⋆✮⋆˙ Белая голубка ˙⋆✮⋆

Полночь напала на поздний вечер коварно и беспощадно, и поглотило без остатка. Ночь съела день, работяги вернулись с заводов, дети уже разошлись по своим кроватка. А СССР подшофе. Спустя столько лет, он вновь вернулся к алкоголю. Наверное, это был единственный способ заглушить поднявшиеся буйство эмоций. Несколько часов назад он выпил, потому был в слегка приподнятом настроение. Неприятная беседа с Генрихом попортила настроение Совету, но самогон, приготовленный по особому способу, быстро восполнили дофамин в крови. —Гриша, тебе нельзя столько пить. Цирроз заработаешь- раздаётся среди пьяных мыслей отрезвляющий голос матери, и шум в голове даже как-будто утих...как же тяжело было разлипить склееные градусом веки... Свет полоснул по глазам, и русский даже не сразу сообразил, где находится. Совок даже улыбнулся. Вот чего-чего, а во время алкогольного опьянения увидеть мать он хотел самым последним. Он чувствует это знакомое касание к голове, как с него бережно сняли ушанку...так знакомо ерошат волосы.Это, казалось бы, простое действие, тронуло в СССР что-то. Сразу же всплыли воспоминания далёкого детства - как Екатерина Алексеевна гладила Союза когда тот делал успехи в учёбе, и всегда давала один и тот же совет: "Гриша, главное помни- только ты способен построить свое будущее. Будь хорошим мальчиком, и учись прилежно". И сейчас, даже если это глюк, пьяное сознание может что-то ещё сгенерировать... —Мама-Союз берет мать за свободную руку, прижимая к своим сухим губам.- Я не знаю что мне делать...Куда мне идти... Он выжилающе поднял глаза, видя бледное и грустное лицо матери, кожа которой, будто бы светилась изнутри слабым светом. Екатерина качнула головой, на её губах проступила еле заметная улыбка. Такая слабая и дрожащая...но родная. У СССР дрогнуло сердце. —Я так устал...- коммунист сдержал горькие слезы, что сейчас лезли из самых недр сердца и души, и вот-вот и вышли бы через глаза старым методом. Однако, нежная рука не дала этого сделать, и Союзу оставалось тихо лежать на столе, бурча что-то пьяное и неразборчивое себе под нос. Княжна молча слушала сынишку, и прекрасно понимала его. Большевик говорил и говорил, тихонько хныча, а раны в душе залечивала мягкая материнская рука, как и был задумано природой. —Я знаю, Гриша. Я всё знаю- шептала она вполголоса, и не уставала от долгой тирады Союза о его мученрях. —Если бы ты знала, как мне жаль...- на глазах всё же заблестели маленькие слезинки, и несколько из них были упущены и пали на столешницу. Голова была такой тяжёлой, что невозможно было её поднять и взглянуть на мать. Даже рука, что он все ещё прижимал к своим рукам, сейчас казалась настоящей... —Ты найдёшь выход. Время ещё есть. Безвыходных ситуаций не существует, мальчик мой- Салтыкова погладила Романова по русой макушке, и поцеловала в темя.- Я ни в чем тебя не виню. Так было нужно, что делать если Господь так рассудил. Всё будет хорошо, Гришенька. Я тебе обещаю СССР-у хотелось в это верить. Отчаянно верить в то, что через какой-то жалкий год, ему не придётся видеть бесчиснвта немцев на своей земле и то, как свободный советский народ гибнет за чистое небо... *** Генриха-Адольфу фон Винке тоже не спалось в ту ночь. Он часто ворочался, менял положение подушки, но сон всё не шел, и это очень нервировало нациста. Вишневоволосый, для успокоения, даже пытался нащупать какие-то движения в животе у Великогермании, прикладывая свою ладонь на её живот. Но близнецы, которых фрау сейчас носила под сердцем, на удивление вели себя тихо. {Bald wird es dämmern...}- мучаясь от мигрени подумал с досадой фюрер. Он расстегнул несколько пуговиц на черной пижамной рубашке, а потом провёл рукой по лицу, пытаясь выгнать накопившиеся мысли из головы. Но и это никак не помогло, хоть ты тресни!... Рейх снова оглянулся на Еву- та спала, её грудь подымалась в спокойном ритме. Каштановые волосы разметались по подушке, спускаясь кольцами вниз. Скучающий взгляд немца отрывается от любимого лица, и обводит комнату вокруг. Вазы с цветами, чей запах к ночи стал пресным, утратившие красоту призмы на люстре, скучные обои, бортик кровати... Всё стало каким-то унылым, что некая нега всё же снизошла до фон Винке, и он уже начал дремать, как вдруг, краешек разума вылавливает что-то в темноте. {Mutter?!}- резко прорезала мозг одна единственная мысль, и Рейх полностью проснулся и чуть не подскочил на кровати, таращясь туда, где ему привидился силуэт Графства. Нет, ему не показалось...в нескольких шагах от кровати, стояла мать Рейха. Она спокойно сложила руки чуть ниже пояса, и её серые глаза внимательно смотрели на ошеломленного немца, чей цвет лица колеблился сейчас к бледно-розовому. Виктория улыбнулась сыну, лишь первая волна страха отошла. В белых лучах её тонкий силуэт казался на половину прозрачным, а всё остальное скрывала темнота спальни. Ничего не говоря, призрак кивнул головой в сторону приоткрытой двери, как бы говоря- "пошли". {Was braucht sie?}- задал нацист вопрос сам себе, когда страх от неожиданности отошёл, сменяясь любопытством. Стало интересно, что хочет сказать Графство, хоть и боязно было идти за непонятной чертовщиной, так ещё и посреди ночи. Фигурка матери пропала в темноте, и что-то буквально заставило Рейха пойти следом. Будто он потерял контроль над своим телом, и время остановилось, притупляя все чувства и инстинкты. Не потревожив жену, немец аккуратно слез с кровати и пошёл следом за матерью, ступая босыми ногами по матовым половицам. Та молча вывела Генриха в коридор и изящно шагала по паркету. Не оглядываясь, вела сына в неизвестном направлении. Но вот куда... —Mama, wohin bringst du mich?- стараясь унять дрожь в голосе из-за неизвестно откуда взявшегося холода, Рейх тихо шёл , не в силах противостоять некой силе, что контролировала его сейчас и заставляла идти в лёгком трансе...как же холодно... Это пугало фюрера, но он не мог более издать даже лёгкий хрип. Он лишь шёл, глядя в затылок матери, а в голове было очень много вопросов. Рейх даже допустил мысль, что ему всё снится, хотя когда он чуть не упал, оступившись в темноте, мимолётный страх всё же откинул все сомнения. И вся абсурдность происходящего, лишь добавляли красок в состояние немца. Это как...сонный паралч! Только при этом ещё двигаться можно. Но тогда будет сложно назвать его параличом... Если кто-то сейчас и вышел бы из своей комнаты, то мог бы заметить крадущегося в ночи Третьего Рейха в одной пижаме и с пустыми глазами, смотрящими в одну точку, будто немец видел там что-то. Но Генрих сейчас всё отлично видел, о других он не думал совершено. Мысли канцлера занимала навязчивая идея- идти за своей родительницей. А куда его приведут, сейчас волновало в последнюю очередь. И когда в очередной раз Рейх попытался что-то спросит, Виктория сменила маршрут и медленно подплыла к подоконнику окна, в стекле которого отображалось ночное небо и миллионы мигающих звёзд. Сделав знак сыну, чтобы тот приблизился, она отошла в сторону, скрываясь в тени. {Was...}- Рейх не понял что это всё значит, но к она приблизился... Резким порывом ветра окно раскрылось, напугав Рейха так что тот аж отпрыгнул, и рамы повисли на петлях. Вихрь обжёг теплое лицо холодными уколами, и взерошил чёлку. И в тот момент Генриха будто отпустило. Он опасно покачнулся и ухватился за оконную раму, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Сердце учащенно билось, живот покалывало изнутри, будто туда мгновенно вонзили несколько тысяч иголок. Со стороны казалось, что произошёл сердечный приступ, но больше было тяжело эмоционально, чем физически. Рейх болезненно зажмурился, затем огляделся по сторонам, в панических попытках найти мать. —Mutter?- позвал он её с детской наивностью, но ничего, кроме шелеста ветра за спиной, он не услышал и не почувствовал. В расстроенных чувствах, немчура отвернулся обратно лицом к окну, и обратил внимание на подоконник - ранее там ничего не лежало, но сейчас, Рейх заметил небольшой отрывок газетной бумаги, явно принесённый сюда ветром. Поначалу, на лице бывшего принца отобразилось недоумение, а потом тонкие брови поползли вверх.Почему-то было стойкое чувство, что это знак. {Was mache ich im Namen Bormanns...}- с сардонической улыбкой подумалось молодому немцу. Наверняка он уже спит, и это ему всё снится, бывают ведь качественные сны?... Рейх подобрал находку, приблизил клочок к глазам, чтобы бледный лунный свет падал на чёрные готические буквы, и смог различить одно единственное слово: "Rache" (Месть)