⋆✮⋆˙ Белая голубка ˙⋆✮⋆

Союз вместо того чтобы идти домой, решил прогуляться. Возвращаться в квартиру с риском вновь увидеть что-то непонятное у Григория не было никакого желания. Выбор пал на ближний парк, круглосуточно открытый. Советский направился туда, дабы поразмышлять. {Что же этот кадр задумал...Зачем он вдруг захотел подписать пакт?}- всё ломал себе голову Романов, бредя по укрытой жухлыми листьями тропе. В голове молодого мужчины вертелись всё те же тревожные мысли насчёт значения пакта. Вроде бы дружественный договор, никакого нападения не должно быть...но всё же... Григория изнутри просто съедали черные мысли. Он знал, что предки Рейха испокон веков смотрят в сторону России, уже видя себя её хозяевами. Вдруг точно такие же мысли и у Генриха? Он же ведь прямой потомок Германской империи и Королевства Пруссии...Их кровь, единственный живой потомок, сын и внук. Прямо как СССР сейчас...Он же ведь единственный живой сын РИ. И что Рейх, что сам Союз, оба в силу молодого возраста бездетны. {Нужно быть с ним по осторожнее. А вдруг и в правду предаст...} Эти мысли было очень тяжело вынести, и Совету казалось что он сходит с ума. Ну не может ведь лучший друг его предать! Или может?... "Пакт о ненападении"- очень тревожное название, и Романов понимал что неспроста это всё. Сев на скамейку, он устремил свой взгляд на звёздное небо. Мелкие точки, будто глаза диких зверей тускло мерцали на темно-синем фоне. Окутавшие луну облака делали обзор вокруг коммуниста минимальным, из-за чего ночные звуки стали слышны ещё явственнее.Бывший цесаревич закрыл глаза и опустил голову вниз, чувствуя себя загнанным в угол... *** Генрих поехал к Вел, дабы скрасить свое одиночество, что сегодня чувствовалось очень хорошо чем когда-либо. Дома Рейха ждала любимая овчарка Блонди, но даже её компании Винке было недостаточно. Ночь была тихой и спокойной, что нагоняло на себя свою грусть и даже тоску, Рейху жизненно важно было с кем-то поговорить. КИ сегодня весь вечер проведёт в кругу семьи, а с ЯИ фриц не так близок. В последнее время, немец зачастил к Браун. Сыграла ли это волнения перед рождением собственного ребёнка и желанием находится рядом с ним, или же пожизненное одиночество, только ноги сами собой привели Рейха на порог дома шатенки.Девушка была бесконечно рада, отчего на её лице расцвела будто самый прекрасный мак широкая нежная улыбка —Evushka- ласково произнёс её имя Генрих, шагнув в прихожую. Тут же фуражка была снята с головы, и уложена на рядом стоящую тумбочку.-Wie geht es dir, meine Liebe? Третий оглядел шатенку с головы до ног. Каштановые волосы с благородным золотистым отливом были уложены в шиньон на затылке, а от её рук пахло мылом. Жёлтые глаза с ореховым ободком с любовью смотрели на нациста, будучи опущенными вниз из-за всё той же разницы в росте.У Великогермании стал виден небольшой живот, но его ещё можно было скрыть под платьем. Ребёнок развивался быстро в силу того, что Рейх не является человеком по биологическому виду. —Heinrich, ich freue mich, dich zu sehen-Браун обняла любовника чуть нагнувшись.-Mir geht es gut, Ich fange schon an, unser Baby zu spüren Нацист ощутил аромат её волос- лаванда и черника. Неповторимое сочетание, которое, если бы Рейх мог, вдыхал бы вечно. А новость о собственном ребёнке, что любимая женщина носит под сердцем прибавило Тройке радости от долгожданной встречи. Немцы отстранились и посмотрели друг на друга. —Komm, ich mache etwas Tee- пригласила юношу девушка, и он не стал отказывать. Браун взяла вишневоволоского юношу за руку и повела на кухню, где усадила за стол. Рейх отсел ближе к стене, наблюдая как возлюбленная открывает с кухонные шкафчики. —Übrigens, wen soll ich zur Welt bringen? Junge oder Mädchen?- спросила Великогермания, садясь рядом с немцем. Винке только сейчас заметил что перед ним стоит фарфоровая чашечка с душистым зелёным чаем. Он так глубоко задумался о чем-то таком, а о чем- уже и не помнил... —Ich hätte gerne eine Tochter... Sie wird deine Augen und eine Knopfnase - Рейх в голове представил милую девочку с непослушными косичками и задорным смехом, отчего что-то внутри Третьего вздрогнуло и он непроизвольно улыбнулся. Вел была удивлена, ведь в основном все мужчины в качестве первенцев хотят сыновей. Да и к тому же Третий Рейх - могущественная процветающая страна, у которой должен быть наследник мужского пола. Фамилия "фон Винке" должна выжить. Да и к тому же, в политике женщин не жалуют... —Aber wenn es ein Junge ist, bin ich auch glücklich. Die Hauptsache ist, gesund zu sein- поспешил ободрить её немец, заметив что лунный лик его возлюбленной погрустнел.- Schließlich ist das mein Kind, mein Blut Рейх знал что это именно его ребенок. За Евой велась слежка, поэтому немец знал что у неё никого кроме него нет. —Ich werde mein Möglichstes tun, damit er unter einem guten Stern geboren wird- ответила шатенка, и мило улыбнулась. Генрих поцеловал Вел лоб и осторожно обнял её. Ева улыбнулась. Всё же Рейх её любит...и не расстроится, если она родит девочку. Многие годы они были вместе, любили, страдали, плакали, они были верны друг другу, и будут верны до последнего вздоха. Рейх обрёл смысл жизни, и вновь в его глазах загорелся огонёк радости.Он получил свое счастье, куда бы Третий не посмотрел всюду мир был разноцветен- ибо пламя любви окрасило отмеренный ему век. Ева дала тот свет, который Рейх не мог долгое время найти нигде. Ещё больший смысл он обрёл узнав о беременности Евы. —Ich werde dir helfen. Unser Sohn oder unsere Tochter wird einen Vater haben- Генрих погладил её по руке и приложился губами к фарфорому краю чашечки. Немцы просидели всю ночь на кухне, разговаривая обо всём. Вел увлеклась политикой, потому то и смогла поддержать разговор с Рейхом о предстоящих будущих планах. Немец задумался об "облагораживание" Баварии здоровыми арийскими детьми. Он подумывал отправить туда отряд расово чистых молодых людей. Но задача этих парней будет заключаться не только в поднятие рождаемости белокурых детишек, но и очистке неугодных государству- коммунистов, евреев и всех кто не согласен с политикой Третьего. Великогермания была обижена. Она сама была родом из Баварии, и расценила слова Рейха по-другому, однако Генрих быстро успокоил её. —Du bist rassistisch rein, erinnerst du dich? - выкуривая за столом новую сигарету риторически спросил он.-Machen Sie sich keine Sorgen, Ihre Familie ist nicht in Gefahr Фройлян повела плечами, неопределенно посмотрев на любовника и пошла мыть чашки.