Moonchild

Хосок так и не понял, о чём Джин так сильно хотел предупредить, но младший брат после разговора за эти две недели появился в общине буквально пару раз, и то, оставался не более получаса, а если уж у хёна и получалась его словить и попытатся что-то выудить, то тот лишь только отнекивался, продолжая сбегать ото всех в неизвестном направление. Но помимо своего младшенького, у Чона были и другие причины для волнений. Когда Чонгук, в день их стычки с вожаком, сбежал тогда из лесу, то Хосок с Джином остались у реки только вдвоём. Чон пробовал попросить прощения у своего омеги, но тот лишь только холодно отмахнулся, дублируя слова альфы о «перерыве», сказанные в порыве чувств. Сошлись на том, что Ким просто попросил младшего уйти, сам же вернулся домой только под вечер, правда пообещал гулять только по безопасной территории. С тех пор Хосоку ничего не остаётся как вот так, издалека, каждодневно наблюдать за своим омегой и в который раз корить себя за сказанные слова. За эти две недели почти каждый день стояла очень солнечная погода, землю согревали яркие лучики, даже темнело теперь как будто познее, нежели, чем раньше. Вот только на Джина это как будто дало обратный эффект, каждый день он чуть ли не в трёх слоях одежды появлялся в общих местах деревни, умудряясь ещё и обязательно кутаться во что-то поверх, ну ладно, когда прохладно было, ну не сейчас же. Омега же понимает, что хоть для его срока животик довольно-таки миниатюрный, но вот привычные и многочисленные наряды можно разве что убрать в дальний ящик и довольствоваться вот такими балахонами. Ещё Чон заметил, что старший во время приёма пищи тщательно выбирает чего бы такого поесть и выбор обычно падает на что-то лёгкое и обязательно полезное, не налегает на мясо вообще, а в особенности на любимую в последнее время выпечку. Хосок просто надеется, что это старший не об появившихся своих щёчках так беспокоиться, что голодать решил, а тот сейчас просто старается не пичкать малыша непонятно чем на последних неделях срока. Ким, как и полагается, чуть ли не под ручку ходит везде только с родителями на явную радость своего отца. Замужние омежки, что моложе его на пять и более лет, конечно, успевают похихикать и пустить пару сплетен за его спиной, но и тут Джин особо этим не интересуется. Хосоку очень непривычно такое поведение любимого, больше всего бросается в глаза ещё и его странная, особенно за последние недели, походка. Тот то-ли осторожничает, то-ли медлительный слишком стал, альфа понять не может. Когда страший передвигается, то обязательно придерживает поясницу и иногда видно как тот щурится от боли, но как назло, именно Чон единственный лекарь в общине. К нему Джин точно с такой просьбой не пойдёт. Да младший и сам уже порывается пойти, да вот все не знает как и ругает себя за это каждый день. В одно утро омега просыпается слишком рано, чувствуя довольно сильные пинки от сына в животике, обычно малыш был гораздо спокойнее, от чего Джину так и не удаётся улечься вновь и тот решает по половинке ведра натаскать речной воды в дом, не всегда же на родителей сваливать все обязанности. Оставалось уже пару заходов и Ким решает немного посидеть и отдохнуть возле родника. Закрыв глаза, тот медленно скользит ладонями по своему шарику, все эти две недели думая над той ситуацией с альфой и желая, чтобы её никогда не было и как он рассказал бы ему наконец-то о малыше и как всё было бы хорошо. Чонгук с Тэхёном вон пропали куда-то на полмесяца и ничего им. Нужно потом поинтересоватся где у них там секретный штаб, не на улице же они спят, ладно этот плешевый, но принцу точно нужно мягкое одеяло и тепло, как минимум. Можно было бы также сбежать ему и Хосоку, туда, где нет никаких запретов со стороны родителей омеги, обязательств перед общиной, а только они втроём. Малыш, его отец и папоч… — Как опрометчиво молоденькому омежке гулять одному по лесу, — незнакомый голос сзади звучал нагло и резко, — Или община оборотней настолько не ценит своих обитателей?! По броским нарядам, по манере общения и по общей картине, сразу стало понятно, что это никакие не люди, это была очередная шайка из магического королевства, подосланная на их землю непонятно зачем. — Это наша земля, вы не имеете права сюда приходить! — Джин вскочил на ноги, начиная перебирать в голове варианты своего спасения, искренне боясь, ведь сейчас он уже не один и убежать так резво не получится. — Это ты скажи своему «аджосси»-вожаку, который давеча шерстил наши земли, да ещё и в своё волчьем амплуа. Фу, мерзость, — омега закатывает глаза. — А! Я понял. Вы не любите, когда мы превращаемся, ну что же… — знал бы Ким, какую ошибку он совершил в этот момент…

~~~~~

Тэхён уже в который раз подкладывает ветки с сухой трухой в костёр, начинало темнеть, а альфы всё нет и нет. Он, вообще-то, хотел провести с Чонгуком время, но тот просто обязан был изредка всё равно посещать общину, несмотря на их внеплановый отпуск. — Тэхёни-хён! — омега уже потерял всё желание, просто развалился на импровизированной кровате с какой-то книжкой в руках, при этом изображая как минимум вселенскую обиду на Чона, не иначе. Но и младший не промах, он уже совершенно точно изучил, что делать вот в таких ситуациях. Поэтому сейчас лез в кольцо рук омеги, державшего книгу, попутно стараясь задеть буквально каждый участок его тела, либо руками, либо, коронное, губами. Сначала завладев всем вниманием сопротивляющегося Тэхёна, альфа, уже теперь в свои объятия, полностью перетаскивает принца. Самое главное, тот не в силах каждый раз тому отказать. — Я был сегодня в шахтах, — мечтательно рассказывает, прикрыв глаза, — Помнишь, ты потерял свою иглу? — конечно он помнит, ведь очень стыдно за это, треклятая безделушка старше, чем омега на пару веков так точно, а он первый, кто её откровенно говоря просрал, вот вам и наследный принц, — Смотри! В тканевом конвертике была завёрнута переливающаяся иссине-чёрная иголка для причёски. Тэхён покрутил вещь в руке, благодаря альфу за такой подарок и прося помощи в том, чтобы её примерить. — У Сокджина есть почти точно такая же, из такого же материала, но бордовая, только он говорит, что не может её носить. Странно… — альфа тихонько посмеивается от слов Тэхёна, под его вопросительный взгляд, — Ну и что ты мне тут накрутил?! — вместо привычного пучка на макушке, Чонгук аккуратно заплёл непослушные волосы в самом низу, поддев той самой чёрной иголкой, напоминало причёску замужних омег… — Я тебе сейчас кое-что расскажу и попрошу, ты только не удивляйся, — альфа лёг первым, утащив принца к себе на грудь и обнимая того руками где-то в районе поясницы, — Я и правда не знаю, как это принято у людей… — Чонгук берёт тонкие пальчики в свои и на один из них надевает ещё и аккуратное вырезное колечко, которое он только что достал из нагрудного кармана рубашки. — Что?.. — Тшш, ничего не говори, — альфа чмокает старшего в губы, тем самым показывая, что тот должен послушать. — Может я, это место и всё остального, не то, чего ты ожидал всю свою жизнь, но, но пока время в наших руках, то я всё же рискну взять на себя наглость и сегодня, сейчас, попрошу твоей руки и твоего сердца… — омега дар речи потерял, вдумываясь в смысл сказанного только что, — Я просто хочу сказать, что хотел бы видеть тебя каждый день, у меня иногда такое чувство, что мы знакомы всю жизнь и я чувствую, что только будучи вместе мы сможем прожить долгие и счастливые года. Я бы жизнью своей поклялся, но взял с себя слово, что вы-ваше величество, наследный принц, ни на секунду на разочаруетесь в оборотне из общины Чон Чонгуке… — Откуда ты?! Я почему-то догадывался насчёт этого… — Тэхён до этого немного привстал на локтях, находясь сверху альфы, пристально смотря ему в глаза, теперь же он подскочил, приняв горизонтальное положение, Чонгук тоже присел, обняв того сзади и вдыхая любимый запах с макушки, — Но сейчас давай не будем портить момент, наследный принц потом выскажет всё, что думает… Солнце на закате как раз освещало всю пещеру и омега, чтобы не щурится, выставил руку с кольцом перед собой, заслоняя тенью глаза. «Красивое» — проносится у того в голове. — Эти два украшения я сам изготовил на шахте в эти дни, кольцо — это то, что у людей принято дарить в такие моменты, а вот это… — выпутывает углу из густых волос и те тут же падают завитками на хрупкие лопатки. — Цвет твоей шерсти? Чёрный. Я прав? — Чон ухмыляться с догадливости омеги. — Это будет нашем символом, — разворачивает омегу к себе и тот зарывается носом где-то в шее младшего, — И ты не думай, у нас обязательно будет красивый праздник, не хуже, чем был бы во дворце, сейчас только нужно ещё раз поговорить с вожаком на этот счёт… — Чонгук. Я представляю свою жизнь только с тобой, но, пожалуйста, обещай мне, что ты поможешь разгадать загадку моего происхождения, раз ты всё знаешь, это моё желание как к своему будущему мужу, а пока в общине никто не должен знать, кто я. — В один момент узнали я, Хосок и Джин, но думаю, что им можно доверять, — Тэхён кивает. — И даже не думай называть меня больше наследным принцем! Я только от этого хоть немного отвык, — Чонгук показывает ухмылку, глядя на серьёзное лицо этого «не принца», — Может… — задумывается, — Я теперь буду твой «любимый омега»? — забавно кладёт ладони на щёки. — И скромный, — продолжает посмеиваться, — Нет, стой, а у меня ещё «не любимый омега», что ли есть? — уже откровенно говоря подстёбывает Кима. — Ащщ, Чон Чонгук! Да это ты! Ты совсем не умеешь быть романтичным, а ещё… Вдруг на утёсе, где распологалась пещера, появилась чья-то фигура, из-за солнца пришлось несколько секунд фокусировать взгляд и оба сразу же подскачили на ноги. — Ааа! Как всегда не вовремя, — Чонгук начал первым, — Ну и что ты тут забыл? — перед ними был запыхавшийся и очень взволнованный Юнги. — В общине беда… С Сокджином. А заодно и с нашем Хосоком…

~~~~~

Джин только хочет мгновенно обратится в оборотня, дабы быть на порядок сильнее этих уродов и хотя бы иметь возможность позвать на помощь, но тут ощущает сильный и глухой удар по затылыку, ведь тот не подумал, что кто-то из них может подойти ещё и сзади. Сфокусировать взгляд удаётся не сразу, голова нещадно болит, а когда омега наконец-то открывает глаза, то становится ясно, что висит он вверх ногами метров на пять-семь от земли — довольно высоко. — Отпус… — как только Джин заговорил, то сразу же почувствовал резкую боль в висках, — Отпустите! У меня… У меня ведь… Мне нельзя… Пожалуйста! — омега обнимает живот двумя руками, стараясь защитить. — О! У любимого сыночка главного охотника ещё и волчонок скоро будет, тоесть ему будет ещё больнее, если мы что-то с тобой сделаем! — Нет! Нет, нет, нет! Стойте! — один из них сидел сверху на ветке дерева и как только Сокджин начал брыкатся, то резким движением руки подрезал верёвку, на которой тот висел. В связи с тем, что у омеги произошёл сильный удар по голове, он сразу и не смог сообразить, что сейчас произойдёт или то, что нужно было обратится в волка уже раньше. Сейчас же было уже поздно. Ким падает на каменистый подступ к дереву, снова ударяется головой, теперь об объёмный корень, что торчал из-под земли, а животик, сантиметр в сантиметр попадает на один из этих валунов. Шайка из королевства магов сделала своё дело и их сразу след простыл, Сокджин же мгновенно чувствует горячую жидкость, что появилась сейчас между ног. Он молится, что это хотя бы просто отошли воды, но проверив рукой, на ладони оказываются алые сгустки густой крови…

~~~~~

Хосок мельтишит возле знакомого дома уже около часа, наконец-то дождавшись, когда альфы семейства уйду по своим делам, а он сможет осуществить задуманное. Папа Джина никогда особо и не был против их отношений, но покорно подчинялся воли мужа. Сейчас же, по его подсчётам, омега как раз дома со своим папой только вдвоём. Взяв всё необходимое, даже переодевшись для амплуа в свой белый халат, альфа стучится в дверь, а когда ему открывают, то сразу делает поклон, прочищает горло и начинает говорить: — Как лекарь этой общины я должен осмотреть вашего сына, — вот на этой фразе он уже немного растерял изначальную уверенность, — У Сокджина можно заметить некоторые странные признаки… Поведение и признаки, да! И симптомы, — папа омеги явно понимает, как Чон сейчас взволнован и только коротко и по-доброму кланяется, пропуская того в дом, — Как минимум у него явные проблемы с поясницей, я должен убедиться, что ничего серьёзного нет, — тараторит. — Тоесть Сокджин, как тебе кажется, странно себя ведёт? — Хосок кивает, бегая глазами по уютному помещению, — Странно даже для его положения? — «какого ещё положения?», Чон вопросительно смотрит на омегу, давая понять, что первый раз об этом слышит, — Вот паразит мелкий! — Хосок ещё больше теперь не понимает, к чему тот клонит, — Ну ладно родителям не сказать, да я и сам всё понял со временем, было у меня такое, аж два раза причём, но о чём этот омега думал, умалчивая такое от альфы-отца?.. — Как… Какого ещё отца? Что умалчивал? От господина Кима вы имеете ввиду? — папа Джина немного грустно улыбается. — У Сокджини… У вас с Джином скоро будет волчонок… — у альфы ком к горлу подходит и теперь он понимает, каким он дураком был всё последнее время. — Я… Я и не знаю… Я и не знал, — качает головой, — Джин ведь у себя сейчас? — пытается привести себя в чувство. — Ой… — папа омеги почему-то обеспокоенно вскочил на ноги, — Который сейчас час? Он сегодня даже не спускался, — взволнованно смотрит в сторону спальни сына, — Эти их с отцом ссоры… — Подождите. Я посмотрю… В комнате стоит резкая тишина. По догоревшей до основания свече на подоконнике становится понятно, что зажигали её последний раз рано утром, видимо, во время марафета после сна, омега всегда так делал, Хосок это знает, но ведь это признак того, что хозяин комнаты отсутвует здесь уже более пяти часов, ведь сейчас уже обед. Чон бросает короткую фразу, что скоро будет, а сам же мгновенно принимает обличее волка, даже не забрав свои инструменты и не закрыв входную дверь и сломя голову бежит в лес на поиски омеги, он подозревает, что могло произойти что-то плохое. Сокджин тем временем успел перевернутся на спину, схватки не ощущаются вовсе, а только режущая боль внизу живота. Он уже успел издалека поспрашивать у папы про роды, а у Хосока про то, как он помогает появлятся волчатам в их общине, поэтому хоть немного, но понимал, что и к чему. Но лучше бы не понимал, ведь ничего хорошего его нынешнее состояние не предвещало. Слегка опустив штанишки, омега пробует тужится, но тогда боль кажется ещё более сильной и невыносимой. Тогда Джин нащупывает головку ребёнка пальцами, стараясь протолкнуть хоть на пару сантиметров, но безрезультатно. Остывшая густая кровь уже хлюпает под спиной, неприятными кусками налипая на кожу сквозь одежду. Он и так уже достаточно её потерял, но выбора нет, от этого зависит жизнь их малыша. Ким применяет остаток силы, чтобы слегка подорвать родовые пути, дабы обездвиженный слабый малыш смог появиться на свет, а не задохнулся, там, внутри. Сокджин сразу же перетаскивает синее, перемазанное в крови, прохладное тельце к себе на грудь. Незамедлительно начинает массировать сына по спине, разогревает уши, щёки и вдувает воздух через зажатый маленький ротик в слабые лёгкие. Неужели он опоздал?.. — Джин! — Хосок застаёт эту картину и сразу же обращается в человека, подлетая к двум самым дорогим людям на свете, — Сколько ты уже здесь? Кровь… Чон старается хотя бы зажать рукой поток крови, хотя как лекарь понимает, что кажется были упущены самые важные минуты… — Я смогу с тобой попрощаться… — Джин говорит еле слышно и даже не смотрит в сторону Хосока, а только куда-то в небо, закрытое ветками деревьев, — Это наш Тусок… — Хосок уже вовсю умывается слезами, но по энерции и здравому смыслу переворачивает новорождённого на спину прямо на груди Джина, принимаясь со всей силы надавливать на детскую грудную клетку, стараясь помочь тому начать дышать. — Ну давай же, малыш… Ты же у нас сильный… Омега, — всё ещё не единого звука или движения, — Это поэтому папочка был такой смешной в последнее время, — Чон теперь просто припадает губами к неподвижному пузику малыша, стараясь хоть на немного почувствовать запах своего сына, — А я твой отец, разве не хочешь со мной познакомиться? Хосок несколько раз резко трёт глаза, потому что из-за солёной пелены уже было ничего не разглядеть и тянется к подолам ханбока Джина, задирая его до груди и заворачивая в него бездыханное тело ребёнка, накрывая с головой. Альфа останавливается над ещё слегка кругленьком животике старшего омеги и ровно над пупком оставляет аккуратную, неглубокую, но такую долгожданную метку. Потом впивается своими губами в уже синеватые губы Кима, чувствуя металлический привкус даже так. Малыш получает от отца поцелуй в лобик и Хосок опять закрывает лицо сына тканью. Альфа поднимает Джина с ребёнком на руки, быстрым и уверенным шагом следуя в обратное от деревни направление. — Не смей… Не думай даже… Хосок… — старший прекрасно понимал, что альфа собирается сделать, но закончить не смог, жгучая боль разнеслась слева в грудной клетке, красивые ровные ноготки тут же приняли сероватый оттенок, всё также впиваясь в ткань, в которую было завёрнуто тело их маленького Тусока. — А другого пути для меня просто не существует… Хосок заходит по пояс в священное озеро оборотней, приседая на колени в прохладной воде, тем самым с головой окуная туда и Сокджина и малыша, про себя он просит все существующие высшие силы помочь ему и услышать, после чего также ныряет под воду, ни на секунду не выпуская из рук своё сокровище. Больше эти трое не с нами, теперь решается их судьба. Дальше, чем можно представить. Над тем местом, где раньше была вода, теперь стоит твёрдая высохшая чёрная почва, на сколько, никто не знает. Альфа желает отдать себя вместо этих двоих, но при всём желании, это решать не ему. Вся община собралась на этом месте, пребывая в трауре. На родителях омеги нет лица. Все, кто вообще даже просто знал, но не общался с ними, всё равно не могли сдержать слёз. Юнги пошёл на поиски младшего брата и Тэхёна. В лесу было опасно оставаться, да и нужно было сообщить эти безрадостные новости. — Куда только полез?! — отец Джина несколько раз со всей силы бьёт кулаками по земле, морально невынося своего положения сейчас, ведь не может ничем помочь, — Только самый сильный сможет их спасти, а не то, все троя погибнут. На это должна быть железная выдержка, которой, увы, у Хосока точно нет…