⋆✮⋆˙ Белая голубка ˙⋆✮⋆

Поздним вечером, Рейха что-то вынудило покинуть праздничный стол и выйти в гостиную. В кругу семьи, Тройка отметил принятие своей дочери в государственный аппарат, и по этому случаю, Ева наготовила много вкусного, дети были в восторге.Особенно был счастлив. Клаус...ох, бедный, бедный мальчик, которому передалось страшное генетическое заболевание - гемофилия. Почему именно только ГДР получил это заболевание, и никто из сыновей Рейха до этого не рождался с этой страшной болезнью, оставались для Генриха загадкой, и он винил себя за те мучения, что приходилось переживать несчастному каждый раз когда он получал небольшой синяк или ранку. Тогда, ГДР бился в ужасной агонии, кричал и умолял о смерти, а те небольшие поражения превращались в страшные гематомы размером с яблоко. Тогда, для семейства фон Винке выдавались ужасные дни и Ева выплакивала все свои слёзы... Но и сам немец и его жена были рады, что сынишка хотя бы сегодня был счастлив. ГДР был болезненным, ни с кем не говорил и был интровертом. Но зато... сегодня, Рейх смог увидеть его улыбку. И это дало ему надежду на лучшее будущее... А сейчас, немцу нужно было немного прийти в себя. Рейх немного выпил, поэтому был весел. Посмеиваясь, он вошёл в гостиную, освещённую одним единственным торшером. На самой широкой стене весело серебряное зеркало в раме, к которому Генриха и потянуло. Чуть не задев журнальный столик, немец протащился к зеркалу, и взглянул на свое отражение. Да...годы не взяли своё. Рейх был всё также молод и полон сил. Ну конечно, ему всего лишь 21 год. А выглядел Рейх на 19 максимум. Генрих себя придирчиво осмотрел, поправил галстук на шее и его слегка пьяный взгляд прошёлся по обстановке комнаты, отражённой в глади зеркала. Диван, рядом с которым располагался единственный источник света на данный момент, многочисленные японские вазы- подарки ЯИ- с живыми цветущими белыми пионами, тюлевые занавески зелёного цвета, что укрывали собой затянутое сумраком окно.Немец был не настолько пьян, чтобы не с первого раза заметить мужскую фигуру в одном из тёмных углов.Нормальный человек бы дрогнул, а не лишенный чувства самозащиты закричал и убежал бы, но это не работает в случае Третьего Рейха. Напротив, сардоническая улыбка растянулась на его тонких губах, и он икнул. Он его сразу узнал, по очертаниям.Да...ГИ даже после смерти носил свой пикельхельм и его лицо выражало холод. Империя стоял практически в самом углу комнаты с опущенными руками, и не делал никаких движений. Его фигура со стороны, могла сойти за восковую статую. —Bist du endlich glücklich mit mir?- прикусив свои губы поинтересовался вполголоса Рейх, ставая свои ладони на упирающиеся ему в живот платяной комод. Он чуть повернул голову в бок, но продолжал всё также смотреть на отца в зеркало, ибо прекрасно знал что если обернётся, то никого не увидит. За его спиной было лишь богато обставленое помещение и черный арочный проход, который вёл будто в неизвестность. В пугающую, жуткую неизвестность, в которой можно медленно сойти с ума... —Mehr als,- чуть качнул головой брат Рейхоугольника.-Zumindest haben Sie unserer Familie gesunden Nachwuchs beschert.Aber was du jetzt auf der Welt tust, kann ich nicht verstehen Именно этого ГИ и хотел всегда для Рейха- красавица жена и много ребятишек- лишь бы под ногами не мешался. Вильгельм готовил для сына такой расклад: когда Веймар взошёл бы на престол, Генриха женили на какой-нибудь принцессе и с глаз долой. Но...судьба распорядилась иначе. И в руки нациста упало не только семейное счастье, но и безграничная власть, а ненавистный старший брат лёг в могилу. Говорят, мечты сбываются. —Aber wenn du mich lieben würdest, wäre ich jetzt nicht so...- устало говорит Рейх и усмехается своим же словам. Как же это всё бессмысленно... Рейх поднёс пальцы к своему лицу. При каждом выдохе, на чистой поверхности зеркала оставался характерный размытый след, который сразу же растворялся и появлялся вновь. Винке всё ещё видел безмолвную фигуру отца за своей спиной. Тот также молча стоял в нескольких метрах от сына, пиля того немигающим взглядом, что вызывало крайне неприятное чувство.Навечно мёртвые глаза ГИ были будто бы покрыты сверху льдом, в них не было ничего живого. Даже не было видно, что он дышит. Подушечки пальцев Генриха находились в опасной близости от глаз. Будто задача Рейха заключалась в том, чтобы дотронуться до собственных зрачков, которые сейчас превратились в две бесчувственные тонкие чёрные иглы, в обрамление кровавых ареалов. Тройка посмотрел на кончики своих пальцев, и убрал их от своих глаз. Ладонь накрыла лицо, и нацист шумно вздохнул, втянув не только напитанный пионами воздух, но и аромат собственного парфюма, которым были пропитаны манжеты его рубашки. Усталость волной накатила на немца, он не спешит убирать ладонь. Томная вечерняя обстановка лишь утяжеляла состояние и давила на голову. —Warum ich, Vater?- наконец спрашивает Винке и пугается собственного голоса, который в кромешной тишине показался Рейху слишком громким. ГИ чуть-чуть склоняет голову в бок, продолжая смотреть на отпрыска из зазеркалья всё также осуждающе. По другому, в целом, империя никогда не смотрел на сына. —Du wurdest zur falschen Zeit und am falschen Ort geboren- Вильгельм медленно разворачивается и элегантно уходит в другую комнату, растворяясь в темноте будто так и надо, словно был её недостающей частью. Рейх даже услышал как тот ушёл. Лёгкий стук сапог можно было списать на простую галлюцинацию, что могло породить больное сознание Третьего. В целом, психически здоровым человеком Рейх себя никогда не считал. —Es ist schade...- молодой человек безрезультатно пытается сдуть у себя со лба мешающую прядь, но та упрямо остаётся свисать из чёлки, отчего немец слегка раздражённо вздыхает и закрывает уставшие от дефицита света глаза.