Чёрный лебедь в зелёном неоне

Четыре взрослых парня сидели друг на против друга на обшитых красным бархатом диванах. По залам разносилась громкая музыка. Но сейчас до неё никому нет дела, напряжение образовавшееся между присутствующими словно создало вакуум, что не пропускал лишних звуков. Ци Жун и Лан Цаньцю сидели напротив хозяина этого места и его благоверного, как оказалось — старшего брата первого. С момента их встречи прошло около 20 минут и прежде чем Хуа Чен успел высказаться о «зелёной жертве неудавшегося аборта» Се Лянь предпочёл услышать версию произошедшего со слов Тайхуа. Шатен сначала неловко помялся. Они с Учителем Се не виделись уже добрые лет семь, а тут он оказывается братом его предмета воздыхания, так ещё и мужем «Градоначальника». Не вечер, а Поле Чудес. Сектор «ПРИЗ» на барабане! Посмотрев на Ци Жуна, Цаньцю как бы спросил: может ли он рассказать, то что знает? Темноволосый парень, сидящий рядом, всё ещё был одет в неприличный костюм кролика (только без ушей) и в ответ на его немой вопрос лишь пожал голыми плечами мол, «делай как хочешь». Зеленоглазый обнял себя руками, в моменте поняв, что, выглядит в глазах брата более чем не пристойно. Раньше бы его это не волновало, но после того как его жизнь перевернулась с ног на голову, всё изменилось. А их недавняя встреча говорила о том, что их отношения ещё можно спасти. После получения «разрешения» Лан Цаньцю начал свой рассказ. Он сжато объяснил, что с Ци Жуном он знаком уже больше полугода и они в достаточно хороших отношениях. После того, как золотистые глаза заметили на светлом лице Учителя Се лёгкую улыбку, он всё же решил пояснить, что стало причиной сегодняшней драки. С каждой новой деталью улыбка напротив исчезала, а атмосфера за столом почему-то начала быть более неловкой и даже нервозной. До Тайхуа не сразу дошло, что волнение было не между братьями, а между супружеской парой. А Ци Жун и Лан Цаньцю просто попадали в радиус нарастающей ссоры. — То есть, — вскочив со своего места и хлопнув по столу, возмутился Се Лянь. — ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО МОЙ БРАТ РАБОТАЕТ У ТЕБЯ ПРОСТИТУТКОЙ?! — Стриптизёром. — как бы между делом, поправил его Ци Жун. — Спасибо, — невозмутимо ответил тот. — Я ЖЕ ПРОСИЛ ТЕБЯ ЕМУ ПОМОЧЬ! И ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО ВЗЯЛ ЕГО ОФИЦИАНТОМ! — Гэгэ послушай- — Сань Лан. Тебе сейчас лучше помолчать. — светло карие глаза в миг приобрели тёмный оттенок. Возмущение было сильным и сдерживать его было крайне сложно. К этому всему вдобавок затесался и стыд. После пропажи Ци Жуна Се Лянь обеспокоился о местонахождении непутёвого брата, но, не имея достаточно возможностей, решил попросить об услуге своего на тот ещё момент парня. Конечно же, Сань Лан, так Се Лянь звал Хуа Чена, не отказал ему и подключил свои связи. Позже он сообщил ему, что тот нашёл себе какой-то гадюшник и ищет работу. Но послужной список у его братца такой себе, поэтому ему везде отказывают. Се позже вновь попросил его взять Ци Жуна к себе в клуб. Предложить работу он сам не мог, так как не знал, где тот живёт, а его звонки игнорируют. Парень снова поручил это дело Хуа Чену. И после того, как его благоверный вернулся и сказал, что младший теперь у него в официантах гордость Ци Жуна не позволила бы ему работать уборщиком сердце Се Ляня немного успокоилось. Сам парень в Дом Блаженств ходить не любил. Только если по особым случаям и когда очень сильно скучает по занятому мужу. Уровень везения у Се Ляня всегда был крайне низким, и этот раз не стал исключением. Даже находясь иногда на одной локации, у них с Ци Жуном не получалось пересечься все эти годы. И сейчас в голове не укладывалось, что его любимый Сань Лан врал ему. «Немыслимо!» Да, Ци Жун не самый хороший человек, и у них есть разногласия, но толкать его на такую работу, не в обиду всем стриптизёрам, он не собирался. Всё в рамках приличного. В конце концов он его младший двоюродный брат. — Но Гэгэ! Я не соврал тебе! — встав следом за любимым, возразил Хуа Чен. Се Лянь уже отошёл немного от дивана, и хмурясь, разминал переносицу. Жест крайнего недовольства. Парень в красном засуетился и последовал за ним. — Прошу, послушай. Он действительно работал у меня официантом. — эти слова не были ложью, и троица это знала. — Но…потом он сказал, что ему мало тех денег, что он получает. — голос человека в красном немного дрожал. Без понятия, какие роли у них с мужем в отношениях, но сейчас грозный Градоначальник был словно нашкодничавший щенок. Ещё чуть-чуть и рухнет на колени перед парнем в белом, и будет плакать. — И я-… — Ты мог просто повысить ему зарплату! — непонимающе посмотрел на него Се Лянь. — И как давно ты на сцене? — спросил он, но уже у Ци Жуна. Тот явно не ожидал, что обратятся к нему, и дернулся. В клубе, как всегда, стоял алый полумрак, но даже при плохом освещении Лан Цаньцю заметил, как на лице парня отразилось смятение. «В этом вопросе есть какой-то подвох?» — Почти пять лет. — всё же ответил Ци Жун. Се Лянь снова повернулся к мужу, что визуально уменьшился, всё же спустившись к его ногам. Пока супруги выясняли отношения, Лан Цаньцю подметил, что темноволосый парень в латексе начал царапать руки. Ему некомфортно. Возможно, ещё и холодно, хотя в помещении комнатная температура. Ну а вдруг он мерзляк? Посмотрите на него. Как часто говорят бабушки, глядя на своих внуков: кожа да кости. Не сумев справиться с порывом заботы, Тайхуа снял с себя красно-белый свитшот и нацепил его на рядом сидящего Ци Жуна. Парень вообще не ожидал ничего подобного и, не успев и глазом моргнуть, оказался укутан в тёплую одежду. Но руками он всё ещё обнимал себя, и из свитшота торчала только его лохматая черноволосая голова. — Блять! Какого хера ты делаешь? — ошарашено возмутился Ци Жун. На лице выступили алые пятна, но спасибо полумраку, их не было так заметно. Но сам парень ощущал, как горят его щёки и уши. Этот кретин снова сделал это! Он снова заставил его почувствовать что-то горячее в районе лёгких. Романтики сказали бы, что в районе сердца. Чёрт, если это всё же то, о чём он думает… Первым делом он ударит Лан Цаньцю. Спустился хер пойми с какой горы, заявился в клуб и решил, что жизнь Ци Жуна должна повернутся к лесу задом к нему передом! ЭТО КАКОЙ-ТО ПИЗДЕЦ! Но впервые это не что-то плохое. ВАУ! У него уже есть дорогие люди. Больше не надо! Уверяет себя Ци Жун. Уже какой год подряд. «Или всё же одно место найдётся?» Один чувак из интернета постоянно говорит «люди не меняются», но Ци Жун каждый раз, когда это слышит, хочет харкнуть ему в лицо. Сейчас он — не самый плохой пример того, что тот чел не прав. Он пережил не мало дерьма. Бесспорно часть была по его вине. Но эй! Он был травмированным подростком, предоставленным самому себе! Сейчас он уже взрослый и состоятельный человек. Конечно, в последнем многие сомневаются, но это уже их проблемы. В любом случае теперь с многими проблемами он может справиться сам хоть зачастую и через жопу. — Здесь холодно, — отчеканил Лан Цаньцю, и облокотившись локтями на ноги, уткнулся подбородком в одну из рук. Смущение не обошло стороной и нашего полицейского. Порыв на то и порыв, что он в моменте. Когда он происходит, вы не всегда думаете что вы делаете, и к чему это приведёт. И сейчас Тайхуа отвернулся от парня, чтобы не столкнуться с очаровательными и опасными глазами цвета Рокфеллер Имеральда. Ци Жун решил по нормальному залезть в кофту, чтобы как минимум её не растягивать. Хотя с их разницей в габаритах, это физически невозможно. Зеленоглазый будет требовать, чтобы Лан Цаньцю больше никогда не подпускали к Растишке на законодательном уровне. И вот между ними опять повисла тишина. Только теперь она больше походила на интимно-неловкую. Опять что-то на романтичном. — Лан Цаньцю, Ци Жун. — позвал их подошедший Се Лянь. Видно, что он немного остыл, но всё ещё крайне раздосадован случившейся ситуацией. — Вы не против продолжить чуть позже? Я сейчас не в состоянии здраво рассудить вас. Мы можем договориться о встрече? — Без б, Венценосный Братец, — хмыкнул Жун. — Но как мне работать? «Венценосный Братец». Имя контакта, который звонил Ци Жуну, когда тот гостил у Цаньцю. Так значит, это был его Учитель Се? Офигеть, не встать… От количества таких совпадений Тайхуа уже начал сомневаться в реальности этого мира. Может всё вокруг них — это цифровая галлюцинация? Проекция? Мираж? А точно ли они настоящие люди? Что, если сами они голограммы? Или искусственный интеллект? А такие совпадения — это сбои в какой-нибудь системе мира? Всё это звучит очень интересно и загадочно. Тема как раз таки для вечерних посиделок на против телевизора с программой о теориях заговора правительства и загадочных явлений во Вселенной. Но мы не будем звонить Анне Чапман, а вернёмся в реальность. Сейчас не об этом. — Думаю… эту неделю ты не работаешь. — выдал Се Лянь, удивив всех присутствующих. — Можешь воспринимать это как отпуск. — Опа! Халява! — подскочил Ци Жун. Слова о том, что ему целую неделю разрешили пинать хуи, словно мёд на душу. Какая прелесть. А парень и забыл, что отпуск вообще существует. — Погнали по домам. — потянув за футболку на плече Лан Цаньцю, скомандовал он. Полицейский не заставил себя ждать и сразу же привстал. Как только он это сделал, Ци Жун убрал руку, ибо держаться и тянуть за его одежду откуда нахуй взялась эта привычка? сейчас было бы неудобно. А ещё тут эти двоя. — Чао! — помахав на прощание, Ци Жун подошёл к лестнице, а за ним и шатен. — До свидания, Учитель Се. — так же попрощался Тайхуа. Переведя взгляд на мужчину в красных одеждах за ним, он посомневался, но добавил: — И вам. Градоначальник. Тот ничего не ответил, а лишь грозно посмотрел в ответ единственным глазом. «Ещё хоть раз такое выкинет, он и его лишиться.»

***

— Ну и что это сейчас была за сцена из смазливого сериала? — Закрыв за ними дверь гримёрной, спросил Зелёный фонарь. — Не хватало нам здесь ещё ментов. После этих слов повисла тишина. Это… сейчас очень смешно звучит, если учитывать то, что Лан Цаньцю и есть мент. — ХА-ХА-ХА-АХ, БЛЯТЬ, СОРЯН! — загоготал Ци Жун, оперившись о туалетный столик. — Не привык, что ты у нас легавый. — Цаньцю самого рассмешила столь неожиданная фраза, и он пустил пару смешков в кулак. — Так, — просмеявшись продолжил зеленоглазый. — А теперь серьёзно. Ты сказал, что пришёл к Хуа Члену, чтобы поговорить, Верно? — Да. — подтвердил шатен, не понимая, к чему ведёт Фонарь. — Во-первых, — парень сел на стул, стоящий рядом со столиком. Лан Цаньцю сидел на единственном в этой комнате небольшом кресле. Оно тоже было красного оттенка, как и вся мебель в здании, но отличалось своей простатой и явно долгой эксплуатацией. И как ему сказал Зелёное Бедствие: «работники могу забрать всё, что неугодно боссу». Вот и старое кресло оказалось тут. — Шли на хуй всё, что он говорит, а лучше вообще не общайся с ним. Последние извилины выпрямятся по линейке. Конечно же, Ци Жун не мог запретить шатену с кем-то общаться. Это неадекватно по умолчанию. Да и Лан Цаньцю не ребёнок и сам знает, что делать, а слова стриптизёра лишь небольшой дружеский совет. Но Тайхуа уже сделал выводы об этом человеке. — Во-вторых, — сложив руки на груди, сидя нога на ногу, продолжил парень. — Ты сказал, что въебал ему. Красава. Но с хуя ли ты вообще к нему попёрся? Если бы не Ветерок, тебе бы досталось больше! — Фонарь блуждающий в ночи поморщил нос. В голове всплыли воспоминания того, как он сам влезал в драку с Алым Ублюдком. — Я знаю, о чём говорю. — Оу, это не важно. — Слышь, блять, я так понял, я там тоже замешан! — глаз темноволосого пару раз дёрнулся. Неделька выдалась нервотрёпной, что сказать. — Он назвал меня шлюхой! — Говорю же, это тебя не касается. — упёрто гнёт своё Лан Цаньцю, надеясь, что его ложь не отразилась на лице. Сегодняшний вечер должен был быть практически последней их встречей. Тайхуа хотел просто погасить долг стриптизёра и извиняясь за вторжение в «семью» исчезнуть в туман. Как и просил Ци Жун пол года назад. Но у него вышло как всегда. Всё через мягкое место, на котором обычно сидят. — БЫСТРО СКАЗАЛ! — возмущённо прикрикнул Фонарь. — НЕТ! — так же повысил голос Лан Цаньцю. — Я НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ТЫ ОБ ЭТОМ ЗНАЛ! ЧЁРТ! Я ПРОСТО ХОТЕЛ ПОГОСИТЬ ТВОЙ ДОЛГ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ Я-…- Упс. Кажется, нашему Паппи-бою стоит поучиться хранить секретики. Не прошло и пяти минут, как он уже выпалил всё, что собирался скрывать от человека перед собой. Поняв, что его быстрый бубнёшь, который должен был оправдать или как минимум запутать, полностью раскрыл все планы, он резко замолчал. — Прежде чем что? — удивился Ци Жун. Начиная медленно вставать со стула, парень не сводил глаз с лица полицейского. Словно хищный змей, гипнотизирующий маленького мышонка. Драма продолжается. Что на этот раз решил сделать этот Чудилка два на два? — Цаньцю, что ты сделал? Парень на против опустил взгляд в пол. Сейчас он снова чувствует знакомую тяжесть в груди и даже страх. Казалось бы, с чего? Ведь он сам решил, что исчезнет из жизни работника Дома Блаженств после того, как бесцеремонно ворвался в неё. А теперь что? Боится? Чего? — Цаньцю. — его снова позвал ставший уже таким родным голос Зелёного Бедствия. Такой бархатный, с лёгкой хрипотцой. И не понятно это так задумано природой или он сорвался от постоянной ругани с кем-либо. И сейчас он звучал уже гораздо громче и ближе, чем минутой ранее, ибо Ци Жун подошел к нему и был на расстоянии шага. «Зачем я заварил всю эту кашу?» Ах! Глупый Лан Цаньцю. Если бы на этот вопрос было бы так легко ответить… Кто знает? Кто знает, почему люди поступают так или иначе? Или почему они испытывают разные чувства в зависимости от ситуаций и замешанных в них людях? Почему они хотят общаться друг с другом? Почему люди заботиться о других? Почему ищут встречи с человеком, которого они раньше не встречали? Почему они привязываются? Почему любят друг друга? Погрузившись в свои философские размышления, Лан Цаньцю так и не заметил, что Ци Жун стоял уже совсем близко и звал его. — Тайхуа, мать твою! — схватив ладонями лицо шатена, Ци Жун поднял его, фокусируя взгляд военнослужащего на себе. — Ты решил глухим прикинуться?! ОТВЕЧАЙ! Что ты сделал? — Я не хочу больше доставлять тебе неудобства. — честно ответил Цаньцю, всё ещё не смотря на Бедствие перед собой. — Наконец-то заметил кого-то кроме себя? — съязвил стриптизёр больше по привычке, чем по реальному раздражению. Да, раньше он действительно так считал. Что Тайхуа, общаясь с ним, преследует какие-то свои корыстные цели, но тот был более чем честен с ним. И его действительно выводило из себя, что парень оказался настолько хороший, что аж сахар на зубах скрипит. Слишком добрый. Слишком честный. Такие люди редкие и они на вес золота. Но самим им, как правило, часто от этого не бывает сладко, ведь вокруг них собираются диаметрально противоположные люди. И видя, как Лан Цаньцю давит свои чувства в угоду удобств других — мерзко и жалко. — Да. — ожидаемо отвечает он ему. И Ци Жун ударил его. Ладонью по щеке. Не сильно, но ощутимо. Ведь он не хотел бы делать ему больно. Но если только таким образом к Лан Цаньцю вернётся здравый смысл, то он и повторить может. От недо-пощёчины голова Тайхуа слегка наклонилась в левый бок, оставаясь на второй руке Ци Жуна. Это действительно встряхнуло его. Проморгавшись, он всё же поднял взгляд и встретился с изумрудными омутами. В ним плескалось что-то недовольное и опечаленное. «Какие же они всё-таки красивые.» И вновь настало гудящее, из-за лампочек в подсветке зеркала, молчание. Каждый из парней мысленно принимал в эти секунды что-то важное для себя. — Слушай, я- начал было говорить Лан Цаньцю, но его тут же прервал Ци Жун, наклонившись и впившись в его губы. Из-за тишины в помещении все мельчайшие звуки казались нереально громкими. Например, жужжание бедных лампочек в зеркале, ритмичный ход стрелки часов и сердцебиение двух парней. На улице так же прекрасно было слышно, как где-то недалеко проезжала пожарная машина с включенной сиреной. Или этот звук лишь в голове молодого полицейского? О Боги! Что происходит? Ци Жун так сильно его ударил и он вырубился? Если это так, то не приводите его в чувства! Неуверенно смяв чужие губы в ответ, Цаньцю почувствовал, как Ци Жун выдохнул через нос. Это был недовольный выдох. Видимо, когда они разконектятся, на парня хлынет поток отборной ругани. Зелёный фонарь блуждающий в ночи слегка прильнул к нему, на сколько это позволяло их положение, придерживая лицо Тайхуа за щёки, и продолжал целовать. Место шлепка горело, но рука, которая его нанесла, была парадоксально холодной, и от этого контраста ощущалось приятное покалывание. В свою очередь, руки Лан Цаньцю медленно поднимались, желая лечь на узкую талию Бедствия. Небожители! Ущипните его кто-нибудь! Да не может быть, чтобы Ци Жун сам захотел его поцеловать! Это-… ТАК! СТОП МАШИНА! — Стой, Ци Жун! — разорвав поцелуй, шатен немного откинулся назад, чтобы по инерции не толкнуть другого парня назад. — Я! Т-Ты!.. — старясь отдышаться, остыть и сформулировать мысль, начал мямлить военный. Ничего из вышеперечисленного у него, как мы видим, не очень получалось. — У ТЕБЯ ЕСТЬ СЕМЬЯ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЕЁ РУШИТЬ! И ЛЮБОВНИКОМ СТАНОВИТЬСЯ НЕНАМЕРЕН! — а, нет, речевой аппарат снова вошёл в чат, извините. — О как. — только и смог выдать Ци Жун. Так его ещё никто не удивлял. Да, он предполагал, что отношения, которых у него до этого не было, это — сложная штука. Но такого…он как-то не ожидал. Его типа сейчас так отшили или что? «Семья?» — Ты сейчас о ком? — всё же решил уточнить темноволосый, чувствуя, как в свитшоте, что ранее ему «пожертвовал» Цаньцю, становилось жарко. Парень не припоминает, чтобы упоминал о Гуцзы в их разговорах. Он и о брате то не говорил. Может этот морепродукт Хэ Сюань проболтался? А что ему стоит? Номер то он ему дал. — Прости, — парень решил начать с извинений. — Я не специально. Но когда мы с тобой ходили за продуктами, помнишь? Когда ты жил у меня. Ты дал мне прочесть список продуктов на своём телефоне, и тебе кто-то написал. — И? — Ци Жун не веря в то, что под его носом разворачивается настоящая Санта Барбара, так ещё и непосредственно с его участием в главной роли, подтащил стул, на котором он ранее сидел, поближе и снова сел напротив Лан Цаньцю. Этот «Герой-любовник» кажется, тут чуть дел не наворотил. — Тебе написал какой-то Цзы-Цзы. — пояснил Тайхуа, потирая переносицу, стараясь стереть напряжение. — А потом ты ругался на кого-то женского пола. Вот я и- — Подумал, что у меня есть жена и ребёнок? — Да! А кто бы так не подумал? По комнате раздался звонкий смех её владельца. Ци Жуна так позабавило всё это. Какой же он, этот Лан Цаньцю, идиот! Собирался помочь и сбежать? Ага, щас! Размечтался! Вы, наш дорогой товарищ полицейский, первым решили познакомится с сомнительной личностью Зелёного фонаря блуждающего в ночи в ночном клубе. Теперь вам бежать некуда. Вы ему понравились. — Ладно, признаю, — смахивая поступившие от смеха слезы с глаз, сказал Ци Жун. — В одном ты прав. — В чём? Слегка подумав, темноволосый взял Тайхуа за руку и потащил к двери. — Поехали, покажу. А то ещё скажешь пиздабол. Хотя ты и без меня уже понапридумывал. — Стой-стой! — притормозил Лан Цаньцю. — Да ебтвоюмать! — забурчал Ци Жун, когда его дёрнули назад. — Что опять? — Ты собрался ехать так? — Чё? — проследив за взглядом Тайхуа, парень опустил глаза вниз на ноги и понял, что всё ещё был в костюме злоебучего кролика и всё, что прикрывало этот срам — это красно-белый свитшот теперь-его-блять-парня-или-кого-нахуй! Так он ещё и одеколоном его пропах весь! В миг почувствовав прилив смущения, Ци Жун вытолкнул Лан Цаньцю из гримёрки. — Ждать. Сейчас переоденусь. — и захлопнул дверь перед самым носом шатена. И в этот раз красные уши были пойманы с поличным.

***

— Теперь поверни налево, — скомандовал Ци Жун, сидя на пассажирском сидении рядом с водительским местом. Лан Цаньцю практически слепо ехал, поворачивая на указанные улицы. После поворота машина остановилась на красном светофоре. — Ци Жун. — решил начать диалог полицейский. Он сейчас немного не верит в реальность происходящего. Но пока он ждал, когда темноволосый переоденется, в голове прокрутились все разговоры за последние пол часа. Так как разговор в гримёрке не дал точных ответов. «Потом он сказал, что ему мало тех денег, что он получает.» Из-за слов Хуа Чена у Лан Цаньцю всплыл вопрос. Точнее, он занёс его карандашиком в свой мысленный блокнотик. Человек, сидящий рядом с ним, который недавно ПОЦЕЛОВАЛ ЕГО — настоящая находка для любителей сканворда. Как хорошо, что Лан Цаньцю любит головоломки, хоть по нему и не скажешь. — Зачем ты пошёл на «должность» которая тебе не нравиться с условием повышения зарплаты. С учётом того, что тебе и так не плохо платили? — А? Не понял. — состроив гримасу «чё сказал?», Ци Жун повернул голову к шатену. — Ну… — сконфужено посмотрев на таймер светофора, Лан Цаньцю сжал руль машины в кожаном чехле. — Ху-Градоначальник сказал-… — исправил он себя, решив что стоит меньше упоминать имя этого человека в присутствии зеленоглазого. — Сказал, что ты просил платить тебе больше. — Да, и что с того? Вопрос, скорее всего, грубый. Но юный Тайхуа никогда не думает о таких вещах и всегда спрашивает в лоб. И не редко по нему же получает. — Ты хотел побыстрее погасить долг? — предположил Цаньцю, посмотрев на собеседника. На таймере ещё 30 секунд. Они всё успевают. — Какое тебе вообще дело? — отмахнулся Ци Жун, встретившись глазами с полицейским. Карие, почти что золотые, глаза пробудили в памяти воспоминание о том поцелуе. Блять! И кто его вообще за хвост тянул? Зачем надо было действовать так импульсивно? Теперь, пока они нормально об этом не поговорят им явно будет неловко. Ци Жун, чувствуя, что начинает злится на себя и смущаться, отвернулся. — Просто, появились обстоятельства, из-за которых не всегда тех денег, что я зарабатываю, хватает… И вообще, с хрена ли я должен перед тобой отчитываться? Мы чё, у тебя в отделе? Ци Жун затих, замяв конец своей речи. Тайхуа не хотел бы на него давить, поэтому терпеливо ждал, продолжит парень или нет. Пока он ждал, светофор сменил цвет на жёлтый, а затем и на зелёный. Шатен нажал на газ, и они продолжили движение в указанном ранее направлении. — Ты всё равно скоро увидишь. — Что прости? — не расслышав Ци Жуна, переспросил Лан Цаньцю, на секунду оторвав взгляд от дороги. — Ничего, завали. — скомкавшись в сгусток усталости и лёгкой печали, стриптизёр продолжил смотреть в окно. Он ждёт не дождётся, когда эта неделя закончиться и он наконец-то сможет расслабиться и отдохнуть. Слишком уж много событий навалилось на него за последнее время.

***

Ключ сделал ровно три поворота, и большая чёрная дверь открылась с лёгким скрипом, представляя военному небольшую однокомнатную квартиру. Наконец-то Лан Цаньцю узнал, где живёт Ци Жун. Не сказать, что он ждал чего-то с эффектом «Вау!» в столь сомнительном районе, но даже так тут было не всё так плохо, как могло бы быть. Да, это не трущобы и не самые низы общества, но когда Лан Цаньцю увидел, в каком состоянии дом, ему искренне захотелось всплакнуть. Перед ним стоял трёхэтажный небольшой многоквартирный дом, которому должно быть не менее двадцати лет и до которого, по видимому, нет никому никакого дела. Краска на его фасаде давно выцвела и местами осыпалась вместе со штукатуркой. Виднелись трещины и разводы чего-то непонятного. Относясь к числу людей, которых назвали «рождён с золотой ложкой во рту», Лан Цаньцю никогда особо не волновался о качестве своей жизни. Так сказать, родители постарались, чтобы даже после их гибели сын жил в тепле и комфорте. Но парень прекрасно был осведомлён и осознавал, что большое количество людей, обычных людей, нуждается в таком ужасном и кровавом ресурсе, как деньги. Деньги, как всем известно, это двигатель практически всего в этом мире, и если они у тебя есть, то ты, считай, Бог. Небожитель, который может как-то влиять на него. Но сейчас, заходя в маленькую квартиру, парень понимает, что не только деньги могут сделать жизнь комфортнее. Но и сами люди. Людям свойственно делать своё жилище более удобным, уютным и родным. Ци Жун, конечно же, зашёл в квартиру первым, и быстро скинув с себя зелёный бомбер, исчез в одной из комнат. Зайдя за ним следом и прикрыв за ними входную дверь, Лан Цаньцю разулся и тоже снял с себя пуховик, повесив рядом с вещами хозяина. Их куртки были на верхних вешалках, а ниже виднелся ряд таких же крючков, но поменьше. И там была небольшая куртка болотного цвета со светло-коричневым мехом. А когда он разгибался, то облокотился на дверной косяк и заметил метки роста, сделанные разными маркерами. Как интересно. — Щенок, ты скоро? — выглянув из ближайшей комнаты, спросил хозяин квартиры. Те, кто плохо знает Ци Жуна, сказали бы, что он раздражён и сейчас затеет драку. Но Лан Цаньцю точно знал, что это далеко не так. Подрагивающие кулаки — это признак того, что он ужасно нервничал. Видимо, привести кого-то в своё логово для него не только большой показатель доверия, но и нереальный стресс. Нырнув в ту же комнату, что и темноволосый, Тайхуа оказался на маленькой кухне. Ну или же это он у нас такой большой вымахал, что занял аж половину пространства. Ци Жун скомандовал ему помыть руки и вышел обратно в коридор. Он, словно испуганный заяц, бегал из комнаты в комнату. Быстро закончив с мытьём рук, Лан Цаньцю, как и Ци Жун, вернулся в коридор. — На. — парень вручив ему медицинскую маску. Сам он стоял в точно такой же. Сначала полицейский хотел спросить зачем, но потом подумал, что если дали, то значит надо, и молча одел её, прикрыв нижнюю половину лица. Проследив и убедившись, что гость полностью готов, Ци Жун приоткрыл дверь, около которой они стояли. Это была детская комната. Зайдя, Лан Цаньцю был удивлён. Помещение отличалось от всей квартиры. Тут было светло и просторно. В отличии от остальных частей квартиры, которые успел увидеть военный, здесь так же свежий и современный ремонт. На глаз ему как минимум несколько лет. Светлые стены отдавали тёплыми жёлто-оранжевыми оттенками. Письменный стол, большой шкаф купе с зеркалом и кровать. Всё было выполнено в едином стиле. Не нужно быть экспертом в дизайне, что бы понять, что это один комплект мебели. На полу лежал пушистый бежевый ковёр, занимая собой добрую часть пола. «Как тут хорошо.» — Ну привет, мелочь. — будучи увлечённым изучением интерьера, Лан Цаньцю не сразу заметил, что на кровати сидел, по всей видимости, владелец комнаты. Мальчик. Лет десяти. Не уложенные светло-каштановые волосы смотрели в разные стороны, выдавая тот факт, что он совсем недавно спал. Ци Жун подошёл к кровати и сел на неё. Тайхуа заметил, что одежда на парне сменилась. И когда только успел? Мальчик лишь улыбнулся и прижался к темноволосому, бодая его головой. В это время Цаньцю неловко мялся в дверях комнаты, чувствую, что он увидел что-то запретное. Что обычно дано видеть не каждому. Например…такого Ци Жуна? Тот сидел, одной рукой обняв мальчика в ответ, а другой поглаживал лохматую макушку. Его лицо было на удивление спокойным и расслабленным, а за маской явно скрывалась улыбка. Но теплота в изумрудных глазах выдавала её. Тут только отбитый на голову не увидел бы, как сильно Зелёный Фонарь дорожит этим ребёнком. Мальчик, видимо, затёк после двух минут нахождения в согнутом положении и выпрямился, но парня рядом с собой не отпустил, метнув в сторону Лан Цаньцю заинтересованный взгляд. И Ци Жун так же повернулся к шатену. Наконец вспомнив, что привёл с собой гостя. — А бл-блин, точно. Это мой хороший знакомый. — подозвав свободной рукой парня, сказал зеленоглазый. И Лан Цаньцю, конечно же, подошёл ближе. Парочка перед ним выглядела так уютно и мирно, что делая шаг к ним он чувствовал себя не уверенно. Он боится, что сделает что-то не так. Что помешает этой идиллии. — Его зовут Лан Цаньцю. — заметив, что полицейский медлит, Ци Жун схватил его за ладонь и подтянул поближе. Мол, «это ребёнок, он не кусается». — Он хороший парень. «Хороший парень.» Слова эхом звучали в голове Тайхуа. Он всегда имел неплохую репутацию в окружении, и «хороший» он слышал часто. Но после смерти родителей он отдалился от этого понятия. Пил много, курил до кашля и дрался до разбитых костяшек. Это продлилось лишь год, а самоуничтожать себя дальше он не решился. Ему было пятнадцать, и это явно не то, чего бы хотели для него родители. И если вспомнить прошлое Ци Жуна, которое было доступно Лан Цаньцю, то они были даже очень похожими. Но парень поведает ему об этом чуть позже. — Привет, — поздоровался военный, присев на пол около кровати ребёнка. Мальчик смотрел на него с неприкрытым любопытством. Его большие карие глаза рассматривали его. Изучали. В комнате стояла тишина, и было неловко. Даже обычно говорливый, по поводу и без, Ци Жун не проронил больше ни слова. Знакомства не всегда бывают легкими и от того волнительно. Ему ли не знать, как легко облажаться при первой встрече. — Как тебя зовут? Общаться с детьми Лан Цаньцю доводилось достаточно мало. Немного в кадетском корпусе, когда случайно пересекался с ними в столовой или в раздевалке. А ещё не так давно к ним в участок приводили потерявшуюся четырёхлетнею девочку, и он с ней просидел добрые три часа, пока искали родителей. На его вопрос мальчик отпрянул от Ци Жуна и подполз чуть ближе к полицейскому. Если бы их кто увидели со стороны, то сказал бы, что этот мальчик явно его сын, а не сидящего рядом парня в чёрной футболке. Ребёнок потрогал волосы Лан Цаньцю и вновь посмотрел на Ци Жуна, показывая другой рукой на свою голову. Затем улыбнулся и попытался что-то рассмотреть на лице на против, но ему помешала маска. А после он начал быстро шевелить руками и пальчиками. И на этом моменте Тайхуа смутился. — Его зовут Гуцзы. — хмыкнув, пояснил Ци Жун, встав с кровати и выйдя в комнату, что является кухней. — Очень приятно, — ответил Лан Цаньцю, словно это сказал сам мальчик. В голове начали накапливаться новые вопросы, но задавать их сейчас будет невероятно глупо и не тактично. Получив ответ от гостя, Гуцзы заулыбался, а затем зажмурил глаза и прикрыл рот ручками. Смех. Но без единого звука. — Ты пил таблетки? — скрипящий голос Ци Жуна снова раздался в комнате. Вернувшись к кровати ребёнка, он протянул ему таблетки и кружку с водой. Тот же послушно принял лекарства и запил их. После вернул кружку в руки отца и поморщил нос, высунув язык. Обычно дети в такой момент говорят «бе». — Не такие уж они и горькие, не преувеличивай. — толкнув ногой всё ещё сидящего на полу Лан Цаньцю, сказал Ци Жун. — Ложись обратно в кровать. Гуцзы забрался под одеяло и, взбив подушку, лег обратно, как и было велено старшим. Цаньцю тоже послушал парня и, встав, вышел из комнаты, на прощание помахав рукой. — Пока, Гуцзы. Мальчик помахал ему в ответ. Ци Жун остался в комнате и поправил его одеяло. Затем прикоснулся рукой ко лбу ребёнка. — Температуры уже нет. — тихо заключил он. — Думаю, пару дней и будешь снова бегать как угорелый. Мальчик взял руку парня со лба и сплёл свои маленькие пальчики с его. Ци Жун лишь молча сжал детскую ручку в ответ. Тайхуа стоял в коридоре, краем глаза наблюдая за парочкой. И он не мог найти слова, чтобы описать свои чувства. Ци Жун был аккуратен и нежен. В его глазах читалась лишь теплота и искренняя любовь. «Невероятно.» Лан Цаньцю завораживала открывшаяся перед ним картина. Она уносила его в прошлое и напоминало ему о ней. О той заботе, что давали её руки, о любви, которую дарила лишь она. Её голос, её лицо, её улыбка. Он вспомнил её звонкий смех, её запах, её объятья. «Мама.» Закрыв за собой дверь в детскую, Ци Жун столкнутся со своим громоздким другом. Не долго думая, он затолкал его на кухню. — А ты чё встал? Весь коридор собой засорил. — Прости. — находясь ещё в прострации, проговорил Лан Цаньцю. Неожиданно апатия начала накрывать парня с головой. Он так давно не был в кругу семьи. Тайхуа, кажется, даже начал уже забывать, какого это. Пустота, образовавшаяся внутри, в мгновение ока начала засасывать все посторонние мысли и чувства, унося парня куда-то далеко отсюда. Посадив его на один из кухонных стульев, Ци Жун заметил изменившееся настроение. Он не телепат и не может понять о чём сейчас думает человек перед ним. Но в последнее время Фонарь заметил, что Лан Цаньцю часто стал уходить в себя. Хотя судить ему немного сложно, ведь в основном они видятся в клубе. — Эй, ты чего? Я же не ругаю тебя. Чё ты сразу уши к голове прижал? Атмосфера между ними стояла интересная. Это было не смущение или дискомфорт. А грусть. Печаль с нотками ностальгии. Ци Жун решил поставить чайник и вскипятить воду. Думается работнику ночного клуба, что неделя сложной была не только у него. Он подошёл к шатену, что уже вышел из транса, и смотрел на него. От его выражения лица у Ци неприятно покалывало в груди, словно в одежде затерялась булавка. — У тебя замечательный сын. — Ещё бы! — самодовольно задрал нос темноволосый, снимая резинку с тонкого запястья. — Это же мой сын! — заплетя на скорую руку косу, Ци Жун приблизился к парню. Тайхуа сидел, облокотившись спиной на стену, так как стул, на который он был посажен, не имел спинки, и осматривал интерьер кухни, подмечая, что каждая вещь имела своё место и везде было чисто и убрано. Если вспомнить то, как выглядит гримёрка Бедствия, то можно сказать, что Ци Жун любит порядок. Парадоксально, однако. — Хах, верно. — хмыкнул Цаньцю. Хозяин дома стоял перед ним почти так же, как и почти час назад в Доме Блаженств. Ну вот, теперь в голову к парню протиснулось и чувство стыда. Ци Жун снова так близко. Стоит весь в домашней одежде, с заплетёнными волосами и смотрит на него сверху вниз. — Пардоньте, — Ци Жун развёл руки Лан Цаньцю и уселся к нему на колени. У второго дар речи пропал. Он сначала застыл почувствовать тяжесть чужого тела на ногах, но слегка подумав, немного скованно подсунул руки под Ци Жуна и приподнял его, чтобы сесть поудобнее. — А?! — удивлённый парень подумал, что его скидывают и ухватился за ворот свитшота, что ранее он таскал на себе. — Ты чего? — Так ведь удобнее? — лёгкая улыбка вернулась на лицо полицейского. Нахождение кого-то рядом отрезвило Тайхуа, и ему стало легче. Но эти резкие возвращения в прошлое его немного волновали, и он подумал, что стоило бы возобновить походы к психологу. — Угу. — Ци Жун смутился и отвернулся от него. И Лан Цаньцю был удивлён, что Бедствие так на это отреагировало. Так, погодите, у них что, прогресс?! — Э-а, да, точно. Ты хотел мне что-то показать. — наконец собрав всю цепочку из последних событий и диалогов, выдал Цаньцю. — Я так понимаю, это Гуцзы? — Да. — на удивление Ци Жун сегодня не многословен. — Я решил, что хочу познакомить вас ещё пару недель назад. — Ого. — честно удивился полицейский. — Неожиданно. — Ци Жун расслабился и посвободнее расселся на парне. Чёрт, ему действительно удобно. Даже как-то совестно использовать Паппи-боя в качестве роскошного кресла. — Слушай, я-… — Тайхуа перебили самым наглым образом. Вода в чайнике закипела и дала о себе знать. Свист за считанные секунды заполнил всю квартиру, и хозяин подскочил с чужих колен, чтобы как можно скорее ликвидировать источник раздражающего звука. — Блять, — ругнулся Ци Жун. — Мелкий, возможно, спит. — прошипел он, выключив нужную конфорку. Поставив чайник практически на автомате, парень забыл, что тот имеет свисток на носике. — Тебе чай или кофе? — вопрос обыденный, но слышать это от Ци Жуна крайне необычно и не привычно. — Чай. — Чёрный или зелёный? — М-м, — призадумался Лан Цаньцю. — Зелёный? — А вот и не угадал! — засмеялся Зелёный фонарь блуждающий в ночи. — Чёрный. Другого у меня нет. — Ха, подловил. — ответно посмеялся шатен. Ци Жун достал две кружки. Закинул в них по пакетику чая и начал заливать кипятком. — Тебе разбавлять? — Нет, спасибо. — Оке-ей. — заполнив одну кружку, он разбавил вторую холодной водой. Поставив кружку, адресованную Лан Цаньцю на стол, Ци Жун пододвинул к парню небольшую сахарницу. Поблагодарив, Тайхуа, воспользовался предложенной хранительницей сладкого песка и всыпал в свою кружку одну ложку и размешал. Пока военный был занят, Ци прошёлся до комнаты Гуцзы. Видимо, проверил, спит тот или нет. Вернувшись, он облокотился на кухонную столешницу и взял приготовленную для себя кружку с чаем. Взгляд Лан Цаньцю зацепился за её цветастый дизайн, так похожий на кружку, из которой ранее пил Гуцзы. Случайно пройдясь взглядом за парня, он заметил, что ему не показалось и похожая кружка, только чуть поменьше в размерах, стояла перевёрнутая на сушилке. — Нравится? — спросил Ци Жун, заметя заинтересованный взгляд военного, в очередной раз отхлебнув теплого напитка. — Это мы с Гуцзы сделали. — парень явно считал это своей гордостью и открыто хвастался посудой перед гостем. — Он как-то раз в инете нарвался на видос какой-то девчонки, что расписывала кружки и захотел повторить. Заметив, что его рассказ нашёл отклик в Лан Цаньцю, зеленоглазый взял кружку сына и дал её ему в руки, чтобы тот смог её рассмотреть поближе. И, о Боже! Это был не просто цветастый рисунок, это отпечатки пальцев ребёнка и его родителя. Считай, ручная работа. — «Родителя!» — пронеслось в голове военного. — Ци Жун, — позвал он, хоть всё внимание хозяина квартиры сейчас и так принадлежит ему. — Мы почему-то замяли это, но я всё же спрошу. Где мама Гуцзы? Ци Жун забрал кружку обратно и поставил обратно на сушилку. Поправив волосы и снова отхлебнув чай, он замялся. Тема была, видимо, неприятной. — Прости, я не долже- — Да, чёрт, прекрати ты извиняться! — отчитал его темноволосый. — Всё норм, только не гунди. — он на секунду посмотрел в окно, а затем обратно на Лан Цаньцю. — Во-первых, я не женат. И никогда не был. Я в этом не заинтересован. Во-вторых, да, мать Гуцзы я знал, но мы не были в таких отношениях. — Подожди, — притормозил его Лан Цаньцю. — А Гуцзы… — Он приёмный. — Оу. Интересно получается. Будь это кто-то другой, Тайхуа, наверное, даже не удивился бы. Но это Ци Жун. И ему бы было тоже сложно представить, что он взял на себя такую ответственность добровольно. Но он видел это! Буквально несколькими минутами ранее! Там, в детской комнате у немого мальчика! Кстати об этом. — Я…Не знаю, будет ли уместно такое спрашивать… — замялся Лан Цаньцю, соединив руки в замок и перебирая большими пальцами. — Дай угадаю, — снова не дал договорить ему Ци Жун. Если так подумать, он так хорошо знал своё окружение, что легко мог предугадать, что скажет тот или иной человек. — Ты хочешь спросить, про Гуцзы? — шатен кивнул. — Про то, почему он не говорит? — А Ци Жун не думал поучаствовать в шоу «Битва экстрасенсов»? По мнению Лан Цаньую, у него здорово получается читать мысли людей. На второй вопрос снова был получен кивок. — История достаточно длинная и муторная. Мне сейчас лень рассказывать подробности. — Кружка с уже почти остывшим чаем вернулась в ладони темноволосого. В зелёных глазах мелькнула тень печали, что ранее нависала над самим Тайхуа. Знакомое чувство потери. — Но если вкратце, у него избирательная немота. В голове почему-то всплывали более распространённые варианты, такие как отставание в развитии, глухота или же вовсе не болезнь, а простая застенчивость перед незнакомым человеком. Но…избирательная немота… Врать нет необходимости. Лан Цаньцю никогда ранее не встречался с таким заболеванием, даже в научной литературе. — Этот вопрос самый очевидный, не находишь? — печально хмыкнул Ци Жун. — Просто каждому второму постоянно нужно сунуть свой ебучий длинный нос в мои дела и дела моего ребёнка… Мне часто его задают. «Но в первые я поднимаю вопрос сам.» — Я впервые о таком слышу, — признаётся полицейский, глядя в зелёные опущенные омуты. В них читалась вселенская печаль и усталость. — Что это из себя представляет? Это опасно? — Нет, но это психическое расстройство, проявляющееся отказом говорить в определенных социальных ситуациях. — Ци Жун словно процитировал учебник по психологии. — Ты прикинь, они назвали это «Элективный мутизм». Он имеет нормальный слух, способен понимать речь и разговаривать. А они говорят «мутизм»… — Лан Цаньцю застыл, практически задержав дыхание. Он вспомнил тот вечер, когда он привёз побитого парня к себе домой. Он тогда рассказал ему о себе и родителях. И сейчас он чувствовал, что это тоже самое. Он пока не знает причин, но Ци Жун, как и он, остался один на один со своими проблемами в юном возрасте. Но если Лан Цаньцю был ответственен лишь за себя, то Ци Жун ещё должен был заботится о больном ребёнке. Совсем один. — Ты невероятный. — полушепотом говорит Лан Цаньцю, смотря прям на удивлённое лицо Зелёного Бедствия. Глаза расширились, брови изогнулись вверх, на переносице появились пара небольших складок, а губы сжались в бледную полоску. Он тронут? Он расстроен? Или вообще злиться? — Правда? — интонация у Ци Жуна была будто он не верит в слова, которые слышит. Встав с небольшим скрипом со стула, Тайхуа подошёл к парню, и притянув его за руку поближе, обнял. Не сильно, бережно, словно сжимал в руках хрупкую вазу. Он впервые столь наглым образом нарушил личные границы Зелёного фонаря блуждающего в ночи. А тот, на удивление, был и не против. Ему даже наоборот, сейчас это было жизненно необходимо. — Да. — ответил Цаньцю, уткнувшись лицом в висок парня. — Ты большой молодец. — прошептал он. Пряча в кольце рук темноволосую макушку, Лан Цаньцю вздрогнул, почувствовав, как две ладони коснулись его спины, а затем и сам парень прильнул к нему ближе, прижавшись к широкой груди полицейского, полностью пряча в ней лицо. В следующее мгновение худые бледные руки сжали несчастный свитшот, а всё его тело пробила мелкая дрожь. Тайхуа сразу понял, что случилось. Ци Жун плакал. Плакал тихо, так отчаянно и почти беззвучно. Практически так же, как и смеялся его приёмный сын. Тихие редкие всхлипы заставляли сердце Лан Цаньцю болезненно сжиматься. Кажется, он и сам сейчас расплачется. Сколько ему пришлось пережить, что слова Тайхуа довели его до слёз? А ведь он не сказала ничего плохого. Видимо, для Ци Жуна это было последней каплей. Он слишком устал. Карие глаза устремились в единственное окно в помещении. На улице давно стемнело, но точно сказать, который час было достаточно сложно, ведь сейчас зима и темнеет рано. Без понятия, сколько ещё прошло времени с этого момента, но дрожь с хрупких плеч спала спустя недолгое мгновение, и на кухне вновь стало тихо. Тук. Тук. Тук. Оба парня встрепенулись и повернулись к источнику звука. В дверном проёме стоял Гуцзы. Видимо, он снова проснулся и решил поискать папу. Но потирая заспанные глаза, наткнулся в первую очередь на всё ещё не ушедшего гостя. Ци Жун среагировал в секунду. Шмыгнув носом и протерев на скорую руку под глазами, молясь, чтобы мейк не размазался низом своей домашней футболки, подошёл к сыну. — Мелочь, что-то случилось? — голос ровный, лицо спокойное. И не вериться даже, что только что это человек оставил мокрое пятно слёз на груди одного военнослужащего. В ответ на его вопрос мальчик показал двумя ручками в одну точку чуть выше живота. — Ты проголодался? — посмотрев на часы, висящие на стене в коридоре, Ци Жун увидел десять часов вечера. Поздновато, однако. Но, скорее всего, ребёнок почти весь день спал, а энергию на восстановление после простуды брать откуда-то надо же? — Сейчас погрею. Пройдя в глубь кухни, мальчик сел на один из стульев за столом. Ци Жун заглянул в холодильник в поисках съестного и что можно быстро разогреть. Пока он доставал небольшую кастрюлю с куриным супом, Лан Цаньцю подумал, что ему стоило бы вернуться домой и дать маленькому семейству отдохнуть от его присутствия. — Уже поздно, — отойдя к дверному проёму кухни, там, где ранее стоял Гуцзы, сказал он. — Пожалуй, мне пора домой. Посмотрев на мужчину в красно-белом свитшоте с мокрым и немного грязным (от туши) пятном на груди, мальчик встал с места и подошёл к Ци Жуну, который как раз достал тарелку. Дернув пару раз его за рукав футболки, Гуцзы взял левую руку пальчиками правой и как будто бы довёл её до какой-то точки. А затем показал, сжал правой рукой кулачок, оттопырив большой палец на себя, на правую часть груди, а затем и на левую, проведя кулаком своего рода линию. — Ладно, — ответил ему Ци Жун, отдавая тарелку в его руки. — Только осторожно, не обожгись. — Дав, как и полагается заботливому родителю, наставления о безопасности, парень подошёл к наблюдавшему за ними Лан Цаньцю. И пихнул его легонько в коридор. — Ну чё ты опять встал? Тайхуа ничего на это не ответил. Просто проследовал за хозяином квартиры. Тот стоял у вешалок и ждал, когда шатен соизволит одеться и отправиться домой. Лан Цаньцю быстро обулся и стал надевать пуховик. — Это был язык жестов? — любопытство снова взяло вверх над несчастным полицейским. — Да. — спокойно ответил Ци Жун. — Пришлось выучить, чтобы понимать друг друга. «Выучить.» Лан Цаньцю теперь явно не сможет перестать восхищаться человеком перед ним. Он слишком нереальный. Но при этом такой настоящий. Ци Жун не отличался терпеливостью. Он даже чай разбавлял, чтобы не ждать, когда он подстынет. Но ради того, чтобы иметь возможность поговорить с Гуцзы, он выучил с ним язык жестов. «Ты самая яркая звезда из всех, что я встречал.» Попрощавшись с жильцами квартиры, Тайхуа уехал домой. А Ци Жун, после того, как Гуцзы поел и снова уснул, лёжа рядом с ним на диване в зале, думал, как бы им троим провести эту неделю без приключений. Ведь утром к нему пришло письмо-приглашение, и в эту пятницу он встретиться со своим ночным кошмаром.