Silver Lining

      Легкие шаги и покачивание свечи в руках — вот все, что она видела и слышала. Узкий длинный коридор, темный и неприветливый, вел ее учителя и ее вперед, знакомый и исхоженный ею, но впервые она не чувствовала себя в безопасности, передвигаясь по тайному ходу.       — Королевская Гавань… Какого черта мне делать в Королевской Гавани? — потерянно шептала она себе под нос. Не рассчитывала, что Вейгон ее услышит, но он резко остановился и поднес свечу к ее лицу. Девушка прищурилась, разглядывая плывущие очертания учителя сквозь пламя.       — Ты могла догадаться, если бы слушала внимательно и действительно видела, что происходит. Но я не виню тебя, девочка, — тихо ответил ей Вейгон, смотря прямо в глаза.       — Я не понимаю. Ты готовил меня к тому, чтобы на Дрифтмарке я была доверенным советником семьи, когда тебя не станет. Чтобы защищала Рейнис, а после нее Люцериса и Рейну, когда они станут хозяевами Высокого Прилива. Чтобы могла убрать любого, кто угрожает безопасности королевской семьи. Ты учил меня лечить, отдал все знания, что были у тебя, даже если это касалось ядов. И все для чего? Зачем? — не успокаивалась Розмари, допытываясь до учителя.       — Успокойся и подумай, — предложил он, как делал это всю ее жизнь, подбрасывая новую загадку, которую она должна была решить.       Но Розмари не могла думать. Все, что она могла сейчас — смотреть на свечу в его руке и искать ответы в ней, потому что ее собственные мысли разбегались, как стая скворцов, увидевшая охотящегося лиса. Роуз покачала головой и поджала губы.       — Все равно сейчас все узнаешь, — вздохнув, произнес Вейгон и продолжил свой маршрут.       По карте замка в голове девушки, они уже должны были подойти к небольшой зале, примыкающей к комнате Рейнис, и Вейгон подтвердил ее догадки, поставив свечу на небольшую каменную полку на стене. Ниже, на уровне пупка, находилось небольшое отверстие для глаза, скрытое от находившихся в зале людей книжной полкой. Насколько Розмари помнила, то было помещение для уединенных встреч; то, что не могло обсуждаться в Чертоге Девяти, обсуждалось тут.       Девушка еще на подходе начала слышать неразборчивые голоса, но даже сквозь стены были заметны дребезжащие эмоции в голосах собеседников. Один из них принадлежал Рейнис, это она знала наверняка. Теперь же, имея возможность заглянуть в зал и более четко слышать что происходит, Роуз увидела ссору. Будущая королева Рейнира напряженно стояла у стола, опираясь на него одной рукой, словно обессиленная. На ее лице застыло недовольное и напряженное выражение, сама она смотрела в окно, куда-то вдаль. Рейнис сидела на массивном стуле во главе стола, положив оба предплечья на подлокотники. Ее лица Роуз не видела, но поза говорила сама за себя.       — Если бы я знала, кто это будет, то никогда бы в жизни не дала своего согласия. Более того, ты это знала, поэтому скрыла от меня, — сурово произнесла Рейнис.       — То, что он оказался нашим невольным союзником — наш единственный шанс выгадать время исправить ситуацию, — ответила принцесса недовольно. Нечасто ее отчитывал кто-либо, пришло в голову Роуз. — Ты откажешься от этого шанса сейчас, когда знаешь, кто это будет? — спросила Рейнира, повернувшись к родственнице.       Рейнис что-то обдумывала в своей голове, поглаживая подлокотник длинными пальцами.       — Мне нужно быть уверенной, что он не причинит ей вреда. Мне нужно знать, зачем он это делает, почему согласился. Почему ты вообще решила, что он может нам помочь? Ты забыла, что сделал ему твой сын? Думаешь, он простил?       — Конечно нет, я ведь не дура. Я пыталась получить разрешение своему мейстеру Герардису на доступ к отцу, и знаешь, что мне сказали? — спросила Рейнира с вызовом, подняв бровь.       Рейнис покачала головой.       — Что я и мой брат уже порядком надоели своими попытками вмешиваться в дела Цитадели, что они не считают нас вправе назначать лечащих мейстеров, поскольку это задача Цитадели, была и остается за ними по сей день. Что даже Великого Мейстера выбирает не король, а Конклав и что они считают Орвиля более чем компетентным, засим кланяются и просят впредь не беспокоить, — пересказала Рейнира с презрением в голосе, дословно повторяя написанное в том письме.       — Твой брат? — спросила Рейнис, напрягаясь в кресле.       — И я обратила на эти слова внимание, и обнаружила, что он преследует ту же цель. Я написала ему, а затем от тебя пришло письмо. Подобные совпадения… Я решила, что это знак. У нас есть лекарь не из Цитадели, способный помочь, и есть союзник в замке, заинтересованный в том же, что и мы. И то, что она принадлежит Дрифтмарку, даже лучше, чем если бы она принадлежала Драконьему Камню.       Рейнис глубоко вздохнула, обдумывая.       — Идея мне все равно кажется плохой. Я не хочу ее подвергать подобному риску. Если что-то будет ей угрожать, то я против, — заявила Рейнис глухо, но твердо. — Она моя племянница и я в ответе за нее и ее благополучие.       Только когда Вейгон за ее спиной поменял положение тела, Розмари вспомнила, что не одна и что слушает разговор двух принцесс из укрытия. Она даже забыла, как дышать. Роуз отодвинулась от зрачка и повернулась к учителю. Вейгон смотрел на нее прямо и выжидающе.       — Нет.       Вейгон поднял бровь и улыбнулся.       — Я ожидал, что ты откажешься. Но дело в том, что от тебя не требуется ничего сверхъестественного. Ты справишься.       — Вейгон, нет. Это кошмарный план. Я никогда не покидала Дрифтмарк с момента, как попала сюда. Я не знаю ничего о внешнем мире, я там просто потеряюсь.       — Тебе не нужно ориентироваться во внешнем мире. Тебе нужно сделать то, в чем ты хороша — вылечить человека.       — Не человека. Короля.       — Тут ты права, — хмыкнул Вейгон и снова улыбнулся. — Король и вправду не человек. И смерть его — не смерть человека. Поэтому так важно ее отложить. С королем уйдет и все, что он гарантировал. У нас наконец-то появилась возможность повлиять, — с придыханием произнес учитель.       Он выглядел ободренным и полным энтузиазма, будто этот квест вдохнул в него новые силы. Словно все эти годы он ждал такой возможности и сейчас не собирался выпускать ее из своей цепкой хватки. Он сидел на каменной уступке в стене, но от него исходили волны жажды движения, будто бы то, что предстоит ей, переживет и он.       Розмари покачала головой и поджала губы, вернувшись к зрачку в стене.       — …И я не верю ему, пойми. Но у нас не будет другого шанса. И союзника лучше мы не сможем найти, — устало доказывала Рейнира. Она опустилась на ближайший стул, почти упала в него и спрятала лицо в ладонях, надрывно вздохнув. — Я так долго пряталась здесь, так давно его не видела… Упустила столько времени. Мне казалось все таким важным — дети, Деймон… Что отец справится сам, что я ему не нужна. Я так обижалась на него за то, что он выбрал именно ее… Злорадно думала, что вот пусть она и разбирается с его болезнью. А мне нужно было лишь быть рядом, чтобы он чувствовал, что я тут, что люблю его, что мне не плевать. Но я ведь была ребенком, когда он ней женился, мне не думалось, что я смогу его простить. Сейчас думаю, что это было мелочно и глупо.              И Рейнира заплакала. Розмари не видела, чтобы Рейнира хоть когда-либо проявляла слабость, но сейчас она захлебывалась сдавленными слезами в ладони, не в состоянии даже поднять глаза на свою родственницу. Рейнис встала со своего места и подошла к принцессе, положив руку ей на плечо. Слегка погладила ту по спине.       — Ну, ну… Ты недооцениваешь Визериса, подумай, сколько лет он держался. Может, и еще столько же продержится, — попыталась успокоить ее Рейнис, но на месте принцессы Розмари бы не стала верить в подобное. — Мы обе устали, ты еще после поездки. Давай ты поспишь и мы все обсудим уже завтра?       Рейнира кивнула и, судорожно вытирая слезы с лица тыльной стороной ладони, поднялась. Как она вышла из комнаты, Роуз не видела, потому что отвернулась и села рядом с Вейгоном. Тот закинул руку ей через плечо и притянул к себе, крепко обнимая. Учитель положил подбородок ей на макушку, так они и сидели. Розмари не хотелось думать о том, что будет завтра, ей хотелось спать, а вечер, который она провела в таверне, будто случился с полвека назад.       — Вейгон? — голос Рейнис донесся из круглого отверстия в стене. Крохотный кружок света из комнаты упал на каменный пол из-за отодвинутых с полки книг.       — Идем, — ответил он ей и поднялся, утягивая Розмари за собой.       Невысокая дверь с противоположной стороны от зрачка вела в комнату принцессы, где Роуз обычно пила с ней чай по утрам. Отодвинутый комод позволил им пройти внутрь, согнувшись пополам. Вейгон задвинул комод обратно, как только девушка распрямилась во весь рост и отряхнулась от пыли и паутины. Еще одна новинка — Розмари никогда не видела Вейгона и Рейнис в одном помещении.       — Мне очень жаль, Роуз, — сочувственно произнесла Рейнис, устало опускаясь на свое обычное место. — Ты даже представить не можешь, как сложно было скрывать это от тебя.       Розмари проследовала к своему креслу и тоже приняла там удобное положение, поджав ноги к груди. Вейгон оглянулся по сторонам и нашел скромную табуретку, которую расположил напротив камина и присел на нее, сцепив пальцы в замок. Встало солнце, озарив поверхности предметов: позолоченные чаши отбрасывали блики на потолок, стеклянные вазы и кувшины создавали радужные разводы на стенах. Темно-синие стены и мягкий синий ковер на полу должны были успокоить Роуз, но теперь казались какими-то отстраненными и холодными. Все трое в комнате выглядели уставшими, и каждый с удовольствием сейчас бы оказался в своей кровати.       — Каковы условия сделки? — спросила Розмари, нарушая небольшую передышку.       — Сюда приедет принц, посмотрит на твоего больного и, если сочтет, что это то, что ему нужно — заберет тебя с собой. Поскольку мы не сомневаемся, что так и будет, я рекомендую собирать вещи, — ответил Вейгон, уверенный в своих словах.       Рейнис покачала головой в кресле напротив.       — Я понятия не имела, что это этот принц, я клянусь, Роуз, — вставила Рейнис, смотря на нее жалостливо.       Розмари переводила взгляд с тети на учителя, но без особого любопытства — ее словно прибило всей этой ситуацией к полу и раздавило стеной. Между ней и эмоциями теперь была преграда, которая не позволяла ей осознать в полной мере, что происходит.       — Она имеет в виду принца Эймонда, конечно, — уточнил Вейгон.       Роуз вздохнула. Тот самый принц.       — Думаю пора, Вейгон. Когда, если не сейчас? — обратилась к нему Рейнис с непонятным для Розмари предложением, из-за чего она затуманенно переводила взгляд с одного на другую.       — Ладно. Хорошо, — смиренно буркнул учитель. — Я дам тебе описание каждого человека, которого стоит избегать. Кто может помочь, а также как связаться с нами, если что. И пути отступления, чтобы не пригодились.       — Ты знаешь, что я не это имела в виду, хитрый ты старикашка, — слабо улыбнулась Рейнис.       Вейгон хохотнул и чуть не упал, пытаясь отклониться на своей табуретке, забыв, что сзади нет спинки. Он поднял руки, показывая, что сдается, и задумчиво почесал бороду.       — Я, кажется, обещал рассказать тебе все? — спросил он Роуз, будто пытался вспомнить, правда ли это. Девушка бросила на него суровый взгляд, пресекая восхитительную актерскую сценку невинного учителя.       Рейнис, наверняка привыкшая за все эти годы к подобным его выходкам, невозмутимо направилась к столику с кувшинами. Разлила в три бокала что-то темное и вернулась, раздав каждому по бокалу. Пряный винный напиток, но холодный.       — В те времена, когда я был молод, меня отправили в Цитадель стать учеником. И я стал. Не могу сказать, что особенно старался или был хорош, но делал то, что от меня ожидалось. В ту пору меня заботили очень простые вещи, я был влюблен, а Цитадель уже тогда ставила мне палки в колеса. Эти упертые дебилы не видели, что мир поменялся за последние пятьсот лет, а они все растирают в порошок рога козла, чтобы вылечить мужскую немощность. Я старался изменить это, но ко мне относились… предвзято. И всерьез не воспринимали.       Он взял небольшую паузу на глоток вина, прокатив его по языку и прикрыв глаза.       — Тогда я начал в свободное время заниматься своими делами, ставил эксперименты, на которые бы мне ни в жизнь не дали разрешения. Проходило время, и, чтобы от меня избавиться, мне буквально подарили маску, посох и кольцо из золота. Но они знали, что не только точные науки занимали мой мозг. Я был влюблен в медицину, а они показательно вручили мне набор архимейстера математики, — невесело хохотнул он. — Я посчитал это оскорблением и покинул их. Не так важно, где я провел следующие годы, важно то, что своих изысканий в медицине я не оставлял и кое-какие успехи мне сопутствовали. Но они никому, кроме меня, нужны не были. А затем отец вызвал меня домой.       Вейгон встал, отставив бокал на каминную полку, взял кочергу, подправил в камине поленья. Затем отошел к окну, наблюдая за медленно встающим солнцем. Его волосы в рассветном свечении перестали казаться просто седыми и блеснули серебром.       — Моим отцом был Джейхейрис Первый своего имени, Миротворец. Он предлагал мне стать следующим королем, хотел, чтобы я наконец взял ответственность на себя, — отстраненно рассказывал Вейгон, пока у Розмари глаза раскрывались все шире и шире. — Он не знал, что за то время, что меня не было дома, я многое понял. Понял, что мужчины не заслуживают власти в большинстве своем, что именно женщины более гибкие и открытые к переменам. Что ради прогресса ставку стоит делать именно на них. Более того, я пытался убедить его, что именно Рейнис станет наилучшим вариантом и что нужно поменять порядок престолонаследия. Лишить мужчин первенства в этом вопросе. Знаешь, почему я так решил? — обратился он к девушке, замершей с подтянутыми к груди коленями и удивленным выражением на лице.       Роуз покачала головой, не способная подобрать слова. Вейгон кивнул, хмыкнув.       — Потому что отцовство всегда может быть поставлено под вопрос, но женщина никогда не сможет родить чужих детей, понимаешь? Невозможно сказать Рейнире, что Джекейрис и Люцерис не ее дети. А вот отцовство Лейнора можно отрицать. Власть, передающаяся через мужчин, всегда может быть оспорена. Власть от женщины к женщине — надежная, как корабельная снасть. Династия точно останется чистой, родство не исчезнет по прихоти судьбы или вмешательства других сил. Женщина зачинает, вынашивает, рожает, и против этого ничего не скажешь. Я был за Рейнис. Я указал на это отцу. Он все понял и, кажется, даже согласился со мной. Но когда я спросил его, приведет ли он это в действие, издаст ли указ… — Вейгон бессильно развел руками. — В конце концов, он был таким же, как и остальные. Трус перед лицом перемен. Они не поймут, говорил он о знати, об этих зажравшихся лордах, которых и спрашивать не надо было. Как король сказал, так бы и было. Я был в ярости. Зачем меня было спрашивать, если мой совет утонул в невежестве окружающих. Отец пошел на уступку. Он созвал совет, дав выбор между женщиной и мужчиной. Результат ты знаешь. Визерис умирает сейчас в Королевской Гавани, отвергнутый самим троном. Я же… Я демонстративно растворился в истории, поклявшись Рейнис, что буду служить ей, как своей королеве. Моя племянница, — мягко произнес Вейгон, нежно посмотрев на нее, — была бы достойной королевой. Ее дочь Лейна тоже. Да, она умерла, но оставила сильных детей. Бейла и Рейна имеют право на трон большее, чем эти отпрыски Хайтауэров. Теперь их семья главная, потому что главная женщина принадлежит именно их дому. Все, как я и говорил. И теперь Таргариены даже не сидят в Королевской Гавани. Теперь ты понимаешь, почему так важно послужить дому и все-таки посадить Рейниру на престол? Почему так важно было, чтобы она осознала свою значимость и власть, чтобы сама захотела наконец очнуться и принять участие в этой гонке? Нам нужно ей подсобить, дать ей время набраться сил, набраться смелости и дерзости заявить о себе.       Розмари не знала, что сказать. Все слова, что клубились дымом на границе сознания, не могли найти выход.       — Но… я видела записи о тебе, когда искала Вейгонов. Ты считаешься мертвым. Считался. Поэтому я даже не брала в расчет Вейгона Бездраконого, просто продолжая искать, — растерянно прошептала Роуз.       — Это было сделано намеренно. Хотя никто не видел, как я умирал, но меня посчитали умершим. Я мог претендовать на престол, и было важно вычеркнуть меня из уравнения, чтобы у Рейнис, а затем и у Рейниры был шанс. Иначе могло найтись изрядное количество лордов, желающих присягнуть законному сыну законного короля. Мало кого останавливают обеты, данные архимейстерами, я мог легко обойти это правило, и, честно говоря, мало бы нашлось людей, которые стали бы возмущаться.       Розмари прикрыла глаза. Затем посмотрела на Вейгона обновленным взглядом, хотя его прошлый образ все еще рябил перед взором. Он принц. Наследный король. Настоящий, его могли посадить на трон, дать всю власть, он мог править страной, но у девушки в голове этот мужчина никак не мог сидеть на Железном Троне. Его серебристые волосы, зачесанные назад, светились на контрасте солнечных лучей, образуя что-то вроде нимба.       — Я думала, что ты мог бы поехать вместо меня, но теперь… Теперь понимаю, почему это не можешь быть ты.       — Конечно, не могу. Я не намерен когда-либо еще посещать столицу в своей жизни. До своей смерти я останусь здесь, меня не должны видеть, не должны обо мне помнить или знать. Только ты и Рейнис.       Рейнис широко зевнула в кресле и в предсонной дреме поежилась от озноба.       — Думаю, пора нам по кроватям, а с утра уже встретимся с нашим гостем, — устало сказал учитель и подал руку девушке. — Мне еще нужно тебя проинструктировать: есть люди, внимание которых надо бы избегать, и люди, которые могут тебе помочь при случае. Еще надо, чтобы Рейнира тоже дала тебе свои наставления, их придется выполнить… — Вейгон рассуждал на ходу, крепко держа Розмари за руку и уводя в потайные коридоры. Роуз оглянулась на тетю, и та, встретив ее взгляд, моргнула, прощаясь.

***

      Розмари не смогла поспать и двух часов — переворачивалась в кровати, одеяло то сползало, то слишком грело. В итоге она сдалась и просто лежала, глядя в потолок. Мысли все никак не могли собраться в кучу, ее мозг просто не мог охватить масштаба предстоящих перемен. Ей вспоминались все донесения, которые она приносила Вейгону о происходящем в столице, и это место не вызывало у нее никаких положительных чувств. Вейгон со своим происхождением тоже внес неразбериху в ее уклад жизни. Она всегда считала его каким-то далеким родственником Таргариенов, может, и Веларионов, но не думала, что он был сыном короля. Отказаться от престола в пользу дочери своего брата, отказаться от всех привилегий, склонить короля созвать Великий Совет… Ее учитель предстал в совершенно новом свете, он никогда, даже намеками не говорил о своем происхождении, ни разу не вспоминал ничего, что могло ее натолкнуть на выводы о его положении. Наверное, любому другому человеку было бы тяжело жить в изгнании, но Вейгон плавал в этом как… касатка в воде.       Легкий стук сквозь стену заставил сознание девушки выплыть на поверхность, Розмари неохотно вылезла из-под одеяла и открыла каменную плиту, за которой стоял уже бодрый учитель с кружкой в одной руке и свечой в другой. Он осмотрел ее и недовольно нахмурился.       — Так я и думал. Ты совсем не отдохнула, — огорченно произнес он, протискиваясь в комнату. — Нельзя позволять тревогам забирать у себя еще и сон. От того, что ты переживаешь, ничего не поменяется, но ты будешь уставшей…       — Я знаю, знаю, — перебила его Роуз и взяла протянутую кружку. Знакомый горький привкус варева коснулся ее языка, но девушка от недосыпа и нервов уже была безразлична к этому; она проглотила всю жидкость, и тепло пробежало по пищеводу, успокаивая и бодря одновременно. Вейгон внимательно следил за ее глотками и, когда она передала ему пустую кружку, удовлетворенно кивнул.       Старик присел на край ее кровати, похлопав ладонью рядом с собой, и Роуз умостилась рядом. Кровать еще хранила ее тепло, девушке было зябко, и Вейгон накинул на нее одеяло, чтобы она укуталась потеплее.       — Рейнис сейчас показывает принцу в лазарете твоего парня. Я решил, что старухе медсестре лучше не знать, что наш гость осматривает твоего больного. Она не вызывает у меня доверия, поэтому Рейнис отослала ее в срочном порядке в Халл на денек-другой.       — О, она не будет в восторге, — буркнула Розмари в ответ и натянула одеяло до подбородка. Вейгон глухо посмеялся, но Роуз видела, что он тоже переживал, отчего морщинки вокруг глаз тонкой сеткой выделялись больше обычного.       — Рейнира скоро будет ждать тебя в зале с книгами.       Розмари посмотрела в глаза учителю с вопросом.       — Ты специально разводишь Рейниру и принца по разным концам замка, верно? — с сомнением спросила она.       — Конечно. Вряд ли эти брат с сестрой скучают друг по другу. Лучше не провоцировать, все и так держится на тонкой ниточке договоренностей двух людей, не переносящих друг друга.       Девушка обняла себя за плечи и смотрела на стену напротив, следя, как солнце начинает греть камни сквозь окно. Как перед прыжком со скалы, ее тело замерло в страхе. Словно она переступала границу, где с той стороны была чужая земля и ее без предупреждения могли уничтожить.       — А какие у тебя были отношения с братьями?       Вейгон сбоку тяжело, но словно ожидав подобных вопросов, вздохнул, повернулся к Роуз и положил широкую ладонь ей на спину, поглаживая.       — Мы не особо понимали друг друга. Каждый занимался своими делами, у нас было что-то вроде пакта о ненападении. Мы не были дружны, не были единым целым. Но если нужна была помощь, они приходили и защищали меня. Но я знал, что это была защита ради фамилии, а не ради меня как такового, — спокойно рассказал он.       — И тебе не было грустно от этого? — спросила его Розмари, удивляясь рептильной безмятежности на лице Вейгона.       — Я уже давно это принял, но в те времена, конечно, меня это задевало, — вздохнул он. — Мне всю жизнь казалось, что я какой-то не такой, как остальные Таргариены. Слишком тихий, слишком заинтересованный в книгах, не люблю турниры и кровь, как старшие братья. Но знаешь, потом оказалось, что не я — белая ворона в семье, — хохотнул учитель и покачал головой. — Сейра была тем самым дьяволенком и отвлекла от меня все внимание.       Розмари не знала о Сейре ничего, поэтому с интересом уставилась на Вейгона.       — Та самая, которая разгневала нашего всегда спокойного короля и которую он в монахини решил постричь. Ей, само собой, эта идея не пришлась по душе, и она сбежала. В Лис.       Розмари чуть не поперхнулась, ведь буквально этой ночью она услышала про Лис впервые, и, судя по взглядам братьев, это место не было островом для монашек.       — Ладно, это все в прошлом, там ему и место, — заключил Вейгон, мягко похлопав Роуз по спине, с трудом поднялся. — Нам надо встретиться с Рейнирой. Тебе. Но я буду рядом, — подмигнул он ей.       Переодевшись и приведя себя в порядок, Роуз шагала по коридору, ловя сюрреалистичное чувство от того, что знала о идущем параллельно ей Вейгоне, но тот был скрыт в тайных коридорах, как привидение, следующее по пятам.       Рейнира только проснулась, под глазами залегли мешки, волосы были собраны в тонкую косу за спиной, ночная рубашка скрыта наброшенным наспех халатом. Розмари плотно захлопнула дверь за спиной и встала посередине зала, слегка поклонившись. Высокие шкафы с книгами до потолка и свечи создавали уютную атмосферу, мягкие кресла манили к себе невыспавшуюся Розмари, но она заставила себя стоять на месте, зарывшись сапогами в ковер.       — Доброе утро, Розмари, — хрипло приветствовала ее Рейнира.       — Доброе утро, принцесса.       Рейнира оглянула девушку с ног до головы с любопытством и поднялась ей навстречу. Подойдя вплотную, она взяла руки Роуз в свои и заглянула в ее глаза.       — Надеюсь, что Джейсу ты ничего не успела сказать. Он наверняка будет раздосадован, а нам нужно хранить все в тайне. Знаю я, Рейнис и ты, а это уже много.       Роуз покачала головой, смотря на нее снизу вверх.       — Отлично. Я благодарна тебе за то, что ты согласилась, — продолжила Рейнира. Роуз замерла, понимая, что согласия она своего не давала, хоть и отказать не могла. Ей бы просто приказали, а приказы надо выполнять. Вейгон бы прочитал очередную лекцию о верности семье и короне, Роуз была зажата в угол своими клятвами и положением. Хотя спроси у нее, хочет ли она, то девушка бы без конца повторяла только слово "нет".       Дополнительной каплей к чаше с волнением было то, что теперь Розмари знала, что Рейнира в контексте того, что происходит у них с Джекейрисом. От этого было неловко и не хотелось смотреть его матери прямо в глаза, но девушка заставила себя набраться смелости.       — Всегда к вашим услугам, моя принцесса, — сдержанно и недостаточно воодушевленно даже по собственным меркам, ответила Розмари.       Рейнира, заметив это, сузила глаза с подозрением.       — Ты чем-то недовольна? Можешь сказать мне об этом, и я постараюсь исправить то, что тебя беспокоит, если то будет в моих силах. Тем более, что теперь я тебе должна.       — Вы ничего мне не должны, но я бы хотела лишь обещание, что, когда мне понадобится помощь, вы окажете мне ее, — рискнула попросить Роуз, смотря прямо в светлые глаза будущей королевы.       — Тогда я попрошу от тебя еще кое-что, но не потому что ты мне не нравишься, а даже наоборот, — сделала свой ход Рейнира, сложив руки на груди.       Розмари с сомнением посмотрела на принцессу и уже подозревала, о чем пойдет речь.       — Джекейрис? — уточнила девушка.       Рейнира кивнула.       — Кажется, мы друг друга понимаем. Если вдруг… Ну, предположим, он подойдет к тебе, и…       Роуз решила сжалиться и прервала эту вымученную речь принцессы:       — Я так и сделала, и не допущу такого впредь, — убежденная в своих словах Розмари отвела взгляд, умолчав о десяти секундах слабости.       Рейнира так облегченно выдохнула, что это немного покоробило девушку, хотя умом она знала, что дело не в ней, а обстоятельства диктуют правила игры. Тем не менее между ними установилось равновесие.       — Я хочу предложить тебе кое-что, если тебе это будет интересно, — загадочно произнесла Рейнира, слабо улыбнувшись. Выдержав паузу и поймав заинтересованный взгляд девушки, она продолжила: — Если твое путешествие будет успешным, я готова предложить тебе официальный статус дочери Веймонда, покинувшего нас так скоро. Будешь носить фамилию отца и будешь официальной частью этой семьи. Это, — Рейнира развела руками, обхватывая помещение, — будет твоим так же, как и Бейлы, как и Рейны.       Заманчивое предложение. Розмари смущало только то, что если перевести с вежливого на человеческий язык, то ее отказ Джекейрису оплачивался официальным признанием ее как Веларион. Она выбросила эти мысли из головы, сосредоточившись на задаче.       — Каков критерий успешности, моя принцесса? — деловито уточнила девушка, вызвав вопросительный взгляд Рейниры. — Вы сказали "успешное путешествие". Как вы определите, успешное ли оно?       — Думаю… Королю должно стать лучше. Возможно, ты добьешься того, чтобы он пришел в сознание и с ним можно было поговорить. Не знаю, так много вреда было нанесено уже. Если он очень плох, то облегчить ему страдания, — понуро произнесла Рейнира, усаживаясь в мягкое кресло у стола и обессиленно подперев голову рукой. — Знаешь, я мечтаю о том, чтобы вся моя семья могла приехать в Красный замок и отец узнал бы нас всех. Устроить праздничный ужин. Помириться со всеми, провести время, как… семья. Это верх моих мечтаний, несбыточно и далеко от реальности, но как есть.       Роуз кивнула, соглашаясь не только с критериями, но и с несбыточностью мечт.       — Я сделаю все, что смогу, обещаю, — Розмари поклонилась, нерешительно переступив с ноги на ногу и закусив губу.       — Говори, — благосклонно разрешила Рейнира.       — Если не воспримете как оскорбление, то я бы порекомендовала замороженный травяной отвар. Просто кубик льда с травами, снимающими отек. Холод освежит кожу лица, а травы заставят жидкость двигаться. Так пропадут все следы недосыпа.       Рейнира расширившимися глазами смотрела на девушку, а потом звонко рассмеялась, положив ладонь на низ живота.       — Да, конечно, — все еще смеясь, выдавила из себя принцесса. — Мой мейстер мужчина, поэтому таких маленьких женских секретов не знает. Спасибо тебе. За все, — с искренней благодарностью в глазах произнесла Рейнира.       Роуз улыбнулась в ответ, почему-то почувствовав себя неловко. Справа за ее плечом находился тот самый шкаф, в стене за которым был зрачок для Вейгона, и она чувствовала позвоночником его одобряющий взгляд.       — Тебе, наверное, еще многое нужно успеть перед тем как ты уедешь, так что иди, — отпустила ее принцесса. — А я последую твоему совету, а после еще прилягу на час. Может, и два часа…       Улыбаясь, Розмари вышла из зала и остановилась посреди коридора. Оглянувшись по сторонам и прикинув в голове количество времени, которое у нее займет путешествие до лазарета, она решилась и уверенными шагами проследовала на первый этаж южного крыла замка. Через стеклянный коридор, пропускающий солнце и отбрасывающий замысловатые блики на камень; через тяжелые двери с металлическими вставками; через сад для лекарственных растений, от которого пахло мятой и кориандром; через низкий коридор к палатам больных. Помимо пациентов в лазарете, никого не было, но предупрежденная об этом Роуз все равно с удивлением оглядывалась по сторонам: даже в ночи и при небольшом количестве больных медсестры сновали по помещениям, но сейчас везде было безлюдно.       Зная, куда идти, Розмари протиснулась между койками и подошла к плотно закрытой двери, сквозь которую не было слышно ни звука. Если они еще там, то молчат.       Одним пальцем она толкнула дверь, чтобы образовалась щелочка, сквозь которую девушка могла хотя бы одним глазком оценить обстановку и проверить, там ли люди, которых она искала. Сразу за дверью Роуз узнала платье Рейнис — темно-синее, с серебряной вышивкой на манжетах. Незнакомый силуэт, склонившись так низко, что должен был упереться носом в пациента, удовлетворенно хмыкнул что-то и повернулся к Рейнис.       Ее обдало кипятком по затылку. Ошпарило так неожиданно, что она могла бы взвизгнуть, но в глотке застрял звук.       Правильные черты лица, такие неуместные в таверне, были более чем уместны, если ты Таргариен. Розмари не могла и пальцем пошевелить, ее словно приварили к каменному полу лазарета. Перед взором мелькали части воспоминаний, как перед ним свеча стояла ровно так, чтобы освещать небольшую часть правой стороны лица, и теперь она знала зачем. Не каждый день видишь человека с повязкой на левом глазу. Не каждый день видишь чистые серебристые волосы, длинные и прямые. Хотя по одному высокомерному изгибу губ можно было догадаться, кто это — так улыбались только те, кто знал, что владеет ситуацией.       Он видел их. Видел их вместе с Джейсом и Бейлой. И парнями из Халла, хотя вряд ли знал их имена. Если он обманул и приехал на Дрифтмарк не чтобы увезти лекаря в Королевскую Гавань, то успел увидеть немало полезного за один единственный вечер. Он случайно оказался именно в этой таверне именно в этот вечер?       — Это похоже на работу, — снисходительный и холодный голос более чем соответствовал его внешности. Почти механический, лишенный реальной эмоции. — Я хочу увидеть, кто это сделал.       — Увидишь.       — Это он или она? — спросил Эймонд.       — Вроде похож на мужчину, — пожав плечами, ответила Рейнис. Она острожно подбирала слова, но Розмари хорошо знала тетю, поэтому услышала нотки настороженности.       — Я о лекаре, — холодно поправил ее принц.       Рейнис сделала вид, что удивилась.       — Это важно?       — Важно, потому что, когда я повезу его или ее в столицу, мне объяснять в деталях, чем занимаются пажи и оруженосцы или служанки в замке? С пажом будет попроще, я просто могу сказать, что забрал его из замка, в котором побывал, потому что мальчонка показался мне перспективным. С девушкой будет сложнее. Насколько понял, здесь много девушек работают в лазарете. Но служанки — не моя специализация, я понятия не имею, какие у них есть внутренние правила.       — Почему нельзя пристроить ее к мейстерам? — напряженно уточнила Рейнис.       Принц тяжело выдохнул, запрокинув голову, обнажая шею, на которой явно проступали сиреневые вены и мощные связки.       — Потому что они тупорылые ослы. И не берут женщин даже убирать все эти медицинские приблуды. Из женщин там могут быть только служанки, которые поменяют постель королю или что-то в этом роде.       Похоже, здесь мнения Вейгона и Рейнис совпадали с мнением Эймонда, что было удивительным. Однако именно тем, что позволит провернуть всю эту операцию. Раздражение отобразившееся на его лице после вопроса о мейстерах не было наигранным, он действительно их не любил.       — Это девушка, молодая. Это все, что я имею право сказать тебе на данный момент. Нам следует вернуться в замок, если ты осмотрел этого мужчину и получил нужные ответы.       Эймонд хмыкнул и кивнул, еще раз бросив взгляд на койку и проведя глазами от головы до кончиков пальцев.       — Это действительно занимательно. Но вы многовато себе тут на острове позволяете. Отдельный лазарет, неподвластный Цитадели? Будь я королем, я бы заподозрил неповиновение, — тихо сказал он, все еще смотря на больного. Затем обернулся с кривой улыбкой к Рейнис. — Но я не король.       Розмари попятилась и тихими прыжками отбежала к двери в кабинет главной медсестры, оставив за собой лишь маленький проем, чтобы понять, когда Рейнис и Эймонд покинут лазарет окончательно. Она успела все это вовремя, потому что, как только спряталась за дверью, принц с принцессой вышли из палаты. Эймонд шел вальяжно и широко. Высокие массивные сапоги стучали каблуком по камню, он шел как хозяин, высоко подняв острый подбородок и прищурившись, оглядывал окружающие его постели, занятые больными.       Дав им уйти и подождав около пяти минут, Роуз вылезла из укрытия и, поправив платье, поспешила к себе в комнату, надеясь увидеть там Вейгона. Она не ошиблась. Учитель ждал ее в том же кресле, в котором встретил ее ночью после таверны. На открытую дверь он заторможенно обернулся, но, увидев девушку, поднял брови.       — Ты куда пропала?       — Ходила в лазарет, — отдышавшись, ответила Роуз и упала в кресло напротив, снимая перчатки и слегка развязав платье на талии.       — И?       — У нас проблема. Я пока только не понимаю, насколько серьезная, — глухо отозвалась она.       — Пока рассказываешь, нужно слегка покрасить тебе волосы. Давай я… — Вейгон даже начал вставать, но Розмари покачала головой. — Что? Я же говорил, тебе достались истинно веларионовские черты, их надо прикрыть.       — Не надо их прикрывать, — остановила его Роуз, подняв ладонь.       Учитель недовольно покряхтел, не понимая, о чем идет речь, и выжидая объяснений.       — Тогда, в таверне, мы с Эймондом пересеклись. Я не знала, что это он. Но он точно пялился на мои волосы и запомнил, как я выгляжу, — растерянным тоном объяснила она. — Джейс и Бейла узнаваемы, а я была в их компании. И бастардов Корлиса. Он точно нас запомнил.       Вейгон надулся и тяжело выдохнул, издав что-то вроде «пу-пу-пу-у».       — Это проблема. Ты не должна была быть ассоциирована с королевской семьей никаким образом. Да, было бы тяжело скрывать цвет волос все время, но мало кому пришло бы в голову приглядываться. С Джейсом, говоришь?.. — наставник задумался, почесав бороду. — Пекло, они с Джейсом не выносят друг друга! — раздосадованно воскликнул он.       — Прости. Я не смогла это предвидеть, — Роуз потупила взгляд, уперев его в колени.       — Что сделано, то сделано. Надо понять, будет ли это для него существенным аргументом против тебя. Вы встречаетесь в том же зале, вместе с Рейнирой, Рейнис и Эймондом. Я тебя заклинаю, не ведись на провокации, если таковые будут. Не груби в ответ, не бойся ничего. Здесь он не опасен, он даже без дракона. Хотя все еще отличный солдат и меч при нем, но он не посмеет. Но помни, он не безобиден.       — Ты же не хотел Рейниру и Эймонда сталкивать в одном помещении? — с удивлением спросила Роуз.       — Без надобности, — уточнил он, подняв вверх указательный и средний пальцы. — Конечно, не хотел. И все еще не хочу, но Рейнира — инициатор этой договоренности, она должна еще раз объявить условия договора и произнести благодарности ему за оказанное доверие. Рейнис — как твой представитель и третья, менее вовлеченная сторона. Тебя же надо представить ему в присутствии Рейнис, которая подтвердит твои навыки. Ритуалы, ритуалы… — Вейгон, причитая, взмахнул рукой, будто эти ритуалы вились и жужжали вокруг его головы, доставляя лишние хлопоты.       Учитель с кряхтением поднялся с кресла и протянул руку Роуз, накрыв ее ладонью, когда девушка встала.       — Я… Я не смогу ничем тебе помочь, по крайней мере сразу. Пиши мне по возможности, но не ставь под угрозу себя ради этого. Если что-то узнаешь важное — передавай, только если убеждена в безопасности. Постарайся не вызывать у него негативных эмоций — он выглядит сдержанным, но помни, что это человек, который ребенком потерял глаз и стал калекой из-за сына Рейниры. Он вспыльчив и резок, он сдерживается и может этим усыпить бдительность, не ведись. Не привлекай много внимания, будь обычной по возможности. Тебе придется довериться ему, когда вы прибудете в Красный Замок, в первое время у тебя не будет союзников. В самом крайнем случае, о котором я даже не хотел бы думать, ты можешь прийти к Золотым Плащам и попросить у них укрытия, часть из них еще верна Деймону. Я оставлю тебе письмо для служанки в таверне недалеко от замка, к ней можешь обращаться за помощью, если нужно что-то достать или про кого-то узнать.       Вейгон нервничал и скороговоркой произнес эти наставления, его морщинистая широкая рука, накрывающая тонкую бледную руку Розмари, подрагивала. Не знай она Вейгона, подумала бы, что на здоровом его глазу навернулась слеза, но учитель никогда не плакал.       — Я все помню, Вейгон, — пытаясь успокоить его, тихо ответила она и невесомо погладила его руку. — У меня к тебе встречная просьба.       Вейгон моргнул, ожидая продолжения.       — Корми моего лиса время от времени, проверяй, как он. Если у него что-то будет болеть — подлечи, он иногда царапает свои уши об острые ветки в лесу, я беру мазь и тонкий кусок ткани и забинтовываю. Ткань опадет сама. Еще разговаривай с ним, он все понимает, если попросишь не сбрасывать повязку сразу — он послушается.       Вейгон улыбнулся сквозь нервозность, проступающую на лице через морщинки, и кивнул.       — Постарайся поговорить с Рейнис напоследок, — напутствовал он уже ей в спину.       Розмари неровной поступью проследовала в зал, в котором уже была сегодня с Рейнирой. Ее почему-то потряхивало от перспективы быть отвергнутой принцем из-за того, что он увидел в таверне; от того, что Рейнис узнает об этом; от гнева Рейниры, которая возненавидит ее за подобную оплошность, поведшую за собой срыв плана. Роуз остановилась перед дверью, поднеся руки к лицу и ужаснувшись от того, как тонкие пальцы подрагивали на весу и как бледно они выглядели в приглушенном свете коридора. Она снова была прижата к стене и не контролировала свою жизнь, точно так же, как в детстве.       Дверь легко поддалась и скрипнула скромно, тишина в зале приветствовала ее. Две пары глаз обернулись ей навстречу, и лишь один глаз и так был направлен на входную дверь, и, как орел цепко держит взглядом мышь, так же и зрачок Эймонда вцепился в ее лицо. Бровь на здоровой стороне лица чуть дернулась, а края носа заострились, но это все, что его выдало. Черный кожаный окклюдер на левом глазу, ремни которого терялись в его серебристых волосах, наверняка давил на глазницу и не давал левой брови нормально двигаться, отчего лицо казалось безэмоциональным. Или оно правда было таким, но повязка, закрывающая глаз, делала его еще более суровым.       Он узнал. И сейчас скажет, что не станет в этом участвовать.       Но его губы изогнулись в подобии оскала, однако не открылись, чтобы сказать прощальную реплику. Растянулись так медленно, словно он специально замедлял работу мимических мышц, или это у Роуз картинка из глаз в мозг поступала заторможенно. Парень молчал.       — Лекарь, о котором шла речь, перед тобой, Эймонд, — Рейнис жестом подозвала девушку к ним в круг.       Розмари поклонилась, но не смога выдавить ни слова, а на темечко давил его взгляд, как пресс для сухих листьев, который она иногда использовала для своей коллекции представителей фауны на острове. Хотела написать трактат об этом, поэтому тщательно отбирала экземпляры, нежно расправляла загнувшиеся края листков, упросила однажды писарей замка отдавать ей испорченные листы пергамента, чтобы между ними класть свои сокровища.       Рейнира перечисляла условия сделки, держась чересчур вежливо и отстраненно, словно боялась оступиться или сказать что-то провокационное, на ее обычно подвижном и легко читаемом лице застыла маска. С ней и с Рейнис принцесса была намного более расслабленна и открыта, спокойно смеялась и шутила, не скрывала недовольства или испуга, но перед принцем, который приклеил свой взгляд к Рейнире намертво и сам едва подавал признаки живого организма, больше похожий на статую, Рейнира выглядела чопорно и испуганно. И вот с ним Розмари придется иметь дело вплотную в ближайшей перспективе, отчего сердце как-то мучительно сжалось и недовольно и глухо толкнуло снова кровь по артериям с задержкой. Девушка нервно сглотнула. Сердечные сокращения она слышала даже в ушах, что заглушало ей разговор этих троих. Она смотрела на их лица, силясь по выражениям хотя бы понять, что происходит, но с трудом улавливала окончания предложений.       — …Тут не много вариантов, — его острые губы, точно нарисованные художником, который хотел запечатлеть, как выглядит злодей, впервые произнесли слова в ее присутствии. Эймонд все еще смотрел на свою сестру, что ту явно нервировало, потому что он даже из вежливости не прерывал зрительный контакт. — Служанка не будет привлекать много внимания. У незнатной женщины и нет другой позиции в замке, — самодовольно заключил он, отчего-то говоря тихо.       — Как будет происходить лечение? — уточнила Рейнис, скрестив руки на груди. Возможно, так же как и Роуз, скрывала тремор.       — Только под моим наблюдением и только ночью, конечно, — его взгляд переметнулся к хозяйке Высокого Прилива без остановок по пути и так же впился в лицо собеседницы.       — Если ей нужна будет помощь? — Рейнис подняла бровь.       — Придется довольствовать моей, — отрезал Эймонд. Потом слегка закатил глаза. — Ее успех в моих интересах.       — Если ее раскроют? — не унималась Рейнис, задавая вопросы, как лучник выпускает очередь из стрел, где каждая следующая точнее попадала в мишень.       — Это станет проблемой, — Эймонд, кажется, сдержал смешок. — Но придется придумать какую-нибудь легенду.       — Давайте утвердим отведенное время, — прервала их активную беседу Рейнира. — Если через какое-то время королю не станет лучше, имеет смысл прекратить рисковать нашем лучшим врачом. С твоей точки зрения — когда станет ясно, что лечение не приносит эффекта? — Рейнира повернулась к Роуз, и вся компания уставилась на нее.       Розмари не сразу смогла собрать мысли в кучу, и поэтому несколько десятков секунд в зале висело выжидающее молчание с пятью зрачками, приклеенными прямо к ее лицу. Она глубоко выдохнула.       — Если мне не будут мешать и мое лечение будет действовать на пациента, то крайний срок наглядного улучшения — один месяц. Может, полтора.       Розмари смотрела только на тетю и изредка переводила взгляд на Рейниру, но в сторону Эймонда боялась даже дышать.       — Однако, — все же дополнила Роуз после небольшой паузы. — Для начала надо увидеть, в каком он состоянии сейчас и как его лечат мейстеры. Если все очень запущено, я бы сказала, что два месяца — это край. Сначала стабилизировать его, только потом начинать курс лечения.       — Отлично, — кивнула Рейнира, подводя итог. — Если через два месяца не будет улучшения состояния нашего отца, то можешь возвращаться на остров. На нашу договоренность это не повлияет, потому что я убеждена, что ты сделаешь абсолютно все, что будет в твоих силах.       Розмари знала, зачем Рейнира сделала акцент на том, что у них общий с принцем отец. И зачем в его присутствии выдала абсолютное доверие ее методам. Вот только сомневалась, не даст ли это обратного эффекта.       Рейнис нахмурилась и повернулась к Эймонду.       — Ты отвечаешь за ее безопасность, ты понимаешь это? — тетя требовательно посмотрела ему в глаза. — У нее никого не будет в столице, кроме тебя. Ты несешь ответственность за все, что с ней будет происходить, и она должна будет вернуться в целости и сохранности.       Эймонд нехотя кивнул, так, будто эта перспектива была еще слишком далекой, чтобы ее обсуждать.       — Тогда, пожалуй, все, — заключила Рейнира и, поймав согласный взгляд Рейнис, развернулась к выходу, но остановилась и посмотрела на Роуз. — Я с тобой не прощаюсь, потому что надеюсь в скором времени увидеться. Либо по поводу улучшения здоровья Визериса, либо потому что ты вернешься сюда, сделав все, что могла. В любом из этих случаев мы тебя ждем.       Розмари смогла найти в себе силы на ответную улыбку и поклонилась принцессе.       — Розмари, задержись на минутку, — попросила ее Рейнис, когда Эймонд тоже направился к двери и стало понятно, что обсуждение окончательно завершено.       Когда за принцем закрылась дверь, девушка наконец смогла выдохнуть полной грудью, сдерживаясь в течение всего разговора. Ей было страшно, тревожно, и все ее существо сопротивлялось находиться в обществе этого парня. Он был всего на несколько лет старше Джейса, а вокруг него только что не вились черные вороны и глаза не горели красным.       Рейнис понимающе положила ладонь ей на плечо.       — Знаю, он… внушает опасения, — тихо произнесла тетя.       — Нет, просто… Все так быстро поменялось, буквально одним днем, — Розмари щелкнула средним и большим пальцем перед своими глазами. — Я не успеваю за переменами, мне… — ее горло резко перехватило, и слова застряли в глотке, как слишком большой кусок пищи. Но она с усилием сглотнула, проталкивая вставший ком. — Мне не хочется покидать Дрифтмарк. Я не хочу уезжать от тебя, — хрипло пролепетала девушка, смотря в влажные от подступивших слез глаза Рейнис. — Мне кажется, что я прощаюсь навсегда, что не вернусь сюда больше. Я не хочу…       Рейнис быстро и ловко завернула Роуз в свои объятия и уткнулась щекой в макушку девушки. Тетя всегда была высокой женщиной, выше среднего точно, а Розмари с детства мечтала дорасти до нее. Но чем старше становилась, тем быстрее таяли ее надежды сравнятся с любимой тетей, ведь рост Розмари остановился лет в тринадцать и с тех пор замер на очень скромной отметке. От шеи Рейнис пахло розовым маслом и лавандой, от волос маслом из розмарина — она всегда следила и ухаживала за собой. Девушка шмыгнула носом и на секунду покрепче обняла Рейнис.       — Представить себе не могу, что мы тут без тебя будем делать… Что будет с Вейгоном? — испуганно причитала принцесса.       — А что с ним станется? — Роуз запрокинула голову, чтобы задать вопрос.       — О-о-о, — протянула Рейнис многозначительно. — Ты понятия не имеешь, каким он был сварливым до твоего появления. Все время ругался, если только можно было его разговорить. Сидел у себя в кабинете затворником, зелья смешивал. Я когда тебя к нему отправила, вообще не думала, что ты на него так повлияешь. Он размягчился, хоть никогда и не признает, так что лучше не спрашивай.       — Я оставила на него своего лиса, как думаешь, он справится? — шутливо спросила Роуз.       Рейнис тихонько рассмеялась.       — Если что, я прослежу, только возвращайся поскорее.       Прощаться с Рейнис было во сто крат сложнее, чем с Вейгоном. С учителем можно было прикрыться выполнением возложенной миссии, включить расчет и говорить сухо о предстоящем деле. С Рейнис она прощалась, словно от сердца отрывала бинт co впитавшейся и затвердевшей кровью.       — Рейнис? — позвала ее Роуз, сама услышав отчетливые нотки страха в своем голосе. — Ты расскажешь Джейсу и Бейле?       — Нет, — задумчиво ответила та. — Думаю, тебе самой надо попрощаться. Объясняй, как считаешь нужным.              И девушка побежала, почти полетела. Никогда она не бегала так быстро, как сейчас. Сбоку мелькала мозаика из замковых комнат, длинных коридоров, высоких окон, уже горящих факелов. День одновременно бесконечно тянулся и летел со скоростью дракона. Вечер опустился на остров стремительно, касаясь кончиков елок у подножия замка; солнце, проглоченное морской гладью, село, перестав отбрасывать тени. Резкий толчок, когда она споткнулась на высокой скорости, заставил ее захлебнуться воздухом. На ее локте больно сомкнулись длинные бледные пальцы, которые играючи, будто она весила не больше перышка, потянули в одну из открытых дверей.       В нее уперся глаз цвета настолько прозрачно-голубого, что еще немного присмотрись, и можно будет увидеть пенные волны, как рассыпанные по синей атласной скатерти жемчужины. Глубокий и титанический цвет, но отнюдь не спокойный. Если бы это действительно было море — то сейчас ветер вызывал рябь по воде, предвещая шторм, а чайки с истошным криком балансировали на ветру. Мысли покинули голову, и на секунду внутри Розмари воцарилась тишина, только внимание к этому неестественному оттенку билось в сознании. Тяжелое, глубокое от бега дыхание теперь стало поверхностным. Она черпала воздух маленькими порциями, не в состоянии полноценно вздохнуть, застыв.       Эймонд рукой толкнул ее к стене, больно вдавливая в шершавые ледяные камни. В нос ударил запах: корица, дерево, вишня и… гвоздика? Крылья ее носа слегка подернулись от этого аромата. Эта смесь сладких и терпких запахов выбила из нее дух и окутала все тело куполом, изолируя от остального мира. Он пах обворожительно для человека, только что появившегося из Спайстауна, несмотря на название города. Тот пах пивом, виски, грязью под ногами, пòтом моряков, приторными духами проституток в публичных домах и да, пряностями из лавок на улице, но это в последнюю очередь. И уж точно не корицей и вишней.       — Твое имя? — Его глаз остановился на ней, намертво приклеившись к ее лицу, не мигая, и это вернуло ее в комнату с невысокими потолками, где он нависал над ней. Темно-зеленый цвет, доминирующий в комнате на обшивке мебели. Гостевая комната? Кажется, именно в ней разместили Алисенту, когда она в последний раз была на Дрифтмарке. Тогда же Розмари впервые оказалась на этом острове.       — Бетелл… Розмари, — голос предательски дрогнул.       — Бетелл, — парень почти незаметно кивнул головой, сложив губы, пробуя фамилию на вкус. Запоминая. — Предупреждаю один раз, — Эймонд поднес указательный палец прямо к их носам. — Если ты станешь моей проблемой — я тебя убью, поверь, и глазом не моргну. Если я заподозрю тебя в том, что ты вредишь Визерису — сломаю шею. Если мне только на секунду покажется, что ты разговариваешь с кем не надо — утоплю. Если я подумаю, что ты что-то вынюхиваешь — задушу. Ясно?— под конец его голос перешел на шепот.       Розмари сглотнула густую слюну, свернувшуюся в комок, прежде чем моргнуть с усилием в ответ. Неудовлетворительный для него.       — Я жду ответа словами. Ты меня поняла? — Эймонд слегка отклонил голову, ожидая.       — Ладно, — бросила она неохотно, невольно отведя взгляд.       — Смотри на меня, — он больно дернул ее за подбородок к себе и убедился, чтобы их глаза встретились. — Когда я говорю с тобой, смотри мне в глаза, — голос был пропитан приказом. — Что значит «ладно»? Да или нет? — Эймонд сильнее надавил пальцами, обхватившими кость нижней челюсти. Угроза не казалась призрачной, Роуз буквально чувствовала его ненависть. И это было странно, ведь лично она ему ничего не сделала. Просто не успела.       — Да, как скажешь, мне неинтересно всё, что ты перечислил, — выплюнула она в его лицо остервенело и в этот раз стойко выдержала его взгляд. Она потом скажет спасибо злости, которая поднялась в ней, как только услышала приказы от человека, которого не уважала.       — Славно, — Эймонд удовлетворенно хмыкнул, но даже это сделал с высокомерной издевкой. Он демонстративно брезгливо вытер о плащ руку, которой трогал ее подбородок. — Беги, прощайся со своим грязнокровкой, ведь через полчаса я буду ждать тебя у выхода из замка, и больше он тебя не увидит, — бросил он с таким могильным холодом в голосе, что камни, впивающиеся в спину, показались раскаленными по сравнению с его тоном.       Так же резко, как он выхватил ее из коридора, он выпустил ее из хватки. И если до этого она считала, что бежала быстро, то теперь действительно неслась с максимальной скоростью. Выбежав из замка на свежий воздух, преодолев в мгновение ока пару крутых лестниц, Розмари остановилась, оперевшись на колени, чуть не выплевывая легкие.       Девушка рвано выдохнула, с облегчением осознавая, что его запах с каждой секундой растворяется. Хотелось его вытащить изнутри вместе со слюной, тонкая струйка которой тянулась из ее рта и качалась над примятой травой во дворе. Пара тошнотворных судорог схватила ее желудок, но это ничем не закончилось. Она просто стояла, согнувшись пополам, и старалась перестать дрожать от того животного ужаса, что внушал ей принц. Поймав две косы, что свесились вперед, она завела их на затылок, чтобы они не испачкались невзначай.       Это катастрофа.       Все время общения с Джейсом и Люком она искренне считала, что мальчики просто не могут абстрагироваться от детских обид. Или перегибают, приписывая ему самые плохие качества, чтобы хоть как-то обосновать свою ненависть. Как же сильно она ошибалась.       Еще она ненавидела запах гвоздики. Ненавидела помнить размытые пятна крови на маминой груди, на мраморном столе в особняке, на цветах, которые Мелисса так любила. Гвоздика навсегда для нее останется символом смерти и панического страха, когда кричать уже бесполезно, но ты все равно кричишь, срывая горло, а этот запах проникает на слизистую носа, осаждается и буквально влезает в мозг. Она так давно не вспоминала детство и чем то закончилось.       Желудок снова мучительно сжался, но, кажется, в последний раз. Роуз вытерла рот тыльной стороной ладони и разогнулась, чувствуя ломоту в теле. Она предположила, что может найти Джейса и Бейлу в саду с розами, и оказалась права. После полетов ребята, как и всегда, сидели на своей излюбленной скамейке. Тихий уголок, где не было ни стражников, ни служанок, а садовник, занимающийся кустами, обычно работал только по утрам. Вечером это было уютное тихое место для отдыха под открытым небом. Судя по тому, как быстро Джейс вскочил на ноги и подбежал к ней, выглядела она вдохновляюще.       — Седьмое Пекло, Роуз! — воскликнула Бейла, у которой с колен упал венок, на который она чуть не наступила подошвой, когда подорвалась вслед за Джейсом. — Ты выглядишь, будто увидела смерть. Что стряслось?!       — Все в порядке, успокойтесь, — Роуз отвела от себя руку Джейса, который вцепился в ее талию, испугавшись, что она сейчас потеряет сознание. — Присядьте, нам нужно поговорить.       Обеспокоенные и совершенно растерянные Джейс и Бейла послушались и вернулись на каменную скамейку, поросшую мхом по краям. Розмари, хрустя гравием под сапогами, приблизилась и подняла упавший венок, вернув его хозяйке на колени. Тряпичные белые лепестки ромашки, зеленые пупырчатые листочки папоротника, редкие колокольчики ландышей сплелись в подобие короны, составляя нежный букет.       — Я уезжаю в столицу, — начала она за упокой, пропустив за здравие. Незачем было тянуть. Когда Джейс побледнел, а Бейла собралась задавать вопросы, Розмари подняла ладонь, останавливая их. — Я не могу рассказать всего. Я не могу даже объяснить толком всю ситуацию. Просто… верьте мне. Ладно? — когда ребята, переглянувшись, кивнули, девушка продолжила: — Меня отправляют вылечить короля, но это секрет, и я доверяю его вам, потому что доверю вам и свою жизнь. Пожалуйста, отнеситесь серьезно к этой тайне, об этом никто не должен знать. То, что я вам это рассказываю вообще — скорее всего, моя ошибка. Но уже плевать, — на выдохе выпалила она. Боялась, что успеет подумать головой и не станет даже прощаться. А она так не смогла бы.       — Но, Роуз, ты ведь… Как ты поедешь одна? — растерянно уточнила Бейла, на лице которой все еще были видны сомнения в здравом уме подруги.       — Я не одна, у меня будет проводник.       — Кто? — встрял Джейс, словно интуитивно чувствуя, где главный секрет.       — Я не могу сказать, прости, — отказала ему Роуз, покачав головой.       — Ты можешь сказать, куда ты едешь и зачем, но не можешь сказать, в надежных ли ты руках? — Джейс еле сдерживал голос, чтобы сохранить приватность разговора, но уже сейчас ему давалось это слишком тяжело. И Розмари это видела, понимая, что нужно либо сворачивать разговор, либо объяснять. — Ты действительно думаешь, что я тебя отпущу вот так?       Джейс подпрыгнул на ноги, выпрямившись во весь рост с до ужаса решительным лицом. Розмари отблагодарила Рейнис, которая на эту неделю резко сократила количество стражников и выгнала из замка всех лишних людей, потому что в обычный день подобная сцена точно привлекла бы внимание. Вейгон — гений своего рода, продумывая даже такие мелочи.       — Тебе не идет хмурить брови, Джейс, — мягко улыбнулась Розмари, потянувшись к нему. — Твои лимонные глаза больше сочетаются с улыбкой.       Она не могла ему сказать, это будет скандал. Все, что она могла — обнять его напоследок. Спрятавшись у него в объятьях, она прошептала:       — Доверяй мне просто. Все будет хорошо, я скоро вернусь, — пообещала она, лишь чуть покривив душой. Потому что слабо верила в собственные слова.       — Рейнира за этим сюда ехала, да? И так разозлилась на меня, потому что не хотела, чтобы я знал? — Джейс покрепче обхватил Роуз за талию и буквально впечатал в свое тело, зарывшись носом в ее шею. Глубоко вздохнув, будто пытался надышаться, он отстранился, когда Бейла приблизилась к ним и положила Розмари руку на плечо.       — Ты надолго? Как скоро ты вернешься? Роуз, я ничего не понимаю…       — Эй, я ведь не на другой континент еду, правда? — шутливо поддела ее Розмари, стараясь изо всех сил выглядеть непринужденно. — Я вернусь через пару месяцев. И все будет как прежде.       Розмари крепко поцеловала Бейлу в щеку и развернулась к ребятам спиной, вытаскивая свою руку из ладони Джейса, как подбитый заяц выворачивается из капкана. Просто по щеке начала падать слеза, а она не хотела тревожить их еще сильнее. Поэтому девушка просто зажмурилась, прогоняя предательскую влагу, и направилась к себе в комнату, не оборачиваясь. Если бы обернулась, скорее всего не смогла бы уйти.

***

      Если выложить все лишние травы, то ее вещи укладывались в обычный походный мешок. Однако именно травы и были ей нужны, ведь она понятия не имела, насколько доступными для нее будут лекарства в столице. Эймонд не выглядел как человек, который сбегает в лес за нужными ей растениями, если она того попросит. Что в округе Красного Замка растет, Роуз тоже еще не знала. Ей хотелось взять все, что у нее было, но это было нереально, поэтому она взяла только то, без чего у нее точно не получится составить мазь или нужные настойки. Остальное было либо заменимо, либо широко распространено.       Скрутка шалфея, перевязанная бечевкой, несколько стеклянных банок с цветками, лепестками, сердцевинами, кроваво-красные камни, разделанные стебли, молоко одуванчика, завернутые в ткань и аккуратно уложенные цветки Корлиса. Это не их официальное название, но Роуз было приятно называть эти фиолетовые цветы с красными усиками именно так. Бинты, миска с ступкой, несколько страниц с рецептами, в которых нельзя ошибиться.       Розмари отошла от сумки на шаг назад и постаралась оглянуть картину взглядом чужака. Пробежав глазами по всем упакованным вещам, она кивнула. Все, что ей было необходимо, она взяла, остальное можно было купить. Вейгон оставил ей кошель с монетами на столе — тяжелый и глубокий, он вызывал у Роуз сомнения. Она не пользовалась деньгами, не знала стоимость вещей, понятия не имела, сколько ей может понадобиться, но, зная Вейгона, не удивилась бы, если он положил ей в кошелек монет столько, чтобы иметь возможность приобрести домик на берегу Дорнийского моря.       Она была готова, если не морально, то физически точно. Помимо кошелька Вейгон положил на стол небольшой кинжал с темно-зеленой рукоятью, на которой оттеснили стебли и листки, как впечатывают растения в глину для создания узора. Миниатюрный, но тяжелый, его легко можно было спутать с ножом для писем, но девушка ехала в столицу не писарем быть, поэтому знала, на случай чего Вейгон оставил ей кинжал. Чтобы не пригодился.       Перед смертью не надышишься, поэтому быстрым движением она застегнула сумку и закинула ее на плечо. Прощаться с замком в потайных коридорах ей не хотелось, и Розмари выбрала пройтись по главным лестницам и проходам, благо замок был пуст. Ее тихие шаги никого не встревожили, а ведь она редко имела такую роскошь — ходить по замку, не прячась. На ее лице появилась грустная улыбка, чувство, что она не вернется, преследовало ее, не отставая. Обычная тревога от неизвестности, но сложно было верить в то, что она ненастоящая.       Ночь была густой, воздух тяжелым и влажным, немного поднялся ветер, но зато на небе не было ни облачка, звезды и луна светили ярко и приветливо встретили взгляд девушки, когда та вышла из замка через главные ворота. Несколько силуэтов вырисовывались рядом с факелом у калитки, через которую буквально сутки назад Роуз с Джейсом и Бейлой убежали в город.       Рейнис и Рейнира нервно переглядывались друг с другом, пока не услышали шаги девушки. Эймонд стоял, прислонившись к стене спиной, что-то скучающе вертел в пальцах, незаинтересованный в происходящем. Та же накидка, что была на нем в таверне, снова была на месте, только капюшон не накинут. Даже теплый свет от факела на его остром и вытянутом лице казался прохладней, чем на лицах принцесс.       Розмари оставалось шагов десять до калитки, она уже видела, как Рейнис ей улыбалась, когда из-за спины вдруг услышала быстрые шаги и широкое плечо заслонило ей людей впереди. Кудрявые волосы Джекейриса встрепенулись на ветру, когда он с усилием оттолкнул ее прямо себе за спину.       Нет, нет, нет. Нет.       — Вы здесь свихнулись, что ли, все разом? — дребезжащим низким голосом, чуть не крича, спросил он. Как он умудрился проследить за ней так, что она не заметила? Розмари чуть не стукнула себя по лбу ладонью от досады. Слишком углубилась в свои мысли, потеряла бдительность буквально на полчаса.       Она не видела лиц Рейнис и Рейниры, но догадывалась, что там написан шок и страх. Что все сейчас накроется медным тазом и про план можно забыть. Зато лицо Эймонда она видела прекрасно, из-за того что тот изначально стоял слегка в стороне. Он ликовал, улыбался во весь рот и чуть не прикрыл глаза от удовольствия, как кот, которому дали напиться молока. Принц оттолкнулся от стены, спрятав что-то блестящее в карман плаща, и широким шагом приблизился к Роуз и Джейсу.       — Я так рад видеть тебя, племянник, — радостно провозгласил парень. Нарочито тяжело вздохнул, опустив уголки губ. — Так много времени прошло с нашей последней встречи. Я даже и забыл, как ты выглядишь, а ты подрос, возмужал. Сильней стал, наверное.       От притворного сожаления на лице Эймонда у Розмари похолодело за грудиной. Актер из него был так себе.       — Я такой идиот. Это просто фантастика! Я ходил, понять не мог, почему Вермакс так мечется из стороны в сторону, почему огрызается, словно на него напали. Я ведь знал, что так он может реагировать только на Вхагар. А я не видел Вхагар, подумал, это бред. Твою мать! Я должен был догадаться! — Джекейрис схватился за голову обеими руками, вплетя пальцы в волосы. — Я должен был узнать тебя в таверне. Но меня отвлек Вермакс, предупреждая об опасности. Только я подумал, что опасность грозит ему!       — Сын, — попыталась встрять Рейнира. — Джекейрис!       Ни один из парней даже на мгновение не повернулся на Рейниру. Она могла быть будущей королевой, но оба принца крови не сильно обращали на это внимание. Поэтому это был ее выход.       — Джейс, — настойчиво позвала его Роуз и попыталась повернуть к себе за плечо, но парень, напрягший все свои мышцы, лишь слегка дернулся в попытке сбросить ее руку. — Джейс, мне нужно ехать.       — Ехать с ним? — злобно спросил он, повернувшись, хоть и в профиль, к ней. — Ехать с человеком, который, очевидно, причинит вред?       — С чего это ты взял, что мне подобное интересно? — встрял Эймонд, наигранно возмутившись подобным предположением и даже приложив руку к груди в возмущении. — Полезных бастардов в наших домах не так уж много, я не планировал уменьшать их количество. Можешь не переживать. Знаешь, как мой брат из кожи вон лезет, чтобы таких было побольше?… — задумчиво произнес он, возведя здоровый глаз к небу. — Ох, я бы мог сделать вид, что совершенно обескуражен тем, как ты переживаешь за незаконнорожденную девчонку, будто она твоя невеста, но посмотри, какой я вежливый. — Эймонд невинно развел руками.       Говнюк.       — Он так издевается, не ведись, — шепотом взмолилась Роуз, когда увидела, как на обычно спокойном и гладком лице Джейса залегли складки ярости и сжались кулаки. Сама она не была уверена, что Эймонд это все затеял не всерьез, но выяснять не рвалась. А драку надо предотвратить.       — Если он хоть еще одно грязное слово скажет в твою сторону...       — Грязное? Племянник, что же грязного ты видишь в незаконнорожденных? Бастарды, фитцы... Называй как хочешь. Некоторые из них даже живут жизнью, неотличимой от... — Эймонд не успел закончить предложение, как Джейс сделал быстрый рывок и толкнул того в грудь несколько раз, но Эймонд лишь улыбался, отступая на шаг с каждым ударом.       Для него это было несерьезно, просто веселье, это было видно по лицу. Но Джейса задело за живое, причем Розмари не знала, сколько здесь обиды за нее и сколько за себя самого.       — Молодые люди! — строгий голос Рейнис рассек воздух и в секунду прекратил драку.       Прямые серебристые волосы Эймонда даже не разметались по плечам, никакого хаоса Джейс не внес. Только выместил ярость, но результата не добился. Ни страха, ни уважения. Как бы Розмари ни любила Джекейриса, в этом раунде он уступил.       — Джекейрис, — Розмари напустила на себя строгий вид, произнося его полное имя, чего обычно не делала. Эффекта она добилась, потому что Джейс удивленно повернулся к ней. — Я должна поехать, а ты должен смириться. Это не повод для дискуссии. Просто так надо.       — Ты совершенно меня не знаешь, если думаешь, что я отпущу тебя с ним даже просто по саду прогуляться…       — Ну, мне нужно лишь разрешение Рейниры, повезло мне, — иронично заметила она. Возможно, это было чересчур жестоко, но Роуз была твердо убеждена, что обычными методами его не переубедить. Единственное, что могло сработать — оттолкнуть Джейса как можно дальше от себя и, пока он обижен, сделать то, что должно быть сделано. Джекейрис хватал ртом воздух и не смог ничего ответить. — Против ты или нет, не играет никакой роли.       Эймонд переводил восторженный взгляд с девушки на племянника и не мог нарадоваться тому, что видел. Странные предпочтения у принца, но Розмари была уверена, что сможет узнать намного больше об этом человеке за время своего путешествия, так что стоило привыкать. Рейнис внимательно следила за происходящим, стоя в стороне, и согласно моргнула, понимая, что делает девушка, и одобряя. Рейнира, кажется, вообще боялась подходить близко, поэтому стояла за спиной Рейнис, сцепив руки перед собой и смотря в землю под ногами.       — Как бы мне ни хотелось погостить подольше, к сожалению, мой друг, нам действительно пора ехать, — с сожалением напомнил Эймонд и галантно протянул руку Роуз, чтобы она тоже сыграла роль в его спектакле. Розмари свысока посмотрела на руку, затем встретилась с Эймондом взглядом, но вместо того чтобы вложить свою руку в его, обошла Джейса и проигнорировала протянутую руку, зайдя Эймонду за спину. Тот лишь хмыкнул, подмигнул на прощание Джекейрису и развернулся, оставив растерянного парня позади. Джейс попытался запоздало остановить ее, но Рейнира подбежала к сыну и что-то шепнула ему на ухо.       Проходя мимо Рейнис, Розмари быстро схватила ее руку и крепко сжала на секунду, перед тем как выйти за пределы замка и услышать затвор калитки сзади. По телу пробежала волна мурашек от холода, залезшего в капюшон, и непривычного чувства тяжелого голубого взгляда на затылке. Слава Семерым, принц решил сжалиться, и половину дороги до Спайстауна они прошли молча. Это молчание не было уютным. На каждый шаг Эймонда Роуз пришлось делать полтора, чтобы не отставать, и, подходя к городу, девушка уже изрядно запыхалась. Впереди показались знакомые домики окраины Спайстауна, при свете дня наверняка милые, но Розмари видела их только в ночи. Широкая дорога, с двух сторон окруженная темным хвойным лесом, заканчивалась и начиналась другая — исхоженная и переплетенная с другими дорогами, она вела прямо в центр портового города.       Розмари, заметившая отсутствие звука шагов сбоку, обернулась, чтобы найти принца глазами, и увидела его напряженный силуэт метрах в пяти от нее. Эймонд стоял к ней спиной и выглядывал кого-то.       — А это кто? — спросил Эймонд, когда Розмари поравнялась с ним. Принц сурово смотрел на сгорбленного мужика, ковыляющего по дороге от замка за ними. Роуз чуть не поперхнулась, потому что даже в таком камуфляже Вейгон угадывался по линии плеч и узловатым рукам. На нем был старый протертый балахон, он медленно шел и опирался на простую сосновую ветку, хоть и толстую, а на лице его была деревянная маска, чтобы скрыть шрам и слепой белесый глаз.       — Мой… дедушка! — Розмари сориентировалась и подскочила к учителю, взяв его под руку. — Как мило, что ты пришел проводить меня, — улыбнулась ему Роуз натянуто и постаралась в голос скрыто вложить максимум претензии.       — Я… да… внученька… рыбка моя, — бормотал Вейгон себе под нос.       — Он слегка… того, — многозначительно стрельнула глазами на Эймонда она и потянула старика за собой.       — А что у него с лицом?       — У него, э-э-э… струпья, — нашлась Роуз. — Да, ужасно выглядит. Нельзя такое на людях показывать.       — Струпья? — шепотом спросил Вейгон недовольно.       — Да, жуткая была болезнь, но он выжил и радует меня своим присутствием каждый день, — девушка широко улыбнулась, крепко сжав плечо новоиспеченного деда.       За Вейгоном промелькнула размытая тень, и сбоку встрепенулся куст, в темноте едва различимый. Роуз испуганно оглянулась, но сообразила, что это ее маленький друг преследовал их.       — Что ты ему рассказала? — аккуратно спросил Эймонд. Но в выражении его лица Роуз успела заметить смертельную угрозу. Она не сомневалась, что если бы она проболталась «дедушке», то принц легко убил бы его. И ее в придачу. Даже прикрытое капюшоном плаща лицо устрашало свое остротой.       — Только то, что на время покину остров. Он ничего не знает.       — Допустим, — не слишком уверенно принял объяснения парень и развернулся, но буквально через секунду его внимание привлек куст, за которыми снова раздался шорох листвы.       — Это просто ветер, — попыталась отвлечь его Розмари.       Принц не отреагировал на ее слова, уставившись в лесную чащу, словно оттуда планировалось нападение.       — Выходи, я знаю, что ты там! — позвал он.       К удивлению Роуз, из кустов плавно показался сначала нос, затем и вся голова лиса.       — Выходи, выходи, я жду, — стальным голосом потребовал принц.       Черный зверь, недоверчиво переставляя лапы, окончательно вышел к троице и сел на расстоянии от парня, махнув хвостом. Розмари слишком хорошо знала его повадки, поэтому заметила, как уши слегка прижались к голове, а белый кончик пушистого хвоста чуть подергивался из стороны в сторону.       Воцарилась тишина. Эймонд сверлил взглядом лиса, тот отвечал тем же. Розмари переглянулась с Вейгоном.       — Роуз, тебе… — шепотом попытался что-то сказать ей Вейгон, но его перебил принц.       — Как ты его зовешь? — Эймонд спросил у девушки, даже не смотря на нее.       — Никак, — глухо ответила она, удивляясь вопросу. Плечо Вейгона под ее пальцами напряглось. — Он просто лис.       — Его зовут Пурсон.       Эймонд резко развернулся и продолжил идти к пристани, словно то, что он произнес, имело смысл. Розмари растерянно смотрела ему в спину и не могла понять, что только что произошло. Девушка встретилась с зверем глазами, в ответ на нее смотрели цитриновые радужки, разделенные узким зрачком. Внимательно и выжидающе.       — Пурсон? — тихо спросила она.       Лис встрепенулся и подскочил прямо к ней под ноги.       — Ладно. Ладно, — смиренно прошептала девушка, поглаживая лисий лоб. Вейгон с вопросом переводил взгляд с Пурсона на Роуз и обратно. Розмари только и могла, что пожать плечами, будучи в такой же растерянности, как и учитель.       Вейгон дошел с ними прямо до Спайстауна, но дальше идти не захотел. Они разыграли сценку, где любимая внучка успокаивает своего дедушку, что будет вести себя хорошо, скоро вернется и не станет связываться со всякими проходимцами, которые пообещают ей золотые горы, если она выйдет за них замуж. Розмари несколько раз была близка к тому, чтобы рассмеяться, настолько Вейгон хорошо играл, но девушка держалась из последних сил. Эймонд стоял недалеко, явно ловя каждое слово и пытаясь понять, не обман ли все это.       — Хорошего плаванья, внученька, — учитель многозначительно посмотрел на нее из-под маски, сжав ее руки в своих ладонях.              — Плав… Что? — испуганно прошептала она уже в спину своему «дедушке».       Рыбка моя, ну конечно.       К горлу начала подступать волна паники, затапливая глаза и размывая картинку вокруг.       — Ну, идем уже, — устало позвал ее принц, но девушка не могла сдвинуться с места, даже если бы захотела. Ее прибило гвоздями к земле, она руками схватилась за горло и постаралась растереть ком внутри, чтобы вздохнуть. Один хриплый вздох у нее вышел. — Что с тобой?       Эймонд нехотя подошел к ней, заинтересованный происходящим, но с видом, будто ему нужно заплатить пару золотых монет за каждый новый шаг.       — Во-да… — дрожащими губами попыталась произнести она, но сомневалась, понял ли он хоть что-то. Это было так очевидно, что никто об этом даже не говорил. Ясно же, что, чтобы покинуть остров, нужно плыть. Только Вейгон в последнюю минуту спохватился, пытаясь ее предупредить.       — К-корл-ис, м-не нужен дя-дя… — выдавила из горла она, сотрясаясь всем телом. Дядя был единственным человеком, который бы сразу понял, что ничего не выйдет. Что она не сможет. Для остальных это была просто история из ее детства, не отложившаяся в памяти, потому что они не видели ее панику своими глазами.       — Что? — недоверчиво переспросил он. — Тебе нужен дядя Корлис? Морской Змей?       — Вод-да, — попыталась снова произнести она, с булькающим звуком.       — Вода? Море, да. Мы на острове, Бетелл. Естественно, мы поедем по воде, — все еще не понимая, в чем дело, переспросил Эймонд.       Розмари глотнула воздуха и, пока он был в легких, скороговоркой произнесла:       — Я не смо-гу. Не могу плавать.       — Тебе не нужно будет плавать, мы сядем в лодку и я буду грести, — снисходительно объяснил он ей, словно несмышленому ребенку. Потом его глаза широко раскрылись в удивлении. — Ой, твою мать, серьезно? Ты Веларион и боишься воды? Мой бог, все бастарды чем-то бракованы, да?       Эймонд захохотал, откинув назад голову, и у него даже съехал капюшон плаща, отчего серебристые волосы разметались по плечам. Розмари, задыхаясь и держась руками за шею, шокированно смотрела на него во все глаза.       — Ладно, так, — отходя от смеха, начал Эймонд, стерев проступившие слезы с края глаза. — Есть два варианта, как обойти это. Первое — я вырублю тебя одним точным ударом по виску, — предложил он и посмотрел на нее выжидающе.       Розмари активно покачала головой, не согласная находиться рядом с этим человеком в бессознательном состоянии ни секунды.       — Так и думал, — заключил он. — Тогда второе — дракон. Сейчас ночь и есть шанс не быть замеченными. Я позову Вхагар, и мы полетим. Конечно, она будет не в восторге, но есть шанс с ней договориться и если она не сожрет тебя на месте, то долетим с ветерком. Выбирай — дракон или вода?       Более трудного выбора в ее жизни еще не было. Она на дух не переносила драконов, а самый большой и старый из них вообще был скорее страшилкой, чем реальной альтернативой. Эймонд еще не знал, но если бы захотел ее пытать, то мог бы просто кинуть ее в драконью яму к этим зловонным голодным ящерам. Девушка судорожно бегала суженными зрачками по его лицу, пытаясь в состоянии недостатка кислорода найти хоть какой-то выход.       — Ты пытаешься что-то сказать? — Она не пыталась, она даже вздохнуть не могла.       Эймонд нетерпеливо набрал воздуха в легкие, отчего края его носа заострились. Он терял терпение и выглядел уставшим, несмотря на напускное веселье. Он подошел к ней вплотную и вцепился в ее плечо пальцами, потянув за собой. Ей было больно, но именно боль отрезвляла лучше всего, в глубине души она была благодарна ему за то, что он перестал смеяться и просто взял все в свои руки. С горем пополам он дотащил ее до деревянного пирса, когда под ногами дерево глухо отдавалось на каждый шаг их сапог. Несколько случайных полуночных свидетелей смотрели на них с опаской, явно не понимая, стоит ли вмешиваться.       Петляя между низкими пристройками в порту, они шли вдоль береговой линии, удаляясь от центра Спайстауна, принц вел ее в место, которое должно было быть спрятано от глаз. Розмари чувствовала, как его сильные цепкие пальцы давили прямо на плечевую кость сквозь кожу и мышцы, сквозь плотную парусину темно-синего плаща, который ей отдал Вейгон, уверяя в его непромокаемости. Вероятно, она вскоре протестирует это заявленное свойство. Розмари, крепко зажмурившись, просто позволила Эймонду себя вести, потому что от звука прибоя ее начинало мутить. Принц резко остановился и, как деревянную куклу, повернул к воде.       — Открой глаза, смотри, — приказал он сухо.       Роуз послушалась, потому что не могла ничего возразить. Иссиня-черная гладь ритмично переливалась, отражение почти полной луны рисовало иллюзию уходящей к горизонту дороги, выложенной будто лепестками нарциссов, такую же бледно-желтую. Красиво, но не уменьшало страх девушки.       — Что случилось с тобой такого, что ты боишься этого? — спросил Эймонд, указывая рукой на мягкие волны, ласкающие мелкую гальку под ногами. — Что-то должно было случиться, не может это быть просто так. Рассказывай.       Розмари перевела взгляд на его лицо, которое под лунным светом наконец приобрело намек на мягкость. Его профиль был обведен светлым контуром от луны, острый кончик носа, резкие губы, нахмуренные брови, повязка на глаз. Он тоже был травмирован и точно знал, как тяжело жить с подобными вещами. Здоровым глазом Эймонд сканировал поверхность воды и береговую линию со стороны города, не замечая, что она пялится на него. Розмари прочистила горло.       — В Тироше, мне было около восьми лет. Мой старший брат тонул в воде, и я кричала маме на берегу, но меня никто не слышал. Мне пришлось плыть самой, он захлебывался и уже булькал водой в легких. Вцепился в меня, когда я подплыла поближе. Он начал меня топить. Не намеренно, конечно, — вздохнула она, все еще дрожа всем телом. — Я-я чувствовала, как вода затапливает меня, проникая в нос и в горло. Брат пытался забраться на мои плечи, чтобы вздохнуть. Я чуть не утонула вместе с ним. Из-за того, как много сил он тратил на то, чтобы держаться на поверхности, он быстро выдохся, а я уже сама должна была восстанавливать силы, потому что сопротивлялась тому, как он меня топил. Я отплыла всего на полметра от него, чтобы восстановить дыхание. Но… пока я пыталась отдышаться, он окончательно выдохся и просто пошел ко дну. Я видела его протянутую руку и лицо, искаженное ужасом понимания, что он умирает. Я не помню, как доплыла до берега. Помню только, как мама сидела на теплых камнях и улыбалась солнцу. Помню, как поменялось ее лицо.       Наступило молчание, окутавшее ее, как объятия. Эймонд внимательно вглядывался в ее лицо.       — Ты не хотела умирать, это можно понять. Здесь нет твоей вины, просто слабые не выживают, — заключил он.       Розмари отвернулась от его пристального взгляда, скривив губы.       — Самым страшным было чувство, что мне не хватает воздуха. Он бы утонул и без меня, если бы я не подплыла к нему, результат был бы тем же. Но давящее чувство сверху на плечи, соленая вода, щиплющая нос и горло… — тихо призналась она, дернув плечами.       Эймонд переступил с ноги на ногу, а затем встал перед ней, заслонив луну, и серьезно посмотрел ей в глаза.       — Мне нужно увезти тебя отсюда, поэтому слушай. Если я буду тонуть, можешь меня не спасать.       Из девушки вырвался нервный смешок. Потом еще один. Она рассмеялась во весь голос, пока он смотрел на нее как на умалишенную.       — Я серьезно. Но до этого не дойдет. Я отлично плаваю, — спустя минуту, увидев, что эти слова не имеют эффекта, он добавил: — Я видел, что ты сделала с тем мужчиной в лазарете. Ты нужна мне живая. Мне плевать на угрозы Рейнис, она меня не пугает. Мне нужно, чтобы ты приехала и помогла моему отцу, потому что я обещал, что найду помощь. До тебя даже капля воды не долетит, я клянусь. Просто тебе придется довериться мне один раз. И если я тебя подведу, можешь мне больше не верить никогда. Но сейчас нет другого выхода. Про Вхагар я шутил, характер у этой… — Эймонд говорил что-то еще, но Розмари будто заклинило после его слов, которые точь-в-точь цитировали слова Корлиса в Тироше, когда он пытался убедить ее сесть с ним в лодку.       Эймонд осекся, когда заметил, как глаза Розмари удивленно смотрели на него.       — Что? У каждого дракона свой характер, у моего — сварливый, — объяснял он то, чего Розмари и не спрашивала.       — Давай просто сядем и поскорее доберемся до берега, — перебила его девушка, сжав пальцы покрепче.       Никому она не рассказывала про брата, никто не знал, почему она боится воды. Даже Корлис. Веймонду было плевать, как она себя чувствует, ведь он потерял сына. Наверняка винил ее, но не думал, что и ее это тоже задело. Поделившись этим с человеком, которого она почти не знала, ей стало противоестественно легко. Будто привязанный к ноге камень наконец отвязался и опустился на дно к утонувшему брату. Ее тело все равно била мелкая дрожь, когда удивленный ее резким решением Эймонд подошел к лодке, скинул с нее ткань и подтащил к воде, выталкивая на волны.       Парень подал ей руку, второй удерживая лодку на месте, и в этот раз Роуз руку приняла. Холодные пальцы крепко удерживали ее запястье, и она ступила на болтающееся судно. Села, задержав дыхание и обняв себя за плечи, и зажмурилась. Глубоко дыша, когда лодка накренилась под весом Эймонда, Розмари старалась не думать о воде.       В узкой тесной лодке парень умостился на скамейке, его коленки столкнулись с ее, и он, словно обжегся раскаленной кочергой, отодвинулся. Розмари настолько сильно боялась упасть с этой лодки и плюхнуться в ледяную воду, что не заметила этого.       Поймав отлив паники, Роуз развернулась и затащила их сумки в лодку, уложив под скамейками, утрамбовав руками. Когда Эймонд без предупреждения схватился на весла и оттолкнул лодку от берега, Роуз невольно вскрикнула и чуть не подпрыгнула на месте.       — Без предупреждения легче, поверь мне, — ответил он на ее недовольный испуганный взгляд и невысказанную претензию.       Новая волна паники затопила ее через десять синхронных движений весел, которое Эймонд обеспечивал почти без усилий. Он был в отличной физической форме, но девушку это не сильно успокаивало. Парень, увидев, что Роуз снова проваливается в пучину паники, остановился и свесил весла, закрепив, чтобы они не упали в воду.       — Бетелл, — он привлек ее внимание к себе, и она зацепилась глазами за единственное неподвижное — его здоровый глаз. — Спускайся.       Он указал пальцем на пол лодки, когда девушка никак не отреагировала на его слова.       — Садись на пол рядом с моими ногами, должно полегчать, — проинструктировал он.       Розмари выдержала еще несколько мгновений, но в конце концов решилась последовать его совету, потому что это имело смысл. Она вздохнула и на негнущихся ногах соскользнула со скамейки. Умостившись рядом с его сапогами, она была вынуждена подогнуть ноги под себя и закутаться в плащ. Внизу действительно легче дышалось, потому что бесконечной воды просто не было видно — только луна и несколько пушистых темно-серых облачков.       Эймонд, убедившись, что она нашла себе место, снова взял весла и подтянул их к груди, создавая волну. За медленно отдаляющейся лодкой с берега следила пара цитриновых зрачков.       Им предстоял долгий путь до столицы.