Противоположные полюсы

      Оказавшись, наконец, дома, Василиса смогла расслабиться. День вышел очень эмоциональным, как и несколько до этого, истрепав все нервы. Первым делом переодевшись в домашнюю одежду, она пошла на кухню, чтобы пообедать/поужинать. Стрелка на часах уже близилась к пяти часам, так что можно было назвать и ужином. Приготовив себе нехитрое блюдо, состоящее из макарон с сосисками, она села за кухонный стол, не забыв захватить недочитанную книгу.       Заметив, что она уже третий раз перечитывает абзац и не понимает, что там написано, Василиса отложила эту затею. Мысли, бегающие по черепной коробке неугомонными тараканами, не давали сосредоточиться. За последние дни было слишком много моментов, заставляющих покачнуться её привычное ледяное равнодушие.       Ситуацию со Стасом и Аней она старалась выкинуть из головы и сердца всеми возможными способами, но почти десятилетняя дружба и год отношений просто так не забываются. Как бы ни хотелось, но хотя бы раз в несколько часов проскальзывали старые воспоминания, заставляющие сердце болезненно ëкать. Но, как бы ни было неприятно, обратно к этим людям возвращаться она не хотела. Себя она любила больше.       В новой школе тоже было пока сложновато. Много новых людей и помещений заставляли мозг Василисы знатно напрягаться. Чтобы запомнить всё и всех требовалось много усилий, которые она старалась прикладывать, чтобы не опозориться, назвав одноклассника или учительницу другим именем. Ещё и этот вальс. Только добавлял дополнительную нагрузку. Но с этим Василиса уже смирилась, хоть что-то интересное и новое. Как будто и так нового мало было. Ладно.       И ещё один человек, вызывающий негативные эмоции на протяжении этих двух дней, не давал ей покоя. Киса. Что за человек вообще такой? Почему такой враждебный по отношению к ней с самого начала? Если бы он не повёл себя как придурок в первый день, то может быть общение у них сложилось бы нормально, то есть нейтрально, как и со всеми одноклассниками. Он же все-таки друг Бори, а Боря хороший, значит и Ваня должен быть неплохим. Но, видимо, во всех правилах бывают исключения. В данном случае исключением был Киса.       Пока эти моменты были тремя слонами, на которых покоилась нервозность Василисы в последние дни. Пора выходить на охоту, избавляясь от каждого по одному. Но охотник был из Василисы так себе, так что пока немного помучается, может, потом сами убегут.       Вернувшись мыслями к танцу, она представила, какие элементы можно поставить и как их связать между собой. Но в голове было сложно всё это совместить воедино, поэтому она написала Хэнку с просьбой помочь.       Вася Хэня, поможешь завтра с танцем? Придумала движения, связать всё не могу. А другого подопытного у меня нет.       Хэня Помогу, конечно, Вась       Вася Ты просто солнышко. Завтра в школе порепетируем или ко мне пойдём после уроков, идёт?       Хэня Идёт Это ты солнышко, Солнцева       Вася Скажешь тоже Я солнышко через несколько тысяч лет. Которое уже сжигает Землю своим жаром       Хэня Переоцениваешь себя       Вася Боюсь, что, наоборот, недооцениваю       Хэнк Зря боишься, ха       — Хенкалина, чо лыбу давишь как маньяк? — спросил Киса, сидя на стуле в студии Гендоса и наблюдая за довольной физиономией друга.       — Я видел, он с каким-то Васей преписывается, — сдал его Гена, сидящий рядом и попивающий пиво, — Хэнк, только не говори, что ты из этих…       — Ген, ты дебил? — сказал Хэнк, откладывая телефон экраном вниз, — Василиса это. Попросила с вальсом помочь.       — А, теперь, значит, у девчонок такие намёки, — с улыбкой произнёс Гена, откидываясь на спинку своего стула.       — Да эта полторашка вообще не трахается, я вам отвечаю, — раздражённо произнёс Киса, затягиваясь сигаретой, — к ней только прикоснешься, сразу иголки выпускает, я вот уверен просто.       — Хорош, Кис, — устало ответил на это Хэнк, — не говори про неё херню, она нормальная.       — Хэ-энк, — хитрым голосом произнёс Гендос, двигаясь ближе к Боре, — а ты нам ничего сказать не хочешь? Ты влюбился что ли, сынок? — хлопая его по плечу, с улыбкой продолжил Гена.       — Ни в кого я не влюбился, — дернув плечом и немного покраснев, ответил Хэнк, — просто мы давно уже знакомы, вот и общаемся. И ничего она не плохая, как Киса говорит.       Киса, слушая их диалог, закатил глаза. Сколько уже можно о ней говорить? Хэнк в школе постоянно с ней о чём-то шепчется, смеётся. Даже пару раз с ним в курилку не пошёл, оставаясь с ней на переменах, чтобы помочь найти кабинет. Теперь тут, сидя с друзьями, опять слышал про неё. Ещё и Хэнк лыбился, как влюбленный идиот. Неужели, действительно нравится ему? Да не может быть. Как такая может нравиться?       Черты её лица были странными и непонятными. Чёрные глаза и белые волосы. Как такое вообще может быть? Она была маленькая и худая, доставая Кисе макушкой только до уровня губ. Еë голос был низким и хриплым, совсем не мягким и звонким, как у большинства девчонок. Манера речи Василисы просто выводила из себя: ехидная, саркастичная, с никому не нужными метафорами. И то, что она не оставляла Кису без ответа на все его выпады, выводило из себя. Вся она выводила его из себя.       Но сегодня, стоя рядом с ней и держа её руку в своей, он почувствовал что-то, совсем ему не свойственное. От прикосновений её рук хотелось прикрыть глаза, утопая в её барбарисовом запахе с головой. Но Киса быстро выкинул этот бред из головы, сославшись на то, что весь день ничего не ел, кроме булочки в столовой.

***

      Среда в школе проходила спокойно и без проишествий.       Близился последний урок — геометрия. Зайдя в класс, Василиса пошла к своему месту, немного поправляя свою серую клетчатую юбку. Сегодня у неё было юбочное настроение, которому она сопротивляться не стала, только добавила водолазку и объемный джемпер, чтобы уж не в одной юбке.       Садясь уже за привычную парту, она начала доставать тетрадь и пенал, готовясь к уроку и наблюдая, как остальные одноклассники в спокойном темпе занимают свои места, вернувшись из курилки. Аромат от них стоял не очень приятный, мягко говоря. Не все ещё успели рассесться по своим местам, как вошла Анна Михайловна и начала произносить своим громким, командным голосом:       — Сегодня у нас контрольная работа по векторам. Перед ней я вас пересажу, а то больно хорошо все устроились, постоянно болтая и списывая друг у друга, — садясь за учительский стол, учительница достала список и начала озвучивать новую рассадку, не обращая внимания на недовольные вздохи, — Локонов садись с Кудиновым, Баранова к Бабич, Меленин к Рите Исаевой, Хенкин к Игнатову, Солнцева к Кислову…       Всё, дальше Василиса не слышала. Ну за какие такие грехи опять он? Каких богов она разгневала? Она больше не будет читать порнушные книги, честное слово, только пусть их не сажают вместе. Но, видимо, Всевышний все-таки не захотел лишать её удовольствия, поэтому время вспять не вернулось и необходимость пересаживаться за другую парту не испарилась сама собой. Поэтому, бросив печальный взгляд на Борю, она встала и с максимально страдальческим лицом отправилась за вторую парту третьего ряда.       Повесив рюкзак на крючок и положив тетрадь с пеналом на свою сторону парты, она плюхнулась на стул, скрещивая руки на груди и надув губы. Её недовольный вид заставил Кису ухмыльнуться, издавая смешок.       Василиса, услышав это, повернулась к нему лицом и недовольно произнесла:       — Меня отправили в ссылку. Я тут как на каторге, это не смешно, — и резко развернулась обратно, из-за чего её волосы взлетели вверх на пару мгновений.       После этой фразы к их парте подошла Анна Михайловна, оставляя два листочка с заданиями. Взяв себе задания второго варианта, Василиса внимательно посмотрела на номера. Их всего было четыре, три из которых показались ей достаточно лёгкими, а вот над четвёртым надо будет подумать. Услышав слева от себя мученический вздох, она тихонько захихикала, задрыгав под партой своими ступнями. Так ему и надо.       Заметив это, Киса только закатил глаза на её детские выкрутасы, начиная привыкать к заскокам Василисы. Опустив взгляд на листок, он почувствовал накатывающуюся волну тоски. Единственное, что он мог сделать с этими заданиями, — это прочитать. Всё. На этом его полномочия заканчивались. Надо было что-то думать, ведь не хотелось, чтобы мать опять вызывали в школу, и чтобы она, с печальными глазами, умоляла его учиться. В школу ходит — достаточно. Была — не была:       — Василиса, — прошептал он, наклоняясь к её уху, — помоги несколько номеров решить… Пожалуйста.       Василиса, вздрогнув от неожиданности, пихнула его локтем, чтобы тот отодвинулся. Сдвинув брови к переносице, она посмотрела на умоляющие глаза Кисы и, закатив глаза, кивнула, сморщив свой носик. Взяв его листок с заданиями и пододвинув к себе, она достала черновик и быстро записала решение для трёх первых номеров. У себя она их уже решила, поэтому просто поменяла числа и немного изменила ход решения. Спустя минут семь Василиса уже двигала черновик в его направлении, не поднимая глаз от своей работы. Ей оставалось последнее задание и пятнадцать минут времени. Надо поторопиться.       Киса, взглянув на листочек и увидев три решённых номера, испытал небывалое облегчение. Неужели, не получит два. Списывая решение на свой чистовик, он заметил интересную деталь: над буквами «й», «i» и «j» Василиса вместо чёрточек и точек рисовала сердечки. Он даже не удивился, увидев это. Она вся странная, вплоть до подчерка. Или необычная? С правильным описанием он определиться не мог.       Спустя некоторое время прозвенел звонок, оповещающий о конце урока. Василиса, как раз поставив финальную точку в ответе, была довольна собой. Не зря готовилась вчера. Молодец. Спокойно собрав вещи и поднявшись с места, она отправилась сдавать работу и на выход из класса, решив подождать Хэнка уже в коридоре.        Подойдя к окну, она оглядела пришкольную территорию. Хотя и был уже декабрь, снегом пока ещё и не пахло. Будет отлично, если небольшой слой выпадет до Нового года. Уже какая-то новогодняя атмосфера появится, а то пока она вообще ничем не ощущалась.       — Которышка, — окликнул её хриплый знакомый голос. В очередной раз закатив глаза на это прозвище, она обернулась, чтобы посмотреть на зовущего её Кису, — я, это… Спасибо, короче, — вставая перед ней, произнёс Ваня.       — Что ты сказал? — вставая на носочки, произнесла Василиса, — у меня снизу не слышно. Можешь повторить?       — Бля, Василиса, — с раздражением выдыхая, сказал Киса, — ты когда-нибудь нормально разговаривать можешь?       — А что не так? — сказала она, нахмурив брови, — думаешь, к логопеду сходить надо?       — Пиздец, — только и мог сказать Киса. У него никогда проблем с красноречием не было, за словом в карман не лез, как говорится, но сейчас ему просто нечего было сказать. Поэтому он просто смотрел на Василису пустыми глазами.       Увидев, что дверь открывается и из кабинета выходит Хэнк, Василиса с облегчением выдохнула и направилась к нему.       — Хэня, хорошо, что ты закончил. Тут твой друг подвис немного, — указывая на Кису большим пальцем, сказала весело Василиса, — пойдём ко мне домой репетировать? Школа навевает на меня уныние, я погружусь в пучину отчаяния, если ещё хоть на минуту останусь здесь.       — Пойдём, Васька, — ответил он, улыбаясь на её уже привычные сложносочиненные предложения, — Кисе с нами в одну сторону. Ты же не против, если он с нами пройдётся?       Киса недоуменно уставился на него, всё ещё не сумев подобрать подходящий слов. Что-то он задолбался.       — Не против. Когда он молчит, очень даже ничего, — поиграв бровями и засмеявшись, ответила она. К этому времени они оказались уже около гардероба и, зайдя в него, каждый забрал свою куртку, накидывая и направляясь на выход и школы.       Василиса шла первая и, толкнув дверь, оказалась на такой манящей свободе. Заметив что-то красное справа, она повернула голову и, увидев ЭТО, быстро развернулась обратно ко входу в школу, намереваясь зайти внутрь. Но, так и не достигнув своей цели, оказалась припечатанной к Кисе, который шёл следом за ней. Опять он! Толчок был довольно сильный, и, чтобы сохранить равновесие, Ваня придержал её за талию.       — Да что опять так…       — Василиса? — послышался голос Стаса, стоящего с букетом её нелюбимых красных роз, — кто это такой?       Блондинка, зажмурив глаза и проклиная всë в этом мире, топнула ногой и развернулась к нему лицом, отходя от Кисы на шаг. В это время Хэнк тоже вышел из здания школы, вставая рядом с Кисой и наблюдая за сложившейся ситуацией.       — Ты школы перепутал, Стас? — собравшись с мыслями, ответила Василиса.       — Я пришёл к тебе, хотел цветы подарить, — ответил он, показав на букет из семи роз, — а ты тут с каким-то нефором обнимаешься. Это как понимать?       — Ты чо сказал там, баклан? — мгновенно вспыхнув, повышенным тоном ответил Киса, — ты кто вообще такой, цветочник?       — Я парень…       — Нет, стоп, — сказала Василиса, стараясь остановить назревающий конфликт, — этот молодой человек, — указав на Стаса ладошкой, объясняла она ребятам, — мой бывший парень. С которым, — уже говоря в сторону Стаса, — я не хочу иметь ничего общего.       — Быстро ты переметнулась, — ответил Стас с гаденькой ухмылочкой. Как Василиса раньше в нëм этого не замечала? — раньше ты не была такой шлю…       — Хайло прикрой своё, любовничек недоделанный, — подходя ближе к неприятному парню, произнёс Киса. Его бесило, что какой-то смазливый индивид оскорбляет Василису, которая вообще не имеет к этим оскорблениям никакого отношения. Хэнк, тоже выходя из себя, молча встал перед Василисой, — ещё раз тебя тут увижу, быстро обратно отправлю, понятно? Не обещаю, что в таком же виде.       — Тебе какое дело вообще? — немного стушевавшись от такого напора, спросил Стас.       Василиса, схватившись за куртку Хэнка, начала переживать, как бы этот разговор не дошёл до драки. Увидев Кису в таком состоянии, она немного напугалась того напора агрессии, который он излучал. То, как он с ней разговаривал во время их ссор, вообще цветочки. Даже не так, семена цветочков, ещё даже в землю не посаженные.       — Тебя ебать это не должно. Цветы свои забирай и иди от куда пришёл, — сжимая руки в кулаки, произнёс Киса, начиная срываться на крик. Этот тип выводил его из себя.       — Да пошла ты, Василиса, — крикнул он, отходя назад, — ты такая же больная, как эти псы твои бешенные.       Это было зря. Киса, рванув вперёд, уже был готов нанести желанный удар, но был быстро перехвачен Хэнком, стоящим наготове. Стас, дернувшись от резких действий в его сторону, быстро сообразив, побежал подальше от этого места, выкидывая букет цветов где-то по пути.       — Вот обсос, — стряхивая руки Хэнка с себя и сплевывая в землю, произнёс Киса, залезая в карман куртки за сигаретами.       — Всё, Кис, спокойно, — сказал Боря успокаивающим голосом, — пойдём отсюда. Сейчас выйдет кто-нибудь, прилетит всем.       Обернувшись на Василису, он увидел девушку, опустившую голову вниз и не двигающуюся. Бросив быстрый взгляд на Кису и нахмурив брови, он сделал шаг в её сторону.       — Василиса, ты как?       Она резко подняла голову. Её глаза сверкали от еле сдерживаемой злости:       — Этот подлец ещё смеет приходить сюда с цветами, которые я ненавижу? — произнесла возмущённым, громким голосом Василиса, — он добился в дëсна с моей лучшей подругой и сейчас называет меня шлюхой? У меня злости не хватает! Меня сейчас разорвёт от эмоций, которые полыхаю внутри меня! — взмахивая руками, кричала она, стараясь избавиться от вулкана негативных эмоций внутри, — как же я его ненавижу сейчас! — произнесла она, пиная колонну на крыльце школы.       Киса и Хэнк смотрели на это с немым шоком. В первый раз они видели обычно сдержанную или веселящуюся Василису в таком состоянии. Кисе это было знакомо. Он не раз выплëскивал негатив на какие-то предметы, стукая по ним, пиная или ломая. Когда девушка начала быстрым шагом направляться в сторону дома, не удержавшись на месте, ребята молча пошли за ней.       Резко остановившись и развернувшись к ребятам, Василиса произнесла:       — Вы этого не видели, — подняв руки перед их лицами, она согнула всё пальцы, кроме указательного, и прижала их ко лбу каждого из ребят. Закрыв глаза, она простояла так секунд пять, во время которых Киса и Хэнк успели два раза непонимающе моргнуть. Открыв глаза и убрав пальцы, Василиса продолжила, — я стëрла ваши воспоминания. Поэтому, если вы что-то будете говорить про последние десять минут, это всё ваши выдумки и фантазии.       — Коротышка, признайся, ты из психушки сбежала? — сказал Киса, когда они возобновили свой путь.       — Хуже, — заговорщическим голосом произнесла девушка, — меня туда не пустили.       Прыснув от смеха, Хэнк посмотрел на Кису, который ухмылялся словам Василисы. Стоп, что? Он ухмылялся? Не закатывал глаза, не поджимал губы, не отвечал саркастичным тоном? Интересно.       — Мне в ту сторону, — останавливаясь минуты через две, произнес Киса, — давай, брат, — пожимая руку Хэнку, сказал он, — пока, которышка.       — Пока, Киса, — сказала она, посмотев на него. Когда он уже собирался уходить, Василиса продолжила, — подожди. Спасибо. Пусть ты и не помнишь за что, но всë равно спасибо.       Киса на это только кивнул и, повернув в сторону дома, пошёл уверенной походкой, засунув руки в карманы куртки. Василиса, обернувшись на Хэнка и чуть ему улыбнувшись, кивнула головой в сторону дороги, намекая, что пора идти дальше.       — Ты как? — всë-таки произнес Хэнк. Слишком уж быстро она переключилась.       — Я в порядке, Хэня, — ответила она, отмахнувшись, — ничего не произошло.       Кого она убеждала в этом: себя или его? Её просто выводила из себя вся эта глупая ситуация. То есть её выводил из себя Стас. Более обидных слов от него она ещё ни разу не слышала. Шлюха?       Серьёзно? Это выбило её из колеи. Василиса, конечно, сделала вид, что всё нормально и всё забыто, но это только до того момента, пока она не останется одна. Вот тогда сможет выплеснуть все свои эмоции сполна. Никто не должен этого видеть.       Подойдя к подъездной двери, Василиса достала из кармана куртки ключи и прислонила магнит к замку домофона и, услышав характерное пиликанье, потянула дверь на себя. Хэнк перехватил тяжелую железную дверь, пропуская Василису вперед, на что девушка сделала маленький реверанс и прошла в подъезд, сразу направляясь к лестнице. Быстро поднявшись на третий этаж, Василиса открыла дверь ключом и зашла первая, скидывая ботинки и пропуская Борю. Сняла свою куртку и повесила на крючок в шкафу, ожидая, пока Хэнк сделает то же самое.       — Хочешь чай или что-то покушать? — спросила любезно Василиса, всë-таки у неё гости.       — Нет, Вась, спасибо, — ответил он, топчась на месте, — или ты может хочешь?       — Не, как-то аппетита нет, — сказала она, — пойдём тогда в зал, там места больше, — направившись в гостиную, продолжила, — я примерно придумала движения, осталось только реализовать всё это.       Сказав ему встать прямо и взять её за руку, она начала объяснять, что делать дальше. Боря, послушавшись её, поднял правую руку наверх, держа её левую в своей. Высоко поднимать не стал, потому что иначе Василисе с еë ростом было бы неудобно. И Василиса плавно пошла вокруг Хэнка, останавливаясь, когда прошла полный круг. Затем, покрутившись под его рукой вокруг себя, приблизилась к партнëру, встав с ним в привычную позу для вальса.       — Хэня, веди меня в танце, — сказала она, подбадривая. Василиса понимала, что ему некомфортно, потому что он не танцор. Ей хотелось ему помочь, — давай ещё раз это повторим? Но теперь это не я по кругу буду идти, а ты меня вести, понимаешь? И потом вокруг меня покрути. Я просто как куколка за твоей рукой идти буду. Ты направляй.       Боря, понимающе кивнув, опять взял её за нужную руку и уже сам направлял, перехватывая главенство в танце на себя. Когда он покрутил её под своей рукой и немного притянул к себе, чтобы встать в исходную позицию для вальсирования, увидел её довольную улыбку и прищуренные глаза. Так было намного лучше.       — Дальше немного повальсируем, как вчера, но по небольшому кругу. Давай сначала я поведу, а потом ты подхватишь? — предложила она, чтобы облегчить ему задачу.       — Давай, Васька, — сказал он, смотря на неё, — мне даже нравится танцевать. С тобой.       Василиса приподняла уголки губ и начала вести. Сначала им было немного сложно найти удобный ритм, но, когда это удалось, они уже не могли остановиться, вальсируя и вальсируя. Когда у Васи закружилась голова, она немного притормозила, от чего Хэнк, не успев остановиться, налетел на неё. Их ноги запутались, от чего, не удержав равновесие, Боря начал заваливаться назад, утягивая Василису за собой, не сообразив, что надо её отпустить. Свалившись на мягкий ковер под сопровождение женского хриплого визга, они замерли. Хэнк, держащий Василису за талию, лежал на спине, смотря на лежащую на нём девчонку, зажмурившую свои глаза.       Медленно открыв правый глаз, Василиса посмотрела на Хэнка, который уже плохо мог сдерживать смех, быстренько открыла левый глаз и перекатилась на пол, начиная смеяться своим громким, глубоким смехом. Боря мгновенно подхватил её, хватаясь за живот без шансов остановиться. Но, посмотрев на девушку, веселье куда-то испарилось. Она была такая красивая сейчас: раскрасневшаяся, искренне смеющаяся, растрёпанная. В первый раз он её такой видел. И просто не мог оторвать своего взгляда. Красивая.       — Хэня, это было просто крышесносно, — продолжая улыбаться, она повернулась к нему и наткнулась на задумчивый взгляд, — ты ушибся?       — Нет, — немного охрипшим голосом произнес Хэнк, — давай продолжим? Ты что-то ещё придумала?       — Да-да, давай, там совсем немного, — поднимаясь и поправляя юбку, сказала она, — как думаешь, остальные ребята справятся? Вроде не так уж сложно, да?       — Справятся, Вась, ты хорошо объясняешь, — тоже поднимаясь и подходя к ней, сказал Боря.       Следующее движение было сложным для его понимания: Василиса ходила вокруг него, берясь то за одну, то за другую руку, поворачиваясь вокруг себя. На усвоение этого элемента ушло минут пятнадцать, но в итоге всё выглядело довольно эстетично. После этого движение было легким: шаг друг к другу, шаг друг от друга и, положив руку Васе на талию, пройти круг вокруг себя. И последним движением Василиса отошла в сторону, а затем закрутилась и прижалась к нему спиной, и раскрутилась в другую сторону, что Хэнк только и успевал перехватывать руки.       Когда все элементы были заучены, они повторили весь танец с самого начала, радуясь их общему успеху. У них получилось.       — Ну всë, Хэня, — хлопая парня по плечу, произнесла довольная Василиса, — теперь смело можешь называть себя бальником.       — Боюсь, пацаны не поймут. Это будет нашим секретом, договорились? — улыбнувшись, произнес он, — я пошел тогда. Проводишь?       — Конечно. То, что у тебя отец полицейский, ещё не значит, что ты не можешь что-то стащить по пути, — прищурив глаза, указала она пальцем на него, — ты под присмотром.       — Очень страшно, Вась, — немного посмеявшись, ответил он на её выпад, направляясь в коридор, — интересно, что же ты мне сделаешь?       — Ты не смотри, что я немного низковата, — угрожающе произнесла она, — зато я духом сильная. И у меня есть нож на кухне. Это главное, пожалуй.       — Угроза получена и принята к сведению, — надевая кроссовки, сказал Хэнк, — ничего противозаконного не буду делать.       — Молодец, мальчик мой, — сложив руки на груди, произнесла Василиса, — мамина гордость, папина радость.       — А то, — ответил Хэнк, — ну всë, пока, до завтра. Надеюсь, ничего не забуду.       — Повторяй перед зеркалом, Хэня! Пока.       Махнув на прощание рукой, Хэнк скрылся за дверью, аккуратно закрывая её за собой.       Услышав щелчок замка, Василиса, наконец, выдохнула с облегчением. Что ни день, то какая-то нервотрёпка. Сегодняшняя ситуация не прошла для неё незаметно. Конечно, нет. Ей были неприятны те слова, которые говорил Стас, да ещё и в присутствии других людей. Ей было неприятно, что он оскорбил Хэнка и Кису, хотя они ему даже ничего не сделали. Ей было неприятно, что Киса чуть не подрался со Стасом из-за неё. Что на него нашло вообще? Почему он заступился? Слишком развито чувство справедливости? Скорее всего, да. Очень странно, ведь она совсем не думала о нём, как о хорошем человеке до этого. А, оказывается, было в нём что-то положительное.       Отношение к нему немного изменилось. В лучшую сторону. Теперь она недолюбливает его на девять с половиной баллов из десяти.