Гарри Поттер и Святой Грааль

      В комнате стояла тишина, такая плотная, что, казалось, ее можно потрогать. Пылинки лениво танцевали в редких лучах света, пробивающихся сквозь запыленные стекла. В кресле у окна, спиной к двери, застыла неподвижная фигура. Лорд Волдеморт? Или лишь его оболочка, пустая форма, оставшаяся после чего-то ужасного? Невозможно было сказать наверняка.       Тело в кресле казалось неестественно замершим. Ни малейшего движения, ни вздоха. Только тусклый отблеск камина играл на бледной коже головы, обращенной к разбитому окну. Свежий багровый шрам, зловещая отметина на груди, контрастировал с мертвенной бледностью остальной кожи. Был ли это след вчерашней битвы, или посмертное клеймо?       Дверь тихонько скрипнула, и в комнату проскользнула тень. Хвост. Он двигался на цыпочках, словно ступая по минному полю, каждый его шаг — молитва о том, чтобы не разбудить спящего зверя… или не потревожить мертвеца. Он замер у порога, вглядываясь в неподвижную спину. Жив ли он? Или все кончено? Надежда и страх боролись в его глазах, но ни один из них не мог перевесить ледяное молчание комнаты.       Хвост медленно, бочком, начал красться вдоль стены, стараясь не сводить глаз с фигуры в кресле. Он остановился в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе. Всматривался, пытаясь уловить хоть малейший признак жизни. Движение пальцев? Дыхание? Хоть что-нибудь… но кресло упорно хранило свою тайну. Только отблески огня плясали на чем-то темном и влажном, пропитавшем ткань у шрама на груди. Кровь? Или просто игра света и тени?       Хвост замер в нескольких шагах, его дыхание сбилось, в горле пересохло. «Ну же, Хвост, соберись,» — мысленно одернул он себя, хотя ноги предательски подрагивали. Сглотнув вязкую слюну, он рискнул нарушить тишину.       — Мой… Лорд? — прошептал он, его голос — едва слышный писк, который мог бы заглушить взмах крыла бабочки. Тишина в ответ стала еще гуще, словно наэлектризованный воздух перед грозой. Хвост затаил дыхание, вглядываясь в неподвижную спину. Может, он спит? Или… хуже?       Он сделал еще один робкий шаг вперед. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь в ушах назойливым стуком.       — Мой Лорд… это… я, — попытался он снова, уже чуть громче, но все еще с опаской. Слова прозвучали жалко и неуверенно, растворяясь в зловещем молчании комнаты. Ни движения, ни звука. Словно статуя. Или… мумия? Хвоста пробрал озноб.       Он беспомощно оглянулся на дверь, словно ища спасения. Но бежать было некуда. И он знал это. Снова перевел взгляд на кресло. Может, стоит подойти ближе? Проверить… но что, если… его встретит ледяной взгляд пылающих красных глаз? Или… пустота?       Собравшись с духом, Хвост сделал еще несколько шагов, пока не оказался почти вплотную к креслу. Запах гари от камина, запах пыли… и еще что-то. Слабый металлический запах. Кровь? Хвост замер, не решаясь заглянуть через плечо кресла. Страх сковал его, парализовал.       — Мой Лорд… — вновь прошептал он, его голос дрожал. — Я… я принес… новости.       Тишина. Только тихое потрескивание дров в камине нарушало мертвую тишину. Хвост почувствовал, как по спине пробегает липкий, холодный пот. Он не знал, что делать. Бежать? Кричать? Или просто стоять здесь, пока неподвижная фигура в кресле внезапно не оживет… или не окажется чем-то куда более ужасным, чем он мог себе представить.       Отчаяние — вот что заставило его сделать следующий шаг. Не смелость, нет, а парализующий страх перед неизвестностью, который толкал его вперед, словно обреченного на казнь. Хвост медленно протянул дрожащую руку. Куда? К мантии? К плечу? Он сам не знал. Пальцы замерли в дюйме от темной ткани, боясь прикоснуться, боясь нарушить это зловещее спокойствие.       — Господин… — выдохнул он, его голос теперь звучал чуть увереннее, но все еще сдавленно. — Я… есть вести. Важные вести.       Тишина ответила ему, густая и непроницаемая, словно саван. Хвост зажмурил глаза на мгновение, собираясь с духом. Это безумие. Стоять здесь, уговаривая каменную глыбу. Но что еще ему оставалось?       Собрав остатки мужества, он все же коснулся мантии. Ткань была холодной и неподвижной. Словно накрывала пустоту. Хвост невольно отдернул руку, словно обжегшись. Сердце бешено колотилось, грозя вырваться из груди.       — Мой Лорд! — произнес он громче, в его голосе прорезались отчаянные нотки. — Прошу, ответьте! Я… я не смею вас беспокоить, но…       Внезапно тонкая струйка дыма потянулась от камина, закручиваясь в причудливые спирали. Тень на стене слегка колыхнулась. Хвост замер, затаив дыхание. Ему показалось… нет, наверняка показалось. Просто игра света и тени.       — Мой Лорд? — повторил он, уже почти шепотом, надежда робко затеплилась в его душе. Может… может, он просто погружен в глубокие раздумья?       Именно в этот момент голова в кресле медленно повернулась.       Голова повернулась медленно, очень медленно, словно смазанный механизм, пролежавший долгие годы в сырой земле. И когда лицо оказалось в поле зрения Хвоста, тот едва не отшатнулся.       Бледность. Нездоровая, мертвенная бледность, словно лунный свет, застывший на коже. Тонкие губы плотно сжаты в нитку, над ними змеится лишь намек на презрительную усмешку. Но глаза… Вот что ужасало по-настоящему. Красные, как раскаленное железо, они смотрели сквозь Хвоста, будто видел он лишь прозрачную оболочку, недостойную внимания. В них не было ни тепла, ни жизни, лишь холодная, бездонная злоба. И ум. Хищный, расчетливый ум, плетущий новые сети ненависти.       Шрам. Багровый след от меча, располосовавший грудь, теперь частично виден в распахнувшейся мантии. Он пульсировал слабой тенью, напоминая о недавнем поражении, о дерзости девчонки. Но во взгляде Волдеморта не было и следа слабости. Лишь ненависть, сконцентрированная и опасная, как яд редкой змеи.       Внезапно тишину разорвал голос. Холодный, как лезвие ножа.       — Ты что там бормочешь, Хвост? Молитву читаешь? На всякий случай?       — Мой Лорд! — зачастил он, подползая ближе. — Я… я принес…       — Принес? Что ты можешь принести, Хвост? Кроме своей жалкой трусости? Или ты решил порадовать меня новостями о том, какая я бездарность, раз позволил какой-то девчонке…       Он запнулся, словно само воспоминание вызывало физическую боль.       — Мой Лорд, нет! — залебезил Хвост. — Я… я хотел сказать… после возвращения… вам нужно время, чтобы восстановить силы…       Волдеморт медленно поднялся с кресла, его движения были резкими, какими-то рваными, совсем не похожими на прежнюю уверенную грацию. Он словно марионетка с перепутанными нитками, готовая в любой момент сломаться. В его взгляде мелькало что-то безумное, лихорадочное, словно в голове роились голоса, спорящие друг с другом. В этом было что-то от одержимого — непредсказуемая опасность, скрывающаяся за напускным спокойствием, и от человека, потерявшего связь с реальностью — зияющая пустота внутри, порождающая странные, пугающие действия.       — Самокритика, Хвост, — пробормотал Волдеморт, его голос прыгал, как камень по воде, то срываясь на шипение, то взлетая до неестественно веселого фальцета. — Ты даже не представляешь, какое это удовольствие. Признать себя дураком… особенно, когда эта глупость одета в мантию Гриффиндора.       Он издал короткий, истеричный смешок, больше похожий на предсмертный хрип. Подошел к Хвосту скачками, словно его дергали за невидимые веревки. Остановился вплотную, наклонив голову набок, как сумасшедший ученый, рассматривающий подопытную крысу. Вблизи его лицо казалось измученным, как у человека, не спавшего несколько суток, а в красных глазах плясало нездоровое возбуждение маньяка.       — Знаешь, Хвост, — продолжил Волдеморт, его голос внезапно стал вязким и сладким, как патока, от чего Хвоста пробрала дрожь. — Я видел ее мысли. Девчонки. И знаешь что? Она… почти поняла меня. Представляешь? Она видела логику в моих действиях. Просто… она выбрала другую сторону. Глупая, глупая девочка.       В его голосе слышалось не столько злорадство, сколько какое-то болезненное разочарование, словно предательство близкого человека. Но тут же его лицо искривилось от ярости.       — Но она поплатится, Хвост! Поплатится! Я вырву у нее сердце и скормлю василиску! Я…       Он запнулся, словно забыл, что хотел сказать, и вдруг расхохотался, закинув голову и глядя в потолок пустыми глазами. Смех его был громким, безумным, как у пациента психиатрической лечебницы.       — Но сначала самокритика, Хвост! Давай же посмеемся! Это же клоунада, а не жизнь! Самый великий темный волшебник… побежден школьницей! Аха-ха-ха!       Он схватил Хвоста за плечи и затряс его, как тряпичную куклу, его глаза горели нездоровым огнем. В этот момент он был похож на безумного короля из старой сказки. Но именно это безумие делало его еще более опасным. За хаосом его поведения все еще скрывалась холодная логика и неутолимая жажда мести. И Хвост знал, что этот приступ мании может в любой момент смениться приступом убийственной ярости.       Хвост попытался выдавить из себя подобие улыбки, его губы дрожали, а глаза лихорадочно бегали, ища хоть какой-то намек на то, что его усилия оценены. Это была жалкая, кривая гримаса, больше похожая на предсмертную судорогу, чем на веселье.       Волдеморт наблюдал за этим зрелищем с прищуренными глазами, его лицо оставалось непроницаемым, как маска. Казалось, он оценивает степень унижения своего слуги, смакуя каждую деталь.       — Ну же, Хвост, старайся, — промурлыкал он, в его голосе появились садистские нотки. — Не будь таким вялым. Вложи в это душу. Покажи мне, как ты искренне рад моему позору. Представь, что это я поскользнулся на банановой кожуре прямо перед министром. Смешно ведь, правда?       Он снова рассмеялся, но в этот раз смех звучал более угрожающе, в нем слышались нотки самого настоящего безумия. Хвост почувствовал, как по спине побежал холодный пот. Он попытался засмеяться в ответ, но из его горла вырвался лишь давленый сип.       — Давай же, Хвост! — прошипел Волдеморт, его глаза сузились до щелочек. — Вместе! Это командная работа. Мы должны посмеяться над моей неудачей… и забыть о ней навсегда.       Голос его внезапно стал угрожающим, в нем появилась сталь. Хвост понял, что игра зашла слишком далеко. Он заставил себя издать несколько нервных звуков, пытаясь имитировать смех, но получалось неестественно и жалко.       — Вот так, — прошептал Волдеморт, его лицо внезапно помрачнело. — Именно так мы и сделаем. Забудем.       Он отпустил Хвоста и отступил назад, его движения стали снова плавными и опасными. Улыбка полностью исчезла с его лица, оставив лишь холодное, непроницаемое выражение.       — Мы забудем ее навсегда, Хвост, — произнес он медленно, словно выдавливая каждое слово. — Когда я сотру ее в пыль. Когда от нее не останется и воспоминания.       Внезапно его рука вскинулась, палочка словно выросла из его пальцев. Хвост инстинктивно съежился, закрывая голову руками.       — Я принес… я принес… новости… мой господин! — выкрикнул он в отчаянии, пытаясь отвлечь внимание Волдеморта.       Но тот его уже не слушал. В его глазах горел холодный, безжалостный огонь.       — Забудем ее крики, — прошептал Волдеморт, его голос стал почти нежным. — Забудем ее мольбы. Забудем ее имя.       Он сделал короткое движение палочкой.       — Круцио!       Крик боли разорвал тишину, наполнив комнату отчаянием и ужасом. Волдеморт стоял над корчащимся на полу Хвостом, его лицо выражало лишь холодное удовлетворение. Насладившись его мучениями, он резко опустил палочку. Улыбка вернулась на его лицо, но теперь она была жуткой и неживой.       — Вот так-то лучше, Хвост, — промурлыкал он. — Теперь мы оба улыбаемся. Правда?       Он отвернулся от Хвоста, словно тот был чем-то неприятным, и снова подошел к окну, глядя в ночное небо, где уже начинал брезжить рассвет.       Волдеморт даже не удостоил Хвоста взглядом. Он просто отвернулся и подошел к разбитому окну, уставившись в пред рассветное небо. Хвосту оставалось только смотреть на его спину — неподвижную и надменную, словно спину каменного истукана. Что там у него в голове творится, Хвост мог только гадать. Наверное, опять строит планы по захвату мира или еще какую-нибудь грандиозную чушь. Главное, что сейчас ему нет дела до жалкого Хвоста, валяющегося на полу.       — Мы забудем ее, — пробормотал Волдеморт, словно читал надпись на стене. Голос — без эмоций, словно ветер в трубе. — Когда превращу в пыль. В ничто. В призрак, который боится собственной тени.       — Мой господин… — прохрипел Хвост, цепляясь за слова, как за последний шанс. Боль отступала, оставляя только липкий страх. Сейчас главное — заставить его слушать.       Волдеморт словно не слышал. Стоял у окна, как статуя, игнорируя Хвоста, как не пойми что на подошве ботинка. Хвост знал этот прием. Когда его господину кто-то неинтересен, он просто перестает его замечать. И это было хуже любого «Круцио».       Волдеморт застыл у окна, как манекен, полностью отключившись от жалких попыток Хвоста привлечь внимание. В этой башке явно варилось что-то свое, какие-то хитроумные злодейские планы — впрочем, как обычно. Минута тянулась, словно пытка, пока в дверь не постучали. Тук-тук. Просто и без затей. Волдеморт даже не дернулся. Словно и не слышал. Только через пару секунд, не поворачиваясь, бросил через плечо:       — Хвост, открой. Не будь таким негостеприимным.       Хвост, едва не задохнувшись от облегчения, пополз к двери, словно червяк. Дверь открылась, и на пороге возник Снейп. Глянул на Хвоста с таким отвращением, словно тот был дохлой крысой на его любимом ковре.       — Можно? — тихо спросил Снейп, обращаясь к неподвижной фигуре у окна.       — А, это ты, Северус, — отозвался Волдеморт, даже не пошевелившись. Голос — ровный, как линия горизонта. — Валяй.       Снейп вошел, брезгливо перешагнул через раскинувшегося на полу Хвоста и остановился на безопасном расстоянии от Темного Лорда.       — Ну-с, Северус, и с чего это тебя принесло? — Волдеморт наконец повернулся к Снейпу, его губы растянулись в неприятной улыбке.       — Мой Лорд, у меня есть сведения, — Снейп держался с достоинством, словно стоял не перед психованным убийцей, а на приеме у королевы. — Которые помогут нам покончить с Поттером раз и навсегда.       Волдеморт резко, как на шарнирах, развернулся, и его взгляд — два раскаленных гвоздя — впился в Снейпа. Тот даже не дрогнул, его лицо было непроницаемым, как стена Азкабана. Ни единого мускула не выдавало его внутреннего состояния.       — Поттер? — прошипел Волдеморт, в его голосе слышался яд. — Да мне плевать на Поттера с высокой башни. После вчерашнего концерта есть вещи поинтереснее. Девчонка. Д’Арк. Вот что сейчас на повестке дня.       — Жанна д’Арк, — протянул Снейп, словно смакуя каждую букву. — Всего лишь студентка Хогвартса. Гриффиндорка. Умница, но с дисциплиной у нее беда. Школьные правила для нее, что пустой звук. И каким-то невероятным макаром эта выскочка оказалась в списке чемпионов.       — Не надо мне этого втирать, Северус, — голос Волдеморта был холодным, как лед. — В ее башке я видел кое-что поинтереснее твоих россказней. Там целый фильм крутят, Северус. Франция, Средневековье, суд над этой самой Жанной, которую народ считал героиней, голоса в ее голове, битвы, костер.       — Мой Лорд, — голос Снегга сочился елеем, — я, разумеется, не могу залезть в голову каждой сопливой гриффиндорке, но, смею предположить, у девицы просто чересчур развито воображение. В ее писанине порой встречается такое, что у меня на уроках уши вянут. А картинки в тетрадках… Знаете, мой Лорд, крепкие юноши в латах и без… — Снейп изобразил на лице гримасу брезгливости. — Не для слабонервных зрелище.       Волдеморт на мгновение задумался, словно пытаясь решить, верить Северусу или нет.       — Серьезно? — спросил он, и в голосе его прорезалось что-то вроде недоверчивого любопытства.       Затем он резко повернулся, его мантия взметнулась, как крыло раненой птицы. Взгляд его метал молнии.       — Так, а ну-ка выкладывай, Северус. Что еще мы знаем об этой проклятой девчонке? Откуда она взялась? Где обитает? Чем дышит?       — Из того, что нам удалось нарыть, — Снейп говорил невозмутимо, будто речь шла о погоде, — прошлым летом эта девчонка прибыла в Англию из Франции, сразу на четвертый курс. Мои люди пытались пробить, что да как, но после вокзала в Лондоне ее след простыл. Где она сейчас шляется — никому не известно.       — То есть как это — неизвестно? — Волдеморт подался вперед, его глаза сузились. — Она что, призрак, чтобы вот так просто исчезнуть?       Волдеморт побагровел от ярости, сжал кулаки.       — Найти, — прошипел он сквозь зубы. — Найти эту чертову девчонку и доставить ко мне. Живьем. Я сам с ней разделаюсь.       — Но, мой Лорд, — голос Снейпа, как всегда, был непроницаем, — что тогда с Поттером?       — Поттеру? — Волдеморт усмехнулся, но глаза его остались холодными. — А Поттеру мы устроим сюрприз. Пусть сначала увидит голову этой выскочки. Почувствует, так сказать, вкус победы. Прежде чем отправиться вслед за ней.