Амора

***

      Руки легко порхали над многочисленными склянками, пока глаза сосредоточенно бегали по ингредиентам, а зубы пожёвывали многострадальную губу. В голове завершал свой отчёт таймер, и я напряглась в ожидании, наблюдая, как цвет зелья постепенно приобретает желтый цвет. Когда преобразование завершилось до конца, я облегчённо выдохнула и сняла колбу с горелки, возвращаясь к листу с расчётами и раздумывая над пропорциями.       Некоторое время в комнате царила тишина — слышалось лишь бульканье и лёгкий свист, но стоило к этим звукам примешаться цокоту, я приподняла брови и, повернувшись, поняла, что дело не в моей ошибке. Осторожно приоткрыв штору, — свет в приготовлении совершенно точно мешал — я с любопытством пронаблюдала за гонцом с королевским гербом и, когда перед ним приоткрыли ворота, пристально вгляделась в лицо.       То, что я ушла в себя, стало ясно, когда лопнул конденсат, и я, вздрогнув, вернулась с небес на землю. — О нет, — пробормотала я. — Нет, нет, нет… Ну, пожалуйста!..       «Ну, пожалуйста!», конечно, не сработало, и даже лёгкий речитатив отмены отскочил, как мяч, от получившейся гремучей смеси. Запаниковав, я заметалась по лаборатории, кидая то один, то другой ингредиент, но смесь была неумолима — когда пена решила захватить всю комнату, выбираясь за пределы колбы, дело запахло жареным. Буквально.       Стоило мне выскочить под дверь, подбирая подолы платья, как тёмная жижа полезла через щель в полу, игнорируя защитное заклятье. Издав невнятный звук, я побежала на первый этаж к складу, однако стоило мне спуститься, как меня с улыбкой окликнул отец. — Амора!       Оценив ситуацию и стоящего рядом с отцом гонца, я остановилась, сделала вид, что не запыхалась, натянула улыбку и сделала реверанс, что в изгвазданном платье смотрелось наверняка комично. Впрочем, гонец смущённым не был, лёгкое высокомерие на его лице давало в этом убедиться, и я мгновенно нахмурилась, ожидая неприятностей. — Амора, дочь Рауда и Каисы, ты удостоена великой чести — приглашения на приём, который устраивает Всеотец, великий смотритель девяти миров. В виду долгого обучения у альвов этот приём будет твоим первым, и мы смеем напомнить, что необходимо соблюдать правила этикета и не выбирать наряды, чрезвычайно… открытые для случая. — Благодарю за напоминание, уважаемый… гонец, но не стоит утруждаться и тратить время, перечисляя всем известные мелочи, — с едва заметным раздражением вставила я. — Прошу прощение за мою бестактность, но я вынужден это сделать. Придворные дамы волнуется, что за пребывание у альвов Вы могли совершенно потерять всякий… — Можете передать придворным дамам, что если их волнения столь сильны, то моя дочь останется дома. Это не будет столь существенной потерей для нас, — надавил отец, и я, покрывшаяся пятнами от смущения и злости, почувствовав поддержку, выпрямилась сильнее.       Гонец поклонился, хотя в его исполнении любой кивок мог сойти за поклон, и продолжил необходимые случаю расшаркивания с едва слышной иронией, чтобы я совершенно точно поняла, что встречать с распростёртыми объятиями во дворце меня не будут.       Наша семья и без того в Асгарде имела репутацию сомнительную, ведь из-за одного неприятного случая ещё с моим дедом нашу приближенную ко двору семью лёгким взмахом царской руки переселили на самую границу, на которой сложно было разглядеть даже золотые шпили дворца, так что речи об искуплении былых грехов никак не шло. А уж стоило мне, поставив всё на карту, эпатировать публику с целью привлечения внимания правителя альвов, — и добиться цели! — как репутация нашей семьи опустилась так, что стало понятно, что жили мы ещё, оказывается, ничего.       Мой поступок на грани фола определённо привлёк ко мне внимание, и если со стороны альвов оно было положительным, то асгардцы восприняли меня и моё выступление неоднозначно. Как писал мне отец, то после моего отъезда пришлось потуже затянуть пояса, что окончательно развело меня с сестрой Лорелеей.       Потому для меня приглашение во дворец было неожиданностью, безусловно неприятной — то ли Один хочет организовать акцию «бей лежачего» со мной в главной роли, то ли имеет на меня планы, мол, не дело отмахиваться от уже обученного мага. Любой представленный вариант мне особо не нравился, но, чтобы отказывать Всеотцу, надо быть либо очень крутым перцем, умеющим быстро телепортировать на дальний уголок вселенной, либо горячо любимой Фриггой. Ни первый, ни второй вариант мне не подходил, и оставалось лишь смириться, что я и сделала, сквозь зубы выцедив согласие. — Я передам госпоже Фрее Ваш ответ, — высокомерно сказал он. — Будьте уверены, что…       Раздавшийся на втором этаже взрыв заставил всех вздрогнуть, а меня — всё вспомнить и осознать. — Амора? — с едва слышным напряжением спросил отец. — Я думаю, Вам пора! — воскликнула я, ухватив гонца за предплечье и идя к выходу. Он издал что-то невнятное и возмущённое. — Прошу простить за отнятое время, Вы, должно быть, так заняты. Не будем больше отнимать…       Дом сотряс ещё один взрыв и жижа потекла по лестнице. — Амора! — рыкнул отец. — И спасибо за приглашение, это большая честь, буду обязательно, мне пора, до встречи! — быстро протараторила я, захлопывая перед обескураженным лицом гонца дверь и быстро убегая в сторону кладовки. — Я всё исправлю, отец, не злись, только не злись! Помоги мне найти трихозант и пасифлору!..

***

      Оставив вместо себя иллюзию и шмыгнув в одну из пустующих комнат, я голыми руками разорвала корсет, вдыхая с наслаждением такой желанный кислород. Разворошив к чертям высокую причёску и с наслаждением сползя на пол по стенке, я проследила, куда укатились многочисленные камни и шпильки, и решила, что если я в таком прикиде приду на свой первый дебют, то точно сброшусь с одного из многочисленных балконов.       Приезжая во дворец Одина, я никак не могла взять в толк, что своё намерение одеть меня подобающе Фрея воспримет как личный вызов. Стоил мне перешагнуть порог дворца и открыть от его величия рот, как меня тут же взяли в оборот и увели душить, пудрить и затягивать в многочисленные одежды. Что-то мне подсказывало, что платье, в котором я прибыла, соответствовало всем стандартам, а эта многослойная, как пирог, тряпка нужна была то ли для того, чтобы я от недостатка кислорода казалась немой, то ли для того, чтобы выглядеть глупо и вызывать у придворных смех.       Мне же категорически не хотелось, чтобы веселились за мой счёт, однако оскорблять дам сразу по прибытию было тоже не с руки, поэтому я сейчас увеличивала зеркало и, содрав с себя все слои, кроме нижнего платья, начала накладывать приятную глазу иллюзию. Чтобы она продержалась до конца дня, пришлось вбухать в неё половину энергии, и я даже запыхалась, когда параллельно следила за маршрутом иллюзорного клона.       Бояться, что кто-то взглянет сквозь многочисленные слои фантомной дымки, я не стала — если уж я даже обвела вокруг пальца наставника, опытного альва, существа, магического по своей природе, то шарахаться от асгардцев и вовсе было глупо. Немного смущал сам Один, но наставник заверял, что он хоть и поймёт, что перед ним обманка, но увидеть истинный облик сможет крайне смутно и искаженно, если я использую двенадцатиступенчатую версию.       В общем, я решила не мелочиться и даже нижнее платье хорошенько укоротила, чтобы случайно не наступить на подол и не шлёпнуться у всех на глазах, обувь я попросту скинула и выкинула оставшиеся шпильки с головы, помотав головой и вернув себе привычную непокорную львиную гриву. Если бы волосы могли петь, то непременно спели бы мне дифирамбы, когда я сделала лёгкий массаж. Осталось лишь смыть слой штукатурки и изобразить на иллюзии лёгкий макияж.       Тем временем клон прибыл на место, с трудом уклонился от поцелуя отца (вечно папенька норовит испортить мне планы) и, смущённо попросив его не позорить, пошёл к месту ожидания, провожаемый смехом отца и косыми взглядами стражников.       К началу церемонии открытия я успела с трудом и, осторожно встав на место особняком стоящего клона, решила рассеять его только при объявлении о выходе дебютанток. В этом десятилетии их было немного — четверо, включая меня. Девушки стояли вместе и, прикрываясь веерами, бурно и, сильно нервничая, обсуждали предстоящее.       Нас попросили встать в линейку и по очереди выходить, подавая руку встречающему асгардцу. Мне по решению церемониймейстера предстояло выйти последней, но, когда нас объявили и открылись ворота, а музыка стала слышаться громче, я быстро убрала клона, представая в наряде, который наколдовала в укромном уголке. Девушки рядом со мной посмотрели на меня в негодующем изумлении, одна даже наигранно отшатнулась, но я не растерялась и с приторной улыбочкой, так бесившей сестру, бесцеремонно вышла первой, подавая руку златовласому юноше, что явно удивился, но руку, слава богам, принял. — Что?!.. Мерзавка! Куда ты?.. — Не стой столбом, не стой столбом, — тихо пропела я юноше, ускоряя шаг. От него послышался весёлый смешок.       Сделав вид, что не вижу удивлённых взглядов, я постаралась не смотреть в сторону сидящего на троне Одина, чтобы случайно не лишиться от собственной наглости чувств, и упорно делала хорошую мину при плохой игре. Юноша торжественно провёл меня по кругу, и я наслаждалась минутой славы, мудро решив не вдаваться в подробности, к какой славе принадлежит моя. Когда все дебютантки под аплодисменты продефилировали, мой спутник остановился, одну руку кладя мне на талию, а второй аккуратно придерживая мою — начинались танцы.       Заиграла нежная и лёгкая мелодия, и мы, поклонившись друг другу, вступили в пляс. Лёгкие повороты, нежные взмахи рук и полная гармония со спутником — тот, как оказалось, в танцах был весьма неплох. Вёл легко и уверенно, а в каждом его жесте читалось что-то до жути мужественное и привлекательное. Я думала, что весь танец мы исполним молча, но у моего спутника явно были другие планы: — Давно я тебя тут не видел, — широко улыбнувшись, сказал он столь легко и панибратски, что у меня невольно поднялась бровь. — Мы знакомы? — закономерно спросила я, выполняя поворот. — Лично — нет, — пояснил он, подавая мне руку. — Но тут, в Асгарде, сложно найти того, кто не знал бы Чаровницу Амору. — Раз так, то не стоит ли нам соблюсти границы? — с намёком спросила я, наблюдая, как порхают над сверкающим полом носочки ног. — Что? — недоумённо моргнул он. — Гра-ни-цы, — раздельно и чуть насмешливо повторила я. — Вы мне никто, как и я Вам, так не рано ли Вы переходите на формальный стиль? — Ох, я… Простите. Раз Вам так удобно… — Удобно, — отрезала я и замолчала, посчитав, что разговор закончен. — А у Вас… — вдруг сказал он, замявшись, я вопросительно подняла глаза. — У Вас платье красивое…       Недоумённо поморгав, я искренне улыбнулась, хитро прищуриваясь. — Спасибо, — элегантно изогнувшись, шепнула я и, возвращаясь в вертикальное положение, добавила: — А у Вас красивый… плащ. — Только плащ? — явно флиртуя, спросил он. — Не только, — включаясь в игру, добавила я, и дождавшись поворота с приближением добавила: — У Вас безумно, просто безумно красивые… запонки.       Он громко захохотал, и даже я легко улыбнулась. До конца танцы мы едва слышно перешёптывались, и я была благодарно этому франту, ведь этот лёгкий флирт позволил мне хоть немного сбросить напряжение. Стоило танцу закончится, как ловелас задержался и дольше положенного поцеловал мою руку, не забыв по-щегольски подмигнуть. Я пообещала себе выяснить, из какой он семьи и помолвлен ли он… Просто для общего ознакомления.       С трона встал Один, и все присутствующие низко поклонились. Речь Одина была мелодична и торжественна: он приветствовал всех присутствующих и благодарил, отдельное внимание уделил дебютанткам и добавил, что в столь непростое время особенно важно быть сплочёнными, едиными… В какой-то момент я начала незаметно оглядываться, смотря то на стоящих рядом светящихся дебютанток, то на людей в круге, выделяющихся своими величественными нарядами. — …Помните, сколь велик Асгард, и гордитесь, что являетесь его частью. За Асгард!.. — За Асгард! — эхом вторили Одину сотни голосов, поднимая кубки. — Не буду больше отбирать время от Йольского балла, пусть его запомнит каждый.       Вновь заигравшая музыка вернула меня в реальность, ко мне тут же подбежал другой асгардец, и я с облегчением согласилась — мне казалось, что никто не решится танцевать со мной. К счастью, мои тревоги были напрасными, и мне не пришлось сидеть, как сыч, в тёмном углу, и я перезнакомилась со многими молодыми людьми, треть благополучно позабыла и успела знатно утомиться от шума и безостановочных танцев.       Когда стало совсем невмоготу, я сослалась на головную боль и села подальше от шумных компаний за длинный стол. Мерно цедя медовуху, на которую я, конечно, нацепила иллюзию изящного бокала вина, я оглядывала окружение в спокойной обстановке и через некоторое время испуганно вздрогнула, когда напротив приземлился молодой парень.       Через некоторое время что-то внутри меня сжалось, и я куда более пристальней оглядела его вновь, пока он с усмешкой рассматривал меня. — Смотри, как бы Всеотец не узнал о твоём маскараде, — хмыкнула я, отхлёбывая со стакана. — О моём, — выделил он, — Всеотец знает. Что на счёт твоего?       Приподняв бровь, я проследила его направление взгляда — смотрел он явно не на бокал — и, ничуть не смущаясь, пожала плечами. Стало любопытно, — неужели увидел?.. — и я, положив локти на стол, подпёрла рукой подбородок. — Ты что, шпион? — с интересом шепнула я, лучше вглядываясь в настоящую внешность. Яркие, горящие огнём зелёные глаза, — ну, точно колдун — зализанные назад чёрные пряди и аристократические черты лица. В целом, на фоне крепких и загорелых асгардцев он смотрелся белой вороной, но вороной гордой и самодостаточной.       Незнакомец чуть не подавился и поднял бровь столь изящно, что перед глазами мигом предстала картина, как он отрабатывает перед зеркалом этот жест. — В каком-то смысле да, — насмешливо ответил он. — А зачем тогда подошёл? Смотри, я же теперь знаю твоё истинное амплуа, — играя бровями, подначивала я. — Моё истинное лицо не такая уж и тайна. Что я не скажу про излишние подробности Вашего телосложения, — с явным намерением меня смутить отбил он. — А что, нравится? — гордо выпятила грудь я. — Даже подошёл для того, чтобы отвесить комплимент, надо же… — Я пришёл скорее поинтересоваться, в каком месте Вы выросли, раз там принято ходить в платьях столь интересных фасонов. — Лучше уж так, чем в наряде, специально отобранном Фреей, — не повелась на провокацию я, водя пальцем по ободку бокала. — Знаете, если бы я знала, что в Асгарде есть столь искусные маги, то не уезжала бы ради изучения магии в Альвхейм. — И много ли Вы изучили в Альвхейме? — со всё той же неуловимой издёвкой поинтересовался он. — Достаточно, — хмыкнула я и демонстративно щёлкнула пальцем. Собеседник вопросительно поднял брови и насмешливо хмыкнул, я молча пожала плечами. — Так что Вы думаете на счёт встречи в более… приватной обстановке? — Боюсь, там, где я живу, Вас в таком наряде не впустят. — А что, там, где Вы живёте, даже охрана может видеть сквозь двенадцать слоёв? — с искренним удивлением спросила я. — Не совсем, — наконец более тепло усмехнулся он. — Но приходить туда с иллюзией столь же глупо, как и в нижнем одеянии в главный зал асгардского дворца. — Как будто, кроме Вас, кто-то понял! — закатила глаза я. — Или Вы хотите сказать, что в Асгарде ещё много высококлассных магов? Покажите хоть одного!       Трюк удался — незнакомцу явно потешили самолюбие мои восклицания, и он обезоруживающе поднял руки. — Не буду спорить на счёт своей исключительности, — хмыкнул он. — А Вы… Не такая, как о Вас говорят. — Во многом слухи не врут, — доверительно поведала я, наклоняясь, будто собираясь поведать тайну. — Очень люблю по ночам превращаться в тролля и пугать несчастных подвернувших асгардцев, а ещё ходить в полнолуние голышом, строить козни с альвийцами и есть на завтрак и обед отбивные из благородных мужей. По ночам, знаете ли, скучно, не спать же мне, в самом-то деле! — Какое совпадение, я тоже ночью без дела не сижу, — усмехнулся он и на мой заинтересованный взгляд продолжил: — Голышом я, может, пока и не бегал, но козни строю постоянно, однако с альвийцами пока не пробовал. — Может, попробуем построить их вместе? — предложила я. — Вместе веселей, да и не надо опасаться, что кто-то услышит что-то нежелательное своими длинными ушами. — Или собьёт с ног, хлопнув по плечу, — намекнул он на жителей Утгарда, славящихся силой. — Или случайно проклянёт, чихнув, — кинула шпильку в сторону тёмных эльфов я. — Или отпугнёт союзников внешним видом, — а это он про Йотунхем и их открытые одежды. — А разве это не хорошо? — Почему же? — Можно использовать это на противниках, получится эффект ошеломления. — Это получится, если сговор будет с женской особью. — Отнюдь, если бы Вы вышли на поле боя в набедренной повязке, я бы, может, тоже стала недееспособной. — Но вы сами назвали меня уникальным. — Уникальным? Я похвалила Ваши способности! — А разве это не одно и то же?       Не выдержав, я захохотала — боги, давно я так не веселилась, собеседник тоже улыбнулся, хитро, но теперь без тени издёвки. Однако, стоило мне раскрыть рот и податься вперёд, чтобы наконец поинтересоваться о личности незнакомца, мне на плечо легла рука отца, и он с едва уловимым напряжением спросил: — Амора, разве тебе не положено танцевать и веселиться? — Папа, поверь, я и без танцев не скучаю, — фыркнула я, обернувшись, но отец пристально смотрел на незнакомца, а не на меня. — Не знал, что Вы, лорд Фрейр, почтите своим присутствием подобное мероприятие, — сказал отец, и я поняла, что он судил по внешней личине, и терпеливо вздохнула. — Вас давно не было при дворе, Рауд, многое меняется, — тонко улыбнулся иллюзионист. — Амора, иди потанцуй, — с напряжением кинул мне отец. — Но папа!.. — Ты не расслышала? — бросив на меня предупреждающий взгляд, нажал он, и я, закусив губу, с фырком удалилась.       Вливаясь в круг танцующих, я украдкой оглянулась на «лорда Фрейра» и понадеялась, что моя бесцеремонность окажется действенной, и когда «лорд Фрейр» вернётся домой, снимет чужую личину и обнаружит на спине моё имя, время и место встречи, то не будет сильно гневаться и удовлетворит моё любопытство.