Подъём из бездны, или как коснуться небес

      С момента начала всех событий успело пройти несколько дней. Но события именно этого дня ещё долго в будущем будут преследовать Брагинского бессонными ночами, а совесть постоянно будет твердить, что он должен был вмешаться и что-то сделать, как-то изменить ситуацию. Пусть Иван не считал себя слабовольным и к категории трусов не относил, но в тот момент он и вправду струхнул. На самом деле он хотел отложить происходящее на долго-долгое потом, но он не подозревал, что ему настолько будут не доверять и прослушают записи, сделанные на диктофоне за эти несколько дней. Очевидно, Эдуард, который явно руководил всем этим парадом, слишком серьёзно и буквально отнёсся ко всем услышанным словам на записи, в частности к тем, что касались забора образцов для анализов. По мнению агента, Брагинский медлил, а в данной работе промедления непростительны, поэтому сам отдал приказ своим подчинённым заняться делом.       День начался с того, что к ничего не подозревающему Ивану, который только-только собрался провести очередные наблюдения, в лабораторию буквально ворвались трое здоровых бугаёв в специальных резиновых комбезах и таких же резиновых сапогах выше колена, буркнули что-то вроде «готовьтесь, доктор» и уверенно направились к аквариуму. Попытавшийся что-то спросить Брагинский был полностью проигнорирован, а мужики уже принялись за работу. Сначала Иван не понял, что они собираются сделать, но потом осознал, когда увидел, что к аквариуму подключают насос. Вода в нём стремительно стала убывать, изрядно напугав находящегося в ней русала, который заметался из стороны в сторону, пытаясь найти укрытие. Брагинский попытался возмутиться и помешать процессу осушения аквариума, но его только толкнули в сторону и с угрожающим рыком велели не вмешиваться. Когда воды осталось буквально на самом дне, что водоросли склонились к ней, чтобы не оказаться на воздухе, двое бугаёв взобрались на верхний ярус, где можно было находиться над аквариумом, отключили подачу электричества к защитной сетке на поверхности, сдвинули её в сторону и накинули на барахтающегося на самом дне русала сеть. Третий спрыгнул в аквариум, став скручивать несчастное морское создание, как спецназовец боевика. Русал шипел и вырывался, не желая даваться человеку, но он был в меньшинстве. На суше он был почти беспомощен. Хотя не стоит недооценивать загнанное в угол существо, ведь Ивану в скором будущем чуть ли не на собственном опыте пришлось в этом убедиться. Когда русала вытащили из аквариума и потащили в сторону операционного стола, Брагинский понял, о чём шла речь, чтобы он готовился. Невольник же тем временем не прекращал попыток вырваться, когда его силой затащили спиной на стол и стали кожаными путами привязывать руки к холодному металлу. Он так же шипел, царапался ногтями, но те просто соскальзывали с резиновой поверхности комбезов.       — Что же вы творите?! – не выдержал Иван, попытавшись вмешаться.       — Осторожней! – гаркнул один из мужиков, достаточно сильно толкнув Брагинского в грудь.       Отлетев на приличное расстояние, Иван приземлился на пол и хотел уже с новой силой начать возмущаться, но тут до него стало доходить, что чуть было не произошло. В тот самый момент, когда он собирался приблизиться к столу, в его сторону замахнулся сильный хвост, чуть не влетев огромным плавником прямиком в голову. Брагинский ошарашенно смотрел на происходящее, не в силах унять бешенное сердцебиение от возмущения и страха одновременно. Русал, казалось, сопротивлялся с нечеловеческой силой, ведь его держали трое здоровых мужчин, но он всё равно умудрялся им сопротивляться и местами даже успешно. Когда с его руками было покончено, мужики взялись за хвост, плотно прижав к металлической поверхности, затянув ремень у основания, тем самым пригвождая его к столу.       Вся эта безумная, полная пыхтения и шипения, а также грохота железа процессия продлилась каких-то пятнадцать минут, но за это время Иван думал, что попросту рехнётся. Он не верил ни в проявленную жестокость со стороны людей, ни в такую поразительную силу измождённого и раненого существа. Сам он до сих пор сидел на полу, таращась шокированными глазами. Напоказ отряхнув руки, мужчины оценивающим взглядом осмотрели плод своих трудов: стол явно был маловат для тела такой длины, поэтому хвостовой плавник русала свисал со стола, продолжая дёргаться, а сам он пытался освободить привязанные к столу запястья. Усмехнувшись ничтожным попыткам освободиться, один из мужчин сплюнул прямо на пол, заметив брезгливый взгляд Брагинского, только сейчас вспомнив о его присутствии.       — Приступайте к работе, доктор, – посоветовал уже другой мужик, подойдя к Ивану и взяв его под руку, силой подняв на ноги. – Эдуард ждёт результатов. Эта золотая рыбка в вашем распоряжении.       — А если он начнёт задыхаться?! – ошарашенно обернувшись, потрясённо спросил Брагинский.       — Плесните на него водички, как на рыбу. Ну, или сделайте ему искусственное дыхание. Вы ведь доктор, должны лучше в этом разбираться. Не помрёт, – гоготнул третий, а остальные поддержали его смехом, из-за чего большое помещение наполнилось противными отзвуками.       Как только эти странные типы покинули лабораторию, Иван опасливо обернулся назад. Русал уже сопротивлялся слабо, его мышцы рук и пресса сильно взбугрились из-за напряжения, после чего он обессиленно упал спиной на стол, тяжело дыша. Сейчас адреналин из-за страха за свою жизнь прошёл, и к телу вернулась прежняя вялость ослабленного организма. Жалостливо поджав губы, Брагинский с сочувственным взглядом посмотрел на русала. Его раны так и не заживали, выглядел он больным и уставшим. Ему нужна помощь, а его попросту мучают! Разумом Иван понимал, что он должен выполнять свою работу, но в глубине души он больше хотел помочь бедняге, поэтому в первую очередь решил заняться его ранами, но прежде… нужно заслужить его доверие, чтобы он позволил прикоснуться к себе. Попытавшись собраться с мыслями, Брагинский вдохнул и резко выдохнул, закрыв глаза. Обернувшись к столу, Иван постарался осторожными шагами подойти, но, несмотря на кажущуюся с виду слабость, слышал русал прекрасно, поэтому моментально обернулся на звук приближающихся шагов, нахмурил светлые брови и прищурил глаза, при этом напрягшись всем телом.       — Пожалуйста… – подняв ладони, стараясь показать, что он абсолютно безвреден, несмотря на недавнее поведение своих соплеменников, виновато сказал Брагинский. – Я не причиню тебе вреда. Я хочу помочь.       Русал, естественно, никак не ответил, только продолжил следить за действиями человека, его ноздри широко раздувались, а грудь сильно вздымалась от частого дыхания. Он боится. Иван попытался протянуть в его направлении одну ладонь, но русал в ответ сместился на столе в сторону, словно пытаясь отдалиться, из-за чего Брагинский тут же отстранил руку и обречённо вздохнул. Он понимал неприятие существа по отношению к прикосновениям со стороны человека, но при этом он не знал, что нужно сделать, чтобы он ему доверился. Всё-таки это не животное. Иван был более, чем уверен, что это разумное существо, понимающее происходящее. Но от этого ситуация проще не становилась ни капельки.       — Я просто хочу обработать твои раны, чтобы они не загноились, и не началось распространение инфекции, от которой ты можешь умереть, – куда-то себе под ноги пробормотал Брагинский, глядя в пол. – Я не хочу, чтобы ты погиб…       Внимательно слушая, русал стал чуть менее хмурым и удивлённо склонил голову на бок. Услышав шевеления со стороны стола, Иван увидел, что русал полностью лёг на стол и отвернулся от него, слегка прикрыв глаза. Нервно прикусив нижнюю губу, Брагинский осторожно подошёл к столу и аккуратно взял русала за связанное запястье. Тот тут же дёрнулся и попытался вскочить, осмотрев нарушителя гневным взглядом, но спустя мгновение успокоился, увидев, что ему освобождают руку от пут.       — Мы с тобой тут оба пленники, но я не хочу, чтобы с тобой обращались, как с диким животным, – пояснил свои действия Иван, не глядя на русала, нервными движениями закоченевших пальцев снимая кожаные ремни.       Невольно Брагинский обратил внимание, что кожа русала холодная, даже холоднее его замёрзших рук, возможно, не более двадцати пяти градусов, однако сейчас, обсохнув от воды, она была очень гладкая, не покрытая слизью, как изначально думал Иван. Обойдя стол, Брагинский взялся за второе запястье, а русал всё это время не сводил с него изучающего взгляда, хотя, судя по учащённому дыханию, Иван знал, что он по-прежнему боится его. Второе запястье также было освобождено, и русал потёр ладонями оставшиеся красные следы. Мельком глянув на закреплённый у стола хвост, Брагинский побоялся его развязывать, всё ещё помня, что ему этим самым хвостом чуть не снесли голову. Обратив внимание, что русал немного расслабился в его присутствии, Иван решил более подробно и внимательно осмотреть его раны. Сильные порезы на предплечьях, ссадины на плечах, глубокие рваные разрезы на боках и груди, на хвосте такие же глубокие порезы и будто колотые раны. Брагинский знал, как помочь с человеческой частью, ведь всё-таки, пока он учился в университете, он проходил курс углубленной анатомии и хирургии. Но вот с рыбьей частью наверняка возникнут трудности. Хотя никто не сказал, что с человеческой их не будет. Взять хотя бы температуру тела русала. Она была как минимум на десять градусов ниже нормальной человеческой.       Удостоверившись, что русал притих и не собирается сопротивляться, Иван направился вглубь помещения к холодильнику, в котором можно было хранить образцы, но также там уже заранее, так сказать, на всякий случай, были приготовлены и реагенты, но помимо них можно было найти некоторые медицинские средства и инструменты. Например, среди препаратов был новокаин, который очень пригодится для анестезии местного назначения, хлоргексидин и спирт, что может стать хорошим средством для обеззараживания и обработки ран и инструментов, также там был левомеколь, который станет дополнительным средством для дезинфекции ран, если с обычным антисептиком возникнут осложнения, некоторые противовоспалительные средства, а ещё здесь можно было найти марлевые повязки, бинты, ватные диски. Среди дополнительных средств были запакованные шприцы разного объёма, щипцы, пинцеты, скальпели, кривые операционные иглы и хирургическая капроновая нить. Большая часть того, что успел разглядеть Брагинский, ему сейчас понадобится. Поэтому для начала он сходил к находящейся в помещении раковине, вымыл руки с антибактериальным мылом, встряхнул ладони от воды и, подойдя к своему столу, вытащил из картонной коробки пару медицинских резиновых перчаток. Натянув перчатки на руки, Иван вернулся к холодильнику и принялся вытаскивать всё, что ему необходимо, на металлический поднос. Убедившись, что в его распоряжении всё, что нужно, Брагинский направился к операционному столу, поставив поднос у изголовья своего нынешнего пациента на ещё один стол на колёсиках. Русал сразу обратил внимание на подозрительные действия человека и задрал голову, чтобы увидеть, что там происходит. Вряд ли он понимал, что ему грозит, но это хорошо знал и осознавал Иван, из-за чего он испытывал волнение. Когда Брагинский взялся обеими ладонями за запястье русала и посмотрел ему в глаза достаточно серьёзным взглядом, тот снова приобрёл испуганный вид и посмотрел на руки Ивана, увидев у него тот же атрибут, что был и у тех, кто выволок его из аквариума, собравшись сопротивляться.       — Успокойся, – слегка разжав пальцы, чтобы наглядно показать, что его намерения полностью отличаются от прежних персон, Брагинский произнёс слова спокойным и вкрадчивым тоном. – Я не знаю, понимаешь ли ты меня, но я хочу тебя заранее предупредить. Будет больно. Но я буду причинять боль не намеренно. Пожалуйста, потерпи… – тут неожиданно Иван поднял взгляд к потолку, посмотрев на неоновые лампы. – Господи, только бы он понимал это…       Удивившись поведению и виду человека в целом, русал постарался унять дрожь своего тела и расслабил руку, которую недавно собирался вырвать из хватки. Понимая, что медлить нельзя, Брагинский решил взяться за работу. А она предстояла ещё та. Первым делом он решил заняться небольшими ранами и ссадинами, взяв ватный диск и смочив его хлоргексидином. Вздохнув, Иван провёл смоченным диском по первым ссадинам на плечах русала, ожидая, что он начнёт вырываться из-за боли, но тот даже не вздрогнул и молча наблюдал за непонятными для него манипуляциями. Ссадины уже заживали и не требовали большого внимания, небольшие порезы тоже были молча обработаны, причём молчание было с обеих сторон. Пока что Брагинский прикасался исключительно к человеческой половине тела русала. Хорошо ещё, что он позволил повернуть себя немного на бок, и Иван с облегчением осознал, что его спина практически не была повреждена. Очевидно, когда его выбросило из моря, весь удар пришёлся на переднюю часть тела, хотя, более вероятно, что большая часть ран была получена уже не без помощи людей. Повезло, что лицо не пострадало, на нём не было ни царапины. В этот момент Брагинский поймал себя на мысли, что смотрел в лицо русала чуть дольше, чем того требовали обстоятельства, поэтому быстро отвёл взгляд, мельком обратив внимание, что за всеми его действиями и движениями наблюдают лазурные глаза.       Пока дело не касалось серьёзных ран, всё было спокойно, но как только Иван приступил к более глубоким порезам, используя при этом уже, наверное, двадцатый ватный диск по счёту, русал сильно нахмурился и тихо зашипел сквозь зубы, сжав пальцы в кулаки так, что аж костяшки побелели. Вот тут-то и пригодился левомеколь, который не только дополнительно очищал рану, но и успокаивал раздражённые поверхности кожного покрова. Переведя взгляд на русала, Иван увидел, что он отвернулся и стиснул зубы, а его хвост раздражённо подрагивал, боковые плавники на бёдрах сильно поджимались, словно хотели инстинктивно дотянуться до больного места и прикрыть его. Терпит. Это хорошо. Хотя Брагинский боялся представить, что будет, когда он начнёт зашивать открытые глубокие раны. Одну на левом боку прямо на тазовой кости, а вторую на хвосте, в том месте, где у человека должны были быть колени. Места крайне неудачные и болезненные.       Взяв уже кусок отрезанного бинта, как раз по размеру раны, Иван на этот раз смочил его спиртом, после чего на выдохе приложил к ране на боку, ладонью плотно придавив к коже. Это уже было больно настолько, что Брагинский сам себя поблагодарил за то, что не стал отпускать хвост русала, потому что он сильно дёрнулся всем телом и в этот раз зашипел полноценно, но не обернувшись и не посмотрев на человека. Подержав бинт таким образом совсем немного времени, Иван убрал его и внимательно осмотрел рану под светом лампы. К счастью, рана не успела начать гноиться, хотя там и застряли частички песка и мелкой гальки с берега моря. Пришлось воспользоваться пинцетом. Русал терпел эти мучения просто титаническими усилиями, вцепившись руками в края стола.       Как только Брагинский закончил с очищением раны, он её ещё раз обработал свежим бинтом и воспользовался мазью. Отойдя к столику, Иван открыл шприц и набрал в него новокаин, опрокинув ампулу вверх тормашками и проткнув иглой резиновую крышку. Постучав пальцами по шприцу, чтобы собрать у иглы затесавшиеся пузырьки воздуха, Брагинский слегка нажал на шприц, направив его иглой вверх, чтобы выпустить из него посторонний элемент, делая это до тех пор, пока не полилась жидкость.       — Только не дёргайся, – предупредил русала Иван, держа шприц наизготовку.       Он так и не обернулся, только напряжённо замер. Осторожно введя иглу под кожу рядом с раной, заметив, что русал только слегка вздрогнул, Брагинский мысленно поблагодарил его за терпение и стал медленно вводить анестетик. Пока действие препарата не началось, Иван достал из новой упаковки иглу, но, несмотря на её новизну, всё равно обработал её спиртом и подготовил нить. Прошло минут пять, и Брагинский попробовал коснуться раны пальцами, заметив, что русал не отреагировал на прикосновение. Значит новокаин уже подействовал, и нужно было быстрее браться за дело. Стараясь не думать о том, в каком месте он зашивает рану, Иван осторожными неторопливыми движениями наносил зигзагообразные стежки, пальцами помогая зажимать кожу. В общей сложности, учитывая его не слишком большой опыт по части хирургии, да и из-за мыслей о том, кому он проводит операцию, Брагинский провозился с раной минут двадцать, ко всему прочему повреждение было достаточно большим, сантиметров десять в длину.       Облегчённо выдохнув по окончании работы, Иван настороженно посмотрел на русала. Тот дышал размеренно и спокойно, но на лице у него отразилась боль. Брагинскому не хотелось его больше мучить, но ещё такая же рана была на хвосте… Он просто не представлял, как будет зашивать рыбью кожу, но надеялся, что у него всё получится.       Процесс занял намного больше времени, нежели с раной на человеческой части тела. Пришлось немного поработать скальпелем и счистить чешую, чтобы она не мешала. Мысленно Брагинский порадовался, что таким незаурядным способом добыл себе образцы чешуи, крови, а заодно незаметно метнулся в другой конец помещения, взял стёклышко от микроскопа и с помощью того же скальпеля нанёс на него образец слизи с хвоста, удивившись, что она есть только на нём, а не на всём теле. С хвостом пришлось поработать дольше. Кожа хвоста была более жёсткая, чем человеческая, но при этом и более эластичная, из-за чего расстояние между швами пришлось сократить почти в два раза и делать их уже более N-образными, что соответственно и увеличило время работы. Закончив со своей работой здесь, Иван стал наводить порядок, но напоследок подготовил ещё один шприц с противовоспалительным и ввёл в мышцу, а после уже полноценно взялся за наведение порядка: все бинты, ватные диски и использованные шприцы с их упаковками выбросил в урну, оставшиеся медицинские средства убрал в холодильник, иглу оставил обеззараживаться в спирте в алюминиевом лотке и только после этого снял с рук перчатки, так же бросив их в урну, заметив, что у него сильно вспотели ладони.       Вернувшись к операционному столу, Брагинский упёр ладони в его край, опёршись на него, и заглянул русалу в лицо. Анестетики уже начали прекращать своё действие, поэтому ему наверняка сейчас было очень больно не только из-за потревоженных ран, но и из-за свежих нанесённых швов, что соответственно отразилось на его лице в виде гримасы боли. Дыхание вновь стало неровным, руки его дрожали, плавники слегка подрагивали, словно его лихорадило. Невольно коснувшись рукой голубого хвоста, Иван стал догадываться о возможных причинах этой дрожи. Пусть русал только наполовину рыба, но от долгого присутствия на воздухе его хвост стал сохнуть, слизь местами стала становиться неприятной коркой. Не теряя времени, Брагинский нашёл неподалёку от аквариума пластиковое ведро и набрал в него воды из-под крана, так как другой попросту не было, ведь той, что осталась в аквариуме, было ничтожно мало, да и он бы не достал её без посторонней помощи. Вернувшись к русалу, Иван окунул руки в ведро, зачерпывая в ладони прохладную воду, и стал обливать ею хвост, равномерно распределяя по чешуйчатой поверхности ладонями. Хвост у русала был достаточно большим, если не сказать огромным, почти в три раза длиннее человеческой половины, поэтому за водой пришлось бегать ещё раза три.       На четвёртый раз вода понадобилась для человеческой половины. Брагинский подумал, что её тоже надо как следует намочить, ведь за всё время, проведённое на столе, русал высох полностью, даже волосы были едва влажными, и теперь стало видно, что они у него очень светлые. Водя руками по телу русала, оглаживая его пресс, жабры на рёбрах, руки и плавники на них, Иван чувствовал себя крайне неловко. Было трудно смириться с мыслью, что это не человек, когда он очень на него похож. И всё-таки по всем внешним параметрам это был мужчина. Брагинский и к девушкам-то не особо прикасался, а тут мужское тело. Красивое и слаженное тело.       Когда Иван добрался до шеи русала, тот резко раскрыл глаза и схватил человека за запястье, тем самым сильно напугав его. Но он не собирался ломать Брагинскому руку, как тот сначала грешным делом подумал, вместо этого русал поднёс его ладонь к своему лицу и жадно прижался к ней губами. Сначала Иван испытал сильное смущение, особенно когда почувствовал, что по ладони провели языком, но только потом до него дошло, что русал испытывал чувство обезвоживания, собирая с его руки воду. Ненавязчиво освободив ладонь, Брагинский опустил её в ведро с водой и немного подержал там, после чего постарался быстрее поднести зачерпанную ладонью воду к губам русала. Придерживая его голову другой ладонью, Иван позволял русалу слизывать с его руки воду. Кажется, сейчас в нём не осталось ни грамма прежнего недоверия. Или на него так повлиял новокаин? Всё-таки анестетики сильно влияют на организм, пусть они и слабые из-за своей концентрации, но и введён такой был не совсем человеку. Получив желаемое, русал отстранился, прикрыв глаза, и облизнул с губ оставшуюся жидкость. Выглядело это прямо скажем… ух. Брагинский постарался отбросить от себя эти мысли и решил кое-что проверить, пока была такая возможность. Взяв с рядом стоящего стола маленький фонарик, Иван на мгновение замер. Он не хотел пользоваться слабостью русала, чтобы провести научные наблюдения, но ведь у него и разрешения особо не спросишь. Хотя в этом плане Брагинский решил поступить иначе.       — Я хочу кое-что проверить, – предупредил русала Иван, обратив внимание, что тот обернулся на его голос. – Может быть неприятно, но… это нужно. Я должен знать тебя лучше, если тебе понадобится помощь.       Ответа снова не последовало, русал только мелко задрожал, поджав к груди ладони, а Брагинский наклонился к нему и посмотрел прямо в лицо, пальцами одной руки раздвинув веки одного глаза русала, направив на него свет фонарика. Зрачок тут же сузился, и его обладатель попытался закрыть глаз.       — Реакция на прямой поступательный свет естественная, как у обычного человека, – вглядываясь в зрачок, сам себе проговорил Иван, как вдруг с изумлением увидел, что глаз прикрыла прозрачная плёнка. – Второе веко? Поразительно! Так вот как ты защищаешь глаза под водой. И, возможно, благодаря этому ориентируешься в темноте и защищаешься от ярких лучей.       Брагинский улыбнулся тому, что смог узнать, но быстро охладил пыл и отпустил веки русала, чувствуя его усиливающуюся дрожь.       — У тебя такая интересная форма ушей, – Иван невольно провёл указательным и большим пальцем одной ладони по заострённой ушной раковине. – Как же у тебя уши не закладывает под водой?       Сместив взгляд чуть ниже, Брагинский коснулся пальцами губ русала, вызвав у него неподдельное изумление.       — Можно я взгляну на твои зубы? – осторожно пояснил свои намерения Иван, испытывая неловкость от собственной просьбы.       Русал приподнял одну бровь, словно он понял просьбу и удивился ей ещё больше, чем недавнему действию. Однако он всё же слегка приоткрыл губы, и Брагинский, держа русала за подбородок, большим пальцем стал прощупывать ближайшие зубы на нижней челюсти.       — Резцы тоньше, чем у человека, а клыки… – задумчиво продолжил рассуждать вслух Иван, подушечкой пальца коснувшись чужого зуба, – длиннее и острее. Чтобы разрывать плоть и есть мясо?       Видя направленный на себя взгляд, Брагинский понял, что перешёл черту, и надо бы закругляться. Он тут же отстранился от русала, неловко проведя ладонью по затылку, а тот только слегка повёл нижней челюстью, будто разрабатывая её.       — Тебе ещё нужно немного времени, чтобы с ран сошло воспаление, а после можно возвращаться в воду, – с мягкой улыбкой сказал Иван, чувствуя на себе любопытный взгляд. – Я… я наберу ещё воды. Тебе, похоже, вредно долго находиться на суше.       Взяв за ручку почти пустое пластиковое ведро, Брагинский поплёлся к раковине за очередной порцией воды, не замечая при этом, что с него просто не спускают глаз. Наблюдая за действиями человека, русал слегка нахмурился и опустил взгляд на шов у себя на боку, легонько коснувшись его пальцами, тут же поморщившись от боли.       — Не трогай! – вернувшись к столу с ведром, немного резко окликнул его Иван, но, увидев какой-то затравленный взгляд, выдохнул. – Извини… Но, пожалуйста, не прикасайся к шву. Ране нужно срастись. Если потревожишь, можешь сделать только хуже.       Сохраняя зрительный контакт, русал убрал руку от собственной раны и только после этого отвёл взгляд в сторону. Такое поведение откровенно удивило Брагинского. Неужели он действительно понимает его? Коснувшись кончиками пальцев хвоста русала, удивившись, что тот совершенно перестал противиться, и убедившись, что пока что ему воды достаточно, Иван решил отойти к рабочему столу. Он уже было протянул руку за диктофоном, но, вспомнив, что из-за этого устройства и его собственной опрометчивости произошли сегодняшние события, Брагинский сменил приоритет в сторону планшета и ручки, решив записать туда то, что он успел заметить. Во-первых, он сразу записал то, что только что наблюдал относительно глаз и зубов, во-вторых, он сделал акцент на температуре тела, предположив, что русал, несмотря на человеческую составляющую, является существом хладнокровным, в-третьих, он не обратил внимания на разницу в воде, а это означает, что его можно отнести к типу так называемых проходных рыб, то есть, ему без разницы, в какой воде обитать, солёной или пресной. Узнать бы ещё, от чего это зависит: от каких-то особенностей вида, например, из-за места обитания или размножения, или такова особенность его организма, так называемая природная приспосабливаемость, адаптация? Осталось только проверить химический состав слизи и крови, а также рассмотреть структуру чешуи, после чего…       Тут Иван сам себя одёрнул, тряхнув головой, и с раздражением откинул планшет на стол. Порой он сам себя ненавидел за то, что может с головой погрузиться в исследование, не обращая внимания на окружение. Чем он тогда лучше тех, кто приходил сюда и насильно выволакивал русала из аквариума? Вспомнив о нём, Брагинский вернулся к операционному столу и решил немного смочить тело, находящееся на нём, водой, а заодно осмотреть раны. Закончив с водой, Иван стал просто осматривать свою недавнюю работу по части зашивания порезов, не касаясь их. Больше всего он переживал, что кожа хвоста из-за своей эластичности сильно растянется, что будет мешать процессу заживления. Но пока что всё было нормально, да и русал находился в статичном состоянии, вообще не двигаясь, хотя на самом деле порезы выглядели малоприятно. Но со временем всё должно зажить. Главное, должный уход. Вот только как он может быть таковым, при таком-то обращении? Посчитав, что русала уже пора бы вернуть в естественную для него среду, Брагинский достал из кармана халата рацию.       — Я закончил с забором образцов. Можно вернуть его в аквариум, – хмуро сказал в рацию Иван, так и не зная, кому именно он это сообщает.       Знал он только одно: после того, как он озвучивает просьбу, её незамедлительно выполняют. Только вот в этот раз исполнители явно не торопились. Следя за состоянием русала, Брагинский постоянно поглядывал на наручные часы и сверялся со временем. Прошло сорок минут, и ему опять пришлось заняться поливом тела русала водой, чтобы снова не начался процесс рубцевания. И вот, когда он уже почти заканчивал, в помещение беспардонно ворвались точно так же, как и с самого утра. И снова эти трое. Русал на столе, заметив их, тут же сжался от страха, часто задышав, а Иван недоверчиво нахмурился, загородив его своей спиной.       — Что-то долго вы, доктор, – с сарказмом произнёс один из них, направляясь к аквариуму. – Мне казалось, тут работы-то на пять минут.       — Вам показалось, – съязвил в ответ Брагинский.       — И почему это он развязан? – спросил уже второй мужчина, кинув презрительный взгляд на русала.       — Он не представлял угрозы, – с вызовов ответил Иван, стараясь наблюдать за каждым мужчиной, чувствуя исходящую от них угрозу. – Но вам-то этого не понять.       — А нам и не нужно понимать. Нам сказали сделать, мы сделали, – злобно ухмыльнувшись и безразлично пожав плечами, отозвался тот же мужик.       — Вот как? Тогда в этот раз будьте вежливее. И наберите в аквариум пресной воды, – скрестив руки на груди, требовательно произнёс Брагинский.       — Что ж, на счёт второго… это только облегчит нашу работу, – довольно отозвался третий мужчина, разминая руки. – А вот на счёт первого… Мы не обязаны сюсюкаться с непонятной тварью.       — Да эта «тварь» куда человечнее вас! – повысив голос, возмутился Иван.       — Если вас, что-то не устраивает, доктор, – с язвой произнеся последнее слово, апатично сказал первый мужик, – то все претензии к Эдуарду.       — О, у меня к нему накопилась масса вопросов! – согласился Брагинский, сорвавшись с места и направившись к выходу из лаборатории.       — Эй! Куда?! – встрепенулся охранник, находящийся у выхода, когда мимо него проскочила чья-то фигура.       — Отведите меня к вашему начальнику, или я за себя не отвечаю, – потребовал Иван, схватив мужчину из службы охраны за пиджак формы.       Тот нервно сглотнул и кивнул головой в сторону, намекая следовать за ним. Отпустив мужчину, Брагинский уверенной походкой направился следом. Шли они вдоль закольцованного здания до тех пор, пока не дошли до нужного кабинета. Охранник остановился у него и постучал в дверь. Услышав разрешение, что можно войти, мужчина указал Ивану на дверь, предлагая пройти, а тот и не думал медлить, буквально ворвавшись в помещение.       — Какие-то проблемы, доктор? – спокойно спросил Эдуард, сидя за рабочим столом и что-то записывая в документах.       — Проблемы? Думаю, да, – фыркнул Брагинский, подойдя к столу и грохнув по нему ладонями.       — Я не глухой. И ведите себя спокойней, – подняв только взгляд, предупреждающе сказал агент.       — Скажите, а министр природных ресурсов и экологии знает о том, что вы тут творите? – с нажимом спросил Иван, даже не думая понижать голос.       — Мы – независимая организация, которую спонсирует правительство, но мы никому не подчиняемся. Если кто и может что-то требовать от нас, так это президент, – с холодом ответил Эдуард. – Но его, как правило, не интересуют наши методы, пока страна может спать спокойно. К тому же… мы имеем дело не со зверушкой из Красной книги. Это ведь даже не животное.       — Но обращаетесь вы с ним хуже, чем с животным, – нахмурившись, сквозь зубы произнёс Брагинский.       — Ребята перегнули палку, согласен, но это делалось ради вашей безопасности, – отложив на стол ручку, агент только развёл ладони в стороны в объяснительном жесте.       — Я сам в состоянии оценить обстановку и позаботиться о своей безопасности, – возмущённо возразил Иван.       — Насколько я понял, не совсем, – с едва заметной усмешкой отозвался Эдуард, откинувшись на кресло. – Вас когда-нибудь била рыба хвостом? – усмешка агента стала шире, когда Брагинский поражённо уставился на него. – Конечно, где бы вы в Москве столкнулись с подобным. Скажу по собственному опыту, это больно. Меня как-то хлестанул по руке осётр. Рана была настолько большая и тяжёлая, что после неё остался шрам. Врачи сказали, что мне повезло, что не было перелома, отделался трещиной на кости. И это был только осётр, весь длиной не больше метра. А теперь представьте, что стало бы с вами, если бы это существо попало вам хвостом по голове. Думаю, перелом шеи и мгновенная смерть.       — Он защищался. Если бы было иное обращение, то и риска не возникло бы, – попытался оправдаться Иван.       — Не сомневаюсь, – Эдуард с наигранным понимаем согласно кивнул.       — Так, – Брагинский раздражённо упёрся ладонями в стол и хмуро посмотрел на собеседника. – Я подозревал, что работа будет не простой, но это переходит всякие рамки. Я не могу продолжать работать в таких условиях, когда у вас даже к человеку относятся как к какому-то одноразовому инструменту, который можно выкинуть после использования. Я отказываюсь продолжать исследования.       — Вы хотите бросить это дело? – агент с неподдельным удивлением вскинул брови.       — Да, хочу, – решительно сказал Иван. – Я не могу больше смотреть и терпеть все эти издевательства.       — Вы думаете, если уедете, то здесь что-то изменится? – нахмурившись, с провокацией уточнил Эдуард.       — Я хотя бы этого не буду видеть, – уже менее решительно ответил Брагинский, отведя взгляд.       — Мы-то найдём другого специалиста, но, боюсь, он будет не так снисходителен к вашему подопечному, – рассуждая, агент встал с кресла и вышел из-за стола. – Вас совесть мучать не будет?       — Что? – непонимающе покачав головой, спросил Иван.       — Не претворяйтесь, – подойдя к окну и посмотрев за его пределы, с обычной улыбкой сказал Эдуард. – Или вы забыли, что в лаборатории находятся камеры? – обернувшись к Брагинскому и увидев его перекошенное ужасом лицо, агент улыбнулся шире и указал на стоящий на столе монитор. – Вам было сказано заниматься исследованиями, изучать его, взять образцы, но вы почему-то взялись в первую очередь за оказание помощи. Проявили симпатию?       — Простое человеческое сострадание, которое напрочь отсутствует у вас и ваших подчинённых, – возразил Иван, хотя мысленно и соглашался с заданным вопросом.       — Я повторюсь, доктор. Вас совесть мучать не будет? – перестав улыбаться, строго спросил Эдуард. – Вы вот так легко готовы отказаться от своего подопечного, которому, возможно, жизнь спасли? А я был иного мнения о вас.       В этот момент Брагинский начал сильно злиться, понимая, что агент попросту манипулирует им при помощи тех самых качеств, которые должны отсутствовать у учёного. Учёный должен быть беспристрастным, хладнокровным, жадным до исследований. Но Иван был не таким. По крайней мере, хоть в чём-то Эдуард был прав: совесть у него есть, и она его замучает мыслями о том, что сделают другие учёные с бедным созданием. Понимая, что бой проигран, Брагинский раздражённо отвернулся и с досадой вздохнул. Всё же Николай не ошибался. Иван слишком мягкосердечен и добродушен, чем окружающие алчные и бессовестные люди только с удовольствием используют против него же. Как это сейчас делал агент. И Брагинский был вынужден признать сам себе, что не хочет оставлять русала на произвол и бесчеловечность находящихся здесь людей. Он позаботится о его безопасности. А Эдуард уже догадался о мыслях и решении Ивана, но довольную улыбку решил прикрыть маской серьёзности.       — Вам следует поторопиться с исследованиями, – не ожидая получить отказ, посоветовал агент. – Боюсь, что кто-то пронюхал о нашей находке, и теперь мы не единственные, кто хочет узнать о нём побольше. Ладно бы ещё проблема касалась нашего государства.       — Вы о чём? – совершенно естественно удивился Брагинский.       — Китайцы и японцы как-то узнали о том, что нами была найдена «русалка», поэтому поспешили предъявить на неё свои права, в особенности японцы, утверждающие, что она является естественным обитателем акваторий Японского моря близ их островов, – решил всё же поделиться информацией Эдуард. – Пока дело не дошло до правительства, но оно может дойти. И пока что нам удаётся скрывать местоположение существа. Азиаты знают, что оно есть, но не знают, где именно. Поэтому вам лучше поторопиться. Мы, естественно, не собираемся его никому отдавать, хотя требования вот-вот поступят.       Иван в этот момент сильно нахмурился, испытывая только отвращение по отношению ко всем этим людям. Какие ещё требования? Какие даже могут возникнуть претензии? Все они относятся к русалу как к какой-то вещи, предмету для торговли на аукционе. Даже они сами удерживают его здесь силой против его воли. Фактически они держат его в заложниках, если учесть, что русал – это не животное, он отчасти человек. Но к собственному сожалению Брагинский ничего не мог с этим поделать. Единственное, что он мог сделать, это позаботиться о благополучии русала, чтобы его жизни и здоровью ничего не угрожало. Поэтому он поднял на агента решительный взгляд.       — Хорошо, – со всей серьёзностью сказал Иван. – Я продолжу работу над исследованиями. Но у меня к вам несколько условий.       — Условий? – удивился Эдуард, явно не ожидая подобного поворота событий.       — Во-первых, вы скажете своим отморозкам, чтобы они вели себя прилично и перестали вести себя как животные, – подняв руку с отогнутым указательным пальцем, строго проговорил Брагинский, после чего отогнул средний палец той же руки. – Во-вторых, я прошу убрать с аквариума электрическую сетку.       — Но это ради… – хотел уже оправдаться агент.       — Ради чего? Безопасности? – раздражённо прервал его Иван, хмыкнув. – Если вы видели, что происходило в лаборатории после ухода ваших амбалов, то должны были заметить, что мне не грозит опасность. А если это делается из расчёта на то, что он может сбежать, то это полный абсурд. Как вы себе представляете это? Даже если он сможет выбраться из аквариума, он никуда не денется. На суше он беспомощен. А мне так будет проще вести наблюдение и идти на контакт. Скажите-ка, вы сами сильно захотели бы пойти на контакт, сидя в клетке под напряжением от электричества?       — Я вас понял, – Эдуард устало вздохнул и снисходительно кивнул. – Я дам распоряжение, чтобы сетку убрали. И передам подчинённым, чтобы вели себя вежливее. Это всё?       — Я бы ещё попросил убрать пару камер, но это вы вряд ли сделаете, – скрестив руки на груди, скептически произнёс Брагинский.       — Вы правы, – агент довольно усмехнулся. – Вряд ли.       — Тогда с вашего позволения я вернусь к работе, – язвительно сказал Иван, учтиво наклонив голову в жесте прощания.       — Да, будьте любезны, – с той же язвой ответил Эдуард.       Только хмыкнув, услышав такой ответ, Брагинский развернулся и поспешил обратно к океанариуму. Агент проводил его изучающим взглядом и довольно ухмыльнулся. Кто бы мог подумать, что смазливая мордашка русала так привлечёт к себе учёного. От этого Эдуарду становилось только проще манипулировать им и направлять так, как им нужно.       Напоровшись в коридоре на находящегося в нервном ожидании охранника, Иван проигнорировал его присутствие и быстрым шагом пошёл по маршруту, который успел запомнить. Оказавшись в лаборатории, Брагинский к своему удивлению обнаружил всё ещё находящихся там тех самых бугаёв, которые обступили напуганного русала с разных сторон.       — Что это вы делаете?! – ворвавшись в помещение, разгневано спросил Иван.       — Думаем о том, как бы его запихнуть в аквариум, – ехидно отозвался один из мужиков. – Вашими стараниями он почти свободен и нам даваться не собирается.       — Отойдите, – подойдя к столу, Брагинский растолкал стоящих у него на пути двух мужиков и сочувственно осмотрел русала. – Я сам это сделаю.       — Интересно, каким образом? – отходя в сторону от стола, скептически спросил другой мужик.       — Это не ваша забота, – кинув злобный взгляд на мужчин, ответил Иван.       Мельком глянув на бугаёв, Брагинский увидел, что они отошли в сторону, но не вышли из помещения, выжидающе сложив руки крест-накрест на груди. Также Иван заметил, что в аквариуме уже набрана вода, что было очень хорошо, ибо не придётся ждать, пока его наполнят. Переведя взгляд на русала, Брагинский увидел у него затравленный взгляд и опаску во всех движениях, он уже не лежал на столе, а приподнялся и почти сидел, прикрывая себя одной рукой. Тут Иван мельком посмотрел на его хвост и первым делом расстегнул кожаный ремень, которым тот был пригвождён к столу. Но было ещё кое-что… Он покрыт слизью, и если касаться его голыми руками, то он начнёт выскальзывать, а Брагинский не хотел использовать для этого перчатки, понимая, что у русала теперь плохие ассоциации с этим предметом. Тогда он решил поступить по-другому. Принявшись расстёгивать пуговицы своего халата, Иван снял его с себя, переложив находящиеся в карманах устройства себе в джинсы, и положил халат на стол рядом с русалом, а тот в свою очередь с опаской наблюдал за действиями человека. Протянув к нему руку, Брагинский аккуратно и ненавязчиво взял русала за одну ладонь, мельком обратив внимание на перепонки между пальцев, из-за чего тот вздрогнул, но вырываться не стал. Тогда Иван решил пойти дальше, вытянув его руку и положив ладонь себе на плечо, плотно прижав своей ладонью. Русал уставился на Брагинского непонимающим и растерянным взглядом, но руку отдёрнуть не пытался, пусть Иван и не сильно держал его.       — Держись за меня, – негромко сказал Брагинский, чтобы его услышал только русал. – Тебя нужно вернуть в воду. Без твоей помощи я этого не сделаю. Давай же. Держись за меня крепче, пожалуйста.       Глядя в глаза учёного вполне осмысленным взглядом, русал перевёл взгляд на его ладонь, которая до сих пор покоилась на его ладони. Вздохнув, Иван медленно убрал свою ладонь в надежде, что русал всё же понял его и не уберёт руку при первой же возможности, хотя морально и был готов к такому исходу. Однако, как только он полностью отстранил руку, то к собственному удивлению почувствовал, что рука на его плече осталась на месте, а потом и вовсе сместилась чуть дальше к спине, пальцами крепко сжав водолазку. В то же время русал неуверенно поднял вторую руку, обхватив ей шею Брагинского, так же цепкой хваткой взявшись за одежду. Иван облегчённо выдохнул и, придерживая русала за спину, слегка приподнял его со стола, после чего взял свой халат и обернул им хвост в том месте, где его придётся держать. В конечном счёте, его задумка удалась. Он сумел взять русала на руки так, чтобы его было удобно нести, и при этом он не соскальзывал из-за слизи на хвосте. И он оказался не таким тяжёлым, как думал Брагинский. Возможно около семидесяти килограмм, если не меньше. Для него такой вес уж точно не будет проблематичным в качестве подъёма. А сам русал смотрел на Ивана не отрываясь со странной смесью чувств во взгляде. Там были и изумление, и опасение, и страх, и даже какой-то восторг. Мельком глянув на мужиков, Брагинский заметил, как перекосило их физиономии, что вызвало у него довольную усмешку. Видимо, для них это в новинку, когда всё проходит так гладко и спокойно без насилия. Осторожно взобравшись по лестнице на верхний ярус с русалом на руках, Иван направился уже к самому аквариуму, правда, идти пришлось боком, потому что хвосту русала сильно мешали железные перилла пристройки. Когда они оказались уже у воды, мужикам, стоящим у выхода, взбрело в голову привнести звуки в тишину в виде дурацких размышлений.       — Интересно, а можно ли считать, что он голый? – злорадно хихикая, спросил один из мужиков, сказав это нарочно громко, чтобы его было слышно.       Такое высказывание почему-то сильно смутило Брагинского, заставив румянец появиться на его щеках, чему удивился русал, став прямым свидетелем этого события.       — Осторожней, доктор, – хохотнул второй мужик. – Если так, то это выставляет вас не в лучшем свете.       — Что выставляет не в лучшем свете, так это вас ваше поведение, отсутствие такта, профессиональной этики и обыкновенной совести, – хмуро ответил Иван, уже покраснев от злости.       Не сумев придумать, чем ответить, мужики только недовольно фыркнули и решили удалиться, не дожидаясь окончания зрелища. Проводив их раздражённым взглядом, Брагинский перевёл взгляд на русала, который с тем же любопытством рассматривал его самого, стараясь смотреть в глаза.       — Извини… – опустив виноватый взгляд, неловко сказал Иван. – На самом деле, не все люди такие сволочи. Мне самому за это очень стыдно.       Русал его молча слушал и не проявлял к нему уже такого недоверия и враждебности, как это было вначале. Сейчас, находясь на руках учёного буквально в его полном распоряжении, он не ощущал опасения по отношению к нему и был полностью расслаблен, доверительно держась за его плечи. Но Брагинский понимал, что лучше уж закончить начатое, поэтому постарался осторожно развернуться так, чтобы русал находился лицом к аквариуму, и неторопливо опустился на корточки, усадив русала на край пристройки, что его хвост уже частично находился в воде. Однако он сам не спешил отпускать плечи Ивана, неуверенно посмотрев на аквариум и вновь переведя какой-то вопросительный взгляд на человека.       — Давай. Тебе нужно в воду, – кивнул в сторону воды Брагинский. – Я понимаю… Это просто клетка для тебя. Но, к сожалению, я ничего не могу сделать для тебя больше. Я бы хотел помочь тебе выбраться. Но всё, что я могу сделать, это помочь тебе выжить.       К своему удивлению Иван увидел, как тоска промелькнула в лазурных глазах русала, а его всегда сосредоточенное выражение лица сменилось на расстроенное. Неторопливо отпустив плечи Брагинского, русал оттолкнулся руками от пристройки, ныряя в воду. К счастью, сетки на аквариуме больше не будет. Видимо Эдуард уже сообщил своим подчинённым об этом, поэтому-то они и ушли, не дожидаясь момента, когда русал окажется в воде. С каким-то облегчением вздохнув, Иван спустился с пристройки и направился к железному столу, на котором находилось различное оборудование для исследований, а также недавно полученные образцы, кинув туда же свой халат, испачканный в слизи. Нужно будет его постирать. Но сейчас необходимо было изучить полученный материал, как вдруг Брагинский услышал небольшой всплеск воды. Удивлённо обернувшись, он увидел, что русал вынырнул из воды и выглянул из аквариума, сложив руки на его краю и опёршись на них головой, став наблюдать за Иваном. А у него самого в этот момент немного перехватило дыхание. Сейчас русал никак не препятствовал тому, чтобы его внимательно рассматривали, кажется, даже не заметив, каким именно взглядом. Осматривая через стекло его тело, Брагинский в который раз поразился, насколько всё-таки изобретательна природа, которая смогла создать такое поразительное существо. Сейчас, в основном опираясь на руки, русал почти не шевелил хвостом, он двигался больше рефлекторно, поэтому Иван поразился размеру хвостового плавника в сравнении с остальной частью хвоста. Полупрозрачные плавники в свете неоновых ламп красиво переливались различными оттенками голубого, а сам хвост тоже имел несколько тонов, где более тёмные были ближе к спине, а светлые, почти белые, на животе. Помимо эстетической красоты, учёный взор Брагинского успел заметить, что сейчас жабры русала неподвижны, что говорило о том, что он ими не пользуется. Он весь был сплошной загадкой, как с точки зрения науки, так и с точки зрения личности, которую так хотелось познать. Отвернувшись, чтобы больше не давать поводов подозревать его в чём-то, Иван всё же решил приступить к первому этапу изучения, а именно – научному. Ведь у него как раз появилась такая возможность благодаря полученным образцам.       Первым делом Брагинский решил изучить полученный образец слизи, уже нанесённый на стёклышко от микроскопа, так как образец достаточно быстро высыхал, что затрудняло дальнейшее исследование. Постаравшись абстрагироваться от мыслей о своём наблюдателе, который счёл поведение человека на данный момент занимательным и интересным, Иван подключил электронный микроскоп к электросети и поместил на скобы стекло. Хорошо, что недавно он изучил взятый из архивов материал по различным видам рыб, и теперь он знал, что именно ему нужно изучать. Образец был чистый, не мутный, что говорило о хорошем состоянии здоровья носителя той самой слизи, а ещё о том, что живёт он в водах с пониженным содержанием вредных веществ и отходов человеческого образа жизни, таких как медь, кобальт, цинк, свинец, хром и аммиак. Дальнейшее добавление реагентов показало входящее в состав слизи повышенное количество гликопротеинов и муконолисахаридов, что стало явным подтверждением того, что русал является глубоководным существом. И, вспоминая ощущения, Иван сделал акцент на том, что самой слизи на самом деле было не так много, как на тех же карпах или окунях, но достаточно, чтобы хвост был скользким и не очень приятным на ощупь.       Всё, что он узнавал, Брагинский старательно фиксировал в принесённом с рабочего стола планшете, делая для себя особые пометки. Переведя взгляд на заборы крови в пластиковой колбе с крышкой, Иван как-то удручённо вздохнул. Он не любил проводить исследования крови, и поэтому решил оставить это дело на потом, отнеся образец к хранилищу. Мельком глянув в сторону аквариума, Брагинский заметил, что его обитатель с тем же интересом наблюдает за ним, так и не погрузившись в воду. В его взгляде были одновременно интерес и какое-то недоумение. Очевидно русал не понимал, чем занимается человек, но ему всё равно это было интересно. А вот самому Ивану стало интересно другое. Встречал ли раньше русал людей так близко? Не находясь взаперти, а просто, в своей стихии, в море. Пересекался ли он раньше с представителями другого народа? Общался ли он с ними? И если да, то как? Русал так и не подал ни разу за эти дни голоса, даже когда ему было больно или когда он шипел и защищался, но Брагинский был уверен, что голосовые связки у него есть, значит он может говорить, пусть и на каком-то своём языке, но может. Столько вопросов, которые, вполне вероятно, так и останутся без ответов… Отвлечься от собственных мыслей и занятий заставил некий посетитель, вошедший в помещение. Обернувшись, Иван улыбнулся, увидев вошедшую в лабораторию Елизавету, которая поприветствовала его дружелюбной улыбкой. За эти несколько дней у них возникло некое подобие традиции, что Хедервари заходит к нему во время обеда. И тут Брагинский сообразил. Уже время обеда? Как же быстро летит время… Почти сразу с приходом Елизаветы со стороны аквариума послышался всплеск воды. Обернувшись, Иван увидел, что до этого времени находящийся в неподвижном состоянии на поверхности русал с невероятной скоростью нырнул в воду, скрывшись за своим привычным укрытием в водорослях.       — Очевидно, я не в его вкусе, – с какой-то обидой в глазах улыбнулась Хедервари.       — Прости… – виновато сказал Брагинский, наводя порядок на столе. – Он сегодня немного травмирован крайне недружелюбным отношением.       — Я уже слышала об этом, – хмыкнула Елизавета, кинув сочувственный взгляд в сторону водорослей. – Просто нелюди. И как такие… невежды могут работать в научной сфере?       — Это просто наёмные служащие: делают то, что им прикажут, – с нескрываемым презрением проговорил Иван.       — А я смотрю, ты делаешь успехи, – подойдя к столу и заглянув в планшет, с какой-то завистливостью, скрытой за улыбкой, сказала Хедервари.       — Небольшие, – согласно кивнул Брагинский. – Думаю, завтра обследую остальные образцы, чтобы можно было чётче определить его вид.       — Завтра? – неподдельно удивилась Елизавета, воззрившись на Ивана своими изумрудными глазами. – Но Иван, завтра воскресенье.       — Да? – точно так же удивился Брагинский, уже захотев достать телефон, чтобы заглянуть в календарь, но вовремя вспомнил, что его у него нет.       — Да. И несмотря на всю суровость, наше начальство решило не отбирать у нас выходной день, – довольно прищурив глаза от искренней реакции Ивана, Хедервари скромно заложила руки за спину. – Чем планируешь завтра заняться?       — На самом деле, у меня не было планов… – Брагинский в жесте неловкости потёр затылок ладонью.       — Тогда предлагаю тебе прогуляться по городу, – оживившись и загоревшись энтузиазмом, весело сказала Елизавета. – Я тебе покажу Владивосток, мы посетим океанариум. С нормальными рыбками. Ещё я слышала, что туда завезли раненую белуху с детёнышем, чтобы вылечить. Можем и на них взглянуть. А ещё я покажу тебе парк аттракционов и набережную. Кстати. Ты знаешь, что одной из достопримечательностей города является статуя русалки в море?       В этот момент они оба машинально повернули головы к аквариуму, где его обитатель тщательно скрывался за водорослями, стараясь не выказывать своего присутствия.       — Видя это, я задумываюсь о том, не на реальности ли основаны сказки и верования моряков? – с какой-то тоской сама себя спросила Хедервари. – Может быть, русалки действительно существуют уже давно, как и люди, но мы лишь романтизируем их образ, а если он не соответствует нашим верованиям, мы причисляем то, что нам чуждо, к разряду монстров и чудовищ.       — Это я и хочу выяснить, – согласился с услышанным Иван, а после слабо улыбнулся. – От тебя поступило заманчивое предложение. Я давненько никуда не выбирался и не против прогуляться по городу.       — Это здорово! – радостно отозвалась Елизавета, и подхватила со стола планшет с ручкой, принявшись там что-то писать. – Давай завтра созвонимся и уже договоримся о месте встречи.       — Хорошо, – согласился Брагинский, приняв планшет, где на листе в самом уголке аккуратным почерком был выведен номер телефона.       — В таком случае не буду больше тебя отвлекать, – с улыбкой сказала Хедервари, попятившись в сторону выхода. – А то я догадываюсь, как много ты запланировал на завтра по работе, но лучше делай это сейчас, пока есть время. Нам всем нужно отдыхать иногда.       Помахав ладошкой на прощание, Елизавета развернулась на месте с ловкостью военного на параде и уверенной походкой направилась к выходу. Проследив за тем, как она ушла, Иван с улыбкой покачал головой. Ему она нравилась. Как человек, как сотрудник и как женщина. Хедервари была на редкость смышлёной и чувственной, а также тонко чувствовала настроение окружающих её людей. И Брагинский как раз входил в число этих людей. Однако она его немного огорошила своим неожиданным сообщением о том, что завтра выходной, к которому он совершенно не был готов ни морально, ни как-либо ещё. Но кое в чём она была права. Сейчас лучше заняться делом. Именно поэтому Иван захватил с собой планшет с ручкой, подошёл к рабочему столу и взял с него одну из папок из архива, а также занырнул рукой в портфель, выудив оттуда красное наливное яблочко для перекуса. После того случая, когда он оказался здесь без обеда, и в итоге Елизавета разделила с ним свой, Брагинский решил обследовать местность рядом с гостиницей, в которой его разместили, и нашёл поблизости небольшой продуктовый магазинчик, где и решил закупаться продуктами на обед. Пока что он не был сильно голоден и решил ограничиться перекусом в виде яблока. А на счёт того, что перекусывает он прямо здесь, в этом помещении, ему ещё ни разу никто и слова не сказал. Поэтому, вооружившись всем необходимым, Иван осмотрел помещение на наличие удобного места для времяпровождения. И совершенно неожиданно его выбор пал на пристройку у аквариума. Почему-то ему хотелось ещё понаблюдать за поведением русала, а заодно проследить за его состоянием после операций и разглядеть лучше его хвост, а если точнее, чешую на нём, ведь именно изучению чешуи он решил посвятить ближайшее время. Забравшись на пристройку, Брагинский подошёл к самому её краю прямо к аквариуму. Расположив все свои вещи на полу, сам Иван присел рядом с краем пристройки и облокотился спиной на стену, принявшись листать архивные записи в поисках необходимой информации. А когда желудок возмущённо заурчал, Брагинский не глядя взял яблоко и надкусил его, немного поморщившись. Кислое. В идеале он бы предпочёл сейчас какой-нибудь овощ, вроде огурца или редиса, но почему-то не подумал о собственных желаниях, когда брал целый килограмм яблок.       Делая выписки из папки во взятый планшет, Иван совсем погрузился в содержимое написанного, даже забыв, почему именно здесь он решил заняться данной работой. Но, вспомнив, он перевёл взгляд вправо, в сторону голубой воды, и невольно дёрнулся от увиденного. Русал, как оказалось, давно наблюдал за ним, а точнее за яблоком в его руке, вынырнув из воды, зацепившись руками за края пристройки и робко выглядывая из-за них. Обратив внимание, что его присутствие заметили, русал на мгновение перевёл взгляд на глаза учёного, а потом быстро вернулся к прежнему объекту наблюдения. Брагинский лишь непонимающе приподнял бровь и тоже осмотрел яблоко в своей руке, только сейчас вспомнив, что русала не кормили со вчерашнего вечера. Но можно ли ему давать яблоко? Там есть глюкоза и сахароза, которая, в принципе, никак не должна навредить его организму. Аккуратно отложив с колен все документы, Иван осторожно поднялся на ноги, чтобы не спугнуть русала, а тот даже не шелохнулся, лишь продолжил наблюдать каким-то жадным и голодным взглядом. Спустившись вниз, Брагинский заглянул в хранилище с инструментами и довольно быстро вернулся со скальпелем в руках. Русал слегка вздрогнул, когда увидел угрожающе блестящий в свете ламп инструмент, но всё равно остался на месте, до последнего ожидая дальнейших событий. А Иван присел обратно на своё место и с помощью скальпеля отрезал от целой стороны яблока небольшой кусочек, отделив его от целого. Почему-то этот наблюдательный взгляд лазурных глаз пробирал Брагинского аж до нутра, становилось дико неловко и некомфортно, словно бы он не от яблока кусок отрезал, а от себя, где он был всего лишь добычей. Но вот он решается и осторожно протягивает русалу кусочек сочной мякоти кислого плода, держа двумя пальцами. Тот смотрит на кусочек жадно, с голодом, но поднимает неуверенный взгляд и смотрит в глаза Ивана, словно бы уточняя, а действительно ли можно.       — Держи, – с мягкой улыбкой сказал Брагинский, поднеся яблоко ближе.       Снова уточняющий взгляд, а потом послышался лёгкий шум воды. Иван ожидал, что русал протянет к нему руку и заберёт такую желанную пищу, но вместо этого он высунулся из воды сильнее и потянулся всем телом, осторожно прихватывая яблоко зубами. В этот момент Брагинский аж задержал дыхание, боясь не то что шевельнуться, а элементарно вздохнуть. Русал так и замер, прикусив кусочек яблока, и вопросительно посмотрел на человека, и только тогда Иван понял, чего он ждёт. Ослабив хватку, Брагинский выпустил яблоко из пальцев, а русал, пока оставаясь неподвижным, сохраняя зрительный контакт, медленным движением с помощью языка отправил яблоко к себе в рот, тут же задвигав челюстью и захрустев. И только сейчас Иван позволил себе выдохнуть. Знал бы русал, как выглядели его действия со стороны. А если знал, значит он просто издевается. Это не похоже на поведение животного, даже на поведение ребёнка. Это поведение человека, который пытается соблазнить другого. Ведь Брагинский уже признал себе, что русал очень красив и лицом, и телом, но его нескромное сейчас поведение почему-то вгоняло Ивана в ступор и вызывало бурю странных эмоций. Ведь буквально несколько часов назад он был готов броситься на него при любой попытке посягательства, а теперь сам идёт навстречу даже с каким-то вызовом. А его безмолвность только больше добивала Брагинского. Ситуация смотрелась бы несколько иначе, говори он, но такое поведение, совмещённое с молчанием, очень давило на учёного морально.       Дожевав яблоко и проглотив его, русал снова посмотрел на цельный плод в другой руке Ивана. Очевидно, ему было мало. Заставив себя выйти из ступора, Брагинский перевёл взгляд в ту же сторону и отрезал ещё один кусочек, в этот раз побольше. Протянув его русалу, Иван заметил, что тот в прежней манере решил принять от него еду, поэтому Брагинский ту же отстранил руку, заставив морское создание удивлённо приподнять брови и выжидающе замереть.       — Если хочешь, возьми нормально. Руками, – хмуро проговорил Иван, требовательно посмотрев на русала.       Тот с какой-то обидой в глазах посмотрел на человека, но желание получить кусочек яблока было сильно, поэтому он решил сделать так, как его просят. Вытянув руку, русал осторожно взялся пальцами за кусочек и посмотрел в глаза Брагинского, снова спрашивая разрешения. Иван довольно улыбнулся и отпустил яблоко, позволив русалу забрать его. Отвернувшись, будто смущаясь, русал незаметно положил яблоко себе в рот, стараясь как можно тише хрустеть. Может быть он просто боялся, что сделает что-то не так, и ему больше не дадут? Пока русал жевал полученный кусочек, Брагинский с сохранившейся улыбкой почистил оставшееся яблоко, срезав с мякоти откушенные им самим куски, и разделил его на несколько кусочков. В этот раз его позабавило поведение русала, и почему-то снова захотелось увидеть его неловкий и немного смущённый взгляд. А ещё Иван поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть его улыбку, ведь за всё это время он ни разу не видел, чтобы на лице русала появилось хотя бы подобие улыбки. Ну ещё бы! Захочешь тут улыбаться…       Время текло как-то размеренно и незаметно. Брагинский даже не сразу обратил внимание на его ход, потому что был слишком увлечён кормлением. Последующие куски русал брал уже более уверенно, убедившись, что ему их дадут в любом случае. И именно тогда Иван увидел, как слегка дрогнули губы русала, словно бы он попытался улыбнуться, но то была только неуверенная попытка, быстро подавленная. Вручив русалу последний кусок яблока, Брагинский стал собирать свои вещи и уже стал уверенно подниматься на ноги, как неожиданно почувствовал, что его схватили за штанину джинсов. Опустив взгляд, Иван с удивлением обнаружил, что на джинсовой ткани сомкнулась перепончатая ладонь, а снизу-вверх на него смотрят виноватые глаза цвета летнего неба.       — Что такое? – неподдельно удивился Брагинский.       Русал отпустил его штанину и с неловким взглядом вытянул вверх руку, протягивая Ивану тот самый последний кусочек яблока. Тот предположил, что русал посчитал неправильным, что всё яблоко досталось ему, и он решил поделиться им.       — Мне не нужно. Ешь сам. У меня таких ещё много, – попытался с ободряющей улыбкой отказаться Брагинский.       Вот только русал такой акт самоотверженности не принял и обиженно нахмурил брови, всё ещё держа руку вытянутой. Удивительно! Выходит, что он ещё и с характером. Решив не отказываясь, переживая за нарушение устоявшегося перемирия, Иван слегка наклонился и забрал из холодной ладони русала кусочек яблока и осмотрел его, явно не желая сейчас употреблять в пищу, но снизу на него смотрели такие выжидающие глаза, что Брагинский будто под действием какой-то невидимой силы заглотил остатки яблока. И тут он совсем растерялся и впал в ступор, когда увидел, что русал едва заметно улыбнулся уголками губ. Решив не дожидаться, когда человек выйдет из ступора, он плавно опустился в воду и занырнул, но не скрывшись в водорослях, а принявшись плавать между них, трясь о грубую поверхность подводных растений своим телом, в особенности теми местами, где были раны и ссадины.       Сбросив с себя оцепенение, Иван ещё немного понаблюдал за тем, как русал обследует просторы своего жилища, и, решительно выдохнув, стал спускаться с пристройки. Водрузив документы на стол, Брагинский посмотрел на наручные часы, обнаружив, что такими невинными и спокойными событиями он провёл большую часть своего рабочего дня. Хотя осадок всё равно остался после утрешнего происшествия и из-за последующего поведения русала во время кормления. Почему-то именно сейчас Ивану стало так тоскливо, так противно и так склизко на душе. Из-за чего? Из-за безвыходности собственного положения, в которое он сам себя загнал собственной моралью. И из-за недоумения и непонимания происходящего. Зачем русал так делал? Зачем вёл себя так вызывающе? Сейчас Брагинский чувствовал, что непонятная тяжесть, возникшая во время близости с русалом, куда-то отступила. Но стоило перевести взгляд на аквариум, как эта тяжесть снова возникала. И она даже пугала.       Вдруг двери помещения резко распахнулись под натиском уверенно вошедшего человека. Только один человек входил именно так.       — Добрый вечер, – сухо проговорил Эдуард, заложив руки за спину. – Заканчиваете?       — В смысле? – откровенно поразился Иван.       Он что, за пару дней должен был им выложить всё на золотом блюдечке?       — Сегодня сокращённый день, время перевалило за пять, – со спокойным меланхоличным видом объяснился агент. – Можете собираться.       — А! Спасибо, – с каким-то облегчением выдохнул Брагинский.       Начав собирать вещи в портфель, Иван невольно оглянулся к аквариуму. Русала не было видно. И это нельзя было не заметить. Он скрывался за водорослями и кораллами, если в помещении появлялся кто-то, кроме Брагинского. Почему же для Ивана он делал исключение?       — Можно задать вопрос? – осторожно спросил Брагинский, по привычке принимая от Эдуарда свой телефон.       — Какой? – терпеливо уточнил агент.       — По поводу политической обстановки, – пояснил Иван, обернувшись лицом к Эдуарду, а тот лишь согласно кивнул, соглашаясь. – Каковы именно претензии азиатов? Чего они на самом деле хотят?       Агент ненадолго замолчал. Стоит ли делиться этой информацией?       — Японцы требуют под их наблюдением отпустить существо на волю, – пройдясь вдоль аквариума, глядя на воду, начал Эдуард. – Наверняка хотят нацепить на него жучок и отследить его перемещения, чтобы выявить, где находятся его сородичи. А китайцы обвиняют нас в нарушении прав человека, считая, что мы проводим опыты над людьми, создавая гибриды для военных целей, и требуют проведения расследования. Если честно, у нас к ним схожие обвинения.       — В военных целях? – поразился Брагинский.       — Ну что же вы, доктор, – издевательски усмехнулся агент. – Представьте себе такое существо на службе человека. Средств потребуется минимум, отследить под водой нельзя, кислород не нужен, невероятная устойчивость к различным температурам, координация на природном уровне. Такие существа смогли бы быть идеальными шпионами на побережьях, а также диверсантами в морских и океанических акваториях. Подрыв подводных лодок и военных кораблей, да даже элементарно вычисление их местоположения. Просто идеальное природное оружие.       Иван хотел уже возмутиться услышанному, но благоразумно промолчал. Он, конечно же, всё это понимал, но относился к услышанному с отвращением и презрением. Только человек мог додуматься до такого. Поджав губы, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего, Брагинский свернул рулетиком грязный халат и запихнул его к себе в портфель, чтобы постирать в гостинице к понедельнику. Взяв пальто и принявшись его надевать, Иван кое-что вспомнил и посмотрел на аквариум.       — Нужно, чтобы ему предоставили рыбу на выходных. И сейчас вечером, – обернувшись к Эдуарду, серьёзно сказал Брагинский. – Так как вода теперь в аквариуме пресная, рыб нужно запускать по минимуму. Они не продержатся там долго, а они должны быть живыми.       — Я прослежу, чтобы всё сделали, – согласно кивнув, заверил его агент.       На самом деле Ивану очень не хотелось уходить, ведь их «общение» с русалом только-только начало налаживаться, и ему хотелось пообщаться побольше, но ему тут никто не позволит остаться сверхурочно, да и голодный желудок, уже давно растворивший съеденное яблоко, требовал нормального ужина. Поэтому Брагинскому пришлось отправиться к выходу из здания к машине, которая его отвезёт в гостиницу. И пока Иван ехал, он пытался распределить по полочкам информацию о том, что завтра нужно подумать о новых методах общения с русалом, созвониться и встретиться с Елизаветой, которая пригласила его на прогулку, а ещё связаться с Николаем и узнать, как у него и Мэттью обстоят дела с совместным проживанием. Как же его на самом деле это всё выматывало. Но не будь таких обычных и не очень событий, он бы уже давно свихнулся от полной безнадёги и одиночества, преследующего его после смерти родителей. Но сейчас его жизнь круто изменилась, бросая вызов со словами: «Ну что, справишься?». И Брагинский был готов принять этот вызов в любых формах.