Моя иллюзия заполнит твои органы

***

       Ее руки вновь омывала кровь. Густая алая жидкость медленно растекалась по левой руке, небольшими дорожками скатываясь на холодный мрамор. Она вновь взялась за старое, она вновь калечит свое тело, пока он молча наблюдает за ее движениями. Сняв огромный черный свитер, девушка перешла к более глубоким надрезам, что заставило молодого юношу в который раз закатить глаза, казалось, будто ему нравится все то, что она творит.       Скользнув острой стороной железа по мягкой коже, она вновь рассекла ее на две небольших дорожки, которые тут же залились кровью. Она медленно простонала, наблюдая за тем, как белые джинсы впитывают красный пигмент. Порезы были вовсе не глубокие, она знала: не стоит рассекать свою кожу больше дозволенного, иначе, последствия будут плачевны.       Медленными шагами, юноша стал выдвигать в ее сторону. Наклонившись, парень поправил золотистые волосы, после чего, нежно сжав запястье, мягко провел языком по кровоточащим участкам кожи. Кристальные от слез глаза уставились на его движения, ей казалось, будто бы вся эта обстановка совершенно нормально, ее возбуждали его действия, это было самым отвратительным. — Сколько мне еще раз повторить: даже отец не смеет касатся тебя, что непонятного для себя ты услышала, Ви? — юноша жалобно выдохнул.       Осколки белоснежной посуды укрыли собой темный мрамор, который согревал подростков в серые будни. Она полностью зависит от него, от его действий и решений. Никаких вырезов, красной помады и вульгарного поведения, никакого спиртного или общения с подругами, только он и его иллюзия, в которой она погрязла несколько лет назад. — Я сделаю так, что тебе будет стыдно рассказывать кому-то о себе, — карие глаза залились приятным ощущением, — ты не захочешь появляться дома, выходить гулять или флиртовать с кем-то. Я сделаю так, что твои органы будут выдавливать себя из твоего ничтожного тела, которое никому кроме меня не нужно. Я сделаю так, что тебе будет неловко разговаривать с собственной матерью, которая так легко отдала тебе, она верит мне, она верит в то, что я хороший мальчик. Неужели так сложно просто доверять мне, Ви? — Томас, между нами уже давно все кончено, ты — хренов абьюзер, черт, да сам дьявол боится тебя, — русоволосая отодвинулась от бывшего возлюбленного. — Если я такой ужасный, почему ты делаешь то, что я тебе говорю? Ты вскрыла себе кожу, просто потому что я попросил тебя. Ты пришла сюда, не смотря на своего идеального парня, и готова была встать на колени, чтобы вновь взять мой член в рот. Ты готова на все, чтобы почувствовать меня в себе, черт, о чем это я, мои пальцы для тебя уже как пропуск в рай. Ты не забыла меня и никогда не забудешь, мы оба знаем это.       Она молчала. Вивьен заглатывала его слова, как расплавленное железо, которое заливают в горло с надеждой воссоздать что-то ужасное, Томас и стал этим ужасным. Она вовсе не боялась его, Ви знала, что он прав. Она действительно хотела почувствовать его пальцы, которые доводят ее до оргазма за несколько секунд. Его красивые пальцы, одетые в множество колец и печатей, свисающий с руки серебряный браслет, который она подарила ему на их годовщину, все это плотно засело в ее сердце.       Он медленно прошелся по ней своим фирменным взглядом. Томас устало поднялся, для того, чтобы плотно устоять на ногах. Вновь взяв девушку за запястье, он силой заставил ее подняться, после чего, грубо бросил на кровать, но, была ли она против? Нет, конечно нет, ей нравилась его грубость. — Я хочу, чтобы ты умоляла меня трахнуть тебя…       Нависнув над хрупким телом, Томас, не отрывая зрительного контакта, стал медленно опускаться к ее самому сокровенному месту, которое он изучил полностью. Умелые пальцы расстегнули ширинку светлых джинс, пропитанных небольшими каплями крови, после чего, двинулись вглубь кружевных трусиков. Томас медленно спустился к клитору, а затем, резко вздернул его, заставляя Вивьен прогнуться от желания. — Давай, малышка Ви, скажи это, скажи что хочешь меня, — парень резко вошел в ее влагалище двумя пальцами.       Стенки почувствовали прикосновение холодных украшений, от чего эмоции стали немного ярче. Сангстер уверенно доводил девушку до дикого желания, несмотря на то, что она вот-вот готова была заплакать, но, никак не от боли, и он знал это. — Господи, Томми… — Вивьен жалобно простонала. — Да? — Я хочу тебя, пожалуйста… — Чего конкретно ты хочешь, Ви? — Достань свой член и войди в меня, черт тебя подери.       Блондин расплылся в самодовольной ухмылке. Спустив джинсы сразу с боксерами, Томас резко вошел во влагалище, от чего то резко сузилось. Пристроив правую руку на ее глотке, Сангстер слегка сжал ее, от чего стоны стали немного тяжелее. Одна ее рука ласкала клитор, пока другая плотно прилегла к кровати. Томас до синяков сжал ее левую руку, что обоим приносило удовольствие. Что именно? Боль.       Они оба залились удовольствием. Он заливал в нее свою жидкость, пока Вивьен кричала от удовольствия. Она вскрикивала его имя, разливаясь в букете из чувств и эмоций. Кровь, стекающая по бледной коже, успела засохнуть за столь длительный процесс слияния двух тел.       Лежать в объятьях того, от кого ты бежала сломя голову, со стороны казалось безумием. Он — абьюзер, ему не нужно чье-либо внимание, он любит себя и уважает свои принципы, ему нравится боль и издевательство над другими, но, она сумела стать той, без которой жизнь будет невозможна. — Ты чертова дура, еще раз сбежишь от меня, и я расчленю вас обоих, — Томас осторожно поджег сигарету. — Ты любишь меня? — Вывести меня хочешь, Ви? — юноша закатил глаза. — Томас, посмотри мне в глаза и скажи, что любишь меня. Давай, сволочь, я жду, — блондин медленно перевел на нее свой взгляд. — Я люблю тебя, Вивьен Коул, и мне плевать, что ты настолько глупа, что решила вернуться ко мне. — Я люблю тебя, Томас Броди Сангстер, и мне плевать, что ты в любой момент можешь убить меня.

Их любовь всего лишь игра, но игра, в которую верят обе стороны.