Я любил тебя так, как смертельно больные – жить

Москва, 22.10.18

      Рабочий день в институте скорой помощи протекал в обычном режиме. Можно даже сказать, в расслабленном: посетителей практически не было, лишь изредка поступали с самообращением. – Нина, не стоит спать на рабочем месте, – проходящая мимо заведующая слегка стукнула рукой по стойке в приёмном, на которую прилегла Дубровская. – Извините, Ирина Алексеевна, – от вибрации по столу девушка моментально приняла вертикальное положение, – с утра было всего 2 самообращения, и всё. По скорой вообще никто не поступал. Тишина. – Это не повод бездельничать. Вот, смотрите, – женщина положила руку на высокую стопку бумаг, – сколько у Вас не заполненных карт пациентов, займитесь ими, - Ира укоризненно посмотрела на Нину и вышла во двор. – "Это не повод бездельничать, займитесь картами", – передразнила начальницу Дубровская, – щас, разбежалась, – девушка обратно легла на стойку.       На улице было слегка прохладно, отчего Ира поёжилась и сложила руки на груди. – Замёрзла? – неожиданный мужской голос из-за спины сильно напугал женщину. – Олег Михайлович, не надо так пугать, а то рискуете отделение без заведующего оставить. – Прости, – мужчина стряхнул пепел с сигареты, – а чего внутрь не идёшь, а стоишь трясешься от холода? – вопросительно подняв бровь, спросил Брагин. – Хочу и стою, Вам какое дело, – агрессивно выпалила блондинка, – а курить, кстати, вредно, – она порицательно посмотрела сигарету в руках мужчины, а затем на него. – Чувствую себя провинившимся школьником, замеченным строгим учителем за курением, – ухмыльнувшись произнёс Олег, – накажете меня? – Да нет, это не упрёк, просто забочусь о здоровье своих сотрудников, – сложив руки в карманы халата и приподняв плечи, Ира отвернулась от мужчины в другую сторону. – А о своём, значит, не заботишься, – докурив сигарету, Брагин снял с себя куртку и накинул блондинке на плечи, – мне нужно выписные эпикризы доделать. Пойду, поработаю. Женщина незаметно улыбнулась и сильнее натянула на себя куртку, как вдруг, вдалеке показались две едущие друг за другом машины скорой помощи. "Началось в колхозе утро".       – Мужчина, Вы помните, что случилось? – проверяя реакцию зрачков на свет, спросил Олег у лежащего на кушетке пострадавшего. – Я... я ехал по правой полосе, – с трудом выговаривая слова из-за дикой боли в животе, начал потерпевший, – решил перестроиться в левую, как вдруг, в зад моей машины на всей скорости въехала фура. Большая такая, десятитонная. Протащила нас еще метров 500. Доктор, а как Аня? Она сидела на заднем сиденье, что с ней? – Везите его в третью операционную, здесь подозрение на разрыв мочевого, – повернувшись к медсестре, сообщил Брагин, – кто такая Аня? – Аня – моя дочь, доктор, найдите её, прошу. У неё сегодня день рождения, а мы накануне поссорились сильно, мне так стыдно перед ней, из-за какого-то пустяка. – Хорошо, не волнуйтесь, Вам потребуется небольшая операция, а что с Вашей дочерью я обязательно узнаю, – Брагин стянул перчатки и направился к стойке в приёмном. – Нин, а ты не знаешь, что с девочкой, которая сидела в машине, в которую фура въехала? – Знаю, умерла она, – с небольшой паузой ответила девушка, – на месте. Удар пришёлся на то место, где она сидела. – Какой ужас... Я только что осматривал её отца, говорит, поссорились накануне, жалеет сильно, извиниться хочет, – с горечью в голосе произнёс мужчина. – Да, Михалыч, жизнь – короткая и непредсказуемая штука, а мы тратим её на какие-то пустые ссоры с людьми, вместо того, чтобы сказать, как мы их любим, – не поднимая головы от бумаг, произнесла девушка. "Жизнь – короткая и непредсказуемая штука, а мы тратим её на какие-то пустые ссоры с людьми, вместо того, чтобы сказать, как мы их любим". – эхом отозвались слова девушки в голове Олега.

***

      Рабочий день подходил к концу. Ночная смена постепенно сменяла дневную, хирурги лениво переодевались и расходились по домам. Стоя перед кабинетом Иры, Олег несколько минут собирался с мыслями, прежде чем постучать. – Ирина Алексеевна, можно? – нерешительно, но мужчина всё же зашёл в кабинет. – Олег Михайлович, Вы забрать куртку? Да, сейчас, – женщина встала с кресла и направилась к шкафу. Протянув руку к вешалке, она почувствовала, как Олег перехватил её локоть. – Нет, Ир, я не за курткой. Нам надо поговорить. Сколько мы можем делать вид, что все хорошо. Блондинка несколько секунд посмотрела мужчине в глаза, после чего закрыла дверь кабинета на ключ. – Ты прав, поговорить нужно. Я... – Тшш, – Олег приставил указательный палец к губам женщины, – прежде чем ты что-то скажешь, разреши высказаться мне. Я.. мне... Я правда не знаю, с чего начать. Заметив, как мужчина не переставая чешет руку и постоянно озирается по сторонам, Ира поняла, что он сильно волнуется. – Я не пытаюсь как-то себя оправдать и не пытаюсь добиться твоего прощения, я бы и сам себя не простил, я лишь хочу, чтобы ты знала. После того, как я тогда грубейшим образом оставил тебя одну, я много думал. Новость, которую я услышал, просто повергла меня в шок, поэтому моя вспыльчивость была некой защитной реакцией. Первые пару дней я был очень зол. И на тебя, и на ситуацию в целом. Одна часть меня говорила, что я поступил правильно, вторая же не давала покоя. До Нового года я находился в таком 'подвешенном' состоянии. Может быть, я действительно был слишком молод и банально испугался ответственности. После праздника мои мозги наконец встали на место, и я понял, что по-настоящему люблю тебя. За те, казалось бы, короткие 4 месяца, что мы были вместе, я нашёл в тебе то, что не встречал в девушках прежде. Ты рассудительная и инициативная, но в то же время, такая хрупкая и ранимая. Мне было очень стыдно, и я не мог ждать начала учебного года, чтобы извиниться за свою вспыльчивость, поэтому пришёл к тебе домой, но позвонив в звонок пару раз и так и не получив ответа, ушёл. Решил, что на каникулы ты уехала куда-то отдыхать. В первый же учебный день я стремглав помчался к тебе на кафедру, чтобы узнать, где я могу тебя найти. Когда мне сообщили, что ты уволилась, я почувствовал, будто земля уходит из-под ног. Я понимал, что скорее всего это из-за меня. Попытки разузнать твоё новое место работы тоже не увенчались успехом. Как жаль, что тогда не было телефонов и интернета, да. Всё было бы куда проще, хах, – в попытках хоть как-то разрядить напряжённую обстановку, ухмыльнулся Олег. Всё время Ира стояла напротив мужчины, переводя взгляд то в окно, то на мужчину, который в свою очередь, смотрел куда угодно, но только не ей в глаза. – В течение полугода я практически каждый день приходил в наше кафе в надежде встретить тебя. Но когда однажды, я в очередной раз позвонил в дверь твоей квартиры, и мне открыла какая-то другая женщина, я понял, что ты переехала. Я не знал куда, может, в другой район, а может, вообще, в другой город. – Да, у нас с мужем была общая квартира, мы решили её продать, чтобы нас совсем ничего не связывало, – вдруг вставила Ира. – Тогда ко мне пришло осознание того, что всё, это конец, скорее всего, я больше тебя никогда не увижу. Я не появлялся в университете несколько дней, я был на грани отчисления и с трудом выкарабкался из этой ямы. Я закончил университет, закончил ординатуру, защитил кандидатскую, у меня было множество отношений, некоторые из них длительные, но лишь одно в моей жизни было неизменным – чувство вины, терзающее меня на протяжении двадцати лет, и осознание того, что ты исчезла из моей жизни, так и не узнав, как сильно я тебя люблю, – закончив речь, Олег наконец поднял взгляд на женщину. Она тщательно скрывала ту бурю эмоций, что таилась у неё внутри. Только, неясно, зачем, ведь в кабинете были они одни. Спустя пару минут переглядываний, Ира подошла к своей сумке, вынула из неё что-то чёрное и вернулась обратно к мужчине. – Вот, – она протянула конверт, – возьми. – Что это? – с недоумением посмотрев на женщину, Олег взглянул на содержимое конверта и, кажется, потерял дар речи. – Это 200.000, – спокойным голосом ответила Ирина. Всё еще не сумевший подобрать слов, Брагин смотрел то на женщину, то на деньги. – Но... З-зачем? Я не могу принять это от тебя. И откуда такая сумма? – мужчина попытался вернуть конверт, однако Ира, покачав головой, сложила руки на груди. – По-моему, откуда у меня деньги – сейчас не главное. Считай, я даю это не тебе, а твоей маме, – женщина слегка улыбнулась. – Я всё ещё не понимаю, почему ты это делаешь. Ведь я, мягко говоря, тебе никто, а грубо говоря, ты вообще должна была меня забыть как страшный сон, после того, что я сделал. – Олег, – начала Ира, но из-за подступающих к глазам слёз, её голос слегка дрогнул, – Олег, я не виню тебя в случившемся. Мы оба тогда повели себя некорректно. Я могла поразмыслить и понять, что такая реакция обусловлена шоком, и нужно подождать пару дней, прежде чем делать какие-либо выводы. Но так как я была слишком импульсивна, а мои поступки основывались на эмоциях и не поддавались сознательному контролю, я решила тут же сжечь мосты. Жалела ли я потом об этом? Да. Почему просто не пришла в университет или общежитие, ведь ты, очевидно, всё ещё учился в нём? Знать бы самой ответ на этот вопрос. Может, была слишком гордая, а может, слишком глупая, ведь пыталась убедить себя в том, что отношения с тобой были лишь минутной слабостью, и не более, хотя и понимала, что это совсем не так, – женщина с трудом выстраивала предложения, ведь доставать из закоулков души, хоть и затёртые временем, но всё же чувства, было весьма непросто, – это, – она указала на конверт в руках мужчины, – меньшее, что я могу сейчас тебе дать. Ведь никакие деньги не сравнятся с теми бесценными эмоциями и чувствами, которые мне посчастливилось испытать рядом с тобой. Да, наша последняя встреча закончилась на крайне неприятной ноте, но когда судьба свела нас вновь, здесь, в «Склифе», я поняла, что не могу отрицать то, что, – на секунду женщина замолчала, и, потеребив рукав халата, подняла взгляд на Олега, – действительно тебя люблю. Не успела Ира договорить, как из ее глаз хлынули слёзы, оставляя на щеках блестящие в свете настольной лампы следы. Олег положил конверт на стол и подошёл к женщине, оставляя между ними буквально пару сантиметров. – Эх ты, – вздохнул мужчина, заправляя за ухо свисающую на лицо светлую прядь, – время идёт, а ты всё такая же рёва-корова. А с виду такая строгая начальница. Знаешь, какое слово я ненавижу ещё с университета? Субординация, – убрав катящиеся по щекам Иры капли, мужчина плавно прижал её к себе, обхватив за спину и уткнувшись в шею. Машинально, женщина подалась корпусом вперёд и, расположившись головой у него на плече, обвила руками шею, продолжая тихо всхлипывать.       Казалось, окружающий мир на мгновение замер: в коридоре изредка слышались шаги и разговоры, в дверь кабинета пару раз настойчиво стучали, а мобильный телефон, лежащий на столе, разрывался от входящего звонка. Но, кажется, на него еще не скоро ответят.