Purity

Он получил официальное письмо от Тобиаса, в котором тот приглашал его на ужин следующим вечером. Это было достаточно неожиданно, и Ганнибал заподозрил неладное. Он не рассказывал ему о Франклине, но это не означало, что никто другой не мог рассказать. Франклин был не из тех, кто держит язык за зубами. Черт, этот омега, возможно, и сам мог бы все разболтать Тобиасу. Как бы глупо это ни было. В любом случае Ганнибал был настороже, когда подошел к богатому многоэтажному дому. Как только перед ним открылась дверь, его буквально окружили слуги. Дворецкий встретил Ганнибала прямо в дверях и забрал его пальто. Мимо прошла служанка с вазой свежих цветов. Две другие горничные убирали роскошную лестницу. Еще двое дворецких складывали белье. Еще один полировал драгоценности, а другой серебряные приборы. Было множество людей. У всех были одни и те же блеклые бесстрастные лица, зацикленные на своих задачах. Они напомнили Ганнибалу Марго, но, в отличие от нее, у этих омег в глазах не осталось огня и борьбы. Каждый из них был подобен фарфоровой кукле. Зловещий вид, с которым они сновали туда-сюда только подчеркивал неуютность этого дома. Все шторы были задернуты, и вокруг лишь тускло мерцали свечи. Дворецкий, встретивший Ганнибала, указал в сторону и вежливо сказал: – Альфа ждет вас в столовой. Вы как раз вовремя, доктор Лектер. – Спасибо, – сказал Ганнибал, проходя мимо горничной, которая несла какую-то одежду. – Полагаю, он не ждал долго? – Нет, доктор Лектер. Он знал, что вы приедете точно вовремя, поэтому сел первым за стол. Ужин подадут ровно через пять минут. Ровно? – Я вижу, ваш альфа держит вас в ежовых рукавицах, – беззлобно заметил Ганнибал. – Мастер Бадж предпочитает совершенство. Прошу за мной, – он повел Ганнибала по коридору мимо кухни. Он бросил на помещение быстрый взгляд и убедился, что его подозрения верны. Внутри одной только кухни еще как минимум десять омег, бегали в лохмотьях и готовили еду. Сколько же еще таких на других этажах. А сколько омег-пар было у Тобиаса? Ганнибал мог только предположить, что Тобиас этих омег не трогал. Они были лишь персоналом. Хотя нет, персоналу платят за работу. Эти несчастные души были просто рабами. Когда он сел, он увидел, что Тобиас улыбается ему с другой стороны стола, накрытого белоснежной скатертью. Он уже держал бокал с красным вином. – Я очень рад, что вы приняли мое приглашение, доктор Лектер, – начал довольно тепло Тобиас. – Я счел вполне уместным извиниться перед вами лично, видя, что вы достаточно порядочны, чтобы скрыть отвратительное поведение Франклина от любопытных газет. Последнее, что мне нужно или чего я хочу – это скандал. Ганнибал сделал это не поэтому. Это произошло по совершенно эгоистичным причинам – нежеланию тратить свое время на таких жалких личностей. А когда он вернулся домой, то как минимум час обнимался с Уиллом на диване, просто, чтобы взять под контроль свой раздраженный разум. То, что он станет отцом близнецов, определенно помогло. Он все еще с трудом верил, что его идеальный чистый омега благословил его двойней. Это было почти неслыханно для омег любого вида. Это либо была большая удача, либо они действительно идеально совместимы. Ганнибал был невероятно горд своей парой. – Я не мог поступить иначе, ведь мы – альфа-элита. Тобиас улыбнулся ему и даже рассмеялся, – Сначала, когда я встретил вас, вы мне не понравились, Ганнибал. Но ваше чувство стиля, манеры и поведение соответствуют моим собственным. Сейчас я уважаю вас. Вот почему я хотел бы подарить вам один из моих знаменитых инструментов, – он щелкнул пальцами, и маленькая служанка с синяком под глазом, казалось, буквально материализовалась из тени, чтобы протянуть гладкий футляр для скрипки. Ганнибал посмотрел на него, прежде чем расстегнуть замки и приподнять крышку. На бархатной подкладке находилась первозданная и невероятно красивая скрипка. Ганнибал осторожно вынул ее и восхитился ее изгибами и гладкостью. Она прозвучала идеально, когда он легко ущипнул ее струну. Ганнибал знал, что не может не поблагодарить Тобиаса и не похвалить его за мастерство. От него по-прежнему ожидалось идеальное соблюдение этикета. – Я вижу, что ваша репутация заслужена. Это изумительный инструмент. Казалось, Тобиас воодушевился от этих слов, – Да. Я волновался, что кишка для струн не будет готова вовремя, но время было потрачено не зря: она оказалась более гибкой, чем я думал. А теперь, не хотите чего-нибудь выпить? – предложил он. – Да. Содержимое вашего бокала выглядит очень привлекательно, – Тобиас снова усмехнулся, и прежде чем Ганнибал успел ответить, ему уже налили красное вино. Каждый из работников Тобиаса был идеально натренирован, и выходил из тени точно по команде. Это совершенно выбивало из колеи. – Ваши слуги очень быстры, – заметил Ганнибал. – Я учу их этому. Ненавижу задержки и несвоевременность. Но это не моя прислуга, – он протянул руки во всеобъемлющем жесте с почти радостной усмешкой, – это мои омеги. Ганнибал изобразил удивление: – Все? – Статус альфы измеряется его богатством, репутацией и потомством. – Действительно, так и есть. Я могу только предположить, что у вас избыток по всем трем пунктам. Вам очень повезло. Лицо Тобиаса стало хмурым. – У меня нет большого потомства, – он снова посмотрел на свой бокал. – Сейчас у меня только трое сыновей. – С таким количеством омег? – Ганнибал хотел, чтобы эта тема не угасала, так что он продолжил поддерживать Тобиаса: – Они что, совсем ничтожества? Или они просто не в том настроении, чтобы забеременеть? Как тот же Франклин. – Франклин был никудышной брошенной сукой, – Тобиас откинулся на спинку стула. – Я взял его только потому, что его семья предложила хорошее приданое. Я даже позволил ему свободно перемещаться по дому, но он продолжал доставать меня. Он беспокоил и беспокоил меня, совал свой толстый нос туда, где ему не место. Я отправлял его к вам, просто, чтобы избавиться от него самого и от его отчаянного желания залететь. Я понимаю, что омега всегда этого хочет, но его желание было ненормальным. Оно уже граничило с психозом. Наверняка вы заметили это. Заметил? Он испытал это на себе! – Вы не хотели, чтобы он забеременел? – Хотели бы вы, чтобы ваше потомство произошло от такого как он? – Тобиас взмахнул свободной рукой. – Кроме того, он был слишком старый. Я знал это еще до того, как получил его. Похоже, это мое проклятие. Я всегда привлекаю ничтожных омег. Клянусь, первыми всегда появляются девочки. Все мои омеги либо тупые, либо рожают дочерей. А мне они не нужны. Ганнибалу не нравилось, к чему все идет, но зато его внутреннему чудовищу это было по нраву. С каждым словом, произнесенным Тобиасом, его более древнее “я” просто отмечало галочками пункты в списке критериев следующей добычи. – Я не понимаю. Вы отдаете девочек в приют? – Ганнибал действительно надеялся, что ответ положительный. Тобиас откровенно рассмеялся: – Чтобы они превратились в маленьких распутных омег и испортили мою родословную?! Конечно, нет. К счастью, я нашел им гораздо лучшее применение. Видите ли, у нас с Мейсоном есть небольшое соглашение. Все, что мне не нужно, он скармливает своим любимым свинкам. А что нужно, я оставляю себе. – А что именно вам нужно? – Кишки. Обычно, я плачу большие деньги, чтобы купить бараньи. Но затем, когда у меня началось скопление бесполезных младенцев, меня осенило. Струны из них получаются замечательные, так что моя музыка и инструменты стали лучше благодаря этому новому процессу. Ягнят не разрешается убивать, пока они не отлучены от матери. Это делает кишечник более плотным. А в моем случае, это недопустимо, – он снова засмеялся. – Идите, убедитесь сами. Сыграйте что-нибудь Это не могло быть правдой. – Вы убиваете своих собственных нежеланных детей ради своих инструментов? – Именно, – Тобиас слегка нахмурился. – Вы не одобряете? Ганнибал посмотрел на инструмент на своих коленях, и ему показалось, что он слышит многочисленные крики плачущих новорожденных, исходящие из беззвучных струн. – Я думаю, это... гениально! – Ганнибал даже усмехнулся, потому что за всю свою жизнь он никогда не находил никого, достойнее для смерти от его рук. – Вы сделали эту скрипку из кишок... – Боже, нет! Эту я сделал специально для вас, – Ганнибал поднял глаза и Тобиас усмехнулся. – Франклин хотел бы, чтобы она была у вас. И я чувствовал, что, как альфа, вы захотите повесить ее на стене, как напоминание, для вашей собственной маленькой омеги, что происходит, когда сучка сбивается с пути. Ганнибал охотился за людьми на протяжении многих лет. Он убивал как бедняков, так и аристократов. Отбросы человечества, совершившие как ужасные, так и просто глупые поступки. И все же сейчас, когда Ганнибал сидел за этим столом, он задавался вопросом: каким образом, так долго настоящие монстры, такие как Тобиас и Мейсон, скрывались от его челюстей? Как только Уилл родит, Ганнибал придет за ними обоими. Он с удовольствием разорвет их на части. Он выпьет их гнилую кровь и разбрызгает ее по земле вокруг. А потом он скормит еще живого Тобиаса своей паре. Чтобы Уилл наконец стал таким, как он. – О, – отсалютовал Тобиас своим бокалом вина, когда начали подавать ужин, – я надеюсь, что вы голодны, мой дорогой доктор. Ганнибал усмехнулся в ответ: – Да, мой дорогой Тобиас, – он положил скрипку обратно в футляр, раскладывая салфетку у себя на коленях, – я действительно голоден.