Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

Проходя по коридору, Мария встретилась с симпатичной и озадаченной уже знакомой ей девушкой-лейтенантом, которая выходила из кабинета полковника Самсоненко. Ева была озадачена тем, что Михаил Александрович только что поведал ей о том, что ей следует завести себе зеленого питомца и приобщить его к общему растительному коллективу участка. Девушка, у которой страшной смертью погибали даже закаленные пустынным климатом кактусы, не представляла, что делать дальше. Она еще не знала, что есть у полицейских волшебница баба Валя, которая спасала реноме местных представителей закона в глазах начальства. Ева встретилась взглядом с Машей. Очень красивые глаза, она еще на кладбище отметила. Что, интересно, она там делала? Девушка в таком наряде и с таким зонтом не была похожа на человека, который стал бы рыться в грязи или раскапывать могилы. Ева еще многого не знала о талантах Марии Яковлевны, поэтому и предположить не могла, на что она способна. Взгляд лейтенанта скользнул к ботильонам Маши, которые тоже ранее привлекли её внимание. Чёрно-красная мозаика из кусочков кожи на удивительно тонком каблуке — если бы Ильина не предпочитала спортивный стиль в одежде, то носила бы именно такие! — Отличные ботильоны! — невольно вырвалось у Евы. — Благодарю! И кроссовки — просто класс! — улыбнулась Мария и поцокала на своих каблучках дальше, оставив лейтенанта довольно смотреть на свои оранжевые Найки. Выйдя на крыльцо, Маша потянулась и вздохнула. Она была рада увидеть Трегубова так скоро и теперь жалела, что так всё вышло. Странное, тянущее чувство в сердце сменилось раздражением. Сзади хлопнула дверь, и взлохмаченный Ребушинский выскочил из участка, кипя от негодования. Мария решила сразу расставить все точки над «и» во избежание дальнейших недоразумений. — Игорь Петрович, — повернулась она к мужчине. — Давайте мы договоримся на берегу. Журналист растерянно заморгал, но кивнул. — Я сама решаю свои проблемы, — холодно сказала Маша. — Мне не нужна помощь или защита с вашей стороны. Я благодарна вам за неравнодушие, но если мне потребуется содействие, я вам об этом сообщу. — Но Мария Яковлевна… — начал Игорь. — Я совершенно серьезно, — отрезала Мария. — Вы сейчас помешали очень важному делу, и теперь мне придется искать другие варианты поиска информации. Игорь Петрович, смотря в почти ледяные глаза своей новой знакомой, понял две вещи. Во-первых, внутри этой тоненькой девушки железный стержень, который не согнется ни при каком раскладе. А во-вторых, оставаться равнодушным к этой девушке у него получалось с трудом. Он обреченно кивнул, Маша подняла бровь и сказала: — Отлично, значит мы друг друга поняли. Я сегодня почитаю документы и позвоню вам! Благодарю вас. Доберусь сама, — подняла она руку и отправилась ловить такси. Ребушинский печально вздохнул и поплелся к машине. В этот момент Трегубов отправил Леонова и новенькую к прокурору, а сам задумчиво поглаживал плотный золотисто-чёрный прямоугольник, на котором витиеватыми буквами было написано «Мария Штоль, галерея на улице Риволи». Юрий силился вычленить хоть одну членораздельную мысль среди того безумного хоровода, который они устроили в его голове, но пока потрясение было слишком сильным, чтобы мыслить трезво. Откуда она узнала? Ведь не может же это быть правдой? Но тогда, как такое может быть? А если правда, то может ли такое статься, что он в самом деле может вернуть материнский альбом? Сердце кольнуло, и тут Трегубов наконец понял, что ему напоминает имя на визитке. Пару лет назад он отправился в Москву на выходные, просто побродить по старым улочкам, поводить носом, словом, просто приятно провести время в любимом городе, и попал на выставку популярной французской художницы Марии Штоль. Это ни о чем ему не говорило, но буклет гласил о необыкновенном стиле, свежем взгляде и душевности картин. Трегубов решил зайти и не прогадал. Два часа он бродил по галерее и не мог оторваться от полотен, от которых будто исходил свет. Глупо, наверное, так говорить, но рядом с волшебными существами, которые глядели на него с картин, ему становилось легче на душе. Он тогда купил одну, самую маленькую, размером с ладошку: популярность стоила денег. Она до сих пор стояла около его кровати. На холсте был изображён то ли домовой, то ли дух леса со спутанными рыжими волосами и огромными прозрачными зеленоватыми глазами. Вечерами он смотрел на него, и на сердце появлялось давно забытое из детства чувство ожидания необыкновенного. Лесное чудо было его давним другом и почему-то Юре показалось важным, что его нарисовала парижанка Мария Яковлевна с невозможными голубыми глазами.