Color me alive

Open up the sky Nostalghia — Color Me Alive

«Чтобы взять сил взаймы, лисий дух не должен позволять себе тонуть в наслаждении», — некогда учила Вэй Ина Баошань, и, теперь, пожалуй, это было самое сложное. Он даже боялся, что не справится с собой, что выпустит всё до капли, потому что… потому что он не хотел забирать или отдавать, а мечтал качаться в волнах взаимной любви! Он хотел достигать звёзд одновременно, падать в сладостную темноту вдвоём, а не холодно собирать и сдерживать внутри чужое доверие, открытость, чистоту помыслов и эмоций, откровенность желаний. — Вэй Ин… — выдохнул Лань Чжань под ним, вздрагивая всем телом, — Вэй Ин, я… И Вэй Ин до крови прокусил губу, чтобы болью напомнить себе — они не просто занимаются любовью, как хотели бы, у них есть цель. Он не должен сейчас сходить с ума, не может позволить себе лишнего движения бёдрами, не имеет никакого права довести себя до желанной точки и разрядки. — Лань Чжань, — прошептал он, сжимая кулаки и впиваясь ногтями в собственные ладони, и… сумел удержать всю магию, до последней капли! Обычно люди отдавали свою жизненную силу, годы и годы, которые могли бы прожить счастливо или страдая, если бы лиса не добралась до них. Лань Чжань же передал ему нечто совершенно иное — магию, которая не оформилась в нём в Золотое ядро, но оказалась столь могущественной, что заполняла до краёв, будто Вэй Ин прежде был опустошённым сосудом, орошала его душу, будто раньше он был лишь выжженной пустыней. — Лань Чжань, — поцеловал он его осторожно. — Ты необыкновенно щедр, — и впервые увидел, как тот краснеет — едва-едва, точно рассветное пламя расцветает под кожей. И даже в этот момент он сумел сдержаться, оторваться от податливых губ, отодвинуться на постели, у которой, казалось, даже простыни обжигают, приглашая продолжать. Вэй Ин весь горел — от наполненности, от того, что не позволил себе дойти до конца, от любви, которая захлёстывала его, заставляя забывать слова, замирать не дыша. Он сел на самом краю, и Лань Чжань совсем невесомо коснулся его плеча. — Отойду в душ, — прошептал он нежно. — Да… — Вэй Ин закрыл глаза в надежде утихомирить свои желания, привести их в соответствие с целями, что преследовал. Медитация помогла не сразу, но наконец жажда откатилась, затаилась в глубине его существа, и осталась только магия, теперь не такая яркая, но зато надёжная. Когда Лань Чжань появился в комнате, уже одетый для путешествия, Вэй Ин тоже улизнул в душ, но пробыл там совсем недолго. Только смыл запахи с кожи, пригладил волосы влажными ладонями. Наконец они были готовы, и Вэй Ин подхватил Лань Чжаня под руку, рисуя перед ними знак заклинания. *** Они перенеслись за доли мгновения, ступили в полумрак, нарушаемый лишь отдалённым светом факелов, в тишину, которую только слегка тревожила мелодия гуциня, доносящаяся откуда-то издали. Дворец усмирения демона был спокоен, словно не ждал гостей. — Это «Покой», — сказал Лань Чжань, прислушиваясь. — Узнаю эту музыку. — «Покой», да? — Вэй Ин нахмурился. — Для кого же Лань И его играет? Неужели осколок потребовал усмирения? Они двинулись на звук и, поплутав по коридорам, наконец вышли в небольшой зал. Баошань и Лань И сидели друг напротив друга, и тонкие пальцы Старшей Лань медленно перебирали струны, рождая красивую и спокойную мелодию. Баошань закрыла глаза, то ли наслаждаясь, то ли принимая лечение. — Зачем явился? — спросила она, когда Вэй Ин как раз хотел поприветствовать их. В голосе у неё не было враждебности, только строгость, он так естественно вплёлся в мелодию гуциня, точно был неотъемлемой частью. — Я… всего лишь посланник! — нашёлся Вэй Ин и отвернулся от неё, всё ещё недовольный, что ему так легко и просто солгали, а теперь делают вид, будто бы он действительно не лис больше. — Принёс для Старшей Лань И письмо от её потомка. — От Лань Цижэня? — без всякого удивления отозвалась наконец Лань И. Её руки последний раз коснулись струн и замерли. — Что же он пишет? Вэй Ин сделал несколько шагов вперёд и церемонно поклонился, протягивая плотный, желтоватого оттенка конверт, где покоился лист рисовой бумаги. Лань И чуть усмехнулась, грациозно поднялась со своего места и, лишь слегка кивнув на поклон, забрала послание, тут же высвобождая рисовую белизну из плена. Она прочла быстро, опустила листок, ставший в её пальцах похожим на слишком крупный лепесток магнолии, коротко взглянув на Лань Чжаня, а после снова просмотрела написанное. — Лань Ванцзи, — наконец позвала она. И Баошань открыла глаза, смерила взглядом подошедшего к Лань И, только ничего не сказала. — Значит, ты хочешь составить достойную пару лисьему духу?.. — Что? — казалось, возглас вырвался у Баошань случайно. Она не повторила его и не задала больше вопросов, но поднялась и приблизилась, теперь не сводя с Лань Чжаня глаз. — Да, — твёрдо отвечал тот. Вэй Ин порывисто вздохнул и накрыл ладонью белую ленту на запястье, потому что под ней по коже точно разбежались иголки. — Ты отдал ему ленту, — заметила Лань И. — И не просто одну из игрушек, которыми теперь подменяют истину. Ты отдал ему настоящую, — она улыбнулась. — Как интересно. В этот момент Вэй Ин наконец осознал кое-что и вздрогнул. Он помнил, что лоб Лань И украшала лента, когда они повстречали её в пещере Ханьтань. Но теперь белой полоски расшитого облаками шёлка не было! Вэй Ин всмотрелся в Баошань, но её украшенное летящими журавлями ханьфу скрывало тонкие запястья, не позволяя узнать, не там ли теперь лента. — Достойная пара лисе — другая лиса, — глухо уронила Баошань. — Цансэ… знает это лучше других. — Мне не стать лисой, — опустил голову Лань Чжань. — Но если есть техники, которыми я могу овладеть, чтобы уберечь Вэй Ина от горя, я готов, пусть это будет сложно. — Ну-ну, — Лань И мягко коснулась его лица. — Вырос без матери, да? Даже не знаешь, каким великодушным бывает материнское сердце, — она посмотрела на Баошань. — Признай, что я была права насчёт этого мальчика. Он — истинный Лань и будет верен до конца. — Признаю, — кивнула Баошань. — Что ж, раз вы явились сюда, значит, уже разобрались в наших уловках. Вэй Ин, я могу вернуть тебе хвосты, но могу сделать и кое-что другое. — Что же? — сердце Вэй Ина внезапно забилось слишком быстро. Он не хотел никакой вечности без Лань Чжаня. Выбрал человеческую мимолётную жизнь потому, что без него не сумел бы больше дышать, но и без магии ему было непросто. Теперь же от сумасшедшей надежды он весь трепетал. — Возлюбленное дитя, — раздался вдруг голос Цансэ, — можно вернуть тебе бессмертие, и сколько бы потом ни старался ради тебя Лань Ванцзи, рано или поздно смерть разлучит вас, ты останешься опустошён и безутешен. Потому что такова участь бессмертных лис, что осмелились доверить человеку сердце. Но можно разделить силы… — она подходила медленно, одетая в белое траурное ханьфу, но Вэй Ин видел, что эта скорбь — не по нему вовсе. Это воспоминания, что обрушились на его мать потому, что он не избежал того же самого пути. — И тогда жизнь ваша будет долгой, дольше любой человеческой… и ничтожно короткой, если сравнивать с бессмертием духа. — Разделить? — повторил Вэй Ин. — Я согласен! — А ты, Лань Ванцзи, — Цансэ приблизилась и теперь встала прямо напротив него. — Ты согласен принять такой дар? Для тебя это сумасшедшая удача, для Вэй Ина — невосполнимая потеря. Если твоего человечьего сердца коснётся ветер перемен, угаснут чувства, то ты всё равно останешься в выигрыше, лиса же проигрывает в любом случае. — Хочу назвать Вэй Ина супругом перед небом и землёй, перед миром духов и миром людей, — без колебаний ответил Лань Чжань. — Встреча с ним — уже неоценимый дар, и каждый миг с ним — тоже подарок. И я готов сделать всё, чтобы каждый день со мной был для него счастливым, сколько бы этих дней ни было мне отмеряно. Если бы мог, я бы согрел его сердце в ладонях, я бы… — и тут он затаил дыхание, — если бы чувства не оказались бы взаимными, я бы скрылся, чтобы не причинить ему зла. — Клялись ли тебе в любви так когда-нибудь? — спросила Лань И у Баошань с нежной улыбкой. — Даже я вряд ли была столь красноречива, лишь только и смогла, что отдать тебе ленту и покорно принять всё, что ты готова была дать мне в ответ — отказ ли, согласие… Посмотри на них, видела ли ты когда-нибудь два сердца, столь устремлённые друг к другу, как эти? Баошань молчала, и лицо её было слишком холодно и слишком спокойно. Вэй Ин знал, что за этой маской скрывается целый каскад чувств, Баошань не умела их выразить. — Что ж, — заговорила Цансэ. — Ты считал, что не можешь стать лисом… Да, бессмертным — не станешь. Но у тебя будет четыре хвоста, и ты сумеешь использовать магию, к которой у тебя явный талант, и сможешь сражаться на мечах с духами, не уступая им в выносливости и силе, и сможешь бежать под осенней луной с моим сыном, обернувшись лисицей. — Ты лишишься четырёх хвостов, — продолжила Баошань строго, обращаясь к Вэй Ину, и теперь он увидел в её глазах печаль, глубокую, почти бесконечную. — Утратишь бессмертие, но, разделив хвосты с возлюбленным, проживёшь ровно столько же, сколько он. *** В тот миг, когда Лань И назвала его по имени, любые сомнения Лань Чжаня исчезли, как исчезают снежинки в лучах весеннего солнца. Волнение захватывало его целиком, и в то же время он знал, что не сумеет отказаться от дара, который ему предложили. Не потому, что хотелось соприкоснуться с миром магии, не из-за того, что мечталось прожить дольше, чем любому человеку… Лишь потому, что Вэй Ин не станет горевать о нём и получит назад свою магию, как полагается. Лань Чжань обнял бы его сейчас, но не смел, и лишь слушал, слушал, хотя слова ускользали, рассыпались, проливались сквозь, потому что он не смел им поверить до конца. — …у тебя будет четыре хвоста, и ты сумеешь использовать магию, к которой у тебя явный талант, и сможешь сражаться на мечах с духами, не уступая им в выносливости и силе, и сможешь бежать под осенней луной с моим сыном, обернувшись лисицей. — А что же вы… — спросил вдруг Вэй Ин. — Что же… вы с Лань И?.. Баошань внезапно притянула его к себе, прижала так стремительно и крепко, что Лань Чжань удивлённо вздрогнул. Никогда он не чувствовал подобных объятий — в семье Лань это было не принято. — Глупый ребёнок, — прошептала Баошань Вэй Ину в волосы. — Стала бы я предлагать тебе технику, если бы сама не прошла через неё, если бы сама не попробовала и не узнала, насколько это безопасно?.. Стала бы рисковать тобой попусту? Лань И скромно молчала, но когда Лань Чжань осмелился встретиться с ней взглядом, мягко кивнула. Перед ним стояла первая лиса клана Лань. *** Вэй Ин ничего не запомнил о ритуале, кроме музыки — Лань И играла им, пока магию вершили Баошань и Цансэ, мелодия уносила боль и даже сами воспоминания о боли. Вэй Ин не был уверен, что разделение хвостов оказалось одинаково болезненным для них обоих, но когда они сидели друг напротив друга, он смотрел только Лань Чжаню в глаза и видел там глубокую любовь, всепоглощающее чувство, от которого жар вскипал в крови. Вот и всё, что отложилось в памяти. Он не пытался вспомнить намеренно, но теперь, стоя на деревянной пристани, языком врезавшейся в покрывшееся за ночь коркой льда озеро, с чашкой в руках, он словно услышал отголосок той мелодии… А может, какой-то другой?.. Он был не уверен, но это ощущение не принесло печали или тревоги. — Вэй Ин? — Лань Чжань подошёл к нему, пахнущий прохладой горных родников, но невероятно тёплый и желанный. Возможно, Вэй Ин всего лишь почувствовал его. — Брат звонил. — М? — Вэй Ин чуть склонил голову к плечу. — Чего он хотел? В доме на озере они были предоставлены самим себе, отрезаны от человечьего мира, но вокруг них было столько магии, что вся притягательность города меркла. Лань Цижэнь не просто позволил им жить спокойно в отдалении от всех. Он поручил им важную работу — оберегать магию от чужеродного вмешательства. — Скончался Вэнь Жохань, — Лань Чжань опёрся на деревянный поручень, устремив взгляд на полупрозрачную поверхность льда. — Сразу после того, как у Сичэня получилось забрать под опеку Вэнь Цин и Вэнь Нина. — Опеку? — Вэй Ин усмехнулся. — Как детей? — Не совсем, — Лань Чжань чуть качнул головой. — Но их теперь не тронут другие Вэни. Не посмеют отбирать силы или использовать в своих целях. — После того как осколок обратился в пыль, — вздохнул Вэй Ин, — у Вэней не было шанса, судьба Вэнь Жоханя была предопределена. Теперь два брата окажутся перед выбором — оставить магию и попытаться задержаться среди людей, или же… — он не договорил. Даже врагам он не пожелал бы рассыпаться прахом. — Они выберут человеческий мир, — уверил его Лань Чжань, почувствовав его настроение. — По крайней мере, старший из них сделает именно так… — Наверное, — согласился Вэй Ин и сделал глоток. Его не особенно тревожили Вэни. Лёд озера голубовато мерцал, спускались сумерки, и высокие деревья, на ветвях которых лежал снег, хранили молчание. Ветер улёгся, покрасневшее на западе небо обещало мороз. Пора было возвращаться в дом. В дом на озере, где лисы могут жить спокойно.