Большое спасибо, шифтинг.

От лица Долорес.

      Подойдя ближе к клубу я вспомнила, что Эллисон лучше туда не входить. Всё-таки Лютер, скорее всего сейчас не в состоянии, да и явно уже что-то вытворяет, что не одобрит темнокожая. Надо её как-то отговорить идти со мной и попросить подождать нас тут.        — Эй, цветочек, — я позвала девушку, которая шла сзади меня. — Давай ты подождёшь нас рядом с этим зданием?        — В смысле? Почему!? — возмутилась она, но всё так же не переставала идти за мной.        — Понимаешь, там не такая компания, какую ты себе можешь представить. Ну, наркотики и другие вещества. Я думаю, что тебе стоит лучше подождать, — я снова отвернулась от девушки и завернула за угол переулка.        — Ладно, но только молю тебя! Выведи оттуда Лютера! — попросила кудрявая, взяв в свою ладонь моё запястье.        — Конечно, — на прощание я ей улыбнулась, скрываясь за железной дверью.       Внутри громко играла музыка. На шестах кружились стриптизёрши, а рядом с ними был Лютер. Как и тогда, он был в хлам пьяный. Настолько, что даже Клаус не смог помочь и...О боже, Клаус! Его тоже надо уберечь от совершения ошибки!       Сначала я побежала к стенду с многочисленным количеством полуголых женщин и к стоящему в трусах Лютеру. Я пыталась докричаться до него, но эта музыка сделалась сначала эхом, а потом каким-то писком, из-за чего я зажмурилась и прикрыла руками уши, чтобы меньше слышать этот звук. Вокруг меня как-будто никого не было. Наверное это из-за того, что в помещение было очень жарко, а также воняло куревом. Но вдруг меня кто-то очень сильно толкнул, тогда я со смачным звуком упала на пол. Все обратили внимание на меня и мужчину в костюме. Он смотрел на меня с каким-то презрением или даже ненавистью.        — Тупые американцы, — сказав это на русском, он цокнул и поправил свою бабочку.        — Пошёл на хуй, — так же на русском произнесла я, а потом встав с пола, направилась обратно к сцене, где меня ждал озадаченный номер один.        — Эй, Долорес! Ты что, умеешь разговаривать на каком-то секретном языке? — улыбнулся Лютер, слегка покачиваясь.        — Это Русский язык, придурь! — я взяла его за руку и повела в сторону выхода.       На моё удивление он даже не брыкался, а просто шёл. Я даже о его внешнем виде не задумалась, а зря, ведь Эллисон может не так всё воспринять. Но главная цель — вывести этих идиотов отсюда. Отведя Лютера к Эллисон, я принялась смотреть в пол и искать валяющегося Клауса. Мои поиски не увенчались успехом. Его как-будто тут и в жизни не было. Хотя, возможно он уже принял наркотики и валяется где-то под кайфом. С этой мыслью я направилась к туалетам. И как оказалось — я была частично правда. Четвертый был там и что-то нервно пытался найти в карманах своей куртки.        — Долорес? Ох, чёрт! Я тебя вчера искал, а потом мне сказали, что ты легла спать с Пятым, — заметив меня, он направился в мою сторону. — Извини, что так вышло. Такого больше не произойдёт.        — Что ты ищешь? — чуть с волнением спросила я, ведь он мог искать ту самую закрутку, которую я скурила.        — Да потерял одну ‘‘каку’’, которая сейчас бы мне облегчила жизнь, — грустно сказал Клаус, а я почувствовала вину перед ним.        — Ой… — тихо произнесла я.        — Только не говори, что ты взяла, — он посмотрел на меня со смешинкой. На что я лишь одобрительно покивала головой.        — Теперь мы точно, как семья! — крикнул он и сжал меня в своих объятиях.       Так мы простояли минуты две, а затем пошли в сторону выхода. Там мы никого не нашли, но это неудивительно, ведь когда я притащила Лютера, глаза у Эллисон стали больше и были полны разочарования. Мне было жаль её в тот момент, но поделать ничего не могла. Это жизнь. Привыкай.

От лица автора.

      Пока Долорес и Клаус телепортировались домой, Пятый был не с Авророй. Он был со своими мыслями о рыжеволосой. Он — пожилой мужчина, который постепенно влюбляется в малолетнюю девочку. Да, Пятый стал признавать наконец-то свои чувства, а вот Долорес отнекивалась. Всё же, она оказалась упертой девчонкой. Но и это качество в ней ему нравилось. Все её изъяны, достоинства — услада для мальчишечьего взгляда. Все эти дни, пока Долорес спала с Клаусом, Пятый подглядывал за ними, ведь он не хотел потерять новую и будущую пассию. А если быть точнее, то не хотел увидеть картину, которая разбила бы ему сердце.       Пятый был на каком-то обрыве, где виднелся закат Нью-Йорка. Такой оранжевый с розовым пятнами, прям как в фильмах. Волосы мальчика развивал прохладный ветерок. Именно тут его любимое место, о котором никто не знает. Так сказать, тут уединение с собственными мыслями, которые сейчас разрывают его изнутри. Пятый думал о том, что будет, если он решится признаться Долорес. Какова будет её реакция? Вдруг, она отвергнет его, тем самым сделав больно парнишке. А затем, сам себя корил в том, что думает о всякой ахинее.        — Пятый! Тут так красиво! — закричала темноволосая, смотря на закат.        — Ты уже всё? — спросил мальчик.       Ну образно говоря — он не был с Авророй. Просто ей потребовались какие-то растения, для заварки чая. А так как они были очень редкие, то он телепортировал их именно сюда. Но всё-таки тайну про уединение скрыл. Да и хорошо общаться они стали из-за того, что у обоих с математикой и физикой было всё хорошо, а ходя вместе, они обсуждали глупейшую ошибку Пятого, а также какие-то формулы.        — Да. Но я хочу зайти в магазин и... — сказала Аврора и мальчик её перебил:       — Значит всё. Пошли.

***

      Почти вся семья была в сборе. Не хватало только Вани. Клауса и Долорес? Не увидя этих двоих, Пятый сразу стал нервничать. Всё это время он отстранялся от Долорес, пытаясь тем самым убавить симпатию, но она — наркотик, на который он подсел. Всё, что сейчас чувствовал мальчик — ревность. Он убьёт Клауса, если тот лишит её невинности.       В дом зашли полувесёлые номер четыре и рыжик. Они немного пошатывались, держа пакеты в руках. По звону стекла было понятно, что там находился алкоголь. И видимо, довольно большое количество. Во рту Долорес на краешке губ красовалась сигарета, а у Клауса были расширенны зрачки. Девушка пыталась не заржать, смотря на перепугавшуюся Эллисон, спящего на диване полуголого Лютера, бежавшую к ней Аврору и на Пятого, ведь тот сделал такое недовольное лицо. Обхохочешься!        — Долорес! Хватит, так портить себе здоровье! Умоляю! — молвила Аврора что-то рыжику.        — Чего? Я в полном порядке! — от Долорес так и веяло алкоголем.        — Всё, мне это надоело, — довольно странную идиллию прервал Пятый, взяв под локоть рыжика и увёл её подальше от Авроры и семьи.       По всей видимости, что это была дальняя комната — кабинет отца. Заперев дверь на замок, Пятый повернулся лицом к девушке, посмотрел на неё так, как на отпущение молодёжи. Она ведь маленькая и невинная сейчас перед ним, но в то же время, так сексуально сидит на столе и перебирает пряди волос. В комнате было душно, поэтому девушка расстегнула одну пуговицу, а мальчик следил за её действиями, но когда платье было на грани снятия, то он всё-таки прервал тишину:        — И что ты творишь? — недовольно спросил мальчик.        — А что ты сделал? Привёл меня в душную комнату, так ещё и молчишь, — Долорес наигранно надулась.        — Нет. Ты сейчас своими действиями меня заводишь, а я бы не советовал таким заниматься. У меня хороший опыт, уж поверь мне на слово, — прошептал ей Пятый, подходя впритык к девушке и кладя свои руки к ней на талию, немного притягивая к себе. Минута, что была длинною, как вечность, проходила без всякого действия. Один бы рывок и вот он — долгожданный поцелуйчик, но нет. Они просто смотрели в глаза друг друга, губы, как всегда в миллиметре, только одно изменилось — их отношение друг к другу.        — Действуй, — шёпотом произнесла Долорес, смотря на губы Пятого.