах для медитаций, даже в лесу вокруг обители, но никого не нашли. — Они не могли просто уйти, не сказав ничего, — рассуждал один из старших учеников. — Это против всех правил и традиций. Однако самое странное обнаружилось позже. Один из учеников, заглянувший в зал, чтобы ещё раз осмотреть место происшествия, заметил что-то на полу. Это был тонкий слой чёрной пыли, который покрывал доски под ногами, словно мелкий пепел. — Что это? — прошептал он, наклоняясь, чтобы рассмотреть. Когда он провёл пальцем по пыли, её поверхность показалась ему холодной и липкой, а запах, который она издавала, был металлическим, похожим на кровь. — Ты тоже это видишь? — спросил он у другого ученика, который подошёл к нему. Тот кивнул, но не решился прикоснуться к пыли. — Это не похоже на обычный пепел, — тихо произнёс он. — Что-то произошло этой ночью. Слухи о странной пыли быстро распространились. Некоторые говорили, что это остатки силы бога мертвых, другие утверждали, что это знак разрушения, оставленный каким-то запрещённым ритуалом. Глава обители немедленно собрал оставшихся учеников и наставников. Его лицо было мрачным, а голос — жёстким. — Никаких поспешных выводов, — сказал он, пытаясь сохранить порядок. — Мы будем исследовать, что произошло, но никто не должен распространять слухи. Это может ослабить наш союз. Однако за закрытыми дверями он обсуждал происшествие с наставниками. — Это не случайность, — сказал один из старейших наставников, глядя на найденную чёрную пыль. — Это след силы, настолько мощной, что её последствия невозможно скрыть. — Мы видели это раньше, — тихо добавил другой. — Но всегда боялись об этом говорить. Это дело рук бога мертвых. Слова вызвали молчание. Никто не хотел признавать эту мысль, но всё указывало на то, что он был здесь. Когда старейшины попытались заглянуть в свитки, оставленные в зале, они заметили ещё одну странность. Некоторые из них были испещрены отметинами, как будто на них пролили чернила, а текст был оборван на середине. Последние слова были едва различимы: «Он придёт…» Собрание кланов, которое должно было завершиться торжеством, обернулось трагедией. Теперь никто не знал, что ждёт обитель и тех, кто оставался внутри её стен. Подписывайтесь к нам в тг https://t.me/+LXCFEQBpQTBhOGU6