#сталкер

Платок ему не приснился. Тэхён, застыв на месте перед барной стойкой, стоит и глупо смотрит на устроенный беспорядок и на вишенку композиции — синий с фирменным узором «CELINE» платок. Вокруг него валяются письма, стоит бокал и пара опустошённых бутылок вина. Тэхён не очень хорош с алкоголем, так что события вчерашнего вечера кажутся немного смазанными: граница между реальностью и сном размыта. Настоящими ли были ласковые прикосновения? К груди, к талии, к ногам, когда чужие руки разводили их в стороны. Или это был всего лишь сон? Сладкий, нереальный и оттого желанный сон. Ему кажется, что стоит закрыть глаза — получится вспомнить, как кто-то нависал сверху, как тяжёлое дыхание, перетекающее в тихий хриплый стон, звучало около уха. Тэхён проводит рукой по шее, стряхивая скользнувшие там мурашки. Если платок реален, то пригласил ли он кого-то в гости? В памяти смутно всплывает мысль о вызове личного эскорта и пьяная переписка с Чимином. Что из этого действительно было? Тэхён со вздохом усаживается на барный стул и тянется за почти разрядившимся телефоном. Он проверяет переписки, убеждаясь, что реальна только переписка. Значит, сны о сексе — всего лишь сны? Тишина одинокой квартиры давит на него со всех сторон. Тэхёну не хватает тепла, не хватает мягкого прикосновения кого-то со спины. Чтобы подошли, поцеловали за ухом, спросили, что сделать на завтрак, и сделали. Ладонями он натыкается на письма. Сейчас, когда голова словно зажата в тиски, а желудок решает, голоден он или надо проблеваться, они кажутся всего лишь несущественным событием. Что могут сделать письма? Что может сделать человек, который смотрит на него издалека и решается приблизиться лишь в короткие моменты. Вспышка злости не вытесняет головную боль, а наоборот, словно заряжает её, делает невыносимее. Тэхён идёт к холодильнику. Что-то же в этом доме должно его спасти? Он перебирает коробки с салатами — Хан позаботился о том, чтобы их доставили и Тэхён не остался голодным. Но от одного только взгляда на перемешанную и тесно прижатую внутри прозрачного контейнера еду становится тошно. Мясо, рис, фрукты и даже ягоды — ничего не привлекает внимания Тэхёна, и он лезет в морозилку. Приятный поток прохлады ненадолго приводит Тэхёна в себя, и он суетливо перебирает на полках в поисках мороженого. Лимонное, кажется, чуть меньше килограмма, в довольно большом стаканчике. Идеально. Тэхён, облизываясь, смело забирает его к себе и торопливо открывает, стараясь не порвать крышечку. Зачерпнув взятой с ящика ложкой большой кусок, Тэхён суёт его в рот и довольно стонет. И-де-аль-но. Продолжая впихивать в себя по ложке мороженого, Тэхён неспешно делает американо, насвистывая ост дорамы. Утро уже не кажется таким отвратительно тоскливым. Барную стойку он не трогает, оставляет всё как есть, разве что перебирает бумагу, наслаждаясь тем, как её бархатная текстура отдаётся на подушечках. Первое, второе, третье, записка из гостиницы, с самолёта, с шарфом, и… он невольно проводит ладонь дальше и замирает, удивлённый. Этого не было. Тэхён возвращает руку на новое, что лежит поверх всех. Это не записка — письмо. Упакованное в строгий белый конверт, без марок, но с подписью: «Раздели мои муки». Ладонь застывает над посланием. Как оно тут появилось? Когда? Кто его принёс и почему оставил поверх остальных. Тэхён судорожно перебирает в голове, у кого есть доступ в его квартиру — мама, но она не оставила бы такой беспорядок. Не прочитала бы ни одной записки — не в её стиле лезть в личные дела сына, — но сложила бы письма в аккуратную стопку. Платок тоже не остался бы в прежнем виде — она разгладила бы его и осторожно собрала бы край к краю, чтобы получился аккуратный квадратик. Менеджер Хан? Он никогда не приходит без звонка, не вламывается в квартиру Тэхёна, предварительно не оповестив о своём намерении во все доступные чаты. И вот Джисон — тот, кто если не прочтёт всё, то не откажется от возможности мельком взглянуть на письма. Это его работа, в конце концов. И прочитай он хоть строчку из посланий — не оставил бы всё как есть. Джисон с вежливой улыбкой вежливо вытрахал бы Тэхёну мозг и заставил обратиться в полицию. Горничная Мина не имеет привычки совать нос в чужие дела, и вот она могла бы передать Тэхёну письмо. В её характере сделать это именно так — положить ко всем остальным письмам, но не беспокоить. Особенно если Тэхён спит. Он нервно осматривается, выискивая следы уборки, но сложно заметить отличия — вчера всё и так было достаточно чисто. Пятен от вина Тэхён не оставлял, посуду не бил, мебель не ронял, а слоя пыли у него никогда не было в квартире. Тэхён всё же надеется, что конверт принесла Мина. Кофеварка издаёт звонкий сигнал, оповещая, что кофе готово, но Тэхён не оборачивается в сторону машины. Он полностью поглощён письмом. Что в нём? Почему сейчас? Как ему… Надо прочитать. Тэхён хочет прочитать, но вмиг вспотевшие ладони выдают нервозность. Облизнув пересохшие губы, он судорожно вздыхает и отворачивает от письма. Тут же возвращаясь обратно. Соблазн слишком велик. Как и желание вместе со смутными образами нависшего над ним тела. Всё же… Это был не сон? К чёрту. Тэхён отставляет в сторону коробочку с мороженым, усаживается за барный высокий стул и касается конверта. Бумага плотная, мягкая, очень дорогая на ощупь. Надпись сделана чернилами, но без привычного давления, которое есть в прошлых письмах. Тэхён открывает конверт и ловит засушенный цветок, такой же, как и все подаренные раньше. «Тён-и, привет. Инжир. Ты спрашивал о моём любимом вкусе. Так вот — инжир. Сладкий, нежный, он так и приманивает к себе ос, затягивает в свой цветочек и медленно переваривает. Именно это делает его таким сладким, Тён-и. Скольких ты уже переварил? Мне пришлось переписать письмо. Я думал отправить другое, но… но когда увидел то фото, росчерк твоих острых ключиц, мягкие, немного вьющиеся после душа волосы, крепкую, напрашивающуюся на укус шею… Чувствуешь моё дыхание у себя на затылке? Это я.» Тэхён вздрагивает. Мурашки волной пронеслись по рукам, лопаткам, загривку, поднимая коротенькие волоски. Это пугает. Пугает и возбуждает. «Я слышу твой вопрос. Почему мне пришлось переписать письмо, да? Прошлое было… было… оно ещё есть, я могу его отправить тебе, если ты попросишь, как и в прошлый раз — вежливо и лично. Уверен, тебе понравится. Я понял, что тебе нравятся мои письма. То, каким я вижу тебя, каким ты видишь себя в них. Это будет наш секрет. Люблю секреты, особенно между возлюбленными. Вот ещё один. Это письмо я писал у тебя в квартире» Он был, он был, он был… Тэхён едва может заставить себя сделать нормальный вздох. Он сидел на этом стуле или другом? Какие вещи он трогал, оставил ли где-то следы, что он мог… Тэхён чувствует, как дрожат его пальцы, а в глазах темнеет. От страха или возбуждения? От сладкой смеси этих двух чувств? Тэхёну приходится опустить одну ладонь на член и с силой надавить на него, чтобы немного прийти в себя. Слабость сковывает всё тело, не даёт пошевелиться и сдвинуться хоть на миллиметр. Все, что сейчас есть перед глазами, — это недочитанное письмо. «Мой подарок. Ты получил его, я видел, видел, как ты бросил его к остальным моим письмам. Твой платок, другой, нежно-голубой с прелестным переливом в тёмно-синий… На нём твой запах, ты часто носил его на шее, да, Тён-и? Он у меня. Он у меня прямо сейчас на шее, когда я пишу эти строчки, он у меня на шее, когда ты читаешь их, он у меня так долго и так часто, что в нём почти не осталось твоего запаха. Не переживай, я купил такие же духи, как у тебя, и время от времени брызгаю ими на ткань. Это не совсем то же самое, нет твоего запаха… Один раз понюхав тебя спящего, ворочавшегося из-за сна, в смятых не из-за меня простынях… Мне так мало, Тён-и, так мало.» Тэхён прикусывает ребро ладони, чтобы не застонать, не закричать, остаться как есть — безмолвным. Он был тут, был. Так близко. Он прикасался? Сон был не сном? Джей трогал его, водил ладонями по телу, целовал и кусал? Это же невозможно. Тэхён бы проснулся, обязательно проснулся даже от лёгкого- В самолёте он тоже думал, что не уснёт. «Хотел тебя поцеловать. И сейчас хочу сильнее, но… Нелепо делать это, когда ты спишь, когда ты без сознания. Мне нужная отдача, Тён-и, а тебе надо получить от меня немного напора, да? Ты стонал во сне. Это были мягкие тихие переливы твоего низкого голоса. Ты касался себя во сне. Это были смущённые, скромные движения ладони по члену. Ты говорил во сне. Это было ещё не моё имя, но скоро. Очень скоро оно будет моим. Думаю, мы можем встретиться, Тён-и, будь внимательней JK.» Тэхён с гулким ударом опускает голову на столешницу и всхлипывает. Член совсем твёрдый от простых слов, написанных незнакомцем, от смутных фантазий, от сна, где его брали медленно и грубо. Тэхён запускает руку в трусы и жадно, грязно ласкает себя. Смазки, чтобы облегчить трение, рядом нет, так что ему приходится на мгновение вытащить ладонь и щедро облизать её, посасывая каждый пальчик. Тэхён дрочит быстро, как помешанный, прокручивая в голове последние строчки и представляя. Тёмный силуэт в его квартире, спальне. Он стоит сбоку, так, чтобы не перекрывать падающий лунный свет из-за окна. Он смотрит, внимательно скользит нечитаемым взглядом по Тэхёну, огибает каждый участок тела, мысленно ласкает каждый изгиб, прикусывает выпирающие косточки, ключицы, оставляет засос на бедре. Тэхён стонет и сжимает свободную ладонь в кулак, сминая письмо. Этот звук, тихий шелест — так бы звучало дыхание Джея? Оно бы скользнуло по спине, осело бы на загривке. Сильные пальцы впились бы в его волосы и прижали к подушке, а грубый властный голос приказал бы… Тэхён кончает. Он пачкает руку, бельё, край столешницы и потемневшими глазами видит, как кто-то проходит перед ним, замирает и наклоняется. Этот кто-то говорит низким приятным голосом: — Думаю, мы можем встретиться, Тён-и, будь внимательней. Когда Тэхёну удаётся прийти в себя, он начинает убираться. Движения получаются скованные, словно запрограммированные: стереть сперму с мест, куда она попала, выбросить ведёрко из-под мороженого, вылить холодный кофе и сделать привычный любимый пряный чай. Тэхён собирает все письма, кроме нового, сворачивает их, возвращает в конверты и складывает в стопку. Он даже находит какую-то ленточку и осторожно перевязывает их вместе. Платок… Его Тэхён убирает в специальное место в гардеробной. Когда всё, что можно было сделать, он делает, причин избегать случившегося не остаётся. Тэхён усаживается обратно на то же место, делает первый глоток чая и, нервничая, перечитывает четвёртое письмо. Оно будоражит не так сильно, как в первый раз, но Тэхёна всё равно перетряхивает. «Чувствуешь моё дыхание у себя на затылке? Это я.» Дыхание заменяют мурашки, но и этого достаточно, чтобы Тэхён запаниковал. Он облизывается, откладывает письмо и быстрым шагом отправляется проверять квартиру. Окна, балкон, комнаты, даже подсобку — всё чисто. Нет никого, и нет ни одной детали, которая бы подсказала, что тут был незнакомец. Последним Тэхён заходит в собственную спальню и, не торопясь, осторожно ступая, оценивающе проходится взглядом по каждому предмету. Их не так уж и много. Кровать в центре ещё со следами его неспокойного сна. Тумбочки по бокам завалены сценариями, пакетами с вкусностями, мягкими игрушками. Напротив входа окна на всю стенку с незакрытыми занавесками. Тэхён подходит к ним и ощупывает каждый сантиметр, заглядывает за них, даже нюхает, но всё кажется таким же, как всегда. Он делает шаг в сторону столика с косметикой, и там, кажется, что-то есть. Ненавязчивый, лёгкий древесный аромат со сладкими нотками… чего-то цитрусового? Нет. Молочного? Может быть, кокос или банан? Тэхён пытается уловить запах, но терпит неудачу. Развернувшись, Тэхён поворачивается лицом к кровати и понимает: вот оно. Вот то место, где за ним наблюдали. В тёмном углу, даже проснись Тэхён ночью и скользни взглядом по этому месту — не заметил бы ничего. Невыносимо хочется изменить расположение вещей в комнате, чтобы такого больше не повторилось. И не хочется. Тэхён проводит ладонью по столику, представляя, как проводил там же Джей, пока ждал, и решает, что оставит всё как есть. Но закажет засов.

───── ◉ ─────

К моменту, когда Тэхён усаживается за столик в ресторане, еда уже приготовлена и аккуратно сервирована. Тарелка из девяти деликатесов, боссам и пибимпаб, которым славится этот ресторан, в фарфоровой посуде. Перед местом Чимина стоит кимчи с салатом. Тэхён проводит кончиками пальцев по палочкам, удивлённый тем, что друг позаботился заказать всё заранее. Официант подходит так тихо, что Тэхён обращает на него внимание, только когда в бокал льётся красное вино. Чимин предусмотрел и это. Обычно от него стоит ожидать или виски, как дань вкусам Юнги, или пиво — его собственным. Вино же было непривычным сюрпризом. Тэхён обхватывает тонкую ножку бокала и подносит его к носу, вдыхая приятный букет. Сладкий, терпкий, без кислятины. Тэхён покачивает вино и делает первый пробный глоток, наслаждаясь вкусом — всё так, как и в запахе. Он подумывает о том, чтобы спросить название и заказать себе парочку бутылок домой, когда на кресло напротив эффектно опускается Чимин. — Пробки, — он привычно отмахивается от своего опоздания, как от чего-то несущественного. — Ты уже всё заказал, так долго ждал, Тён-и? Вино застревает в горле. — Ах, кимчи, благослови тебя боженька, Тён-и, я ужасно голоден, — Чимин ловко орудует палочками, цепляя небольшой кусочек свинины и тут же заглатывая его со стоном наслаждения. — И листовой салат, чёрт подери, я уже забыл, каково это, когда твои вкусы знают и ценят. «Не ешь», — Тэхён не может заставить себя сказать. Он с трудом делает второй глоток вина, чтобы не выглядеть странным, чтобы протолкнуть застрявший в горле ком, и не чувствует понравившегося вкуса. — Сегодня встречался с Хоби-я, оказывается, он недавно вернулся из Пусана, вы не виделись там? Он говорил, что нет, но мало ли, знаешь, — Чимин перебирает палочками листья салата, выбирая самое симпатичное для себя, а Тэхён не может шелохнуться. «Пожалуйста, не ешь», — слова хочется прокричать. Тэхён отставляет бокал не глядя, опирается лишь на ощупь и надеется, что не прольёт его на брюки. — «Не надо, Чимин-и, не надо есть, это-» — Что-то случилось, Тён-и? — Чимин делает глоточек вина, совсем крошечный, больше для вида, чем действительно от желания. — Необычно вкусно, — он делает ещё один глоток, отпивая добрую половину того, что есть в бокале. — Тэхён-а, ты меня пугаешь, что случилось?.. — Всё нормально, — Тэхён выдавливает из себя слова вместе с неуверенной улыбкой, — вино не в то горло пошло. — Точно только это? — Чимин склоняет голову вбок и выглядит похожим на потерянного щенка. С удивлённо приоткрытыми глазами он смотрит так внимательно и терпеливо, что Тэхёну хочется как на духу рассказать всё о письмах, о подарках, о цветах, о… О сталкере. Тэхён проговаривает это слово про себя, пробуя на вкус как вино чуть раньше. Слово отдаёт гнилью, в то время как «поклонник» кажется более приятным, правильным, подходящим под его ситуацию. — Да, — Тэхён говорит и заставляет себя сделать ещё один глоток, но, когда подносит бокал к губам, только обмакивает в вине губу. Он сможет. Он уже всё равно пил и ничего не случилось. Пил и Чимин, который продолжает бодро о чём-то рассказывать, шуршать палочками в еде и обеспокоенно посматривать. Тэхён сглатывает — ком в горле никуда не девается, становится только больше, словно налепляя на себя и вино, и еду, и этот день. Он бессмысленно повторяет: — Да, — и пьёт. Ничего не происходит. Ничего и не должно произойти: даже если это Джей сделал заказ, заботливо выбирая только их любимые с Чимином блюда, то готовили повара из ресторана. Мог ли Джей проникнуть на кухню? Мог ли он что-то подсыпать, а после дождаться, когда нетрезвый Тэхён будет садиться в такси, и увезти к себе? Мог ли… — Прошу прощения, — официант сбивает поток паникующих Тэхёновых мыслей, когда приносит вазу с цветами. Белые острые лепестки, складывающиеся в пятиконечную звезду, и один язычок, привлекательно вываливающийся наружу. — Будет дополнение к заказу? — Тён-и, ты заказывал десерт? — Чимин спрашивает, но влюблённо смотрит на цветы. Он осторожно касается кончиками пальцев нежных лепестков, и Тэхёну приходится схватить себя за руку, чтобы не оттолкнуть Чимина. Ещё к букетам он не ревновал. — Шоколадный десерт и мороженое с инжиром, верно? — официант отвечает быстро, и Тэхён ему благодарен. Он меньше всех в этом ресторане знает, что заказывал. — И два коктейля. — Тогда больше ничего, спасибо, — Чимин кивком отпускает официанта и трогает ещё раз лепестки, прежде чем подпереть подбородок кулачком и продолжить на них смотреть. — Люблю орхидеи, но ангрекум занимает особенное место у меня в сердце. Где ты их заказал? Они обычно цветут зимой. Тэхён не сразу понимает, что речь о цветке. Он тоже смотрит на букет — три, как напоминание, что теперь ему не быть в одиночестве. Один цветок Чимину, как гостю в их свидании, а два — им, как непосредственным участникам. Подходящий ли момент, чтобы рассказать о поклоннике? Тэхён не знает, наступит ли когда-нибудь такой момент вообще. Может быть, он уже прошёл, может быть, он действительно наступил сейчас, может быть, будет позже, когда это станет уместнее. Хочется нервно осмотреться: может, Джей тут? Сидит в неприметном тёмном углу и смотрит, оценивает реакцию, отмечает, что Тэхён ел, от чего отказался, понравилось ли ему вино, или надо было выбрать другое. Еда нетронута, и аппетита нет совершенно, но он заставляет себя взять палочки и подцепить один кусочек мяса. Самый тоненький и неприметный, как Джей в этом ресторане. Тэхён даже не ощущает его внимательного взгляда между лопаток. Единственное, что ему нравится в их отношениях. Прожевав, совершенно не чувствуя вкуса, не наслаждаясь тем, как мясо тает на языке, Тэхён находит в себе силы ответить. — Я просто попросил красивых, — ложь легко ложится на язык и не чувствуется таковой. Тэхёну кажется, что он играет роль. — Даже не знал их названия. — У них определённо есть вкус, — Чимин довольно кивает и тянется за телефоном, чтобы сфотографироваться на их фоне. — Давай со мной, Тэхён-а, давненько мы не пополняли нашу коллекцию. Тэхён послушно фотографируется, фотографирует их столик и свою нетронутую еду, мягко улыбается на камеру и понимает главное: сегодня он ночевать дома не будет.