Каждый может совершить ошибку.

      Понедельник       Начало 6 недели. Пацанкам дают немного отдохнуть после испытания, затем снова собирают ближе к вечеру и везут в кино. Там для них был арендован небольшой кинозал. В нем было не больше двадцати мест. Стены были черные с геометрией красных граней треугольника, которые светились. Сидения были мягкие, словно домашние кресла, в таких точно можно просидеть даже трехчасовой фильм. Все участницы с интересом заходили в зал и могли только гадать, что именно им будут показывать. - Девочки, ой, мы приглашены на премьеру что ли? - вслух предположила Ксюша, скрестив руки в замок на груди, хлопая глазками. - Ага, премьера фильма "Сдохни или умри". - тут же съязвила Петрова.       Девушки расселись по местам. Анжелика села рядом с Бэллой, чуть задевая её руку своей. Ей нравилось прикасаться к важному для неё человеку. Ей это было необходимо, как и светловолосой красавице. Лика хотела было погладить руку подруги, потому что неизвестность пугала в любой форме, но неожиданно свет погас, и на экране появились первые кадры.       Фильм        Русоволосая девушка небольшого роста и достаточно хрупкого телосложения в кожаной куртке, берцах и черных джинсах едет без шлема на мотоцикле. На голове у неё заплетены французские косы, подчеркивающие её ровную форму черепа. От мешающего ветра её лицо защищают лишь платок, обвязанный так, чтобы были закрыты нос и рот. А на глазах темные очки. Руки на её руле в байкерских перчатках лежали очень легко, хотя скорость явно приличная. Видимо, ей не страшно, видимо, она наслаждается этой скоростью. Но перчатки не могут до конца скрыть небольшие ранки на тонких изящных пальцах. Внезапно позади девушки появляется другая девушка. Её волосы розовые, волнистые, стриженые под каре. На лице её такой же платок и очки. Одета она точно так же. Девушки едут параллельно друг другу по трассе. На их кожаных куртках на спине вышиты белые лисы и слова: "Я тебя съем". Кадр меняется. Вот эти же девушки заходят в клуб. Но клуб был необычным: повсюду полуголые девушки и парни в ошейниках. Они сидят рядом с состоятельными людьми в костюмах или подобных девушкам нарядах. Девушки идут к бару, попутно шлепая стриптизерш, беря с подносов выпивку. Они садятся за бар и снимают платки и очки. - Посторожи вещи, я сейчас, - девушка с розовыми волосами куда-то уходит. Наверняка в уборную. - Сделай мне как всегда, милый, - говорит слегка хриплым голосом русоволосая девушка, обращаясь к бармену. Теперь её можно рассмотреть ближе: красивое овальное лицо, голубые почти синие глаза, длинные ресницы, пухлые губы, аккуратный носик. Её взгляд был уставшим, но довольным. Бармен подал ей стакан с алкогольным напитком. - Элитный виски, - хмыкнул кто-то за её спиной. - только ты так пьешь. Не переносишь дешевый алкоголь, пиво и предпочитаешь крепкие напитки элегантным винам и шампанским. Наверное, для тебя это слишком женственно, пить вино. Напомни мне, кто вообще разрешил тебе, малолетке, посещать это место. Неужели для тебя настолько не существует границ, Мия? По лицу девушки было понятно - она узнала этот голос. Она повернулась со стаканом в руках и прожигающе посмотрела на мужчину в сером строгом костюме и черной рубашке. На вид ему было не больше тридцати лет. Черные волосы были собраны в небрежный хвост, борода была аккуратно подстрижена. - Тебе не следует задавать лишних вопросов, Виктор, - со спокойным лицом, но со злостью в голосе ответила ему она. - Ты отлично знаешь, чем это заканчивается для людей. Лисы всегда съедают жалких ушастых и языкастых кроликов. Кадр меняется. Девушка уже сидит на диване, рядом с ней какая-то длинноногая блондинка в короткой юбке. Кожаная куртка Мии уже висит на плечах девчонки. С другой стороны сидит та самая девушка с розовыми волосами и гладит по голове подкаченного парня в ошейнике с поводком, сидящего на полу. Поводок был намотан на руку девушки. Они напивались до беспамятства, до изнеможения. Кадр снова меняется. В серой комнате на синем стуле сидит та самая Мия. Волосы её все так же заплетены во французские косы. На ушах серьги-кольца. Темный макияж. Настолько темный, что её глаза кажутся зелеными. И она начинает свою исповедь: - Так было почти каждый вечер, с тех пор, как мы впервые зашли в тот бар десять лет назад. Мы три года напивались до беспамятства, чтобы заглушить боль, заглушить ненависть к миру и к себе. Люди вокруг не понимали, что мы чувствуем. Они думали, что мы просто животные. Лисы, поедающие невинных зайчиков. Это приелось. А мы не понимали, как быть другими. Нас учили быть сильными. Нам говорили: Бог не хочет, чтобы ты была счастливой, он хочет, чтобы ты была сильной, страдала. Мы слишком долго это принимали, 18 лет мы это принимали не в том ключе. На экране появился черный фон и вопрос белым текстом: "Какие твои грехи?" Снова показали девушку. - Ярость, - она смотрела прямо в камеру, но периодически опускала глаза, - она нарастала. И это даже начинало пугать. Я начала бояться, что когда-нибудь это закончиться слишком плохо для меня. Я и сама могу убить, даже сознательно. Но если это будет в порыве ярости, я боюсь, что это будет слишком сильное месиво. И это может сильно ударить по психике. Невероятно сильно. Это может привести к сумасшествию. И снова вопрос на экране: "Почему ты боишься сумасшествия?" - Мой отец вел беспорядочную половую жизнь и был при этом очень богат. Он считал, что его деньги позволяют так делать. А его пассии считали, что это им поможет стать богатыми мамочками. Они приходили к нему, говорили, что беременны. И он принимал детей. Детей, на которых ему было плевать. Он спихивал нас нянькам и старшим детям. Так что в общей сложности его огромный особняк, где он по сути и не жил, был наполнен семнадцатью детьми от разных матерей. При этом нас было всего три девочки. Это как чертов детский дом, только очень богатый. Кинозал       Сначала девушки решили, что это какой-нибудь боевик. Но началось история и она уже поразила многих девушек, сидящих в зале. Это все выражало сочувствие у большинства из них. Настя сидела, наклонившись вперед, с увлечением смотрела в экран. Ей было интересно. Ей было это от части близко. Тина сидела, успевая погружаться в размышления, почему такое случилось. Катя прокрутила в своей голове вопрос, который позже заставит её долго размышлять: "Почему в состоятельных семьях дети так несчастны?". Фильм - И так как большинство мальчики, отец нанял тренера. Он был реально больной. Он прошел войну в афгане или где и ему крышу снесло. Нас как на бойню готовили, и, сука, только попробуй не выполни поручение, задание, приказ. Тебе сразу пиздец. Ты, блять, труп. И плевать, что ты девчонка. Ты будешь так же пахать. - во взгляде девушки проскакивала боль. - А потом мой старший брат узнал о смерти своей биологической матери. Кадр переключается. Перед камерой сидит уже не она, а темноволосый высокий парень в черном костюме. Он выглядит элегантно, притягательно и презентабельно, словно бизнесмен с обложки журнала. - Когда мне было 20, я узнал, что моя биологическая мать умерла. В то время я считал своим долгом заботиться о девочках. Я самый старший среди всех детей. Для меня было важно, чтобы мои принцессы были в безопасности. Но капитану я противостоять не мог. Как и не всегда мог защитить их от травли и насилия собственных же братьев. Они это с детства испытывали. Это тяжело и несправедливо. Отец не слушал. Я знал, что у моей матери неплохое состояние. Когда мне было 5 лет, отец отсудил опеку, мать отправили в Польшу, на родину. Там у неё было все. И это все по её завещанию, досталось мне. Я даже не думал. Я просто взял девочек, свою тачку, двух близнецов, которые тоже по матери поляки и других близнецов, которым было десять, и мы уехали. Мы стали жить там. Снова переключение кадра на Мию. - Но мы не знали, как зарабатывать много и легко. Поэтому брат открыл агенство наемных убийц. Семейное дело. Мы брали и других в команду, но для этого надо было пройти либо сложнейшую подготовку, либо иметь её. А мы все её имели. Кроме десятилетних светло-русых Марко и Леонида. Нам с сестрами было по двенадцать. Мы все одного года. Отец этим очень удивлял. Но потом все пошло под откос. Начались проблемы с мировым криминалом. И тогда у одного из старших близнецов поехала крыша. Он такую хуйню творить начал, что его копы спалили, но он самоубился. Тогда его близнец с катушек полетел. Но он в психушке сидит. Надежной. Поэтому я боюсь шизы из-за всего этого. Снова экран с вопросом: "Как ты поняла, что пора меняться?" - Когда нас осталось трое плюс один в психушке. Мне 18 и тут мы теряем младших близнецов из-за стычек банд. До этого потеряли одну сестру. Мы погрязли в этом, это просто давило. Потом выяснилось, что, когда нам было 16, то отец тоже ввязался в криминал. И следствием этого было сожжение ночью "детского дома". Никто не выжил. Отец вскоре повесился. Но нас это не волновало, мы по сути его не знали даже. Нас было 17, а тут проходит шесть чертовых лет и нас остается четверо, один из нас в психушке лечится. Мы просто поняли, что пора отойти от этого. Мы захотели стать другими.Мы с сестрой приняли такое решение. И Роман, старший брат, не возражал. Он поддержал нас, понимая, что мы должны жить нормально. Иначе плохо закончим. И он дал нам этот шанс, дал деньги, и мы уехали в Россию. И уже здесь начали помогать друг другу меняться. Снова вопрос: "После какого эпизода ты впервые поняла, что эта жизнь неправильная?" - Это было, когда мне было шестнадцать. Я с этого возраста начала раздваиваться внутри. Мы с братом тогда поехали на встречу с другой бандой. И там меня посмели назвать шлюхой Романа. Не смотря на мою обманчивую хрупкость и миниатюрность, я могу двинуть так, что сломаю ребра или руку одним движением. Нас с детства учили буквально убивать. Так вот это было на улице у моей любимой машины. И я рассвирепела. Я ненавижу, когда так смеют на меня говорить. Я не помню, как я оказалась с ним лицом к лицу. Он был довольно высокий для меня тогда совсем полтарашки. Я помню только, что я скрутила его и положила лицом на капот. Во мне было столько ярости, что хотелось разом выплеснуть это. Нас никто не останавливал. Либо боялись, либо просто не хотели лезть. Есть такая политика банд. Не лезть, когда главари ведут беседу, не важно, если даже на кулаках. И вот...я бью его лицом о капот с такой силой, что его нос хрустит. Кровь начинает бежать и капает на капот. А у меня была чистая желтая машина. И меня это выбесило еще сильнее. Я ударила его еще раз, но так, чтобы удар пришелся на лоб. И заставила его слизывать свою кровь с капота. Она у него еще текла. Он сначала не хотел. Я помню его глаза. Он посмотрел на меня сначала с вызовом, мол что за девка смеет так делать, а потом он резко изменился в лице. Словно увидел эту ярость в моих глазах. И он делал это...это было ужасно. - параллельно словам девушки на экране показывали эту реконструированную сцену. - Я не помню, как мы приехали в тот же клуб и снова пили. На следующий день я осознала произошедшее. А спустя какое-то время я сама увидела в зеркало свой взгляд. Это пиздец как страшно на самом деле. И тогда я поняла, почему от меня со страхом ушла моя "жена". И очередной вопрос: "Ты справлялась с внутренними проблемами только алкоголем? Были ли наркотики?" - Мой наркотик это скорость. Роман садил меня за руль еще совсем мелкой. И мне это нравилось. Это приносит легкость. Нет страха, нет мыслей, ты будто паришь. Иногда я ходила по краю, пару раз разбивалась, но это не мешает мне желать скорости все так же. - на экране параллельно с речью показывали кадры, где девушка одна едет на большой скорости. Двести, двести пятьдесят. И на лице у неё только наслаждение. Последний вопрос на экране: "Сколько времени тебе понадобилось для изменений?" - Пять лет, чтобы полностью стать такой, какой мне хотелось. Конец фильма       В зале включился свет. На глазах некоторых девушек были слезы. Кажется, они прониклись этой историей. К девушкам вышла Лаура Альбертовна: - Итак девушки, вы видели один из многих случаев, когда судьба делает человека слепым и безвольным, делает его не таким, каким он мог быть в других условиях. Но в отличие от вас, ей никто не помог. Она сама решилась и пошла на изменения. А теперь она хочет помочь вам.       К директору Школы Леди подошла девушка, одетая в элегантный костюм голубого цвета, на ногах были кремовые туфли с острым носом. Рыжие шелковистые волосы падали на плечи, закрывая ключицы, ярко-голубые глаза, обрамленные густыми ресницами со спокойствием и умиротворением смотрели на девушек, на лице был легкий макияж. - Добрый день, ученицы Школы Леди, - мягко поприветствовала их незнакомка, - меня зовут Амелия Гордон. Именно меня вы видели на экране. "Вот это изменения! - подумала Анжелика. - Пять лет работы над собой явно того стоили". - Мне двадцать пять лет и я - психотерапевт, разработавший собственную методику изменений себя в лучшую сторону. Я помогаю таким, как я, как вы. Всем, кто хотел бы измениться, стать лучше. Ваш психолог проекта работает с вами над вашим прошлым. Я буду работать над контролем ваших эмоций, переживаний, внутренними конфликтами и победой над собой. С вами мы будем работать две недели. Завтра нас ожидает одно групповое занятие. Остальные занятия будут организованы по расписанию индивидуально, потому что, как врач, я считаю, что к каждому нужен свой подход. Я буду жить с вами в доме, чтобы вы могли в любой момент обратиться ко мне. Лишь в выходные я буду покидать дом. - девушка оглядывала учениц и словила на себе два крайне заинтересованных взгляда: один от Бэллы, второй от Костьи. Ей показалось, что последняя и вовсе не слушает, а просто разглядывает её. Это было интересно. - Что ж, - скала Лаура Альбертовна, - теперь вы отправитесь в дом и подготовитесь к завтрашнему дню. Камеры были выключены сию секунду. Девушек стали выводить из зала и повели к автобусу. Лаура повернулась к Амелии: - Ты уверенна, что найдешь дорогу и не заблудишься? - Я поеду на машине за автобусом с девушками, так что не стоит так переживать. - Тогда, желаю удачи в работе. - Лаура Альбертовна понимающе улыбнулась, показывая, что работа предстоит не из легких. Но когда это останавливало Амелию? Никогда. Она направилась в свою машину, а позже поехала за автобусом с пацанками. POV Амелия       Было интересно наблюдать за тем, как девушки смотрят этот фильм. Его было тяжело снимать. Хоть я и научилась спокойно и открыто рассказывать свою историю, не стесняясь ни единого факта, внутри все еще тяжело от пережитого. Но я иду вперед. Помогая девочкам, я помогу самой себе еще больше. Но нет, я ищу в этой помощи не выгоду. Я хочу помочь, потому что знаю, как тяжело ломать себя без посторонней помощи.        Меня заволоновали лишь изучающие взгляды Костьи и Бэллы. Да, я знаю, что на проекте есть девушки нетрадиционной ориентации. Но черт, почему так пялится? Услышали, что у меня была, так называемая, жена? Может быть, просто потому что я красивая. Нет, это не ЧСВ, просто я приняла себя. Все красивые по-своему. Я тоже красивая. Некрасивых людей не бывает. Например, Бэлла, Анжелика, Наташа, да все они красивые. Но моя задача не вестись на их обояние, а помогать им справиться с проблемами. POV END       Девочки сели в автобус. Тут же начались обсуждения. - Я считаю, что у неё изменения на лицо. Но пять лет...- с шоком говорила Тина. - Девочки, а вы слышали, она говорила про жену? - с хитрой улыбкой смотрела на одноклассниц Ксюша - Получается, она у нас по девочкам? - А что, ты хочешь её очаровать? - по-доброму усмехнулась Наташа. - По-моему не обязательно лезть в личную жизнь преподавателя. - нахмурилась Катя. - Нам фильм был показан не для этого. - А для чего? - Ксюша тоже нахмурилась. - Чтобы мы поняли, что даже такие люди могут измениться. Надо просто не терять веру и стержень, - проговорила Костья, глядя в окно. Она думала о том, что новый образ притягивал её. Но не она одна об этом думала.