The Last of Us: Предел

Она соскользнула с кресла, прильнула к Ральфу, головой к мокрой, хоть выжми, рубашке, и закрыла глаза; наперекор боли и горю она была счастлива, — пусть бы эта минута длилась вечно! Он приехал, все-таки есть у нее власть над ним, все-таки она победила. Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

***

Я стояла у окна и рассматривала свое кольцо, надевала и снимала, крутила в пальцах. Неописуемо красивое. У меня никогда не было драгоценностей. Я даже почти забыла о том, что их можно иметь и даже носить в обыденное время. Когда пытаешься выжить, то тебе нет дела до того, как ты выглядишь, какая на тебе одежда, и что украшает твои пальцы и уши. И украшает ли вообще. Но здесь, рядом с ним… Мне хотелось быть красивой, заметной, яркой. На ободке кольца сверкает птичка выложенная из маленьких камушков. Это могут быть бриллианты. Не знаю почему мне так подумалось, ведь я никогда не видела бриллиантов. Я знала их блеск из описаний в книгах. А это колечко и правда сияло, переливалось. До Падения такие украшения имели высокую цену. Многое изменилось. Но не для меня. Потому что это кольцо для меня бесценно. Я никому не отдам его ни за какие блага мира. Даже за сто банок тушёнки. Ведь его мне подарил сам Джоэл. Мне хотелось верить, что это особенный подарок, а не просто случайно подобранный по пути сувенир для родственницы. Заметила маленькую точечку засохшей краски на ладони. Её подвезли в бар на следующее утро, после того, как я попросила Джоэла об этом. Несколько банок зелёной краски, коричневой, серой, три белой, еще кисти, шпатели, наждачки, перчатки, очистители, и пять литров грунтовки (так Ойсин это назвал этот состав для отделки). Сегодня мы целый день занимались ремонтом и улыбка меня не покидала. — А если деревянные балки и гранит попросишь? Тоже подгонит? — спросил Ойсин, вырисовывая трилистники и глядя на меня подозрительным взглядом. Иззи покосилась на него и потуже затянула синюю бандану на голове, отчего стала ещё больше похожа на маленького бандитёнка. — Зачем тебе гранит? Что за императорские замашки? Но если очень надо, то ты его сам попроси, как увидишь. Ещё слюду золотую пусть подвезёт. Да побыстрее. И мы обе прыснули со смеху, под его хмурый взгляд. Я шкурила стену и улыбалась, ощущая тепло внутри. На подкорке сознания засела мысль, что если я ещё раз попрошу его о чём-либо, он это сделает. И не только потому что может, а потому что я попросила. Наивное предположение. По-детски мечтательное. Я так и стояла у окна на втором этаже, прокручивая мысли в голове и всматриваясь вдаль. Я ждала его. Волновалась так, что перехватывало горло и дрожали колени. Вздрогнула, когда увидела пыль вдалеке и свет фар. Джоэл возвращается домой. Он сегодня раньше обычного. Сердце подпрыгнуло внутри, задрожало вместе с ворохом ненормальных бабочек внизу живота, прижалась к стеклу, всматриваясь в его силуэт, в то, как вышел из автомобиля, как захлопнул дверцу и пошел к дому. В каждом движении какая-то мощь и опасная грация. Вдруг Джоэл поднял голову и посмотрел прямо на меня. Невольно прижала горячую ладонь к стеклу, лицо пылает. Ощутила мощную волну магнитного притяжения и покалывание вдоль позвоночника. Моя вечная реакция на него — естественное волнение. Слишком долго смотрит, и я не могу оторваться. Он едва заметно кивнул и вошел в дом. А я отвернулась от окна, прижала ладонь к груди, стараясь дышать ровнее. Жарко, лихорадочно быстро поспешила вниз, перепрыгивая через ступени. Он открыл дверь и замер глядя на меня. Черная кожаная куртка с капюшоном, под ней кофта полностью закрывает шею. Ноги затянуты в черные штаны, заправленные в массивные ботинки, похожие на военные. Приблизилась на один шаг, потом ещё на один, и ощутила, как сдавливает тисками бешено бьющееся сердце…и как хочется к нему прикоснуться. — Почему ты не спишь? — Тебя ждала. Он смотрел мне в глаза, а я не могла моргнуть, как загипнотизированная. Ещё никогда я не видела у Джоэла такого взгляда, как-будто удивленного и озадаченного. — Ты… — мой голос дрогнул. — Есть хочешь? Ничего не ответил, смотрел всё тем же взглядом. На ватных ногах прошла на кухню, слыша его медленные шаги за спиной. — Это что? — кивнул на стол. — Пирог с вишней и сливой. Он уже остыл, но если ты голоден, я могу его поставить в духовку и… Я ещё не закончила говорить, а он резко отодвинул стул и сел за стол. Взял в руки кусок пирога и жадно откусил. — Я сейчас чай поставлю. Поспешила к кухонной столешнице. Руки подрагивали, когда я зажигала плиту и ставила чайник, чувствуя его взгляд затылком, всем телом, словно он проник под одежду и обжигал мне кожу. — Если бы я знала во сколько ты придешь, то приготовила бы всё ко времени. Насыпала заварку, достала белую кружку и маленькую ложку. Я так и стояла к нему спиной, не решаясь повернуться. Когда чайник засвистел, налила кипяток в кружку через маленькое ситечко с заваркой, как учила Драгмар. Когда ставила перед ним кружку, то рука предательски подрагивала. Хорошо хоть не вспотела! Джоэл сидел откинувшись на спину стула, поставив локоть на стол. Смотрел мне в глаза с интересом, а на губах застыла едва уловимая улыбка. Свой кусок пирога он даже не доел, сосредоточив внимание на мне. Не может быть! Что опять не понравилось? Пирог годный. Я готовила его уже несколько раз. И сейчас всё сделала по рецепту. А ещё Драгмар убеждала, что ему понравится. — Вкусно? Зрачки Джоэла слегка расширились, и я судорожно сглотнула, перевела взгляд на его губы, и мои собственные начало покалывать… — Да, мне очень вкусно. — Я старалась. Снова эта едва уловимая улыбка, от которой прострелило всё тело током. Отпил чай, хищно скользя взглядом по моим почти обнажённым плечам, тонким выступающим ключицам. Вспыхнуло в голове осознание, интуитивное, ошеломляющее. Он смотрит на меня как… чёрт, как на женщину? Так смотрят мужчины, когда хотят? В его глазах я вижу неприкрытый голод. Звериный и страшный. Слово это я вкусный кусок пирога. И он хочет меня сожрать. Это предположение вызвало ответную реакцию. Невероятно сильную, безумную. Словно тело всегда жило отдельно от моего разума. Внизу живота растеклось тянущее тепло, вместе с приятным покалыванием между ног. Он подошел к кухонной стойке. Ко мне. Сердце подпрыгнуло и затрепетало где-то в горле. Забилось так быстро, что я мысленно прокляла его за эту дикую реакцию. Мне казалось, что мужчина может услышать его биение. Джоэл слишком близко, так близко, что я чувствую его каждой клеточкой тела, каждым взмахом ресниц, каждым трепетом губ и дрожащим подбородком. Моя рука в сантиметре от его руки, держащей край столешницы. Он смотрит куда-то вдаль за окном. О чем он сейчас думает? Хотела бы я прочитать этот взгляд… Этот гордый профиль, густая щетина, непослушные волосы. Как же больно на него смотреть. Какая же мрачная, по-мужски грубая и не идеальная его красота. И энергия подавляющая волю, завораживающая и пугающая своей глубиной бездна порока. Сейчас я вижу моего дядю как самого красивого мужчину из всех, что мне довелось повстречать. Хотелось зажмуриться и в тот же момент никогда не отводить глаз. Вдохнула и стало жарко, думая о том, как он сжимал меня своими сильными руками и жадно впивался в мой рот. Его руки. Длинные пальцы держат края столешницы, вены на запястьях, эти загадочные часы… Если приподнять кофту и провести ладонью по сильному торсу… Его кожа на ощупь горячая или такая же холодная, как и эти дьявольски тёмные глаза? Он медленно повернул голову ко мне и мы встретились взглядом. — Спасибо, — сказал мне тихим, чуть хрипловатым голосом. Хотела отвести взгляд, но не смогла. Он смотрел на меня всё так же пристально. Казалось, он удерживал его, не давая возможности даже моргнуть. Вдруг он резко оторвал от меня взгляд. Сам. Направился к двери, ведущей на задний двор. Я нервно сглотнула, глядя на широкую сильную спину. Спустя мгновение раздался гитарный аккорд. Один, затем второй, третий… От музыки бегут мурашки. Я накинула на себя мою любимую куртку, ЕГО куртку, и последовала за ним. Как только вышла на широкое крыльцо, он остановился играть и поднял на меня глаза. Сидит, расставив ноги в тяжелых ботинках. Голова чуть склонена, чёлка упала на лоб. — Пожалуйста, продолжай… Я очень хочу послушать. Думала откажет, отмахнётся как от букашки. А он зажал пальцами струны, и начал играть медленную, но с яркими аккордами рвущую душу мелодию. Завороженная, с широко распахнутыми глазами, я слушала как он играет …и летела…летела вверх, у меня все звёзды и тёмные облака кружились перед глазами. Вместе с музыкой, чувствую ту самую обвивающую меня паутину одержимой зависимости. Она живет в подкорке моего мозга. Мучительно жестокая. Острая и невыносимая зависимость от этого человека. А потом я услышала его бархатный, грубоватый голос: Хорошо, что миру конец, Замечательно — это конец. Сейчас это всё где-то вдалеке Медленно раскручивает ураган. Сейчас — это самый замечательный день. Я счастлив, что это, наконец, произошло. Это МОЙ мир, МОЯ любовь, МОЁ оружие. Я совершенно один, я держал эту боль в себе. Вдыхал огонь: хотел поджечь мир. Да, я совершенно один, я держал эту боль в себе. Вдыхал огонь: хотел поджечь мир* © Cold — End of the world Остановился и отложил гитару. — Красиво… Он не ответил. Подкурил сигарету, пуская вверх тонкую струйку дыма. В полумраке поблескивал огонек, и его лицо оставалось в тени. — Как прошёл твой день? Спросил и у меня дух перехватило. Вечно занятой Король, убийца-рейдер сидит рядом со мной и хочет знать как прошёл мой день. И только что он играл мне на гитаре, потому что я попросила. Это действительно происходит? Мне это не кажется? — Нормально…хорошо… Как обычно хорошо. Сегодня мы почти дорисовали трилистники. Краски хватит на все остальные стены, так что мы сможем обновить интерьер, как говорит Ойсин. Сегодня вечером приходила Драгмар и мы вместе убирались. Но готовила я сама, — поспешила добавить. — Что ещё делала? Вопрос с подвохом. После работы я была в новом месте. И ему точно об этом доложили. — Не так давно я познакомилась с Мисс Вебель. А сегодня она провела мне экскурсию по школе. Мне там очень понравилось. Дети замечательные! Мне удалось ознакомиться с программой по Литературе. Она составлена блестяще. Но в неё я бы добавила еще Айвенго и что-нибудь из Александра Дюма. Я много говорю. Наверное это волнения. Но мне показалось, что ему действительно интересно, он слушает меня с величайшим вниманием. — Вот только рамы окон и крыльцо у них облупленные. Небольшая трещина в половицах, о неё ребёнок при мне споткнулся. Поэтому оставшуюся краску и всё вместе с ней, я бы хотела отдать школе. Если Ойсин не будет против, конечно. И ты. Ведь всё это твоё, — закончила смущённо. — Не возражаю, — затянулся сигаретой. — Тебе разве не рассказывают о каждом моём шаге? — срывается с языка. — Да, мне докладывают о том, что ты делала, куда ходила, на кого смотрела и кто смотрел на тебя. Потому что это мне важно знать. Но сейчас я захотел услышать о твоём дне, — выдохнул дым. — От тебя. Эти слова вызвали табун мурашек. То, как он это бескомпромиссно отчеканил. И я внезапно спросила, сама, не веря в то, что это возможно: — А как прошёл твой день, Джоэл? Ответил не сразу. В полумраке то загорался, то потухал огонёк сигареты. — Мой день прошёл быстро, Птенчик. Быстро — это хорошо или плохо? Я не поняла, что означает его ответ. Но зацепило меня другое — Птенчик. Что это за кличка дурацкая? Она меня смущала. Хотя звучало довольно-таки нежно… Птенчик… Но было в этом что-то детское. Я хотела, что б он звал меня по имени. Оно звучало взросло. — Меня зовут Селена. Показалось, что его мрачно-чёрные глаза вспыхнули пламенем, и тут же погасли. — Знаю. — Тогда почему ты называешь меня Птенчиком? — Потому что мне так нравится. — Эта кличка мне не подходит. — Птенчик — это не кличка. — А что это? Его взгляд сейчас очень пронзительный, затягивающий в чёрный омут. — Это то, как я тебя вижу. По-особому. Тебе очень подходит. Как прекрасно сидеть рядом с ним, говорить с ним. Сейчас я особенно ощущала, что я дома. Непередаваемое чувство. Редкое. Почти позабытое. Перевела взгляд на высокие кусты сирени, которые опустили свои тяжёлые головы над тропинкой. Безветренно. Доносятся стрекотания сверчков. С сожалением осознаю, что скоро этот момент растает, утечёт сквозь пальцы и растворится. — Я тоже вижу тебя по-особому, Джоэл, — поправила прядь волос на щеке, пряча румянец. — И даже могу подобрать подходящий образ. В полумраке различила, как он приподнял бровь. — И какой же? — Урук-Хай. Ухмыльнулся и сбросил пепел в пепельницу, стоящей на половице. — По твоему я похож на большого чёрного орка? Внутренне обрадовалась. Он читал «Властелин Колец». Хотя может и не читал, но фильмы точно смотрел. — И да и нет, — вполне серьёзно ответила. — Ты не милый хоббит, и уж точно не утонченный эльф. Ты — Урук-Хай. Ты тот, кто отличается физической силой и дисциплиной. Усовершенствованный вид воина. Тот, кто стоит выше своих собратьев — обычных орков. Урук-Хая боится всё Средиземье. У них поджилки трясутся от ожидания, что он явится по их душу. И я совершенно уверена в том, что его боится даже Саурон. — Но не ты. — Но не я, Джоэл, — прошептала глядя ему в глаза. Он не сводил с меня взгляда. Ни на секунду. — Правильно делаешь, что не считаешь меня милым. Ты уяснила это верно. Теперь я знаю, каким ты меня видишь. Каким я его вижу? Самоуверенным, наделенным невероятной властью, сексуальным зверем. Опасным зверем. — Когда ты нервничаешь, то иногда подносишь пальцы к шее, словно пытаешься что-то нащупать. Почему ты делаешь это? Он видит меня насквозь, видит каждую мою эмоцию, даже заметил мою привычку, предательски выдавшую меня. — Раньше я носила крестик. — Почему ты сняла его? — Я не снимала. Я его потеряла. — Он был важен для тебя? — Да. — Почему? Поднялся ветер. Слышу его шёпот в листве деревьев. — Он принадлежал моей маме. Джоэл выжидал, отдавая дань моим чувствам. — Ты можешь не продолжать, если не хочешь. — Нет, всё нормально. Я уже выплакала из-за этого все свои слёзы, — глубоко вдохнула воздух, почувствовав сладость сирени. — Моя мама была самой лучшей на свете. Она меня очень любила. Я помню тепло её объятий, нежный голос… Каждое воскресенье мы ходили в церковь. Это она повесила мне крестик, после того моего крещения. Бог занимал особое место в её жизни. Я часто видела её с молитвой на губах. Я не успела впитать веру достаточно, потому что Падение произошло когда мне было десять. Всё, что у меня осталось от мамы — это воспоминания и её крестик. Какое-то время мы сидели молча и каждый думал о своем. Я — о прошлом. А Джоэл… О чём он думал, я не знаю, но следующий вопрос задал как-то осторожно. Он спросил где мы жили и в какую школу я ходила. Затем спросил о моих увлечениях. Четвертый вопрос, пятый, шестой, седьмой… Он продолжал интересоваться мной, о том, что было со мной до встречи с ним, особо не затрагивая период ФЕДРА. За что я была ему благодарна. И я с ума сходила от этих вопросов потому что они делали меня значимой для него. Я так ощущала. Не знаю сколько мы просидели так. Время для меня словно остановилось. Замерло в неподвижности. Поздний час, небо полно звезд. Пусть бы эта ночь длилась вечно! — Уже поздно. Тебе давно пора спать, — сказал мне как ребёнку. Встал и подошёл ко мне. Мне казалось, что он протянет мне руку, как тогда на электростанции, перед тем как посадил меня к себе. Но этого не произошло. Он убрал руки в карманы куртки. — Я хочу ещё немного побыть здесь. Я всё равно не засну, если пойду сейчас спать, — сказала честно. — Здесь очень красиво. И почему я не выходила сюда раньше? Он бросил короткий взгляд на сад и вновь посмотрел на меня. — Только не долго. Прошла к кустам сирени и подняла голову на небо. Яркие звезды свершают свой путь в вышине. Слишком далекие, они не греют, недосягаемые — не утешают. Они ближе к Богу, что затерялся меж ними неуловимым облачком пара. Вдыхаю полной грудью эту ночь. Как жаль, что скоро она растворится в рассвете, подойдёт к концу. Рядом с Джоэлом стирается всё: возраст, вероисповедание, родство, здравый смысл. Он словно змей искуситель вытягивает самые грязные и порочные желания наружу. Те, о которых, я даже не подозревала. И мне так хочется вкусить этот запретный плод. Вгрызться в него зубами. Что-то тёмное во мне устремилось к нему с первобытной яростной жаждой. Он сводил с ума только звуком своего голоса, взглядом, запахом, бешеной харизмой и животной сексуальностью. Голый порок в томной оболочке, которая лишь распаляет сумасшествие. Чувствовать такое к нему — это неправильно, дико. И это уже не поддаётся контролю. Кровопролитная война с подсознанием, и я заведомо ей проигрываю. Я уже полетела на огонь и буду гореть живьём и беззвучно орать от адской боли, не получая избавления. Ведь любить такого человека безумно страшно. Но меня тянет к нему, тянет как магнитом, как будто некий крюк дергается и затягивает меня к нему. Вниз. Неосознанно проводила рукой по листьям сирени. И вдруг больно уколола чем-то ладонь. За зелёной завесой прятался терновник, густо утыканный враждебными шипами. Алая капля крови упала в траву. Я прошла обратно к дому, под ногами лежал плотный ковер из травы, и шаги были неслышны. Заметила тёмный силуэт на балконе второго этажа. Джоэл. От всего его образа исходит мрачный холод, тёмная и завораживающая аура. Всё это время мужчина наблюдал за мной, медленно выпуская в воздух густые облачка дыма. Уже ничего не будет по-прежнему. Я хочу быть с ним. Хочу вновь ощутить его прикосновения, его поцелуи… Ради этого я пойду на всё. Пусть даже умру и попаду в ад. Что угодно… Потому что я дышу его взглядом. ________________ * Джоэл играл песню Cold — End of the world (acoustic) https://youtu.be/yYe3_lZ-XCA Кто ещё не вступил в ТГ-канал https://t.me/GORimcoming Там у нас красиво)