После дуэли

- Как не существовало?! – в который раз голова Анны пошла кругом. - Мне показали, но не отдали газетные заметки. К счастью, я запомнил названия и даты некоторых статей и попросил кое-кого поговорить с газетчиками. Как выяснилось, ничего подобного в Петербурге не происходило. Автора статей найти не удалось, что само по себе о многом говорит. - А Полина? Ведь она знала Крутина лично! - Смотрите, что получается. О Крутине мне известно только со слов шефа Охранного отделения и Полины. И что известно? Что это гипнотизер, заставляющий людей совершать преступления без определенной цели. Никто не видел его лица, но лечиться к нему ходят многие, включая членов царской фамилии. Императорская охрана не проверяет этого человека, а если проверяет, не передает эти сведения жандармам, даже когда выясняется, что Крутин преступник. Мне поручили найти его, но не дали никакой информации о нем. Как это возможно? - Действительно, неправдоподобно, - Анна была поражена. - Далее, по словам Полины, Крутину нужны вы, Анна Викторовна, и из Петербурга он приезжает в Затонск. Однако за несколько месяцев не было ни одной попытки похитить вас или причинить вам вред иным образом. Только двое вновь прибывших попытались сблизиться с вами, по работе или... - Опять вы со своей ревностью, Яков Платоныч, - вспылила Анна. – Что же, предложение мне может сделать только преступник, которому я нужна для тайных целей?! А насчет Ивана Евгеньевича – это просто глупо! - Неужели? Вы часто доверяете тем, кто этого не заслуживает, взять хотя бы того же Доницетти. - Но это же совсем другое дело! Штольман не нашелся что сказать на такой аргумент и продолжил: - Итак, у меня нет ни документов, ни свидетельств очевидцев, подтверждающих существование Крутина (Полина не в счет), ни доказательств его интереса к вам. Зато есть письмо, подтверждающее, что убийства, совершенные Крутиным в Петербурге, - миф. - А вы доверяете своему помощнику? – тут же спросила Анна. Штольман сделал вид, что не заметил шпильки, и ответил: - Полностью. Это старый друг семьи, он в отставке, но сохранил полезные знакомства и многое узнает из первых рук, хотя и неофициально. С его помощью я пришел к заключению, что Крутин – дымовая завеса, скрывающая то, что происходит в Затонске на самом деле. И вернулся к вопросу: почему все-таки именно я? И почему здесь начинают убивать как раз тогда, когда я возвращаюсь? - Я бы на вашем месте решила, что дело во мне. Именно мое появление пробуждает зло, и кто-то специально прислал меня в тихое место, чтобы проверить, так ли это. - Анна Викторовна, вы полны романтики. До сих пор мои приезды имели обратную связь с преступностью: там, где я появляюсь, преступники оказываются под замком. Я материалист, и единственная мистика, в которую я верю, связана с вами. Анну пробрала дрожь от тона, каким он это сказал, и от внезапной догадки. - Не хотите же вы сказать, что… - Да. С моим возвращением вернулись не только преступления, но и ваш дар. Анна затрясла головой. - Не может быть! Это совпадение. Ведь у меня были видения и до вас! Штольман чуть пожал левым плечом, не осмеливаясь на большее. - Я последний в череде тех, кто хоть что-то понимает в вашем даре. Но если я правильно помню, вы перестали видеть духов, когда… когда мы расстались. А тогда, у тела баронессы, вам явилась покойная генеральша. Впервые за пять лет. - Подождите, - Анна отчаянно пыталась собраться с мыслями. – Ведь все началось еще в детстве. - И как это было? Так же часто, регулярно и даже по вашему желанию? - Нет, но… - А за эти пять лет? - Нет, но… Вещий сон, вдруг вспомнила она. Был сон, предварявший его первый приезд. И второй. А после них – словно открыли дверь, в которую начали захаживать званые и незваные гости. Дверь, которая захлопнулась, когда Яков исчез. Неужели есть какая-то связь? Как с листа, Штольман читал ее размышления со всеми знаками препинания, и когда вопросительные сменились восклицательными, понял, что незримое вскоре станет слышимым. - Боюсь, что вы правы, - упавшим голосом сказала Анна. – Мой дар связан с вашим присутствием в моей жизни. Вы его усиливаете. Без вас он проявляется редко и непредсказуемо. Но когда вы рядом… пусть даже я об этом не знаю… он властвует надо мной. Но кто мог понять это? И как? Штольман поднял на нее тяжелый от боли взгляд. - Полковник Варфоломеев. И я тому виной. - Нет! - Я писал ему о том, как вы помогаете мне. Он поверил в ваши способности и пожелал представить вас императрице, которая любит все мистическое. Анна пока не могла понять, в чем же он так сильно виноват. Да, Варфоломеев говорил с ней о службе на благо государства, она отказалась. В чем же дело? Ведь ничего непоправимого не произошло? Отвечая ее мыслям, Штольман сказал: - Полковник писал о вас в своем дневнике. Там есть и версия о связи вашего дара со мной. И с преступлениями. Это было незадолго до его смерти. - И что же? – все еще не понимала Анна. - Эти записи оказались в Охранном отделении.