Планеты не виноваты

«Наверное, это будет по-настоящему одинокое странствие, превосходящее всякое воображение, полёт к далёкой цели в абсолютной пустоте. Без надежды случайно встретить даже атом водорода. А каково это очутиться в бездне и верить всем сердцем, что ты приближаешься к тайнам Вселенной? Как долго мы будем лететь?.. Как долго мы сможем лететь?..»

Такаки Тоно

      — Мне нравится, что спустя столько времени ты снова чем-то увлечён.       Услышав спокойный голос Сокджина где-то за спиной, Тэхён обернулся. Перед ним на столе лежали различные вырезки из старых журналов, книг и рекламных брошюр, — некоторым экземплярам насчитывался не один десяток лет. Тэхён откопал их на чердаке в родительском доме, что-то принёс ему Сокджин из своей библиотеки. Бумажными книгами уже давно никто не пользовался — на такое удовольствие не хватало природных ресурсов. Бумага была в дефиците, типографии закрылись, всю информацию перенесли на электронные носители. Так что щупать и листать настоящие книги было чем-то по-настоящему особенным и удивительным.       В кабинете Сокджина было много интересного. Тэхён отыскал старые фотографии, дорогую коллекцию книг, оставшуюся, скорее всего, после родителей, и доставшуюся ему по наследству. Он мог разглядывать её часами, вчитываться в каждую строчку и отдалённо вспоминать, каково было жить раньше, имея собственную библиотеку. У каждого в доме была полка с книгами, можно было взять любую историю, сесть напротив камина и потеряться на пару часов. Как жаль, что время сейчас совершенно другое. Тэхён безумно скучал по детству — тогда мама читала ему перед сном. Страницы тихо шуршали под её аккуратными пальцами, а он вслушивался в слова, лёжа рядышком, и даже не подозревал, что через пару лет будет чувствовать небывалую тоску, храня драгоценные воспоминания надёжно под замком.       Новое хобби успокаивало. Ему нравилось находить интересные цитаты, вырезать их и собирать вместе. В старых книгах по астрофизике отыскивалось море интересных мыслей. Не каждую Тэхён понимал, но очень старался вникнуть в смысл, который хотел донести автор. Особо понравившиеся фразы он выписывал в старый кожаный блокнот. Было немного не по себе: он никогда не интересовался темой космоса, поэтому чувствовал себя гостем издалека, который заглянул в неизвестность. Но вместе с тем ему казалось, что надо было раньше читать все эти книжки, изучать, спрашивать непонятное. Может быть, тогда бы он понимал Чонгука лучше…       Уже поздно запрыгивать в последний вагон. Но это его не останавливало. Будто бы погружаясь во всю эту тему, он становился на шаг ближе к разгадке. И отступать Тэхён явно не думал.       — Прости, что порчу столько книг… Я знаю, они важны для тебя.       Сокджин неспеша подошёл ближе и сел на диван. Тэхён никогда не показывал результаты своих стараний, а он и не настаивал. Главное, что Тэхён чем-то занят, а не заперся у себя в комнате, смотря в потолок и напоминая живого мертвеца. Видеть его за работой очень радовало. И плевать, какие требовались на это жертвы. Для Тэхёна ничего не жалко.       — Да брось. Ерунда.       — Ты бы мог выставить их на аукцион и продать за очень хорошие деньги.       Сокджин усмехнулся на такие слова.       — Зачем мне деньги?       Тэхён ничего не ответил. У Сокджина очень богатые родители, наверное, поэтому у его семьи было столько книг. Когда ты уже взрослый и обеспеченный, а мир находится на грани катастрофы, считать деньги на своём счету и правда бессмысленно. Тэхён вырос в других условиях, ему сложно представить, каково это — жить и не переживать о будущем. В детстве мама говорила: тот, кто мало работает, ничего не получит. Может, поэтому она пахала за двоих, не жалея здоровья, и умерла в раннем возрасте.       Сокджин не был похож на богатенького ребёнка. Он умный, воспитанный, вежливый и вечно занятой. Приучен к труду и не представляет своей жизни без работы. Редко удавалось прийти домой раньше двенадцати, застать Тэхёна бодрствующим, как сейчас, и хотя бы просто поговорить с ним. Понаблюдать издалека… Сокджин это, правда, любил. Присутствие Тэхёна в доме его неимоверно радовало и успокаивало. Как же хорошо, что Тэхён согласился переехать к нему. Большую часть времени Сокджина не бывало дома, он настолько привык к одиночеству, что первое время не мог спать, если слышал шуршанья за спиной — Тэхён, укутавшись в одеяло, выходил из своей спальни и подходил к окну, устремляя взгляд к небу.       — О чём думаешь?       Как-то Сокджин не сдержался и тоже поднялся с кровати. Заснуть всё равно не получалось. Тэхён долго молчал. А когда повернулся, взглянув на него очень грустным взглядом, Сокджин замер. По чужим щекам бежали слёзы.       — Ты правда веришь, что Чонгук погиб… где-то там?       Сердце болезненно сжалось. Чонгука безумно не хватало. Его нравоучений, привычки закатывать глаза и считать себя заведомо правым в споре. Рядом с ним Тэхён сиял, он жил, а не тупо существовал. Для Сокджина он был хорошим другом, почти членом семьи, и мириться с такой утратой было крайне тяжело. Но нужно было двигаться дальше. Он обещал позаботиться о Тэхёне.       — Мы этого уже никогда не узнаем, — ответил мужчина, а после подошёл ближе и осторожно опустил ладони на плечи в попытке поддержать.       Оставаться сильным в такой ситуации — единственное правильное решение. Тэхён отвернулся. Он тяжело переживал последствия злополучной экспедиции на Эрайну b, и всё же он не позволял себе окончательно расклеиться. Тэхён искренне верил, что его мужу удалось спастись, он надеялся на чудо. Когда-нибудь Чонгук вернётся и расскажет о своём долгом путешествии, а пока что остаётся ждать и лелеять надежду.       — Прошёл уже год с момента новостей… — Сокджин сжал его руки крепче и сглотнул. — Ты правда не хочешь вернуться домой?       — Нет. Там всё напоминает о нём. Я чуть с ума не сошёл, пока перебирал его вещи. — Голос Тэхёна был тихим, надломленным, словно ещё чуть-чуть, и он бы разрыдался на плече Сокджина.       — От вещей умершего обычно избавляются, чтобы они не усугубляли ситуацию.       Тэхён поднял на него заплаканные глаза.       — Хватит считать Чонгука погибшим. Он без вести пропал, а не умер.       Сокджин поджал губы.       — Да, прости.       Наверное, всё-таки не верил в чудесное спасение. Какова вероятность того, что Чонгуку удалось выжить? Где бы он спрятался? И как долго протянул бы на чужой планете…       Сокджин — человек науки, он верил в сказки. Но верил в то, что однажды Тэхён сможет переступить этот этап своей жизни и начать всё с чистого листа.

🪐🪐🪐

      Появления принца в своём отсеке он ждал с нетерпением. Давно так сильно не нервничал, продумывал диалог в голове, старался подготовиться, но в итоге позабыл все известные слова и растерялся, когда в дверях материзовался пришелец. Выглядел снова уставшим, пускай изо всех сил делал вид, что с ним всё в порядке. Чонгук едва научился распознавать эмоции на его лице — изменения были почти что невидимыми; редко, когда маристелец позволял себе выражать эмоции. Но иногда это происходило, и было очень важно подметить каждую деталь, чтобы лишний раз обезопасить себя и не лезть на рожон. Одного раза хватило…       Они вышли в коридор. Пришлось надеть кислородную маску. Без каких-либо жестов принц отдал распоряжение солдатам не следовать за ними. Охранять его на циане не имело смысла, Чонгук вообще не представлял какой-либо угрозы — человек был слабым и легко внушаемым. Даже убежать не мог, ведь за пределами цианы его ждала неминуемая смерть.       — Слишком часто за последнее время ты жаждешь моего визита, — как-то равнодушно и устало подметил пришелец. — У меня не так много свободного времени.       — И всё же ты здесь, — не без удовольствия подметил Чонгук.       Он опасался переступать черту дозволенного, потому действовал осторожно, прощупывал почву, не зная, с какой стороны лучше подобраться.       Будь принц обычным человеком, наверняка бы хмыкнул на такие слова, а не напоминал каменную статую. Несколько минут они шли молча. Вокруг было на удивление тихо, хотя ещё вчера по коридорам разносился шум. На циане творился какой-то хаос, даже учения отменили, пилотам и механикам запретили покидать свои отсеки. Чонгук сидел на кровати и старался прислушаться к звукам. Под вечер всё затихло. Ему принесли еду и сменную одежду. Если бы мог, обязательно спросил бы у синеголовых, что произошло. Но те покорно молчали. Не потому что не умели разговаривать (хотя правда в этом имелась), а потому что не смели нарушать приказ. Мастерски они игнорировали каждую просьбу Чонгука, кроме одной — попросить принца навестить его. Хотя Чонгук сильно сомневался, что его просьбу передали. Скорее всего, в отсеке всё-таки имелись камеры наблюдения, иначе почему он вечно чувствовал себя так, словно за ним наблюдают?       Длинный коридор вёл в зону отдыха. Чонгук повернул голову, бросив взгляд к панорамному окну, но по ту сторону была кромешная темнота. Воображение рисовало мерзких тварей, плавающих где-то поблизости и выжидающих свою добычу. Чонгук нервно сглотнул. И пускай днём он видел много прекрасных существ, неизвестно, что таилось в глубинах Маристелы на самом деле.       — Не бойся, там никого нет. — Снова прочитал мысли? А говорил, что ему интересно наблюдать за людьми, а не лезть в их голову. — Я не читал твои мысли, у тебя всё на лице написано, — и опять опередил его.       Чонгук закатил глаза — кажется, впервые за их недолгое знакомство. Этот жест, разумеется, не остался без внимания. Пришелец не врал, когда говорил, что пристально наблюдает за поведением землян. Реакция Чонгука показалась ему забавной, но об этом он, разумеется, не скажет.       — А там написано, что я мечтаю сейчас выпить чашку кофе?       — Кофе?       — Да. Ты не знаешь, что такое кофе? Ты же самый умный на этой планете. — Чонгук не мог упустить возможности подколоть. Лишь бы не разозлил такими выходками…       Маристелец сел на гладкий диван и задумался, судя по тому, что он посмотрел наверх и ответил не сразу.       — Редкостная гадость, — выдал через пару минут, и Чонгук не сдержался от смешка.       — Ты ведь даже не пробовал!       Откуда ему вообще знать такие вещи? Кроме вод Маристелы ничего не глотал, наверное…       Внезапно к нему закралось смутное сомнение. Он странно себя почувствовал: сидеть вот так, с другим разумным видом, что-то обсуждать и при этом видеть самого дорогого для сердца человека… Это очень жестоко. Без преувеличения.       — А ты можешь… — запнулся, осознав, о чём хочет попросить. — Ты можешь поменять… свой… облик? — Чонгук развёл руками, пытаясь подобрать подходящее слово. Брови нахмурил, весь сжался, ощущая себя неуютно, а маристелец сидел спокойно, смотрел в окно, хотя там ничего нельзя было разглядеть (или всё-таки можно?).       Ответил таким же ровным голосом:       — Но тебе ведь нравится то, что ты видишь перед собой. — Не вопрос, а утверждение.       Чонгук поджал губы.       Правда была в том, что он безумно скучал по Тэхёну. Пока принц выглядел таким образом, создавалось мнимое впечатление того, что они и не расставались. Но ведь это было всего лишь иллюзией, жалким обманом, от которого становилось только хуже. Зачем притворяться Тэхёном? Зачем внушать образ другого человека? Если он такой сильный и умный, то чего боится? Чонгук даже при всём своём желании не смог бы навредить. Однажды попытался, только вот рука не поднялась ударить. Наверное, такой цели пришелец и добивался. Умно и хитро — ничего не скажешь.       — Как выглядишь ты… настоящий? Хоть кто-нибудь знает?       Очень хотелось получить ответ на данный вопрос. Но тот молчал. Будто специально издевался. Может, ему нравилось заставлять людей страдать, наблюдая за ними? Логичного объяснения Чонгук просто не видел.       — Тебе точно не понравится, — произнёс совершенно холодным голосом. Чонгук аж поёжился и приобнял себя за плечи.       Дальше пришелец не проронил ни единого слова, хотя Чонгук просто завалил его вопросами.       — Хотя бы как зовут тебя? У вас есть имена?       В голове называл его по-всякому: и пришелец, и чокнутый, и синеглазка, — последнее понравилось больше всего, но это было чересчур. Как там велели обращаться? Повелитель? Принц? Язык не поворачивался произнести что-то подобное. «Синеглазка» звучало лучше, жаль, что за такое обращение его ждала смерть на месте. И хорошо, что в его голову никто не лез. Ну, или он так считал…       Впервые увидел, как пришелец убегает от разговора в прямом смысле этого слова. Когда тот резко встал и, ничего не сказав, пошёл в неизвестном направлении, Чонгук зачем-то отправился следом. Они спустились на нижний этаж, принц провёл рукой возле стены (наверное, там была сенсорная панель), и в полу образовалась дыра. Чонгук даже моргнуть не успел: Синеглазый нырнул в воду и скрылся из вида. Люк мгновенно закрылся. Он будто в бездну прыгнул — настолько внизу было темно. Чонгук долго стоял на прежнем месте и даже не знал, о чём думать. Может, поэтому под вечер пришелец всегда выглядел неважно? Ему нужна была вода?       И почему он, чёрт возьми, позволил увидеть то, что ни один человек на этой циане ещё не видел?       Это было не доверие.       Это была попытка оттолкнуть.       Напомнить, что они из разных миров. Чонгук никогда не узнает всех секретов Маристелы, не узнает, кто скрывается под обликом Тэхёна на самом деле. Ему и не положено знать. Он просто гость на чужой планете, и рано или поздно гостеприимство, скорее всего, закончится. Он ведь не был особенным, пускай по какой-то причине находился в месте, которое не то чтобы видеть — даже знать о нём не должен был.       Между ними провели чёткую границу, и Чонгук, наверное, полный идиот, раз собирается пересечь её.       По-другому не вернуться домой.       Так что он готов на всё. Надо будет — нырнёт следом, в саму неизвестность, лишь бы принц сжалился над ним и отпустил на Землю.