Зависимость

***

      Внутри Шошанны бушевал страх. Сжирал, нет, он обволакивал её с головой. Дрейфус загнали в угол, из которого ей не суждено выбраться живой. Как теперь быть? Ганс выдаст её? Теперь она будет гнить до окончания войны в братских могилах? Как её семья, будет убита? Где-нибудь в подвале или прилюдно на улице, десятки французов и немцев будут смотреть на её казнь с восхищением, с чувством облегчения, что их не постигла эта участь. А главное, на неё будут смотреть два зловеще пылающих глаза полковника.       Полковника, который приказал убить её семью. Она много мечтала о мести. Кровожадной и жестокой. Шошанна бы не хотела ему быстрой смерти на виселице или пули в голову. Хотелось его мучать, заставить ощущать себя ничтожным, грязью под ногами. Заставить ощутить пережитое ей. Дрейфус не думала, что у такого человека как Ланда, были близкие или любимая.       Ему были ни к чему чувства и привязанности, это бы мешало работе и его образу жизни. Он сам отказался от всего людского, оставив за место них, лишь власть и удовольствие. Связи лишь с элитными проститутками, животное желание, вот и всё. Большего ему не требовалось, потребности могли закрыть и они. Да и сам он любить был неспособен, все искренние святые чувства были ему чужды. Кроме одного, с натяжкой входящее в категорию любви, хотя сам он сильно сомневался. Зависимость. Он всегда от чего-то зависел: пагубные привычки, вещи, но впервые человек. Девушка.       Дрейфус уже думала, когда её вычислят, но не так скоро. Слишком быстро. Она всегда любила и ценила подаренную ей богом жизнь, она хочет жить, отчаянно цепляется за любые возможности сохранять её. Хочет радоваться жизни, было бы прекрасно, если вместе с кем-нибудь, например, с Марселем. Этот мужчина был подходящим для спокойной семейной жизни. Он всегда поддерживал Шошанну, помогал как мог, заботился, это настоящий мужчина с великолепной силой воли, но… Всегда и у всего есть свои но, она его не любит, как бы он ей не восхищался и не питал чувств, она лишь их покорно принимала. Шошанна не могла дать ему большего, он был замечательным, но она отнюдь нет.       За всю жизнь она любила лишь одного человека. Первая любовь на всю жизнь, не так ли? У нее было что-то похожее, это был юноша с её молодости, с её деревни. Проведя с пим всё детство, девчонка погрязла в влюблённости по уши. Блондин с густыми рассыпчатыми волосами, карие глаза и орлиный нос. Всё это идеально сочетал в себе Дорон. Навсегда её Дорон. Её «подарок» судьбы, только её. Вспоминая его время от времени, в груди разливалось тепло. После вспоминалось, как жестоко его убили немцы, становилось невыносимо больно.       На секунду в голове девушки проскользнула ужасающая мысль: Марселя тоже убьют, подумают что он помогал еврейке. Нет, нет, нет. Она не может такого допустить. По её вине не умрет ещё один человек. Она этого не допустит, отыграет свою роль как полагается. — Ну что вы, обижаете, как-то грубо с вашей стороны, Шошанна, даже не поприветствовать меня после нашей долгой разлуки. - наигранно обиженный голос так и сочился ядом, разводя руками, Ганс стремился вдоволь насладиться временем, которое упустил за эти два года.       В нём боролись странные чувства, было одновременно ненавистно видеть свою слабость, одну сбежавшую еврейку из его лап. Упущенного не вернуть, но он пытался её найти, работал и искал. Хотел взглянуть на девчонку, которая смогла, смогла выскользнуть из лап смерти. Как она живёт. Прячется как крыса или решила сделать алиби, чтобы в будущем он не смог её достать. Хотя, он бы смог достать её в любых случаях, он всегда получает что хочет, эта девчонка не исключение. Он её получит, она будет его. Наконец увидев её воочию и на расстоянии вытянутой руки, ему стало всё интереснее и любопытнее. Она заинтересовала его, оправдала ожидания. Не скучная девчонка, совсем не скучная. Губы штандартенфюрера непроизвольно растянулись в поганую улыбку, обнажив его природное достоинство, которым он гордился – клыки. — Принесите нам с девушкой два штруделя, будьте добры! А, совсем забыл, мне черное кофе, а моей спутнице…- издевательски протянул полковник, глядя на все так же боявшуюся шевельнуться девушку. – молоко. — Честно сказать штрудели здесь отменные, вы уже бывали здесь? - прикуривая сигарету спросил штандартенфюрер, прекрасно зная, что ресторан нацисткой элиты, самое ненавистное ей место.              Шошанна собиралась сказать то о чём сильно пожалеет, возможно её убьют прямо здесь, она хотела спросить у Ланды то, что он обязательно сделает. Он всё равно узнал её, с Марселем он ничего не сделает, после её смерти, полковнику будет плевать на людей что были с ней. Может и не сейчас, не на этой неделе что маловероятно, но убьёт обязательно. Хорошо насладившись этим моментом.Мужчина просто забавляется с ней, как кот играется с беспомощной мышью, которая извивается, брыкается, пытается кусаться, отбиваться, но все попытки тщетны. Забивая всё больше добычу в угол, чтобы она тряслась от страха, задыхалась и не только. Хищник - всегда хищник, в какой ситуации он бы не оказался. Собравшись с силами, еврейка подняла взгляд на штандартенфюрера. — Чего вы хотите от меня, полковник? Играете со мной как с глупой, перед тем как убить? Выдать немцам как еврейку, или перед этим вдоволь насладитесь игрой которой забавляетесь? - смотря прямо в завораживающий омут янтарных глаз, Шошанна решилась это сказать. Какая же дура, дура. Он сейчас же захочет убить её. Руки затряслись, в горле встал ком. — Шошанна, милая, зачем мне тебя убивать? В твоём кинотеатре будет показан фильм, куда приедет сам фюрер! Но после показа, думаю ты меня уже не заинтересуешь. - самым дружелюбным тоном сказал полковник СС, делая вид будто бы говорит о своей повседневной рутине, хотя на самом деле - это и есть она. Но глаза выдавали его с потрохами, его глаза… В них был огонь, нет пламя или пожар. Они искрились и блестели слишком маниакальным блеском. Глаза сумасшедшего, самого настоящего зависимого.       Ганс хотел ещё что-то сказать, но подошедший официант, не дал ему это сделать. Поставив тарелки со штруделем и оставив кофе с молоком на столе, мальчишка уже было хотел уходить, но его окрикнул мужчина. — Совсем забыл, будьте добры принести сливки к штруделю. - мило улыбнувшись, мужчина перевёл взгляд на еврейку, нервно мнущую вспотевшие ладони. — На сколько я помню, милая, ты хотела рассказать о том, как соскучилась по мне за эти несколько лет нашей разлуки. Бывала ли ты в этом ресторане до того, как тебя пригласил сюда Цоллер. А может ещё знакомство с нашим уважаемым героем? Ух, много вопросов, но я подожду, не переживай, милая. – говорил полковник, пока добавлял сахар в кофе, закончив, Ганс вопросительно наклонил голову.       Девушка смирилась с тем, что ей придётся разговаривать, как ни в чём не бывало с полковником. Марселю же будет лучше, возможно его не тронут, если она будет покладистая. Родные бы её простили. Силой воли, Шошанна пересилила мерзкий ком в горле, все в ней кричало о ненависти к собеседнику. — Я даже не думала о вас. – Ланда кивнул, не сдерживая вырвавшийся смешок, вновь наклонил голову в знаке, что ожидает её дальнейших объяснений. Верно распознав жест Ганса, девушка продолжила свой монолог. — Нет, здесь я не бывала, простой француженке это не по карману. – Шошанна решила придерживаться своей второй личности, пусть полковник всё знает, лишние уши всегда начеку и разбрасываться словами о своем происхождении, подобно быстрой смерти. К тому времени, уже принесли сливки. На вид они были отвратительными, как будто густая, непонятного происхождения масса. — После вас, дорогая. - криво ухмыльнувшись, Ганс жестом указал на штрудель. Делать было нечего, съесть хотя бы кусочек нужно было точно, сделав это, она точно удовлетворит его желания. Взяв в руки нож и вилку, девушка с трудом из-за трясущихся рук, отрезала себе кусочек и сквозь непрошенные капли слёз, проглотила кусок под сверлящим взглядом собеседника. Не став церемониться, штандартенфюрер повторил движения девушки, с явным в отличии от неё удовольствием от сладкого вкуса, и забросил следом ещё один побольше. — Довольно сносно, но я огорчён тем, что вам не понравилось, не вижу наслаждения и благодарности на вашем личике. Боже, вы даже не удостоили меня лжи, что хоть немного предавались памяти обо мне. Я же о вас думал постоянно. - на секунду девушке показалось что в глазах Ланды взметнулось что-то незнакомое, опять этот маниакальный взгляд. — Теперь мы неразлучны, Шошанна. Запомни эту фразу, в будущем ты её точно вспомнишь.- съев последний кусок штруделя, ответил Ганс, решив что формальности больше ни к чему.       Позже, они молчали, оба думая о своём, только Ганс не сводил прожигающий взгляд с собеседницы, а она в свою очередь боялась шевельнуться либо сделать лишнее движение или попросту дышать слишком громко. В таком положении, прошло около нескольких минут. Вскоре, Ланда встал из-за стола, преодолев расстояние от него до Дрейфус, грациозной походкой под стать его статусу, Ганс взял в свою руку ладонь девушки и вновь прильнул к ней. Затем, мужчина вложил в эту же руку, пачку его не тронутых немецких сигарет, которые насквозь провоняли его одеколоном. — Прими подарок. До встречи, Шошанна. - прошептал Ланда, прямо на ухо девушке, заставляя буквально полыхать ушную раковину от раскалённого дыхания полковника. ***       Девушка бежала со всех ног к своему кинотеатру, захлёбываясь в слезах, мучаясь от нахлынувших эмоций. Раньше был лишь животный страх или пустота. Такой бури эмоций, как за сегодняшний день она не получала давно. Наконец увидев в поле зрения свой кинотеатр, Дрейфус рванула что есть мочи ко входу. Закрыв дверь, девушка плотно закрыла шторы у дверей и сползла по стене к полу. Что же этот человек с ней делает… А этот человек, победно ухмылялся в машине, напротив кинотеатра.