Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

Игорь Петрович Ребушинский смотрел на девушку перед собой во все глаза. Она сидела на резной скамеечке в сквере перед кладбищем и читала документы, которые он ей передал. Мария была поглощена бумагами, и мужчина воспользовался моментом и изучал свою новую знакомую. Две недели назад она сама позвонила ему из Парижа и с того момента жизнь Ребушинского перевернулась с ног на голову. Фамилия Штольман была знакома ему не понаслышке, и встретиться с представителем этой семьи было сродни чуду. Как и многие поколения его фамилии он выбрал журналистику своим призванием и работал теперь главным редактором «Вестника Затонска», сменив два года назад на этом посту своего отца, отошедшего от дел после болезни матери. В его распоряжении был архив еще «Затонского телеграфа», газеты, которой руководил его предок, Алексей Егорович Ребушинский. Каким чудом архив пережил революцию, гражданскую войну и Вторую Мировую, Игорь и сам сказать не мог, не иначе только стараниями его родных, трепетно относившихся к печатному слову. Еще будучи студентом филологического факультета Тверского Государственного Университета, Ребушинский изучил все номера «Телеграфа», начиная с 1885 года, и был заворожен историей Анны Мироновой, которая впоследствии стала Анной Штольман. Неужели и в самом деле она умела говорить с мертвыми? Неужели и в самом деле видела привидений? Это было… невероятно, удивительно, жутко и отчасти притягательно. В то, что Анна Миронова была средоточием зла, зловещей тенью и прочей чушью, Игорь не верил ни секунды. Время подтвердило это, потому как статьи из откровенной травли постепенно сместились к мягкому удивлению, а после и к восхищению. Ребушинский видел фотографию девицы Мироновой, а после и доктора Мироновой, и не мог представить, как его далекий предок мог всерьез считать эту девушку причиной творившегося в городе произвола преступников. Игорь не один раз возвращался к портрету Анны и не мог оторваться. В ней было что-то необычное, неземное, совершенно непохожее на энергетику, которую излучали современные девушки. Ребушинский усилием воли тогда заставил себя перестать о ней думать. Это смахивало на сумасшествие: влюбиться в кого-то, кто родился сто тридцать лет назад. И вот теперь он смотрит на прямого потомка Анны Викторовны Мироновой и видит, что это несомненно она. Эти глаза он ни с кем бы не перепутал, хотя нос и скулы явно восходят к не менее прославленному мужу Анны. Удивительно прекрасное сочетание. Ребушинскому пришлось оборвать свои размышления. Он был человеком увлекающимся, творческим, и теперь, когда перед ним была не фотография, а реальная девушка, влюбиться он мог прямо сейчас, не сходя с места. Мария Яковлевна вдруг подозрительно взглянула на него, будто прочитав мысли, и Ребушинский залился краской и стал смотреть на липы, окружающие стены кладбища. Девушка метнула взгляд в сторону и поморщилась. Игорь с удивлением посмотрел по сторонам, но никого рядом с ними не обнаружил. Ему показалось, что рожица, которую она состроила, кому-то предназначалась. — Благодарю, — Маша закрыла папку и улыбнулась Ребушинскому. — Я возьму документы себе. До тех пор, пока все не закончится, они будут мне нужны. — Да, да, конечно, — засуетился Игорь Петрович, стараясь не поддаваться всполохам восторга, загоревшимся в сердце при виде её улыбки. — Теперь пойдёмте к могиле, — сказала девушка и решительно поднялась, опираясь на внушительный зонт-трость с резной красной ручкой. — Это нужно сделать обязательно сегодня! — Разумеется! Ребушинский повел её сквозь старое церковное кладбище к новому участку, где было разрешено проводить свежие захоронения. Мария с любопытством смотрела по сторонам и периодически одобрительно кивала, будто соглашаясь с кем-то. Игорь Петрович на всякий случай огляделся, убедился, что они одни, и вдруг испугался. Никогда ему не было страшно на кладбище, но теперь, когда ему вдруг почудилось, что Мария Яковлевна прямо сейчас общается с одним из обитателей этих замшелых могил, предательские мурашки поползли по его позвоночнику. — Вот мы и пришли, — сказал он, подавляя дрожь и указывая на могилу, заваленную лапником и уставленную венками. — Благодарю вас, — улыбнулась Маша. — А теперь я попрошу вас оставить меня одну. Это необходимо, чтобы всё прошло, как положено. — Несомненно, — кивнул Ребушинский и немедленно позорно бежал. Мария осталась одна. Можно было приступать к тому, ради чего она сюда приехала.