Воспоминания

      Тревога. Необъяснимая, липкая, мерзкая.       Сначала он чувствовал тошноту, ужасно чесалось горло, но изнутри — никак нельзя достать. Однажды, когда мальчик кормил собаку, его стошнило. От горького вкуса листьев и корней хотелось рыдать.       Потом на коже стал проявляться зуд.       Чесалось. Чесалось. Чесалось.       Он уже догадывался, что произойдет дальше и паниковал: матушка говорила, что плохих людей наказывают боги и пытался понять, что делал не так. Может, это началось когда он пнул младшего брата? Когда не поделился красивым цветком с сестрой?       Мальчик кричал, хотел кричать, но его никто не слышал. Листья ломали его кости и впивались в кожу.       Тогда он не выдержал — пошел к отцу. — Что за глупости ты говоришь?       Он не видел. Мать не видела. Братья. Сестры. Никто.       Почему вы не видите?       Их семья больше не могла находиться в Топях. Им нечего было терять — урожаи, которые семья собирала, были скудны и невыгодны.

***

      — Поживее давай, мы тебя ждать не собираемся.       Глаза видели откровенно плохо: образы были мутными и расплывчатыми.       Он не чувствовал боли, но четко ощутил свободу.       Корни нашли свое место на проклятой земле — это было именно то место. Застыл. Спины родных удалялись все дальше и дальше, сокрытые деревьями.       Мог ли он сказать, что тени коснулись и его? Нет.       Он сгинул во мгле естественной смертью — как растение, на грязной почве, в перепачканной его собственной кровью траве.