The Last of Us: Предел

Невыносимо — согласиться и под конец быть отвергнутой раз и навсегда. Куда лучше отвергнуть самой. Так, по крайней мере, не пострадает гордость… Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

***

Я быстро натянула на себя длинное хлопковое платье, выбегая на работу. Мне оно очень нравилось, особенно эти узоры из синих цветочков. Я чувствовала себя в нём летящей, как облачко. Только Иззи не оценила, назвала его деревенским. — Давай хотя бы ленточки в волосы заплету? Вместе с подходящей причёской платье будет смотреться лучше. Она ловко вплела мягкие ленты в волосы, и я оценила её работу, довольно глядя на своё отражение в маленьком зеркальце. Сегодня у нас была вечеринка. Ну если можно так её назвать. Вечеринки в баре не удавались. Ойсин пытался реанимировать это место, но выходило скверно. Сегодня он придумал завлечь людей светом из окон. — Во всём городе электричество подадут только на ночь, как всегда. А у нас вечером свет будет. И музыка! Мы её через колонки на улицы выведем, чтоб все слышали. Это я кое с кем договорился, — прошептал над стойкой. — Обменял два часа электричества на десять литров самогона! Уму непостижимо! — Растопырив десять пальцев, он поведал нам о нелёгкой доли владельца бара. — Вот так и знайте! Нам эти литры ещё отработать надо сегодня. Только вряд ли нам это удастся, потому что Дэвис, музыкант, что пришёл играть на гитаре и тем самым развлекать публику, уже принял свой обещанный стакан, отчего едва перебирал струны. Хватило его на минут тридцать, после чего осел на пол и заснул сном младенца. — Вставай, падла! — Ойсин носком ботинка ему поддает. — У нас весь аншлаг ещё впереди. Помогайте! Иззи! И мы втроём тянули Дэвиса с пола. — Ах сука! Всё! На*ер его! — Ойсин разжал руки, и музыкант рухнул обратно на пол. Ойсин обернулся к гостям, состоявшим из шести человек, что было почти толпой для нас. — Дамы и Господа! Просьба не расходиться! Будет музыка! У нас электричество есть! Он поднял над головой кассету с хитами 2000-х, как Моисей скрижали Завета. Из магнитофона заиграл мягкий поп. Мой любимый. На втором припеве Бритни в бар вошёл тот самый татуированный парень. — Возвращаться пора! Время! — обращается ко мне, но глаза отводит. — Не пора. У нас вечеринка, и сегодня я задержусь. И только я хотела попросить его подождать за дверью и не пугать людей, как он произнёс: — Джоэл вернулся. И вел... — Вернулся?! — перебила его, чуть не вцепившись в его руку со змейкой. Оглушительно зашлось сердце в груди. — Да. И велел тебе быть дома к семи вечера. Меня пронзило острым желанием побежать домой сломя голову. Вернулся! Он дома! Я вот-вот его увижу! Но восторг растаял как первый снег на солнце, тут же перед глазами пронеслись все дни, часы, минуты, секунды, что я ждала его, изнывала, скуля в подушку. — Нет, я останусь здесь. И если ему так надо, то пусть приходит за мной сам. Если бы я пырнула парня ножом в живот, он бы не так растерялся, как от моего ответа. Он не ожидал, что я отвечу откровенным НЕТ на приказ здешнего Короля. За спиной парня показался второй охранник. Не Тощий, какой-то другой. Его я видела впервые. — Зик, ну что, идём? Её заранее привезти надо, — игнорируя моё присутствие, говорит обо мне в третьем лице. — У нас проблема. Татуированный Зик посмотрел в глаза напарнику, у них прошёл какой-то безмолвный диалог, после чего мужчины бросили на меня хмурый взгляд, как на проблему планетарного масштаба. «Вот так. Одной левой. Не так страшен чёрт, как его малюют», — глядя в удаляющиеся спины, думала я. Глупая. Я тогда не знала, что до меня им дотрагиваться запрещено было. Иначе они бы возиться не стали и просто за шкирку притащили куда надо. Как щенка. Джоэл в городе. Не знаю, зачем я ему понадобилась после возвращения. Без понятия. Ну уж точно не потому, что по моим бутербродам соскучился. Пусть Кэтти свою вызывает, скрасить тоску. Уверена, та прибежит как по свистку. Нет, только не в дом. Не в наш дом. Иначе я умру. 6:59 Ладони взмокли, и стало страшно, по-животному страшно. А что если он разозлится и придёт за мной? И что тогда? 7:00 Не придёт он. Точно. 7:01 Не придёт. Ну и замечательно! У меня и своих дел полно. Надо ещё Дэвиса в чувство привести и полы помыть. 7:03 Мне всё равно. Ни капельки не переживаю. 7:05 Кажется, что холодный пот бежит по спине. Судорожно отсчитываю секунды вместе со стрелкой на циферблате. На фоне музыки отчётливо услышала приближающийся рёв мотора на улице. — Матттерь Божья... преподобные херувимы-серафимы… — пролепетал Ойсин, отступая назад. Он уже мысленно готовился взять в руки тряпку, потому что только что в дверях показался Джоэл. За мной пришёл. Сердце зашлось и начало биться во много крат сильнее. Вздохнула, а выдох застрял где-то в районе сердца. Бабочки в животе начали порхать как взбесившиеся монстры и резать меня кончиками своих крыльев. Вижу его как в тумане, внутри бьётся та самая унизительная радость... Совершенно неуместная и глупая. Как брошенная на улице собака по инерции радуется, увидев бывшего хозяина... В чёрном свитере под горло, с закатанными рукавами и потёртых джинсах. В этой одежде он выглядит моложе. — Иззи, бегом в заначку! Неси коньяк праздничный. Тот, что я берёг на свою свадьбу или твои похороны. Чё стоишь? Бегом! Он уже подходит! — шипит и тряпкой её подгоняет. Джоэл медленно прошёл ко мне, пока наши редкие гости вслед ему оборачивались, шушукаясь за его спиной. И я с трудом поборола желание отступить назад и прижаться к столешнице. Джоэл подошёл настолько близко, что я теперь ощущала запах его кожи и сигарет. По обыкновению, запах кружил мою голову, и я постаралась втянуть его во все лёгкие. Боком на барную стойку облокотился и взглядом меня пронзает. А я жадно, без стеснения, пожираю его глазами, рассматриваю покрытые густой щетиной скулы, тяжёлый подбородок и сильную шею. Волосы отросли, и непослушная чёлка упала на лоб. Мне захотелось впиться рукой в густые пряди, отчего нервно сжала кулаки так, что ногти оцарапали ладони. Краем глаза вижу, как Ойсин за стойкой замельтешил: — Чего желаете? Самогон у нас самый лучший, отменный. Сам делал. Ирландский рецепт семейный. А ещё у нас есть луковые шкварки и коньячок... — Свали, — бросил Джоэл, не глядя в его сторону. И тот ретировался, растворившись в стене. Он смотрел на меня исподлобья так, что всё тело пронзало тысячами молний. Кончики пальцев онемели. Щёки начали гореть ещё больше, и я не знала, куда себя деть от его взгляда и чем занять свои руки. Поднесла к губам стакан, а стекло почему-то кожу обжигать начало. — Это сок, — и тут же по щеке себя захотела ударить за это жалкое оправдание, о котором он не спрашивал. — Знаю. Осмотрел меня с ног до головы, задержавшись на бюсте, заставляя почувствовать, как кровь загудела в висках. Надо начать дышать. Спокойно. Медленно вдох и выдох. Вдох и выдох. — Я велел возвращаться домой и ждать меня. Или ты чего-то не поняла? Я поняла, что все эти дни я с ума сходила, а тебе плевать было. Только и знаешь, как приказывать и распоряжаться мной. Вспомнились слова Драгмар про пластинки Битлз в зад. — Я не ребёнок. Мне нельзя велеть. Также как нельзя просто так выцепить, запереть дома и выдрать. У меня есть работа. Достал пачку из кармана и сунул в рот сигарету, а я нервно сглотнула, увидев сбитые костяшки. Даже страшно представить, при каких обстоятельствах он руки травмировал. Перевела взгляд на отблеск от огня зажигалки, который подсветил его длинные изогнутые ресницы и чувственные губы, зажавшие фильтр. — Кто сказал, что нельзя? Запереть тебя и выдрать. На секунду его взгляд слегка вспыхнул и стал ещё тяжелее. Я снова забыла, как дышать. Слова прозвучали двусмысленно, грубо и очень возбуждающе, что показалось, кровь пульсирует не в венах, а между ног. Перевёл взгляд на зал. Казалось, он не замечает внимания людей, направленного на него. Никогда не замечал. Был к этому равнодушен. — Сюда никто не ходит, потому что здесь играет редкостное дерьмо, — сказал он, выдыхая дым в сторону сцены. — Я думала, ты любишь музыку… Ведь я не раз осматривала твои комнаты и видела гитару. Даже один раз на ней попробовала побрынчать. — Люблю. Но это, — он бросил выразительный взгляд в сторону магнитофона, — это не музыка. Сердце не желает успокаиваться. Голову кружит от эйфории и... дикой обиды. Пусть идёт к своей Кэтти и слушает там что хочет. Ретроград он и брюзга. — Моё поколение считает это музыкой, — не знаю, как это вырвалось из пересохшего горла. — А если тебе не нравится, то мог бы и не приходить. Сжал челюсти. Вижу, что его терпение начинает иссякать. — Всё, давай на выход! — Нет, я не могу. У нас ещё... Склонился ко мне и процедил: — Никогда не говори мне НЕТ. Прекращай дерзить и иди за мной! Молча. Либо сегодня от этой дыры останется пепел. Его глаза вспыхнули яростью, а меня пронзило током от этой близости. И я уже мысленно была готова отдать благодарность Драгмар, как он затянулся и бросил окурок в мой бокал с соком. Сволочь. Зверь, угрожающий сжечь мой любимый бар. Но это была не угроза. Это была констатация факта. Мне нельзя забывать, КТО мой дядя. Уходя, бросил Ойсину пачку сигарет на стол. Дорого расплатился за своё присутствие. Мне не осталось ничего другого, как пойти следом. Когда мы выходили из бара, я знала, что все смотрят нам вслед. Заведённый мотор подтверждал, что хозяин машины задерживаться не планировал. Джоэл открыл мне дверь у пассажирского сиденья, усадил меня и сам захлопнул дверцу машины. Грубость и галантность — противоречивое сочетание. В этом человеке слишком много противоречий. Салон машины окутал меня его запахом, и я на секунду в блаженстве прикрыла глаза. Джоэл сел рядом, грубо переключил рычаг коробки передач, подчиняя себе машину, и та сорвалась с места. Окно у водительского сиденья приоткрыто. Его волосы треплет лёгкий ветерок, и они падают ему на лоб и на скулы. У него красивые волосы — густые и непослушные. И седина ему идёт. Виду гордости придаёт, как будто и без того её в нём мало. И я вновь ощутила желание коснуться этих волос, зарыться в них пальцами, как тогда, во время нашего поцелуя… — Ну как тебе? Опять прочитал меня изнутри. Щёки запылали, и стало не по себе. — Город. Как тебе он? — перевёл взгляд с меня на дорогу. Вот почему медленно едет. Хочет мне город показать, который он сам и отстроил. За окном проносились дома, заборчики, различные строения, люди. По пути показалась ферма. Даже две фермы. В парке возводят беседку. Прекрасный город. Но я лучше брошусь под колеса его машины, чем скажу ему об этом. — Чего язык проглотила? — Ты сказал молчать, я и молчу. Рассмеялся, слегка откинув голову назад. — Хорошо. Можешь не молчать. Говори, почему губы надула. «Где ты был? Я так скучала… Я всегда хочу просто знать, что ты где-то рядом, вдыхать твой запах и слышать твой голос. Джоэл… Джоэл… Джоэл…» Я бы не сказала этого вслух, но про себя звала его, даже когда он был рядом. Ждёт моего ответа, а я его руки разглядываю, пальцы… Ими я просто любовалась, даже вот такими, со сбитыми костяшками. К его рукам ужасно хотелось прикоснуться. Узнать, какого это, когда они гладят, ласкают, а не грубо сжимают горло. Нет, на самом деле, я любое его прикосновение мечтала ощутить. Грубое, нежное… Он же может быть нежным? Наверняка он нежен с Королевой, гладит её по золотистой коже, целует. Она для него женщина настоящая. Ту, которую можно любить и хотеть, — не племянница. Наверняка после приезда он с ней был, дарил ей своё драгоценное время, свои прикосновения, свои ласки. ЕЙ. От этих мыслей меня захлёстывает адская боль. Всю силу воли в кулак и, чтобы не расплакаться, щеку закусила сильно, чтоб боль немного отрезвила. — Ты её любишь? — Кого? — вскинул бровь. — Короле... Кэтти. Он усмехнулся краешком чувственных губ. — Какой же ты ещё ребёнок! Чтобы трахать женщину, необязательно её любить. Трахать. Сразу перед глазами возникла молчаливая эротическая картина. Щёки тут же залило краской, а тепло спустилось к низу живота, окуная моё тело в уже знакомую негу. Джоэл бросил на меня короткий взгляд. Не знаю, что он увидел, но его пальцы сильнее сжали руль. Непрошеная слеза потекла по щеке, к счастью, не со стороны Джоэла. Не хочу, чтобы он видел, как я плачу. Пейзаж за окном автомобиля стремительно терял городские очертания — меньше стало домов и больше деревьев. Я так и сидела, отвернувшись к окну, пока мы не свернули на просёлочную дорогу и не въехали на территорию ранчо. Я увидела большой и красивый дом из светлого дерева, из окон которого приветливо горел свет. Джоэл остановил машину и повернулся ко мне. Моё сердце трепыхалось и рвалось из грудной клетки от одного его присутствия рядом. А ещё от ЕГО взгляда на меня, когда он вновь откровенно меееедленно осмотрел меня с головы до пят. — Ну что, Птенчик, приехали, — взглядом задержался на моих губах. Боковым зрением заметила движение у дома. Повернула голову и увидела на крыльце улыбающихся Элли и Дину.