Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

Трегубов отложил последний протокол из дела и вздохнул. Вернувшись домой, он убедил себя, что ему необходимо сосредоточиться на расследовании, и даже час с лишним он сумел читать, делать пометки и выписывать стройный ряд цепляющихся друг за друга фактов, но папка закрыта, блокнот исчерпал свой кладезь информации и пришло время знакомиться с материалами, заботливо отобранными для него Марией Штольман. Мысли, на которые Юрий накинул удила, распряглись и понеслись вскачь. Не бывает ведь так в жизни, верно? Все его тридцать два года говорили ему об этом. Не бывает так, чтобы один человек за два дня перевернул всё с ног на голову в хорошем смысле этого слова и проник так… глубоко. Всё ведь обычно не так. Все носят маски и не стремятся их снимать, пока не уверятся, что их истинное лицо подходит к обстановке. А тут в один миг и совершенно искренне — духи, призраки, агентство, помощь нуждающимся, глаза на пол-лица, поцелуй. Поцелуй. Юрий забросил ноги на соседний стул и уставился в потолок, пристроив затылок на кожаную спинку кухонного диванчика. Что так повлияло на него? Злость и волнение, которые бурлили в венах, когда он прилетел на квартиру Беляева? Или подсознательная тяга к женщине с кристаллами галита вместо глаз? И с ногами как у моделей с подиума. И с короткими топорщащимися кудряшками. И с тонкими музыкальными пальцами. Так, стоп, хватит. Что бы не сыграло свою роль, две минуты жарких объятий в темноте коридора, шибанули по его нервным окончаниям не хуже двух часов в постели. Так, это он зря. Про постель в любом контексте сейчас думать нельзя. Впереди еще папка Копылова, который тот оставил Ребушинскому. При мыслях о редакторе Трегубов помрачнел. То, что он носится с этим делом, его не удивляло, такова была его журналистская душонка. Ладно, и с Копыловым они были дружны, поэтому не только страсть к сенсациям гнала журналиста лезть в расследование. Но что ему в Маше? Юрий дураком не был и старался себе не лгать. Это никогда ничем хорошим не заканчивалось. Ребушинский около Маши раздражал его не потому, что ассистировал её безумным идеям, а потому что он смотрел на неё явно неравнодушными глазами. Трегубов явственно чувствовал, как внутри кипит маленький гейзер ревности, а этого с ним не случалось… да вообще не случалось, если быть честным. Даже Ларису он не ревновал никогда, хотя на неё тоже окружающие мужчины всегда внимание обращали. А с Марией он не мог смирить непонятно откуда вылезшую собственническую часть своего характера. Трегубов протянул руку и погладил рамку картины с лесовичком. Он перенес его сюда, когда сел разбирать дело. Ему хотелось, чтобы он стал его сегодняшним компаньоном и смотрел на его работу огромными зелеными прозрачными глазами. А еще подсознательно Юрий полагал, что останься дух леса у его кровати, про сон он может забыть. Он и так вряд ли сможет сегодня нормально заснуть. Слишком многое будет его мучить. Взять хотя бы альбом его матери. Он не ожидал весточки из прошлого. Бабушка также была человеком прямолинейным, поэтому натуру Алисы не скрывала. Но Ольга Владиславовна смогла сделать так, что в детях не было ненависти к их матери, поэтому маленький Юра надеялся, что она однажды вернется и окажется, что были какие-то очень важные и сложные причины, которые заставили её уйти, а теперь их нет, и она может снова жить с ними. Иллюзии держались довольно долго, пока Трегубов не попробовал на вкус, каков на самом деле нрав его матери, но подсознательно он всё еще ждал чего-то такого даже сейчас, когда ему уже перевалило за тридцать. Бабушка говорила, что у Алисы был альбом, что-то вроде сборника о самой себе с фотографиями, заметками, значимыми вещами и мини-дневником. Но Юра думал, что отец и его уничтожил, а выяснилось, что он сохранен и находится у Юльки. Как бы больно ему не было, он хотел на него посмотреть. Хотел… понять. До конца разобраться. Юлька была еще одной незаживающей раной. Он любил сестру, искренне, и сделал очень много попыток вернуть её домой, но она была словно дикий дикобраз или кошка и всякий раз кидалась на него с обвинениями и не слышала голоса разума. Трегубов в конце концов сдался. В их последнюю встречу Юля так старательно пыталась от него избавиться, что сломала ему нос в запале. Она испугалась, здорово испугалась, Юрий это видел. И сожаление было в её взоре, помимо вины и страха, но она своего решения не поменяла: её брат ушел из её дома, зажимая сочащийся кровью нос. С тех пор Трегубов довольствовался тем, что знал, что она в Москве и жива-здорова. На большее ему рассчитывать не приходилось. Теперь у Юрия появилась причина, чтобы позвонить сестре или еще лучше — ошарашить её неожиданным визитом. У телефона зажегся экран. Трегубов протянул руку и обнаружил, что ему прислали смс-ку. Это была Маша. Сердце гулко стукнуло. Она ему написала. Майор открыл сообщение, и через секунду всё его благодушие улетучилось. «Ко мне приходил дух. Еду на квартиру к Беляеву. Там будет что-то важное. Маша». Выругавшись и пообещав всем непоседливым привидениям вечный покой, Трегубов влез в свои Мартинсы, накинул куртку и выбежал из квартиры. Он разберется с чем-то важным на квартире Виктора, а потом будет иметь очень серьезный разговор с одной крайне непоседливой дамочкой.