⋆✮⋆˙ Белая голубка ˙⋆✮⋆

Когда Рейх перешагнул порог дома русоволосого, его радостно встретили. —Ооо, друг-товарищ, пришёл!- СССР крепко обнял опешавшую полторашку. Григорий подметил что от товарища пахнет женскими духами, а на шее, не смотря на достаточно высокий белый воротник рубашки красуются пара малиновых засосов. Советский лишь порадовался про себя за Рейха- было хорошо, что тот не обделён женским вниманием. —Я тебе тоже очень рад, Гриша- улыбнулся немчура, по братски похлопав Романова по плечу. {Ну хоть у кого-то...}- Григорию не везло в общение с женским полом, но он всё ещё надеялся найти ту самую. Через час Рейх и СССР уже сидели в гостиной, на зелёном диване, и беззаботно болтали обо всем на свете. Такое ощущение что они вернулись в детство- они снова смеялись над шутками которые понимали только они оба, что-то рассказывали, смешно изображали кого-то, обменивались планами на будущее. Улыбка не сходила с их уст, и смех сотрясал стены недавно купленной Союзом сталинки. —Кстати, как там Лизабет?- между делом поинтересовался о своём бывшем объекте воздыхания Третий, облокотившись локтем об тахту. И вот тут-то с лица Совка сползла улыбка. Упоминание сестры отозвалось тягучим ощущением в животе, и Григорий даже запнулся, больно засосав сухой воздух. —Она умерла. Двадцать лет назад...- отдаленнно ответил Союз, и пришло время уже Генриха перестать улыбаться. Третий был потрясён - он не знал что с РР после революции, и всё надеялся однажды её увидеть. —Мне очень жаль...А что с ней случилось? СССР ещё больше занервничал. Его разные глаза огляделись по сторонам, будто Романов искал посредника. Но кроме белых обоев в мелкий оранжевый цветочек, портрета матери кисти некого итальянского художника в потускневшей ветвистой раме, зажженого торшера с успокаивающим апельсиновым светом, найти никого не удалось. И на что Григорий только рассчитывал?... —Я сам не знаю...просто однажды легла спать и не проснулась- СССР, стараясь не вспоминать о брате с сестрой, первел тему .- Кстати, ты так и не рассказал что с тобой случилось Обладатель кошачьих зрачков аж побледнел в лице, что белый круг со свастикой слились. У Рейха перед глазами поплыло, будто он в обморок вот-вот упадёт от таких переживаний. —Я, эм...- нацист замялся.- Не важно... —Нет уж братец, говори- потребовал коммунист, не оставляя несчастного в покое. Напряжение наростало. Друзья уже говорили на повышенных тонах, пытаясь доказать свою точку зрения. Григорий все допытывался- куда Рейх пропал, что с ним сделали, вдруг ему нанесли вред. Третий как мог старался уйти от ответа, лишь бы не упасть в глазах товарища. —Я отказываюсь отвечать на этот вопрос - злобно заявил немчура, вставая с дивана.-Я домой пойду, спасибо за вечер СССР схватил немца за близкую к нему руку, крепко сжав пальцы на тонком запястье. —Ты можешь объяснить что с тобой случилось?!- уже крича потребовал Совок.-Тебе угрожали? Заставляли делать что-то против твоей воли? Генрих, пойми, я найду всех кто тебя обидел и разорву нахуй! Ты мой друг в конце концов! В этот момент Романов обратил внимание на запястье немчуры, зажатое между собственных сильных пальцев. Каким-то образом рукав рубашки Тройки отодвинулся, обнажая запястье немецкого принца. Вокруг скрепления кисти с предплечьем была четкая рваная полоса, будто шрам от веревки. Будто Рейха привязывали за руки.. Так вот зачем немец носит перчатки... —Генрих...Что это?...- с ужасом в голосе и глазах спросил молодой мужчина, смотря на страшный шрам огибающий запястье друга. У Рейха в глазах мелькнул страх, и его сердце с быстрой чистотой застучало, ударяясь об ребра. —Не твое дело- огрызнулся немец, с силой выдергивая руку из цепкой хватки русского.- Ты не знаешь что я пережил! Не зачем тебе это, и без того тебе не сладко живётся... Генрих печально вздохнул, одернул рукав рубашки и пошёл в прихожую. Союз пошёл следом, дабы дознаться окончательно. Он не понимал, что делает Тройке больно. —Я пойму если ты расскажешь!- искренно пообещал русский, стараясь достучаться до друга детства. Винке, одевавший в это время пальто, взглянул на Романова. В глазах немца СССР увидел слёзы- те собрались под глазами немчуры, и вот-вот покатились бы по его щекам. Очи Рейха покраснели, но он держался как настоящий мужчина. У Григория дрогнуло сердце. —Это позор- тихо сказал немец.- Я больше не хочу обсуждать это. Не издевайся надо мной, прошу тебя. Хотя бы ты относись ко мне по человечески Союзу стало очень стыдно. Он сжал кулаки, и почувствовал прошедшую по телу горячую дрожь. Стало очень неудобно перед Рейхом, который с такой грустью смотрел своими большими глазами на, наверное, единственного кто видел в Третьем личность. —Рейх, прости... Нацист отмахнулся. Он понимал что Советский хотел сделать как лучше, и не злился на него. —Мне домой ехать надо.Спокойной ночи, наверное ... Рейх самостоятельно открыл входную дверь, и не оглядываясь вышел на лестничную клетку и пошагал вниз. Его торопливые шаги раздавались эхом, и СССР сел на тумбочку в прихожей, взявшись за разболевшуюся голову. —Что же я наделал..