Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

— Н-да-а-а! Ничего не меняется! — протянул Штольман, глядя, как Трегубов допрашивает Екатерину Жолдину. Они только что стали свидетелями получасовой истерики, перемежающейся настоящим театральным представлением. Маша даже подумала, что на сцене эта женщина стала бы звездой: Катрин была гораздо более убедительной, чем большинство актрис современного кино. — Госпожа Жолдина даёт представление в полицейском участке. Стоило ждать сто двадцать лет, чтобы снова это лицезреть! Мария и её родные наблюдали за допросом через специальное зеркало, которое давало им самим возможность оставаться невидимыми, но видеть при этом весь процесс. И Маша, и её прапрадедушка были поражены наличию таких современных технологий в полицейском участке Затонска. — Это всё полковник Самсонов, — сказал Трегубов, когда они привезли рыдающую подозреваемую в отделение, и чуть поморщился. — В позапрошлом году нам выделили деньги на реновацию, и он велел оборудовать такую комнату для допроса. — Ого! — уважительно сказала Маша. — Вот вам и ого, — вздохнул Трегубов. — У нас компьютеры, которые видели царя гороха, и в одном из кабинетов течет крыша, но зато мы имеем суперсовременную комнату для допросов, будто из крутых детективных фильмов. Он усадил Марию в маленькой комнатке перед зеркалом, а сам ушёл за документами. — Грош цена такому начальству, — буркнул Штольман, пристраиваясь рядом. Он вообще сегодня был необыкновенно ворчлив. — Это из-за Вити. У него тоже начальник не очень, — шепнула Аня Марии. — Потом всё расскажу. Маша кивнула и стала ждать. Она, откровенно говоря, была несколько разочарована. Она ждала погони, перестрелки, финального этапа, который станет апофеозом этой истории, а всё вышло гораздо более прозаично. Трегубов вошел в здание и показал фоторобот охраннику, который опознал в нем Екатерину Жолдину, которая сейчас в библиотеке. Юрий попросил его задержать женщину, если она вдруг решит уйти, а сам позвонил Леонову. Алексей и Ильина приехали через двадцать минут, а еще через десять задержанная Катрин, завывающая и отчаянно заламывающая руки, была усажена в машину под взглядами десятка сотрудников, прилипших к окнам. Маша и Трегубов поехали в участок вслед за машиной капитана. Мария злилась из-за того, что Юра запретил ей участвовать в задержании (он был прав, конечно, и она согласилась, но дуться из-за этого не перестала), но майор пообещал ей позволить присутствовать на допросе, если она не будет лезть на рожон. Так и вышло. Трегубов пару раз бросил на неё взгляд искоса и сдержал улыбку. Сердилась она тоже необыкновенно привлекательно! Удивительное дело — что бы она ни делала, ему это нравилось! А прошло всего три дня! Теперь ему было очень любопытно, что же будет дальше, если на начальном этапе всё дошло до этого. В полицейском участке разыгралась настоящая трагедия: госпожа Жолдина поразила всех сотрудников великолепно поставленным представлением с рыданиями, причитаниями и попытками сыграть на жестоком к ней отношении, но это не избавило её от положенной законом процедуры, и через полчаса она сидела в допросной, а на её квартиру выехали Леонов, Ильина и еще двое младших сотрудников для проведения обыска (Дима Маслов поразил майора, с первого раза и в рекордные сроки оформив разрешение на него). Яков и Аня появились с момента приезда Жолдиной и теперь наблюдали за решающим этапом расследования. — Она убила двоих и так и не получила деньги? — спросила Анна. — Да, — кивнула Маша, глядя, как Екатерина пытается поразить Трегубова своим обаянием. Сама девушка удивлялась тому, как фоторобот отличается от живого человека. Портрет, созданный Беляевым, отражал его видение этой женщины и показывал Катрин роковой и местами демонической красавицей. На деле она оказалась вовсе не так красива, так показалось Маше. Черты лица у неё были мелкие, а выражение глаз — так и вовсе загнанным и довольно неприятным. Вот как восприятие Виктора отличалось от её собственного! — Её прапрабабка поступила наоборот, — заметил Штольман. — Деньги взяла, а убивать не стала! Маша с любопытством взглянула на Якова. Интересно будет послушать историю Жолдиной образца столетней давности. — Яша, — воскликнула Аня, — Ну как она могла вырасти другой! Вспомни, какие у неё корни! — Анечка, ты как всегда снисходительно ко всем относишься! — мягко улыбнулся Штольман. — Люди во все времена одинаковы, дорогая моя! И ничто этого не изменит! — А ты как всегда суров и непреклонен! — сказала Аня, но тоже спокойно, даже ласково, будто этот спор они вели уже очень много лет и знают наперед, чем он закончится. — Общество всегда готово отыграться на слабых, им не дают возможности стать кем-то иным! Яков покачал головой. — Аня, общество давным-давно позволяет тебе стать, разумеется, не тем, кем ты хочешь, такое равенство невозможно в принципе, а кем-то большим, чем ты есть. Сейчас гораздо больше вариантов, как жить, чем в наше с тобой время. Посмотри, она хорошо одета, у неё есть профессия, машина, вероятно, поклонники, но она предпочла загубить всё это двумя убийствами и алчной гонкой за деньгами. Это не общество подтолкнуло её к этому, это она выбрала сама. Анна вздохнула и с сочувствием посмотрела на Екатерину. — Ты прав, наверно, — вздохнула она, — но мне всё равно жаль её. — Как и всегда, — улыбнулся Штольман. В комнату вошла Ева. Глаза её горели. Она села рядом с Машей, и они обе стали смотреть, как капитан Леонов устраивается рядом с Трегубовым. — Мы нашли вино, — пояснила лейтенант. — Оно всё подотчётное, по бутылке можно вычислить, когда и кто его купил. Одна бутылка полная, а две пустые. — Она сохранила пустые? — удивилась Мария. — Они стоят по семь миллионов, — пожала плечами Ева. — М-м-м, — кивнула Маша. У нее была подружка, которая сохраняла баночки от дорогих кремов от знаменитых производителей. Тут, видимо, такой же случай. Девушки замолчали и, затаив дыхание, стали смотреть на то, как майор и капитан ведут допрос.