heiress

      Когда время перевалило за полночь, буйство красного и золотого, смех и шум, который не утихал до самой ночи, сменились на безобидные и тихие разговоры. Письменные столы, обычно поставленные в разных углах, до сих пор были сдвинуты к стенам и представляли собой длинный ряд, усыпанный грязной посудой и пустыми бутылками. Цветные гирлянды, украшающие стены, были заколдованы и теперь отливали мягким желтоватым свечением. Картины были пусты, ведь все портреты уже давно поняли, что стоило держаться подальше, если в башне устраивался сбор трёх факультетов. Заколдованная голова льва, свисавшая с середины потолка, ещё несколько десятков минут назад служила подобием диско-шара, но теперь как-то тоскливо висела сверху. Сдвинутые к углам кресла и диваны освободили центр гостиной, где недавно отплясывали под музыку пьяные подростки. Сейчас кто-то набросал целую уйму мягких подушек прямо на испачканный пол, и оставшиеся ученики заняли их в подобие своих сидячих мест. В негромких разговорах едва ли не полушёпотом порой взрывались хлопушки несдержанного смеха, однако этот весёлый звук утихал так же внезапно, как появлялся. Постепенно все тусовщики разбредались по своим спальням, кого-то насильно утягивали в сторону своего общежития.       Алексия чувствовала себя довольно пьяной, учитывая то, сколько виски выпила сегодня, ввязавшись в глупый спор с Марлин. Мир всё ещё стоял на своём месте, но голоса вокруг казались более расплывчатыми, словно доносившееся откуда-то издалека эхо. Расслабленность тела и невменяемость разума вынуждала широко улыбаться с каждой глупой шутки Джеймса, который беззастенчиво уронил голову на колени Лили; девушка, казалось, вовсе не возражала и с какой-то отстранённостью перебирала его спутанные волосы. Питер сладко посапывал, свернувшись калачиком в кресле, его укрыли чей-то оставленной кофтой, под голову подложили не самую чистую подушку. Марлин сдалась одной из первых и ушла в спальню ещё полчаса назад, оставляя друзей в приятной атмосфере гостиной.       Алексия сидела на диване между Римусом и Сириусом, которые о чём-то в шутку спорили. Старший брат порой не мог привести достойный аргумент, поэтому набирал в кулак драже «Берти Боттс» из коробки и бросался в смеющегося друга. Алексия лениво пихнула Сириуса коленом, когда тот потерял всякий интерес к перебранке с Римусом: она была слишком занята попыткой сконцентрироваться на рассказе Лили о поездке в Корнуолл прошлым летом. Он пытался ухватиться за резинку в её волосах и назло распустить идеально собранный пучок, который даже после интенсивных танцев остался в своём прекрасном виде. Иногда загребущие пальцы слишком больно дёргали за тонкие волоски, поэтому Алексия несколько раз предупреждающе хлопнула Сириуса по плечу ладонью. Пару раз ей приходилось искать в голове особенно остроумные оскорбления и угрозы, чтобы брат, наконец, оставил её в покое. Когда даже это не воздействовало на Сириуса, Алексия схватила подушку из-за спины ойкнувшего Римуса и принялась лупить хохочущего парня. Но вскоре оружие оказалось в руках Сириуса, и теперь Алексия пыталась отбиться от него пустыми руками, всё ближе прижимаясь к ухмыляющемуся перебранке Римусу. Он аккуратно приобнимал её сзади, вытягивая собственные руки, чтобы смягчить нападение лучшего друга.       Когда Сириусу надоело донимать свою младшую сестру, он переключился на Джеймса. Слишком расслабленный под влиянием алкоголя молодой человек лишь вяло бубнил что-то себе под нос и никак не отреагировал, когда его нагло потянули за ногу. Голова Джеймса с глухим стуком ударилась о пол возле бёдер фыркнувшей со смеха Лили. Она поглядывала на то, как восстановилась энергия Поттера, когда он принялся отвечать на нападки своего лучшего друга надоедливым щипанием боков, но в принципе оставалась нетронутой и продолжала свой рассказ. Алексия не замечала — или не хотела замечать — хитрый блеск в глазах девушки, которым она одаривала её и Римуса.       Хотя Сириус ушёл со своего нагретого места на диване и места стало значительно больше, Алексия не могла оторваться от тепла молодого человека, на которого облокотилась спиной. Его грудь ощущалась надёжной и достаточно крепкой, чтобы удержать её вес. Она чувствовала каждым дюймом своего тела спокойное дыхание молодого человека. Его руки мягко приобнимали её за предплечья, пальцы выводили на обнажённой коже незамысловатые узоры. Это убаюкивало и успокаивало Алексию, так что было бы глупо резко отодвигаться от него. Алексия слышала нотки алкоголя, исходящие от Римуса, и понимала, что нежный и податливый он только потому, что выпил в два раза больше, чем она сама. Его язык нелепо заплетался, когда парень пытался как-то прокомментировать рассказ Лили или задать какой-то вопрос. Молодой человек смеялся чаще обычного — этот низкий звук порождал в груди Алексии самое прекрасное. Объятая теплом чужого тела, девушка чувствовала себя так комфортно, как никогда.       В какой-то момент Джеймс попросил никого не расходиться и потащил шепчущего ему что-то Сириуса на выход из гостиной. Лили обратила на это внимание лишь после того, как замолчала и больше не знала, чем могла дополнить свой рассказ. Она взглянула на висящие на стене часы и сказала, что всё-таки пойдёт спать. Девушка мягко приобняла Римуса за плечи на прощание и неловко помахала Алексии рукой, прежде чем подняться в спальню девочек. Только сейчас Алексия заметила, что больше никого, кроме спящего в кресле Питера, в комнате не было. Она слегка сползла вниз и задрала голову так, чтобы взглянуть на Римуса снизу-вверх. Молодой человек слабо ухмыльнулся ей и, наоборот, приподнялся. Теперь затылок девушки упирался в район между рёбер парня. Это был не самый лучший ракурс, чтобы любоваться внешностью Римуса, однако Алексии нравилось видеть его в искажённом виде. Под таким углом ресницы молодого человека казались ещё длиннее, а глаза — темнее. Римус медленно поднял ладони, оглаживая кожу, к шее девушки. Его большие пальцы принялись мягко поглаживать нежные щёки, пока холод остальных ощущался на подбородке.       — У тебя очаровательные глаза, — прошептал Римус, и Алексия почувствовала, как уши медленно начинали гореть.       — Спасибо.       — Мне нравится родинка. — Парень ткнул указательным пальцем в крыло носа девушки, которая фыркнула и ограничила себя в желании прикрыть глаза.       — Вальбурга считает, что эта родинка портит моё лицо.       — Не думаю, — он тихо вздохнул, словно с восхищением, — что твоё лицо вообще возможно испортить.       — М-м-м, так тебя привлекает только моё лицо?       Алексия лениво вытянула руку и слегка нажала указательным пальцем на кончик носа Римуса, делая его похожим на поросячий пятачок. Парень негромко рассмеялся. Он перехватил ладонь девушки и оставил на костяшках несколько коротких поцелуев. Его губы ощущались сухими и мягкими, и Алексия непроизвольно облизнула собственные, лишь на грани подсознания чувствуя желание его поцеловать. Она аккуратно и медленно, чтобы не свалиться с дивана, поднялась с его живота и повернулась к Римусу лицом. Он придержал её за талию, когда девичье колено едва не соскользнула с края подушки, и наблюдал за действиями с лёгкой заинтригованностью.       — Поцелуй меня.       Римус тихо рассмеялся, закидывая голову назад. Алексия провела взглядом по его шее, обнажённой подобным движением. Сегодня выбор парня пал на оливково-зелёной водолазке с молнией по горловине. Застёжка-колечко была опущена вниз, и хлопковая ткань выгодно подчёркивала острые ключицы молодого человека. Алексия подвинулась чуть ближе, перехватила запястье Римуса, который потянул руку, чтобы прикоснуться к её щеке.       — У меня чудовищно пахнет изо рта.       — О, ты заигрываешь? Давай, Люпин, я уверена, что смогу выдержать это головокружительное чувство.       Молодой человек весело рассмеялся и лениво качнул головой, то ли отвергая предположение собеседницы, то ли в полной мере не доверяя её догадкам. Римус слегка опустил голову, продолжив улыбаться, и Алексия едва ли не захныкала подобно капризному ребёнку. Ей было жизненно необходимо прямо сейчас получить поцелуй от Римуса Люпина во что бы то ни стало.       Она ещё немного приблизилась к его лицу, не отпуская руки из хватки пальцев, и оставила мягкий поцелуй на виске Римуса. Он прикрыл глаза и громко выдохнул через нос. Девушка проложила нежный след поцелуев по особенно заметному шраму, который заканчивался под густой чёлкой. Алексия хотела расцеловать каждую веснушку на чужой переносице. Она оставила ещё несколько поцелуев на его щеках, дразняще клюнула в уголок губ, аккуратно взяла за подбородок и наклонила голову выдохнувшего парня назад, чтобы предоставить себе возможность поцеловать адамово яблоко. Алексия чувствовала себя достаточно смелой благодаря алкоголю, чтобы отодвинуть кончиками пальцев ткань чужой водолазки и поцеловать впадинку в основании шеи. Её вторая рука, всё время удерживающая запястье Римуса, переместилась на широкую грудь. Девушка явственно чувствовала, как глубоко и часто дышал Римус. Он задохнулся от неожиданности, когда почувствовал безболезненный укус, пришедшийся на левую ключицу.       — Прекрати. Сохатый и Бродяга скоро вернутся, — неохотно напоминал Римус.       — Я понятия не имею, о ком ты говоришь, — проговорила Алексия, слегка наклоняя голову, чтобы сухо поцеловать местечко под ухом.       — Джеймс и Сириус.       Алексия несдержанно фыркнула, но тут же прикусила мочку уха Римуса, из-за чего парень снова задержал дыхание. Его руки, освобождённые из плена чужих пальцев, огладили чужие хрупкие плечи и остановились на лопатках.       — У вас какие-то кодовые имена или что? — лишь ради приличия поинтересовалась девушка.       Она поцеловала линию челюсти, игриво прикусила подбородок, и Римус издал звук, очень похожий на приглушённый стон. Это зажгло нечто непристойное в низу живота Алексии. Теперь, подстёгнутая реакцией молодого человека, целовать его хотелось ещё больше. Девушка вернулась к лицу Римуса, замечая, что молодой человек прикрыл глаза. Его ресницы едва заметно трепетали, сухие губы оказались приоткрытыми и манили ещё сильнее, чем несколько мгновений назад. Она провела подушечкой указательного пальца по нижней губе Римуса, и он неохотно приоткрыл глаза. Его взгляд был тёмным и желающим, совершенно диким и томным. Парень положил ладонь на затылок девушки и притянул к себе. Алексия едва не застонала от ощущения чужих губ на своих собственных. Римус приподнял её за бёдра, усаживая на свои колени. Алексия почувствовала, как он сплёл пальцы в замок за её поясницей.       За всё то время, что проходило за нелепыми прятками в коридорах школы, неловких зажиманий в потаённых уголках библиотеки, их поцелуи всегда были невинны. Губы нерешительно, пусть и с желанием, касались губ. Поэтому и сейчас их губы прижимались друг к другу легко и медленно. И сейчас, когда Римус неторопливо углубил поцелуй, будто предлагая себя, Алексия почувствовала, как странно ощущался его язык на её губах. Она неловко отстранилась, и молодой человек позволил сделать это. Римус слегка поднял подбородок, чтобы оказаться ещё ближе к чужому лицу, и провёл губами по её щеке, челюсти, шее. Алексия нежно обняла его щёки ладонями, испытывая лёгкий тремор, чтобы поцеловать его как следует. От произнесённого Римусом мычания по губам прошлась мелкая вибрация. Она чувствовала остаточную горечь от выпитого алкоголя на языке Римуса, едва заметную сладость шоколада, которым он закусывал, кажется, водку. Её дыхание сбилось и стало частым, глубоким до невозможности. Кончик носа молодого человека ощущался на её щеке, его дыхание напоминало горячий ветер в летний зной.       Они оба услышали, как открыла проход ворчливая Полная Дама. Послышался отдалённый смех Джеймса и невнятная из-за расстояния речь Сириуса. Алексия отстранилась от губ Римуса, лишь на мгновение задержав взгляд на его раскрасневшихся щеках, на блестящих под светом гирлянд губах, на глубоком взгляде зелёных глаз. Он был настолько красив в таком состоянии, что девушка не хотела больше никогда возвращаться к тем невинным поцелуям, что были раньше. Алексия сползла с его колен, расцепляя пальцы за поясницей, и прикусила щёку изнутри, когда заметила, как тяжело дышащий Римус прикрыл пах подушкой. Она в мгновение ока оказалась возле открытого окна и села на подоконник, словно всё это время провела именно там.       — Мы добыли смородиновый ром! — счастливо завопил Сириус, из-за чего Джеймс на него шикнул.       — Все спят, придурок! — так же громко, как и друг, проговорил молодой человек.       Алексия фыркнула, наблюдая за ними. Она старалась не смотреть в сторону Римуса, хотя всё ещё желала увидеть этот блеск желания в его глазах. Пошатывающийся из стороны в сторону Поттер упал на мягкие подушки на полу и откупорил бутылку с жидкостью красного цвета. Сириус рухнул рядом с ним и открыл такую же бутылку, делая огромный глоток.       — Мерлин, на вкус как дерьмо, — прокомментировал молодой человек в очках, которые слегка сместились и криво висели на его носу. Сириус рассмеялся, вызывая улыбку на лице остальных.       Римус протянул руку к бутылке, которую ему тут же передал Джеймс, и пригубил напиток. Алексия ухмыльнулась, заметив, как лицо парня тут же сморщилось.       — Даже настойки Поппи вкуснее. Где вы нашли эту гадость?       — Сгоняли к Розмерте, — широко и гордо улыбнулся Сириус. Он обернулся, опираясь на ладонь позади себя, и взглянул на младшую сестру. — Как насчёт того, чтобы «спор с Марлин» стал «спором с любимым братиком»?       — Ты позвал Рега?       Сириус оскорблённо ахнул и ударил себя по груди. От потери опоры в виде собственной ладони молодой человек опрокинулся на спину, и половина бутылки мгновенно опустела. Красный напиток плеснул в лицо задохнувшегося и нелепо раскрывшего рот парня. Алексия широко улыбнулась, наблюдая за тем, как двое его друзей принялись хохотать, пока сам Сириус с ворчанием рылся в карманах своих джинсов в поисках волшебной палочки. Она неторопливо слезла со своего места и села на подушки возле Джеймса. Краем глаза Алексия заметила, что смеющийся Римус тоже сполз с дивана на пол. Они болтали, передавая между собой бутылки, и с каждым глотком Алексия всё явственнее понимала, что совершала ошибку, вот так напиваясь в компании мародёров.       Это было безрассудно и опасно. Где она могла заснуть сегодня, если внезапно алкоголь ударит в голову? Где проснётся завтра, учитывая, что не было никаких надежд на благоразумность гриффиндорцев? Насколько ужасным похмельем будет мучиться от количества выпитого рома? Однако Алексия продолжала пить кисловатый напиток в компании расслабленных и весёлых парней. Несколько раз к ним спускалась сонная и недовольная Эванс, включившая свой режим старосты, чтобы сделать замечания. Два раза из пяти Джеймсу удалось уломать её на парочку рюмок украденного рома. За окном медленно светало, но понимание того, что завтра им не нужно было тащиться на уроки, вынуждало всех четверых оставаться в гостиной.       Питер, проснувшийся из-за того, что Сириус случайно запустил в него подушку, с ворчанием поднялся в свою спальню, но всё равно мило пожелал друзьям спокойной ночи. Но совсем скоро пьяная компания настигла его, ворвавшись с громким воплем, который должен был быть пропеванием песни Дэвида Боуи, и разбудила вновь. Алексия с лёгким отстранением заметила, что Питер зашторил свою кровать и нанёс заглушающие чары, чтобы не слышать друзей. Ещё менее устойчиво держась на ногах, Сириус и Джеймс пробрались в ванную комнату и стащили оттуда тюбик зубной пасты. Когда они были убеждены в том, что Петтигрю точно уснул, молодые люди измазали его лицо, расстегнули пуговицы пижамной рубашки и испачкали кожу и там. Теперь вместо сосков на груди Питера красовались два огромных глаза, пупок играл роль носа, а низ живота стал убежищем для кривой улыбки. Алексия наблюдала за ними, прислонившись к балке кровати, и пьяно улыбалась. Она не могла понять, как в Джеймсе и Сириусе сохранялось так много энергии, потому что сама уже чувствовала сонливость.       Словно выпитого было недостаточно, Джеймс вытащил из своего чемодана бренди, который явно позаимствовал у своего отца, и никто не мог отказаться от предложенного алкоголя. Они уселись на полу между кроватями Сириуса и Римуса. Из-за высокого роста парням было не очень удобно ютиться в узком коридорчике, обложенном подушками из гостиной, однако Алексия пользовалась той разницей, что имела, и спокойно согнула колени, прижав их к груди. В какой-то момент, от нечего делать, Сириус нашёл в своём чемодане неоткрытый флакончик лака для ногтей. Восхищённо ахнув, его младшая сестра принялась красить ногти всем, кто хотел и не хотел. Таким образом, на пальцах Джеймса красовался тёмно-зелёный цвет, который был заколдован так, чтобы не смываться. Ногти Сириуса обрели чёрный оттенок. Алексия смутно чувствовала остаточное тепло желания, когда взяла в свои руки ладони Римуса и принялась криво красить каждый его ноготок.       Она совершенно не помнила, что было после того, как Римус довольно ухмыльнулся своему жёлтому маникюру.