Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

В аудитории никого не осталось, кроме Трегубова, Маши и девушки у окна. Она не двигалась, не пыталась уйти, а просто смотрела на майора и его спутницу. — Пойдём? — спросила Мария у левого плеча Юрия. Он отвлекся от размышлений о следующем допросе и повернул голову. Зря он это сделал. Она оказалась гораздо ближе, чем он предполагал. Гораздо ближе, чем когда-нибудь до этого. Море, синяя бездна, пучина. Поглотила, не отпускает, тянет на дно, еще глубже, где нет воздуха, где только синь небес и звёзды, которые по легенде на самом деле сияют из водных глубин. Мужчина понял, что сейчас совершит глупость и поцелует её, потому что синева внезапно превратилась в иссиня-чёрный омут: зрачок пополз к краю радужки и затопил синее море. Девушка внизу пошевелилась, скрипнула скамья, и Маша дернула головой. Трегубов моргнул и подавил желание помотать башкой, как Муська, которая обнаружила в миске холодную воду вместо жирных сливок. Как дальше-то жить?! Юра очень ясно, но еще где-то в отдалении чувствовал, что если так происходит на второй день знакомства, то дальше жить как прежде будет совершенно невозможно. Он пока не знал, как к этому отнестись, но отторжения от этой мысли не испытывал. После Ларисы любая попытка перейти черту его независимости хоть на сантиметр вызывала у него глухое раздражение и немедленное опускание забрала и поднятие щита. А тут он тонул и выплывать не хотел. — Пойдём, — прочистив горло, ответил Юрий, и они с Машей спустились вниз — Вы ведь из-за Андрюши пришли? — тут же спросила девушка у окна. — Из-за Андрюши и Георгия? — Да, — сказал Трегубов, показывая удостоверение. — Нам нужно задать вам несколько вопросов. — Всё, что угодно, — просто сказала девушка. Маше стало её очень жаль. Несмотря на показное спокойствие, в её глазах, скорбно застывших губах и нервно сжимаемых пальцах было видно неподдельное горе. Горе, которое не было выставлено напоказ, но которое не скроешь. — Меня зовут Ирина Лескова, — начала отвечать на вопросы Трегубова девушка. — Я учусь здесь на четвертом курсе, была в одной группе с Андрюшей и Георгием. — Вы были в отношениях с покойным Копыловым? — Это нельзя было назвать отношениями в полном смысле этого слова, — печально сказала Ира, улыбаясь будто про себя. — Года два он меня и вовсе не замечал, он скорее был влюблен в своё увлечение историей. В прошлом году мы вместе выступали на научной конференции как раз на секции истории и фольклора нашего края, там Андрей впервые увидел во мне не просто одногруппницу, а человека. Стали вместе разбирать документы, я познакомилась с его отцом, начали завязываться какие-то чувства. Я видела это, поверьте! Она говорила с жаром, пытаясь убедить Машу и Юру в том, что покойный Копылов действительно мог её полюбить. Её лицо, бледное, с кругами под глазами и без косметики выражало неподдельное страдание. — Разумеется, — Маша подалась вперед и взяла девушку за руку, прекратив её нервное подергивание. Ирина вздрогнула и заморгала. — А потом? — спросил Трегубов. Жалость жалостью, но нельзя дать ей зациклиться на этих эмоциях. — А потом с ним что-то стало происходить, — собралась с мыслями Ира. — Стал мрачным, наши посиделки у него дома прекратились. Я стала замечать, что они с отцом стали ссориться. Пару раз я застала выяснение их отношений по телефону. Он отдалился от меня и явно стал встречаться с какой-то женщиной. — Почему вы так решили? — Это всегда понятно, — улыбнулась Ира, не замечая, что из её глаз потекли слезы. — Особенно для внимательного взгляда. Но чтобы не быть голословной — я однажды видела, как он садится в красную машину у института. За рулем сидела женщина, и он её поцеловал. — Когда это было? — Месяца три назад. — Номер, конечно, не помните. — Нет. Это была наша Лада Х-Ray, это всё, что я могу сказать. — Женщину описать сможете? — Блондинка, стройная, а больше не могу сказать. Она была далеко, да и зима была, шапка на ней была объёмная. Смотрела она с надеждой, и Трегубов поблагодарил её за помощь следствию. Он знал, что это важно для Ирины. Юрий попросил её прийти завтра в отделение на подробный допрос и для внесения показаний в протокол. Завтра он пригонит сюда Лешу и Ильину, чтобы записать показания студентов и преподавателей. Сам он засядет еще раз за материалы двух дел, Машиной папки и отчёта Елагина. Нужно выстроить всё в голове по порядку. Ира ушла, в аудитории остались только Трегубов и Маша. Юрий вынырнул из своих рабочих мыслей, привычно задержал дыхание при погружении в глубину и сказал: — Мария Яковлевна, спасибо вам большое! Вы мне очень помогли! Вы меня извините, но мне нужно ехать в отделение. Вас отвезти куда-нибудь? — Нет, благодарю, — покачала головой Мария. — У меня еще есть дела здесь. Я убежала, так и не попрощавшись с ректором. Меня, возможно, с фонарями уже ищут! Юрий улыбнулся, а после встал и, попрощавшись, направился к выходу. — Юрий Николаевич, — позвала Маша сзади. Трегубов обернулся. — Вы так и не спросили меня ничего об альбоме вашей матери. Вы не хотите об этом говорить? Трегубов сглотнул. Он хотел. Очень хотел. Только боялся.