Сдерживая пламя

      — …И обязательно приходи с женой к нам на новоселье, как немного обустроимся!       — Спасибо, Вернер. Непременно придём, — улыбнулся Ральф и отсалютовал собеседнику кубком с вином.       Вернер отошёл, дабы не дать заскучать своей молодой супруге. Ральф едва успел сделать глоток из кубка, как вдруг ощутил резкий холод, пронзивший грудь, и поперхнулся от неожиданности. Сидевший рядом Хенрик хлопнул его по спине.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил хускарл, когда Ральф прокашлялся и вскочил на ноги, схватившись рукой за грудь.       — Амулет, — тихо прохрипел он. — Лета влипла. Идём скорее.       Хенрику не требовалось повторять дважды. Стараясь не привлекать лишнего внимания, они выскользнули в коридор и почти бегом бросились на второй этаж, в свою снятую с утра комнату, где оставили оружие; затем, похватав мечи и луки, устремились к выходу. Ральф изо всех сил пытался не поддаваться панике и липкому ужасу — почти такому же леденящему, каким ощущался амулет Кин на обнаженной коже груди. Как, как она умудрилась, спрашивал он себя. И как я мог не уследить?..       — Как ты узнаешь, где её искать? — уточнил Хенрик, когда они сбежали с крыльца и нырнули во мрак ночной улицы.       Ральф прикрыл глаза и прислушался к телу. Где-то в области груди усиливалось ощущение, что его подцепили крюком и дёргают на него, заставляя идти вперёд — в сторону, противоположную от часовни.       — Амулет подсказывает, — ответил он, стараясь выровнять дыхание. — Идём.       Стараясь ступать бесшумно, они двинулись вперёд. Вскоре «крюк» дернул Ральфа в другую сторону и завёл в узкий переулок. Вокруг по-прежнему стояла тишина и не было никаких признаков чужого присутствия.       — Она вряд ли могла уйти слишком далеко, — пробормотал Хенрик, но в его голосе не было уверенности.       — Да, — кивнул Ральф, усилием воли отгоняя страх, грозящий накрыть его с головой. — Мы найдём её.       Пройдя ещё несколько десятков шагов, они услышали доносящиеся откуда-то спереди звуки возни. Ральф ускорил шаг, сжимая правой рукой рукоятку меча, но было поздно: раздалось короткое недовольное ржание, звон стремян, пара отрывистых неразборчивых фраз — и он наконец различил силуэты троих всадников, поспешно поднявших коней в галоп прямо с места. Топот копыт отдалялся с пугающей скоростью, словно тонул в тумане. Амулет на груди болезненно трепыхнулся.       — Проклятье, — выплюнул Ральф и грязно выругался. — Лета у них.       — Ты уверен?       — Абсолютно.       В голове противно звенело от напряжения и нарастающего отчаяния. Первым порывом было бежать за всадниками, но умом Ральф прекрасно понимал, что на своих двух ногах ему никак не догнать похитителей. Сделав несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, он повернулся к Хенрику:       — Попробуем их догнать верхом. Амулет укажет путь.       — Сами? — засомневался Хенрик. — Может, позовём на помощь кого-то из стражи?       — Боюсь, мы только потеряем время в попытках уговорить их, — покачал головой Ральф. — Слишком долго придётся объяснять, почему это именно похищение и откуда мы вообще знаем, куда за ней скакать.       — Ты прав, — признал Хенрик после короткой паузы, нервно дёргая себя за бороду. — Тогда скорее бежим за лошадьми…       Добежав до постоялого двора за считанные минуты, они наскоро оседлали своих лошадей, буквально влетели в сёдла, предварительно закрепив на них луки — и поскакали к выезду из Заставы Хоннинга. На перекрестке дорог у моста через реку Ральф придержал свою вороную кобылу и снова прислушался к ощущениям.       — Они точно не поехали в сторону Ривервуда, — наконец сказал он. — Тем лучше — на подъёме ночью шеи посворачиваем… Похоже, они поскакали на запад, через долину…       Выехав на тракт, Ральф и Хенрик снова подняли лошадей в галоп. Копыта громко застучали о серый булыжник, но искать обходные пути по грунтовым дорогам времени не было. Взошла Секунда, и наконец стало светлее. Амулет Кин нервно подпрыгивал, словно говоря, что направление выбрано верно, и настойчиво тащил вперед.       Бешеная скачка не могла заглушить панически жужжащий рой мыслей. Ральф ведь уже неоднократно испытывал подобное… После гибели Дианы он много лет корил себя за случившееся, хотя умом понимал, что не мог предвидеть такой исход. Если бы я не задержался, если бы поспешил, если бы уберёг… Позже, после падения Сангарда и гибели семьи, его накрыло снова: если бы я служил поближе к дому, если бы я был рядом, если бы я не бежал от своей боли… Чувство вины переросло в навязчивый страх не успеть, снова упустить что-то важное и дать случиться беде. Последний раз Ральф ощутил всю его остроту, когда гнался за Летицией по лесу неподалеку от Ривервуда, и лишь через некоторое время после схватки с бандитами смог кое-как овладеть собой. Теперь же, отчаянно преследуя неизвестных похитителей и непрерывно коря себя за то, что отвлёкся и не уследил, он отчётливо осознал, что больше всего на свете боится не догнать их и потерять её. Молодую хрупкую магичку, вновь заставившую его чувствовать, любить, дышать полной грудью, и ради которой хотелось свернуть горы.       Вскоре Ральф почувствовал рывок не прямо, а куда-то влево, и резко дёрнул поводья — так, что лошадь встала на дыбы и жалобно заржала, едва не сбросив его на землю. Хенрик, тоже чудом успевший остановиться, посмотрел на него вопросительно.       — Туда, — Ральф указал влево, на ответвляющуюся от тракта узкую грунтовую дорогу.       Уходившая в сторону гор дорога пролегала на почтительном расстоянии от многочисленных ферм, разбросанных по Вайтранской долине. Снова сорвавшись в галоп, преследователи рванулись по ней, и спустя примерно четверть часа увидели впереди знакомые силуэты троих всадников. Кажется, они уже перешли на рысь.       Поблагодарив богов за то, что влажная после недавних дождей почва приглушала топот копыт, а ветер дул в противоположную от похитителей сторону, Ральф хлопнул пятками лошадь. Однако вскоре один из мерзавцев обернулся, что-то крикнул другому — и оба выстрелили огненными шарами, от которых вайтранский тан и его хускарл чудом увернулись, а затем сорвались в галоп.       — Мы их так не догоним! — воскликнул Хенрик, пришпорив своего коня. — Нужно подстрелить лошадей!       — Лета может пострадать! — возразил Ральф, с трудом перекричав свистящий в ушах ветер.       — Если мы их не догоним, или если нас убьют, спасать её будет некому!       Ральф стиснул зубы, понимая, что он прав. Придержав лошадь, он достал лук и, вытащив из колчана стрелу, тщательно прицелился. Амулет снова трепыхнулся и словно направил его руку, указавшую на всадника, явно пытавшегося вырваться вперёд. «Боги, прошу, уберегите Лету!», — мысленно взмолился он, отпуская тетиву.       Впереди раздалось истеричное тонкое ржание. Стрела сделала своё дело: лошадь похитителя споткнулась, всадник вылетел из седла, и, перекувыркнувшись, остался неподвижно лежать на влажной земле. Лошадь встала на дыбы, и Ральфу показалось, что поперек седла к ней крепко привязан какой-то мешок, содержимое которого странно дёрнулось. Остальные двое, тем временем, резко натянули поводья, развернулись и выпустили два огненных шара навстречу скачущему на них хускарлу. С них слетели капюшоны, и в свете Секунды было отчётливо видно их характерные острые уши.       Хенрик круто ушёл в сторону и неожиданно выстрелил из лука — прямо на скаку. Один из подонков, явно не ожидавший такой прыти от немолодого воина, вскрикнул от боли и схватился за плечо, из которого торчала стрела. Его напарник, опомнившись, выпустил какое-то заклинание — и лошадь хускарла, пронзительно заржав, сбросила его на землю. Хенрик остался неподвижно лежать бесформенной грудой, Ральф поспешил на помощь, но, уворачиваясь от ещё одного огненного шара, не удержался в седле и тоже скатился на пожухлую осеннюю траву, больно ударившись головой и левым боком. Он почувствовал, как мимо просвистело неизвестное заклинание, чудом не задевшее его, но попавшее в лежавший рядом лук, который тут же обуглился. В этот миг ночной воздух разрезал пронзительный женский крик:       — Нет!       Раздалось отчаянное, полное боли лошадиное ржание; завоняло паленой шерстью. Ральф, часто моргая, дабы разогнать темноту перед глазами, кое-как смог поднять голову и осмотреться. Обожжённые лошади с горящими хвостами, но без всадников, ошалело скакали прочь. Альтмеры, уже успевшие вскочить на ноги, окружили себя мерцающими голубыми чарами и устремились к принявшей боевую стойку хрупкой женской фигурке, выросшей словно из ниоткуда саженях в десяти.       Летиция стояла в нескольких шагах от лежащей на земле раненой лошади, на боку которой зиял свежий ожог и торчало обгоревшее древко стрелы, а седло выглядело наполовину обугленным. На лице магички застыла причудливая смесь ужаса, решимости и злости, делавшая её страшной и прекрасной одновременно. Между пальцев обеих рук заплясали золотистые язычки пламени, и в следующую секунду на её похитителей обрушились потоки злого огня, которые они, тем не менее, смогли удержать яркими щитовыми чарами и не пострадать.       Внезапно третий похититель, до сих пор лежавший в стороне без сознания, пошевелился и с тихим стоном сел на земле. В его руках блеснул пузырек, из которого он сделал глоток, после чего прытко вскочил на ноги. Секунда осветила его, и Ральф успел рассмотреть тонкий багровый шрам, перечёркивающий его лицо от левой брови почти до мочки правого уха. Он послал в Летицию какое-то заклинание, полыхнувшее зеленым светом, и она чудом успела выставить сверкающий голубоватый щит, оборвав огненные потоки. Все трое альтмеров моментально оценили обстановку и перешли в наступление, обрушив на магический щит шквал одинаковых зеленоватых вспышек.       Ральф наконец смог кое-как встать на ноги. В глазах по-прежнему темнело, а каждое движение отдавалось колючей болью в висках. Лук пришёл в полную негодность, но в нынешнем состоянии он и не рискнул бы стрелять. Он вытащил из ножен меч и почти бесшумно поковылял к увлечённым схваткой врагам, намереваясь незаметно подобраться к ним сзади, наплевав на все представления о чести. Один шаг, второй, третий…       — Нет, Ральф, назад! — надрывно крикнула Летиция из-за сверкающей полусферы щита. В её голосе отчетливо послышалось отчаяние.       Один из альтмеров резко обернулся, и в этот раз Ральф не успел среагировать. Одно короткое мгновение — и перед глазами полыхнула тошнотворная зеленоватая вспышка, ноги подкосились, а всё тело безвольно обмякло. Он рухнул на колени, но вместо того, чтобы упасть лицом вперед, почувствовал, как поперек горла его обхватила чужая рука.       — Интересно, что выберет твоя драгоценная Летиция: твою жизнь или свою свободу? — раздался сверху вкрадчивый тягучий голос.       К горлу приложили что-то холодное и острое. Ральф поднял взгляд на жену и увидел, что её лицо исказила гримаса ужаса. Она явно поняла, что сделала большую ошибку, закричав.       — Сдавайся, милая, — нараспев проговорил альтмер со шрамом. — Так уж и быть, мы отпустим твоих друзей живыми!       — Не надейтесь, — прохрипела Летиция, но её голос дрогнул.       Её магический щит сузился. Быстрым движением она выбросила чуть в сторону правую руку, указав ею на Ральфа, и он почувствовал, как будто тёплая морская волна окатила его с головы до ног. Знакомое ощущение. Он испытывал его совсем недавно, когда они тайно опробовали в Храме защиту кровных уз…       — И-и-и-а-а-а!!!       В следующее мгновение Ральф осознал, что и двоих атакующих, и удерживающего его мера, и его самого накрыл мощный огненный вихрь. Острый клинок слегка чиркнул его по шее и с глухим стуком упал вниз, а его владелец, взвыв от боли, опрокинулся назад. Остальные закричали, судорожно укрывшись щитами, но это, очевидно, стоило им немалых сил. Перед тем, как потерять равновесие, он успел бросить взгляд на жену: Летиция стояла в центре жуткого вихря, широко раскинув руки, а её выкатившиеся из орбит глаза сияли янтарным светом.       Сколько это продолжалось, Ральф не смог бы определить. Когда крики позади него оборвались, он осознал, что снова может двигаться, и огромным усилием заставил себя подняться на ноги. В нос ударил тошнотворный запах горелой плоти, а в горле противно запершило. Он чувствовал потоки огня вокруг себя, как дуновение горячего воздуха, но они не причиняли ему никакого вреда. Зрелище было жутким и завораживающим одновременно, и он невольно залюбовался женой — такой красивой и смертельно опасной. Пламя, которое она старательно сдерживала, всё же показалось наружу, как луч солнца из-за туч — и было направлено не на разрушение, а на то, чтобы защитить свою семью. Дать отпор тем, кто разрушил жизни многих — и намеревались снова сломать жизни их обоих.       Вдруг один из альтмеров — тот, из плеча которого по-прежнему торчала стрела — отчаянно вскрикнул, его щит мигнул раз, потом второй, третий — и рассеялся вовсе. Огонь тут же охватил его, и он упал, продолжая жутко кричать от боли. Вскоре крик прекратился, а Лета, похоже, заметила, что второй мер — тот, который со шрамом — исчез, и сняла заклинание. Её лицо чуть расслабилось, но на нём почти сразу же проступило недоумение.       — Где он? — просипела она.              На тлеющей траве, на расстоянии саженей трех друг от друга, тёмными грудами лежали обгоревшие останки их врагов. Но только двоих…       — Не стоит недооценивать магию Иллюзии, госпожа Летиция, — послышался насмешливый голос откуда-то сбоку. — Мы ещё встретимся…

***

      Последние слова талморца донеслись до меня сквозь постепенно затихающий звон в ушах. Медленно, как в кошмарном сне, я огляделась по сторонам, запоздало поняв, что это бессмысленно. Оставалось только замереть, затаив дыхание, и напряженно вслушаться в тишину холодной осенней ночи.       — Он ушёл, — глухо проговорил Ральф, сумрачно глядя в ту сторону, откуда, как мне показалось, донёсся еле слышный шелест удаляющихся шагов. — Теперь жди беды.       Ощутив новый прилив злости, я сотворила огненный шар и швырнула его, надеясь, что смогу задеть мерзавца. Потом ещё один. И ещё — так далеко, как только могла. Но всё было тщетно — остались только пятна тлеющей травы на сырой земле.       — Как жаль, что я не могу воспользоваться заклинанием обнаружения жизни, — хрипло проговорила я, обессиленно опустив руки. — Это школа Изменения, которая мне совсем не дается.       Осознание произошедшего наконец окончательно накрыло меня. Впервые я столкнулась лицом к лицу с талморскими прислужниками — и эта встреча чудом не закончилась трагедией. Громко всхлипнув, я бросилась Ральфу на шею. Из глаз тут же брызнули горячие слёзы.       — Ты снова пришёл за мной, — прорыдала я, судорожно цепляясь за его плечи. — Они же маги, и легко могли вас убить…       — Мне не впервой, — усмехнулся он и крепко обнял меня — так, что чуть кости не затрещали. — Правда, теперь очень хочется либо придушить тебя, либо посадить под замок…       — Я так боялась больше никогда тебя не увидеть… А где Хенрик? — испуганно спросила я, вдруг осознав, что хускарла рядом нет.       В ответ позади нас раздался стон, и мы тут же поспешили на помощь. Хенрик с видимым трудом медленно сел на земле и, морщась от боли, приложил ладонь к затылку.       — Давайте посмотрю, — бухнувшись рядом с ним на колени, я зажгла на левой ладони огонек, чтобы подсветить, а правой осторожно ощупала его затылок. — Здесь большая «шишка» и ранка, кровоточит ещё. Голова кружится?       — Немного, — сипло ответил Хенрик. — Похоже, о камень приложился, когда упал с лошади.       — Сейчас всё поправлю…       Ральф протянул мне флягу, предусмотрительно снятую с раненой лошади лже-Рагнара. В ней оказалось вино, что меня вполне устраивало: я промыла им ранку и взялась за лечение. Супруг же в это время внимательно смотрел по сторонам и хмурился, напряженно прислушиваясь.       — Вам бы отлежаться теперь денек, — сказала я минут через пять, после того, как почти бодрый Хенрик мужественно вытерпел мои объятия и поднялся на ноги. — Сотрясение мозга, да еще и при ударе по затылку, могло плохо закончиться.       — Отлежаться я отлежусь, — сказал Хенрик хмуро, — но только когда мы все вернемся домой. В Заставе Хоннинга тебе, Лета, делать нечего.       — Сначала надо привести в порядок вас обоих… Ральф, где у тебя болит?       Муж тоже ударился при падении, но в целом обошлось. Залечив ушибы на боку, лбу и убрав тонкий неглубокий порез на шее, я снова крепко обняла его, а на глазах опять выступили слёзы:       — Как же я испугалась за тебя… особенно когда он грозил кинжалом…       Ральф шумно вздохнул:       — Надо ли говорить, как я испугался, когда амулет Кин стал холоднее льда? Как это вообще произошло?       — Я вышла подышать воздухом на крыльцо… и меня выманили дальше, — сказала я и смущенно отстранилась.       Переводя виноватый взгляд то на Хенрика, то снова на мужа, я рассказала и про лже-Рагнара, и про то, как не сразу почувствовала предупреждение амулета, и про наложенные на меня парализующие чары.       — Я ничего, совсем ничего не могла сделать… только моргать. В таком состоянии и магию нельзя призвать. Даже чувства, казалось, были приглушёнными… я не вполне осознавала происходящее — казалось, что я сплю и вижу один из своих кошмаров… Уже в дороге до меня начало доходить. Меня крепко привязали к седлу, замотав в какой-то мешок. А потом кто-то из вас попал в лошадь, она споткнулась, а я почувствовала, как тот самый лже-Рагнар вылетел из седла — и, похоже, потерял сознание, потому что с меня спали чары… Мне удалось прожечь мешок… правда, вместе с одеждой, — я указала на пропалённые дырки в плаще и некогда праздничном платье, — и высвободиться… А когда я увидела, что вы оба упали с лошадей, я чуть с ума не сошла.       — Что-то я не понял, — произнёс Ральф, нахмурив лоб. — Как он выдал себя за Рагнара так, что ты ничего не заметила?       — Магия Иллюзии, — вздохнула я. — Видать, он мастер… а ещё, принять облик другого человека настолько качественно невозможно без его крови. Боюсь, настоящего Рагнара уже нет в живых.       — Вам точно нужно сейчас в этом копаться? — раздражённо вмешался Хенрик. — Если у этого талморца неподалёку есть подельники, он скоро явится за Летой с подкреплением. И тогда нам крышка, — веско подытожил он.       — Ты прав, — Ральф задумчиво потёр бороду. — Сможешь забрать наши вещи из «Кубка мёда»?       — Конечно, — с готовностью кивнул Хенрик. — Пока все пьяны в дрова, я смогу всё сделать незаметно. А ты вези Лету домой. И не высовывайтесь оба. Лошадь Леты я тоже заберу.       — Спасибо, — с облегчением выдохнула я, а мужчины быстро, но крепко обнялись.       К счастью, лошади Ральфа и Хенрика не ускакали далеко, и ждали нас примерно в двадцати саженях от поля боя. Муж бережно усадил меня в седло впереди себя, обнял левой рукой, придерживая, и мне сразу же вспомнились наши первые совместные поездки верхом, ещё в Ривервуде. Я прикрыла глаза и блаженно улыбнулась, наконец почувствовав себя в безопасности.

***

      Домой мы прибыли часа через полтора — мне стало искренне жаль лошадь Ральфа, выдержавшую такой темп. Увидев, что в нашем доме загорелся свет, из домика для прислуги тут же прибежала Фрида с круглыми от страха глазами.       — Если уж вернулись раньше, значит, что-то приключилось, — резонно заметила она с порога и по очереди обняла меня и Ральфа. — Что?..       Усадив экономку на диван, муж тут же протянул ей кубок, в который плеснул щедрую порцию вина, и я, сделав глубокий вдох, рассказала ей о наших злоключениях. Как и ожидалось, Фрида охала и хваталась за сердце, а я крепче сжимала её тёплую натруженную руку.       — Ну дела, — только и смогла вымолвить она, когда я договорила.       — Хенрик скоро приедет, — сказал Ральф. — Дождёмся его. Надо бы всем вместе покумекать над произошедшим.       Минуты тянулись мучительно медленно, но никто даже не думал ложиться спать, хотя было уже за полночь. Чтобы немного взбодриться и как следует согреться, мы с Фридой заварили настоящий хаммерфелльский чай, один небольшой мешочек которого здесь, в Скайриме, стоил раз в десять дороже, чем бутылка приличного местного вина. Мы успели выпить по две кружки, когда наконец за дверью раздались знакомые шаги.       — Хенрик! — не сдерживая эмоций, Фрида бросилась ему на шею, и, к нашему с Ральфом удивлению, всегда скупой на эмоции хускарл, поставив на пол большую сумку, нежно погладил её по спине и поцеловал в лоб. — Хвала Кинарет, ты цел!       — Я в порядке, Лета подлатала. Вещи я забрал, — он кивнул на сумку, — лошадей отвёл на конюшню. Катарина заметила, что нас нет, и что-то заподозрила. Я попросил её об этом не болтать и заверил, что уже всё нормально. Больше, кажется, никто не обратил внимания.       — Спасибо, — сказал Ральф с нескрываемым облегчением. — Итак, что мы имеем, — продолжил он, когда Хенрик ополоснул руки и уселся к нам за стол, а Фрида налила ему чаю. — Стоило Летиции покинуть Вайтран, а потом ненадолго выйти на улицу без присмотра, как её тут же похитили. Лета, ты уверена, что это именно талморцы?       — Абсолютно, — глухо отозвалась я. — Они упоминали Талмор в разговорах между собой.       — Что именно они говорили?       Я нахмурила лоб, пытаясь вспомнить.       — Разговоров было не так много, — ответила я после паузы. — Они как будто всё равно боялись, что я услышу слишком много. Но совершенно точно упоминали, что я послужу на благо Талмора, — меня сильно передёрнуло, и я покрепче обхватила кружку с остатками чая. — Как именно, они не говорили.       — Были какие-нибудь имена? — подсказал Ральф.       — Были, — тут же вспомнила я и с готовностью кивнула. — Тот со шрамом, который изображал Рагнара, сказал, что меня заждался лорд Максимилиан. А ещё, кстати, он назвал моё имя полностью, со всеми тремя фамилиями.       Сделалось тихо. Только дрова в печи потрескивали.       — Максимилиан? — наконец переспросил Хенрик. — Хм… Имя не слишком-то алинорское. Ты точно правильно запомнила?       — Точно. Я и сама удивилась, что имя такое странное.       — Не припомню, чтобы слышал его раньше, — задумчиво проговорил Ральф. — Но если предположить, что это не талморцы, то кто?       — Больше некому, — я покачала головой. — Вряд ли это какая-нибудь группка сумасшедших учёных из Коллегии Винтерхолда, они меня знать не знают. Эти трое были сильными и очень умелыми магами — нам попросту повезло отделаться легким испугом… Каким-нибудь одиночкам я точно не интересна, а магических фракций во всем Тамриэле не так уж много. Тем более, они сами упоминали Талмор.       — Значит, мы примерно выяснили, кто стоит за твоим похищением, — подытожил Ральф. — Ты говоришь, что настолько качественно облик Рагнара невозможно было воссоздать без его крови, а значит, об этом они позаботились заранее. О тебе они тоже знали очень много, включая то, что ты будешь на этой свадьбе. Тогда у меня главный вопрос: кто тебя сдал?       Последняя фраза неприятно зависла в воздухе, как облако едкого дыма под потолком. Её эхо продолжало звучать у меня в ушах навязчивым звоном.       — Меня не просто сдали, — наконец ответила я тихо. — Они полностью нашли мой след. Ведь когда я только приехала с тобой в Вайтран, меня ещё искали в Бруме.       — А у меня есть ещё один вопрос, — подала голос Фрида. — Зачем ты им нужна?       Я поёрзала в кресле, опустив глаза. Фриде и Хенрику мы не слишком рассказывали подробности того, что меня ищут. Но похоже, скрывать что-то от них больше нет никакого смысла.       — Мы обсуждали это с Фаренгаром, — проговорила я осторожно. — Он считает, что моя слишком высокая проводимость и мой талант к огненной магии обусловлен связью с Башней Белого Золота. Помните, я рассказывала, что мама была в числе тех, кто заново её активировал? На тот момент она была беременна мной. А четыре года назад я устроила тот жуткий взрыв на войне, после которого мной заинтересовались, да ещё и раскачивали мою травму. Будь я на их месте, захотела бы как минимум изучить такой феномен… Больше мы ничего не знаем.       — Знаем, что тебя хотят взять живой, — вставил Хенрик.       — Точно, — я кивнула. — Когда мы дрались, меня они атаковали не смертельно опасными чарами, а парализующими.       — Кстати, как ты себя чувствуешь? — спросил Ральф, прожигая меня внимательным взглядом. — Я думал, что ты будешь гораздо хуже держаться после такой встряски.       — Вполне неплохо, — я взяла его за руку и слегка сжала её. — Кошмары, конечно, теперь обострятся… но я выпустила очень много магии. Парадокс, но мне сейчас даже лучше, чем было.       — Вот как, — он поднял брови. — Тебе легче после битвы, где ты сотворила впечатляющий огненный вихрь, но тебя лишили звания боевого мага. Странно, не находишь?       — Целитель Маркус убедил мастера Тиберия, что так будет лучше и безопаснее…       Я резко оборвала себя на половине фразы. А потом неожиданно вскрикнула и нервно зарылась пальцами в волосы на висках. Три пары глаз ошарашенно наблюдали за мной, а их владельцы, кажется, затаили дыхание.       — Боги… когда я ещё лечилась, приступы поначалу усиливались… Маркус гасил их зельем — якобы чтобы сохранить энергоканалы, а «сбросы» я начала делать значительно позже, и он их не одобрял… Исходя из того, что я чувствовала тогда, и что изучила уже здесь… это что же в итоге получается… Моя проводимость после травмы выросла ещё сильнее не из-за использования магии, а из-за её сдерживания!       — Лета, мы здесь не специалисты, конечно, — медленно проговорил Ральф после паузы, нервно дергая себя за бороду, — и плохо понимаем то, что ты сказала. Но живя с тобой под одной крышей я всё больше думаю, что тебе нарочно внушили мысль о том, что ты ненормальная и опасная. И даже делали таковой — но заметь, ты ведь давно не пьешь своё зелье, а проблем с контролем всё меньше.       Возразить мне было нечего. С тех пор, как я занялась амулетами и дополнительными магическими упражнениями, про зелье даже как-то позабыла.              — А ещё я видел на войне работу боевых магов, — продолжил Ральф. — И с уверенностью могу сказать, что ты ничуть не уступаешь сильнейшим из них в умениях. Но по мощности для тебя это не предел, верно?       — Конечно, — не удержавшись, я хмыкнула с долей самодовольства. — Даже не особо напрягалась. Ударь я в полную силу… Боюсь даже представить такое. Но при этом я сама тоже сгорела бы. С очень большой вероятностью.       — Всё это, конечно, важно, — вмешалась Фрида, — но нам всем не мешало бы поспать. Утро вечера мудренее. Может, на свежую голову появятся ещё какие-то мысли.       — Верно, — поддержал жену Хенрик. — А Лету без присмотра мы больше никуда не выпустим.       Спорить не хотелось совершенно. Мне и самой теперь стало совсем страшно ходить без сопровождения, но почему-то я была уверена, что в стенах Вайтрана ни мне, ни кому-либо из домашних ничего не грозит. Во всяком случае, от талморцев.       Успокоительное я всё же выпила на ночь — впервые за долгое время, так как не хотелось мучиться от бессонницы или кошмаров. Но даже на грани сна, в теплых успокаивающих объятиях супруга, уплывающее сознание продолжал терзать вопрос, так и оставшийся без ответа.       Кто же всё-таки меня сдал?

***

      Утром я снова вернулась на службу. Скрывать произошедшее от старших храмовых жрецов было бы некрасиво и непорядочно, а потому я рассказала обо всём Алем и Аколиту. Они заверили меня в том, что в Храме Кинарет все мы в безопасности, и не будет никакой публичной огласки, но от Фаренгара скрывать такие вещи попросту опасно. Я не сомневалась, что он обо всём узнал во всех подробностях самое позднее на следующий день.              Снова размеренно потекли трудовые будни. В Драконий Предел меня пока не вызывали, и я выдохнула с облегчением. Однако стража, патрулирующая участки в нашем квартале и возле Храма, не спускала с меня глаз пуще прежнего. Со временем я почти научилась не замечать такой надзор.       Катарина переехала с мужем в Вайтран, чему я была несказанно рада. Она даже заглянула ко мне в гости вечером через несколько дней после своего приезда. Ральфа дома не было, а Фрида с видимым удовольствием накормила нас вкусным сытным ужином, после чего мы смогли спокойно поговорить.       — Лета, за тобой должок, — сказала Катарина, сыто откинувшись на спинку кресла. — Ты давно обещала рассказать, что с тобой происходит. А после свадьбы я и вовсе себе места не нахожу, — она зябко повела плечами.              Я подлила нам обеим вина. Действительно, обещание было дано подруге еще до моего замужества, и поводов не доверять конкретно ей у меня не было. В конце-концов, если меня сдала Катарина, во что я никак не верила, то она и так должна быть в курсе моей биографии. Однако от неё исходило недоумение, любопытство и искреннее беспокойство, а потому я решилась:       — Ладно, тогда слушай. Рассказ будет долгим…       Фрида, давно знавшая мою историю вдоль и поперек, всё равно периодически еле заметно вздрагивала, а Катарина и вовсе вскоре разинула рот от потрясения. Без утайки я поведала о своём детстве, родителях, участии в войне, травме, лечении, побеге в Скайрим, причинах неожиданного замужества и недавнем похищении. А ещё я поймала себя на мысли, что каждый раз, когда я рассказываю всё это человеку, которому доверяю, становится немного легче.       — Ну и ну, — только и смогла вымолвить подруга, когда я закончила, неосознанно болтая остатки вина в своём кубке. — А как ты ещё не свихнулась? — она подняла на меня блестящие от слёз глаза.       — С трудом, — усмехнулась я. — И при поддержке близких людей. Без Ральфа, Фриды и Хенрика, а ещё без Алвиса с Матильдой и Лисбет меня точно уже не было бы…       — Ты не одна, Лета, — тихо сказала Катарина и взяла меня за руку. — Пусть наша компания распалась, но мы с тобой теперь тут рядышком. И всегда друг друга поддержим. Как закончим ремонт с Вернером, знай, что двери нашего дома всегда открыты для тебя и Ральфа.       — Спасибо, — ответила я, сглотнув неожиданный ком в горле, и накрыла её руку своей. — Вам тоже всегда будут рады в нашем доме.       Катарина предварительно пригласила нас с Ральфом на новоселье в первых числах месяца Начала Морозов. Мысль о том, что теперь мы будем чаще видеться и даже ходить друг к другу в гости, согревала, как горячий чай осенним вечером. Лисбет, кстати, тоже стала захаживать по выходным: спустя пару седмиц её хандра немного отступила, кузина повеселела и даже признала, что ей нравится учиться в пансионе. Я искренне похвалила её мужество.       Однажды утром мы с Ральфом сидели за завтраком, болтая о всякой ерунде. Близился конец месяца Огня Очага; и в Храме, и в строительной компании дел было невпроворот, а потому в нечастые спокойные минуты, проведенные вместе, очень хотелось от них отвлечься. Погода неожиданно исправилась, и наступило ветреное, но довольно тёплое «бабье лето». Вот уже седмицу каждый день показывалось низкое северное солнце, щедро одаривая горожан своими косыми ласковыми лучами.       Внезапно в дверь постучали, и я поспешила к двери. В груди шевельнулась странная, необъяснимая тревога. Открыв дверь, я увидела на пороге запыхавшегося гонца.       — Госпожа Летиция… мне очень жаль, — сказал он, сочувственно опустив глаза.       — Что… случилось? — выдохнула я. Сердце больно кольнуло.       — Ваши дядя и тётя… их дом сгорел прошлой ночью. Они были внутри… примите мои соболезнования.