Purity

Ганнибал встречал, терпел, игнорировал просто множество ужасных, грубых, глупых, доверчивых, наивных, невежественных, злобных, сварливых, пренебрежительных, высокомерных, жестоких и откровенно жалких личностей. Каждым из них он научился манипулировать. От каждого он получал выгоду и стратегическое преимущество. Кого-то Лектер эксплуатировал, кого-то шантажировал, но чаще всего просто убивал и съедал из чистого раздражения, которое они вызывали у него и у других людей. Иногда ему казалось, что он – лекарь общества, а существование таких, как он, и ему подобных – просто попытка мира исправить то, что пошло не так. Ганнибал удовлетворял свои биологические потребности и делал мир лучше. Вместо того, чтобы все эти отвратительные людишки либо сбегали со своими грехами, либо просто занимали место в тюремной камере, Ганнибал полностью избавлял мир от них. И он признавал, что получал от этого немного удовольствия. Сейчас он бы отдал все, чтобы убить Франклина. Он намеревался позволить Алане взять на себя заботу об этом омеге, но из-за переназначений в расписании, ему пришлось взять его на себя. Он пытался избежать такой ситуации, но раз уж не удалось, то Ганнибал извлечет все полезное из нее. От их часовой сессии прошло всего десять минут, а Ганнибал уже насчитал не менее восемнадцати нарушений этикета. Франклин был жеманным, жалким, недалеким омегой с ужасающе раздражающим характером – плакать из-за всего на свете, даже если ничего не происходит. Ганнибал наблюдал, как мужчина вытаскивал платок за платком, прежде чем высморкаться в них, а затем промокнуть глаза. Большинство из них уже явно использовались раньше, к отвращению Ганнибала. Рубашка пациента была усеяна пятнами от еды, но его, похоже, не заботила внешность. Ганнибал также видел, что на нем были брюки, которые были на два размера меньше и по какой-то причине были скроены на десять сантиметров выше лодыжки. Лектер опустил глаза на лежавшую на коленях папку, в которой находилась карта Франклина. – Еще раз спасибо вам большое за встречу, Ганнибал, – Франклин шмыгнул носом. – Я ведь могу называть вас Ганнибал? Альфа чувствовал, как внутри все закипает, и волосы встают дыбом от этого вопроса. – Я думаю, что пока вам стоит придерживаться более официального обращения, Франклин. – Но я же уже знаю вас, мы ведь разговаривали вне вашей работы, – сказал Франклин с грустным лицом. – Да, но сейчас я на работе, и вам следует сосредоточиться на лечении. Здесь сказано, что вы один из омег мистера Баджа, – раз уж Ганнибал был здесь, он вытянет всю информацию, которую только сможет. Конечно, изначально он надеялся просто прочитать записи Аланы или послушать аудиозапись сеанса, чтобы узнать что-нибудь, но так уж вышло. Он узнает все о Тобиасе, прежде чем наконец убьет его. Ганнибал долго думал и в конечном итоге придумал подходящий конец для этого ничтожного альфы. Лектер всегда старался действовать осторожно и подготовленно. Он никогда не относился к своим делам легкомысленно. Сейчас же нужно разговорить Франклина. – Да, да, я его восьмой… или двенадцатый? – он заерзал. – Иногда это трудно понять, – он улыбнулся. – Видите ли, я живу на верхнем этаже, но остальные должны оставаться на нижних. – И почему так? – Ганнибал закинул одну ногу на другую и увидел искру интереса, которая вспыхнула в глазах Франклина при этом движении. – Ну... – Франклин нахмурился, словно пытаясь вспомнить причину. – Я никогда особо не интересовался этим, – его тон был кротким, и производил впечатление, что омега действительно думал, что это не его дело. – Что ж, может у вас самого есть какие-либо мысли на этот счет? – Ганнибал говорил спокойно и немного небрежно. Как будто это был разговор за чаем, не имеющий никакого значения. – Не знаю. Я же говорю, – он слегка засмеялся. – Почти всегда... Тобиас не отвечает мне, когда я говорю с ним. – Нет, Франклин, – Ганнибал успокаивающе вздохнул, – я хотел услышать именно ваши мысли, почему Тобиас держит своих омег на разных этажах – Ой! Хмммм... наверное, потому что я его слушаюсь и не очень сильно раздражаю? Ну, по правде говоря, этаж чуть ниже нашего тоже неплохой. Там заботятся обо всех беременных омегах. Еще там есть инструментальная комната. Я знаю только про верхние этажи, музыкальную комнату и этаж для беременных, а ниже, – он пожал плечами, – я действительно не знаю. Я просто знаю, что там нехорошо, – Франклин достал еще один носовой платок и начал нервно рвать его. – Вы в порядке, Франклин? – Д-да, – Франклин улыбнулся ему. – Вы всегда такой добрый, доктор Лектер. Ни один альфа не спрашивает, как поживает омега, а вы спрашиваете, – он шмыгнул, прежде чем взглянуть на свои руки и носовой платок. – А, вы имели в виду это. Когда нервничаю, я обычно что-то грызу, но Тобиасу это не нравится, поэтому я пытаюсь сдерживаться. – Я задаю эти вопросы только для того, чтобы лучше понять вас, Франклин, чтобы мы могли решить ваши проблемы. И вы уверены, что то, что вы сказали – это правда? – Уверен ли я? Ну, омеги, которые приходят, чтобы убраться, выглядят не очень хорошо. Некоторые получше других, но они тоже со мной не разговаривают. Мне очень одиноко. – Почему? – Я не знаю, почему одни красивее других. Мы такими рождаемся, понимаете? – Почему они не разговаривают с вами, Франклин? – хотя Ганнибал уже был уверен в ответе. – А! Думаю, Тобиас им сказал этого не делать. Он хочет, чтобы я сосредоточился только на том, чтобы забеременеть. – Это понятно. Большинству альф обычно нравится много потомства, чтобы обеспечить продолжение своей семьи и показать свой статус, – Ганнибал кивнул. – Но с таким количеством омег, у вашего альфы уже должны быть и другие дети? – Понимаете... теперь, когда вы упомянули это… Я никогда их не видел, – Франклин откинулся на спинку стула. – Может быть... все эти омеги – пустышки. А может, они бесплодны. Он держит их там как бесплатных работников, но они не могут сделать его счастливым. Поэтому они и живут на нижнем этаже и в подвале. Это вроде имеет смысл. Если бы эта гипотеза была верна, то не было бы никакого смысла в том, почему Тобиас так обращался с Уиллом. Уилл был бы просто одним из так называемых “работников”. Тобиас не зацикливался бы на нем и просто позволил бы ему продолжать работать. Кроме того, статистически маловероятно, что так много омег не могли зачать ребенка. Возможно, сам Тобиас был бесплоден. – Нет, подождите... Я однажды встретил одного омегу с ребенком, – Франклин кивнул. – Да, я помню, у него есть сын. Он учится в музыкальном училище. Он собирается стать музыкантом, как его отец. – Но вы никогда не видели других детей и ничего не слышали о них, так ведь? – Да, – казалось, это на мгновение обрадовало Франклина. – Если бы я просто подарил ему олененка, может быть, он стал бы счастливее? – Сейчас и на этаже для беременных никого? – А? О, нет. На самом деле там действительно тихо, – он поджал губы. – Ну... очень тихо. Опять же, маловероятно, что ни один из омег не доносил ребенка до конца срока и не родил. До Уилла и после него должны были быть другие омеги. Так почему же не было детей? Не было криков и плача? – Почему вам вообще это интересно? Ганнибал сделал пару записей в карту. – Я хотел выяснить, возможно, ваши трудности с зачатием связаны с факторами стресса, в которых вы живете. Возможно, будучи ведущей омегой, вы были физически или морально истощены. Стресс может быть основным фактором неудачного зачатия. Франклин откровенно рассмеялся и покраснел, – Вы так внимательны, доктор Лектер, но нет. Дома у меня нет стресса. Я делаю все, что хочу, и пока я не захожу в инструментальную, Тобиас дает мне все, что мне нужно. Но все же... – Франклин снова нахмурился, – у меня уже было две течки с Тобиасом, но я так и не смог забеременеть. Вы думаете, это из-за моего возраста? – Вы не выглядите старым, – солгал Ганнибал, – но возраст может быть одной из причин. Сколько вам лет? – Мне тридцать восемь, – на этот раз он горько рассмеялся. – Я был последним из моих братьев и сестер, кто вышел замуж или женился. У моей семьи своя типография, так что наш отец очень тщательно подходил к выбору кандидатов на замужество или женитьбу. Когда он наконец нашел кого-то для моей старшей сестры, настала моя очередь, но... не многие люди хотят омегу в возрасте. Но все же Тобиас был так мил, что выбрал меня. Он даже не требовал многого, – Франклин кивнул, хотя Ганнибал ничего не сказал. – Я слышал, как другие говорили, что все, чего хотел Тобиас – это хорошее приданое и слово моего отца, что я не буду агрессивным и капризным, – из его груди вырвался звонкий смех. – Просто представьте! Я! Агрессивный! Я не думаю, что омеги вообще могут быть агрессивными. Что за странная мысль, – потом его настроение немного испортилось. – Но, как я уже сказал... Прошло две течки, а я все еще не беремен. Тобиас недоволен и вчера вечером упомянул, что он надеется, что я делаю это не специально, – слезы снова навернулись на его глаза. – Я поклялся ему, что я не делаю этого и что я хороший омега, который любит его. Но он просто разозлился и вышел из столовой. Вот почему я так хотел попасть к вам, доктор Лектер. Чтобы исправить то, что со мной не так. – Когда у вас следующая течка, Франклин? – В конце этого месяца. Как вы думаете, к тому времени вы сможете меня исправить? – Я до сих пор не совсем уверен, является ли ваша проблема биологической или психологической, и не могу гарантировать, что сделаю это. Пожалуйста, поймите, что это требует времени, и одного часа в месяц недостаточно. – Вы можете увеличить часы! Тобиас не будет возражать. Ему нравится, что я нахожусь с вами, если я не дома. – Я уверен, что мистер Бадж... – Кроме того, – невозмутимо перебил Франклин, – мне приятно поговорить с тем, кто готов слушать. И если вы поможете мне быстро забеременеть, будет совсем замечательно, – Ганнибалу не понравилось почти щенячье выражение лица Франклина. – И... – он сделал паузу, будто попытался сделать вид, что не болтает слишком много и быстро, – я не хочу, чтобы Тобиас еще больше злился на меня. – Как насчет того, чтобы я поговорил с вашим альфой? – Вы правда можете? – Мы с ним часто посещаем одну и ту же таверну. Хотя я обязан хранить в тайне то, что мы обсуждаем на наших сеансах, думаю я мог бы сообщить ему о вашем прогрессе. Также я спрошу об увеличении количества сеансов. Если господин Бадж будет согласен, вы сможете приходить чаще. Но также хочу предупредить, что у меня загруженное расписание, так что иногда вы будете посещать второго врача. – А, да, вашу пару! – Франклин улыбнулся. – Сейчас все только об этом и говорят. Что самый завидный холостяк в городе наконец обзавелся парой. Да еще и такой красивой. Так много альф вам завидуют, – хихикнул Франклин. – Я уверен, что у вас с ней будут самые милые оленята! При словах Франклина Ганнибал представил себе маленькую девочку с черными ушами и длинными вьющимися шоколадно-каштановыми волосами Уилла. Он представил себе, как держит ее на руках, пока она моет руки после того, как порезала овощи, чтобы Уилл подал их к последней добыче. Она обернется и посмотрит на него с самой милой и великолепной улыбкой, – Все готово, папа! Чувство, которое одолело Ганнибала, было новым и непохожим на то, что он когда-либо испытывал. Его сердце буквально растаяло, когда он думал о своей дочери. – Да, – мягко ответил Ганнибал, – я знаю, что так и будет.