Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

Владимир Павлович Елагин носил звучную старинную затонскую фамилию, работал судебным экспертом и слыл эстетом и тонким ценителем алкоголя. Лет ему было немного за сорок, но больше тридцати ему не давали, потому что мужчина следил за собой и был настоящим щеголем. Даже на рабочем месте в медицинской форме он выглядел неизменным франтом. — Что у нас тут, Владимир Павлович? — спросил Трегубов. Палычем они называли Елагина только за глаза. Светловолосый мужчина с насмешливо приподнятой бровью и в узеньких очках в тонкой золотой оправе просто на Палыча никак не тянул. — Есть кое-что нетривиальное, — ответил Елагин, с интересом посматривая на Ильину, которая стояла у двери и старательно маскировала любопытство, которое прямо-таки сочилось из неё. Она никогда раньше не была в судебно-медицинском морге и была благодарна Трегубову и Леонову за то, что они взяли её с собой и относились к ней неожиданно для неё по-мужски покровительственно, но не снисходительно. Ева подавила в себе желание достать блокнот и начать записывать. Это был синдром отличницы, с которым она безуспешно боролась. Но ей так понравилось её новое место работы, что она была готова не спать и не есть и ночами учить матчасть, чтобы доказать, что её не зря назначили на эту должность. — Это Ильина Ева Кирилловна, — представил Леонов новую сотрудницу. — Вчера присоединилась к нашей опергруппе. Трегубов натянул на физиономию нейтральное выражение, смотря, как Елагин радушно приветствует лейтенанта. Ильина сегодня была в голубых кроссовках, светлых джинсах и легкой бежевой блузке. Найки удивительным образом не были загвазданы затонской весенней грязью, и Юрий вновь жутко злился. Обилие женщин, помешанных на обуви, увеличивалось с каждым днём, и это вызывало у него некоторые опасения. Те, кто мог в период распутицы пройти по местным улицам и остаться чистым, не могли быть простыми человеческими существами. Это было возможно только посредством сильной магии. — Так что у нас по трупам? — вернул расцветшего доктора с небес на землю Трегубов. — Да… хм, — Елагин поправил очки и взял со столика у окна документы. — Пришла подробная токсикология. И есть интересное совпадение. Помните, я говорил о том, что покойный Копылов-младший перед смертью пил вино? — Да, было такое, — Трегубов почти наизусть помнил материалы дела. — Так вот, — продолжил Владимир. — Георгий Фадеев также пил вино. Согласно протоколу в его квартире был обнаружен фужер с остатками вина вместе с остальной грязной посудой. Его отправили на подробный анализ. Так вот, это Шато Мутон Ротшильд 1945 года. Сказал он об этом крайне торжественно, почти благоговейно. Трегубов и Леонов и ухом не повели. Для них эта марка не говорила ничего, а вот Ильина сзади удивленно присвистнула, но после немедленно покраснела, когда все на неё посмотрели. — Вижу, девушка разбирается в хорошем вине, — с удовольствием заметил Елагин, улыбаясь. — Немного, — неловко пожала плечами Ильина. — Но Шато Мутон Ротшильд, да еще 1945 года — выдающееся вино, его нельзя не знать. — Это еще почему? — спросил Трегубов, чувствуя себя так, будто пришел на прием к британской королеве в старом свитере, а все вокруг в смокингах и посматривают на него свысока. Ничего про Шато и Мутонов (за исключением того, что из них шубы делают) он не знал. — Оно было приготовлено в самый удачный миллезим, так год созревания винограда называется. В XX веке он выпал на 1941 год. Именно это вино принято за эталон, его можно назвать самым вкусным в мире, — с готовностью пояснила Ева. — Ого, — протянул Леонов, качая головой. Вот так познания у зеленого лейтенанта! — Бутылка такого вина стоит примерно 115 тысяч долларов, — добавила Ильина, порывшись в памяти. — Сколько?! — хором воскликнули Юрий и Алексей. — Сто пятнадцать! — подтвердила Ева. — Да это ж можно… Да три дома целиком! И всю жизнь не работать! — Леонов не мог прийти в себя. Отдавать столько за алкоголь! Пусть и с мудреным названием! Мир сошел с ума, ей-богу! — Можно, — согласился Елагин и поджал губы. — Но что значат материальные ценности по сравнению с амброзией! О вкусе этого божественного напитка ходят легенды. — Ага! — крякнул Алексей. Да какой нафиг вкус за такие деньги?! — Сейчас не этот вопрос должен нас волновать, — призвал всех к порядку Трегубов. — Главный вопрос вот в чём: откуда у двух студентов из провинциального университета деньги на такое дорогое вино?