Purity

Ганнибал не часто бывал в больших поселениях, обычно только для того, чтобы поохотиться и добыть припасы. А в это время года он бывал там еще реже, потому что мяса от зимнего жертвоприношения было более чем достаточно, чтобы прокормиться. Хотя, думая о том, что он решил не есть Уилла и планировал его беременность, альфа понял, что нужно запастись бо́льшим количеством мяса и других припасов до наступления зимы. Однако еда была не единственной причиной его прихода сюда в такой ранний час. Когда он переходил улицу, то внимательно следил за всеми людьми и их запахами. В некоторых частях города это было тяжело сделать, учитывая ароматы сточных вод или случайно сбежавших с фермы животных. Но у Ганнибала было очень острое обоняние, и он буквально вынюхивал бывшего альфу Уилла. Хотя запах этого человека давно исчез с его прекрасной плоти, он все еще был свеж в сознании Ганнибала, с того момента, когда он нес Уилла от алтаря через лес в свой дом. Казалось, это случилось очень давно, но на самом деле это было не так. Он дождался проезда экипажа, прежде чем перейти улицу к пекарне. Магазин был маленьким и находился прямо между трущобами и более богатым районом. Ганнибал не слишком часто покупал сладости, хотя редко, но все же позволял себе насладиться некоторыми из них, поэтому не было ничего удивительного, когда пожилые дамы за прилавком с изысканными десертами были немного удивлены его визитом. И хотя люди не знали о его истинной природе, они относились к нему с большим уважением. Так было потому, что когда-то давно, когда его родители впервые приехали в этот город, отец Ганнибала спас людей от вспышки дифтерии. Это серьезная бактериальная инфекция носоглотки, из-за которой инфицированные постепенно теряли способность дышать из-за чрезмерного накопления густой серой слизи. В то время Ганнибал был маленьким мальчиком, но сейчас он вспоминал, как его родители объясняли, что им нужно заработать хорошую репутацию, чтобы никто не осмелился задавать вопросы позже, когда они начнут охоту. Их план сработал идеально, и по сей день к семейству Лектер относятся с величайшим почтением. – Доктор Лектер, – тихо прохрипела одна из женщин, скромно продолжая: – Как вы поживаете, сэр? – У меня все в порядке, – ответил Ганнибал, глядя на витрину. – Что ж, приятно слышать! Мы только что открылись, так что выбор большой! – она попыталась рассмеяться, но это закончилось кашлем. – Это и было моей целью, – сказал он, глядя на печенье, пирожные и выпечку. – Если я могу спросить, сэр, – начала женщина, – вы ищете что-то конкретное? – она улыбнулась. – Может быть, подарок для кого-то? Глаза Ганнибала метнулись к ней, и, хотя вопрос казался ему немного грубым, он решил не придавать этому значения. Женщина была старой, маленькие оленьи уши уже были покрыты серебряными волосками. Лицо у нее было круглое, морщинистое и доброе. Она не хотела его задеть, просто пыталась помочь и быть дружелюбной, как и положено пожилым людям. Она смотрела на него с ожидающим и несколько обнадеживающим выражением лица. Ганнибал слегка улыбнулся ей, – И да, и нет, – он не стал посвящать женщину в детали, чтобы она не сплетничала в городе, ведь люди могли что-то заподозрить. Пока рос, Ганнибал всем дал понять, что ему нравились омеги, но заводить пару он не желал. Возможно, это проистекало от нежелания брать себе в пару кого-то недостаточно достойного – такими были все до появления Уилла. Кокетливые, легкомысленные или вовсе шлюховатые. Они все были для него ничтожествами. Ганнибалу не хватало терпения для их поистине идиотского поведения. И даже если бы он захотел завести потомство с помощью кого-то из этих омег, он был уверен, что убил бы их, как только они узнали, кем на самом деле был Ганнибал. И таким образом он был бы вынужден отнять у своего олененка маму. Он не этого хотел. Он желал создать такую же неразрывную связь, которую он видел у своих родителей. Его мать, конечно, знала, кем был его отец, и приняла его, даже позволила ему изменить ее. Мысли о том, что он может… нет, что он достигнет той же заветной связи с Уиллом, было достаточно, чтобы заставить его почувствовать зачатки этой искренней привязанности. И мысль об Уилле, прекрасном и сияющем, сидящем в саду и гладящем свой большой животик, где был олененок Ганнибала, уже вызывала у него желание зарычать от первобытного удовлетворения глубоко в груди. Женщина улыбнулась ему, – Я знала это! Это для кого-то особенного, да? – Ганнибал решил, что подойдет уклончивый кивок. Женщина практически хихикнула. – Тогда могу я предложить тыквенный пирог? Он очень вкусный, тыквы сейчас идеально спелые. Вот почему мой друг из аптеки напротив просто обожает это время года, – Ганнибал вспомнил небольшой отрывок из своего медицинского учебника, касающийся лечебных трав и стимуляторов, и он вроде бы помнил, что тыква там упоминалась. Тыква входила в одноименное семейство, к которому помимо нее причислялись кабачки, огурцы, арбузы и другие растения. Они были рекомендованы для поддержания здорового фертильного цикла у омег. Ганнибал снова кивнул, – Тогда я возьму два. В конце концов, это осень, какой же еще лучший способ отпраздновать смену времен года? – женщины посмеялись, и одна из них начала возиться и готовить коробку, чтобы положить в нее пироги. – Это будет просто идеально, – женщины согласились. – Хотите что-нибудь еще? Думая, что Уиллу наверняка понравится что-то более сладкое и освежающее, чем тыквенный пирог, он почти сразу принял решение, – У вас есть что-нибудь с яблоками? – яблоки обычно собирали в середине или конце осени, поэтому весьма вероятно, что женщина тоже что-нибудь из них приготовила. – Конечно, сэр! У нас есть торты и пироги, различные булочки, печенья и конфеты для самых маленьких. Ганнибал обдумывал разные варианты, но потом подумал о реакции Уилла, если бы он вернулся со всем этим. Радостный взгляд и улыбка, которую Уилл подарит ему… – В таком случае я возьму по два экземпляра каждого вида. Женщина остановилась и уставилась на него, как будто недоверчиво, – По два, сэр… каждого? – Мне кажется, что я ясно выразился, – хотя Ганнибал по-прежнему очаровательно улыбался ей, его глаза потемнели ровно настолько, чтобы передать его превосходство и неудовольствие от таких вопросов. Женщина тут же склонила голову и кивнула. – Да, сэр, прошу меня простить. Просто не все покупают так много, сэр. Простите. Ганнибал больше ничего не ответил и отвернулся к окну. Улицы становились все более оживленными, и Ганнибал рассчитывал добраться до более богатой части города до начала часа пик. Он оглянулся на женщину, подметив, что она старается упаковать все настолько быстро, насколько могут позволить ее силы. Ганнибал, оценив размер коробок, складываемых ею в сумку, сразу понял, что не сможет носить их с собой весь день, особенно во время охоты. – До скольки вы открыты? – Мы открыты весь день, сэр, а закрываемся на закате. – У меня есть еще несколько дел, и я не хочу, чтобы все десерты испортились, – сказал Ганнибал, твердым тоном. – Я заплачу вдвое больше, если вы оставите их у себя, пока я не вернусь позже. Женщина остановилась и выглядела так, будто она собиралась задать вопрос, но потом передумала. Ганнибал проникся к ней сильнее, поскольку она доказала, что не настолько глупа, чтобы снова совершить ту же ошибку. Это было хорошо, потому что Ганнибал был уверен, что, когда Уилл станет его парой, он будет довольно часто посещать эту пекарню. Было лучше всего показать власть, которой он обладал сейчас, чтобы в будущем также не было вопросов. – Да, сэр, – она не спросила, когда вернется Ганнибал, и не спросила его об оплате. Она просто приняла его решение и смирилась с ним. Столь должное проявление покорности со стороны незнакомца заслуживает определенной степени благодарности. Итак, Ганнибал достал из кармана пиджака круглую золотую монету и положил на прилавок. Другие женщины за прилавком подняли голову ровно настолько, чтобы взглянуть на монету широко раскрытыми глазами, но не смотреть на Ганнибала. – Я понимаю, что для вас это не удобно, и ценю ваше понимание, – он сказал это мягко и почти приторно. – Я вернусь чуть позже захода солнца. Спасибо, – это «Спасибо» заставило женщину покраснеть, и она даже начала запинаться. – Вовсе нет, сэр! Вы очень щедры и добры! Хотя Ганнибал считал вежливым благодарить людей за их услуги, независимо от биологической идентификации, многие альфы не разделяли эту точку зрения. Как результат, манеры Ганнибала часто приносили ему определенную степень слепого повиновения от омег и бет, с которыми он сталкивался. Их послушание было для него очень выгодно. Ганнибал вышел из пекарни и, улыбаясь про себя, пошел по тротуару вверх по улице, продвигаясь к более богатым районам города. Чаще всего он охотился в самых бедных районах, но качество мяса там было крайне низким. Такой выбор он делал осознанно, ведь в большинстве случаев на пропажи там внимания не обращают. Аристократия предлагала мясо лучшего качества, более питательное и приятное на вкус, но и вероятность быть пойманным была намного выше. Так что охота для Ганнибала была постоянной игрой в кошки-мышки. Чем дальше он продвигался, тем больше людей останавливались и узнавали его, и даже подходили, чтобы поприветствовать. Для Ганнибала была важна высокая репутация, поэтому он уделял каждому немного своего времени. Кроме того, это позволило ему обнюхать их и понять, был ли кто-нибудь из них бывшим Уилла. Подавляющее большинство из людей были омегами, гулявшими со своими парами и детьми. Ганнибал пытался игнорировать вопиющие способы, которыми любой или любая из омег пытались привлечь его внимание к своим молодым дочерям и сыновьям. Ганнибал знал, что альфа Уилла должен быть из более обеспеченной семьи, но вопрос из какой именно? – Ганнибал? Ганнибал Лектер, это ты? Ганнибал был в середине разговора с другим альфой, рассказывая о медицине, когда их разговор был так невежливо прерван доктором Фредериком Чилтоном – знакомым и коллегой Лектера. Ганнибал его недолюбливал. Философия и практика Чилтона были по большей части сносными, но его слепая потребность в признании часто побуждала его быть излишне амбициозным и совершать глупые действия, которые плохо отражались на его карьере. К счастью для этого альфа-доктора немногие знали об этих ошибках, но Ганнибал знал. Из-за знания об этих инцидентах Ганнибал его меньше уважал и стремился уменьшить общение до минимума. Фредерик быстро направился к нему, совершенно не обращая внимания на другого альфу и его семью, с которыми разговаривал Ганнибал. – Я так давно не видел тебя здесь! Ты так редко спускаешься со своей горы. – Это действительно так, но сегодня у меня появились дела в городе, – сказал Ганнибал, прежде чем повернуться к другому альфе и вежливо сказать: – Это мой коллега, Доктор Чилтон. Прошу меня простить, – другой альфа улыбнулся, кивнул на прощание и ушел. Затем Ганнибал обратил все свое внимание на Чилтона, который ждал, пока Ганнибал закончит говорить, чтобы начать болтать самому. Когда он развернулся к новому собеседнику, осенний ветер пронесся мимо них и донес до носа Ганнибала запах Фредерика и чего-то еще смутно знакомого. Он моргнул и, когда Чилтон снова заговорил, попытался уловить тот второй запах. Это был очень слабый след нужного Ганнибалу альфы. Чилтон был одет в темно-серую рубашку с пуговицами и зеленый жилет. В руке он держал длинную трость, которая, как знал Ганнибал, была больше для показухи, чем для помощи при ходьбе. Короткие каштановые волосы были зачесаны назад, а среди них торчали рога среднего размера. Шевелюра была все еще влажной, как будто он только что вышел из душа. Даже на коричневых ушах остались капельки влаги. Ганнибал мог только предположить, что этот человек, должно быть, очень торопился куда-то, но если это было так, зачем он остановился, чтобы поговорить с Ганнибалом? – Я так рад встретить тебя, Ганнибал. Один мой друг очень хочет с тобой познакомиться. Я как раз иду к нему, чтоб ты знал. Мы встречаемся почти каждый день в пабе здесь рядом, думаю, ты знаешь это место. Ганнибал улыбнулся, – Да, знаю, «Белый Олень». – Я был уверен, что ты хотя бы слышал о нем. Теперь ты должен пойти со мной, выпить и встретиться с моими товарищами, если, конечно, ты не очень занят. Окружать себя пьяными альфами – это не то, чего хотелось Ганнибалу, особенно таким ранним утром. Однако, Чилтон может привести его к владельцу этих феромонов. – Я немного занят, но не вижу причин отказываться, если это ненадолго. И я не откажусь от встречи с твоим другом, который так хочет познакомиться. Чилтон был на седьмом небе от счастья, – Замечательно, – сказал он, и они двинулись в сторону паба. Он продолжал болтать о том и о сем, но в основном о своем терпении и вечеринках, которые посещал весной и летом. Ганнибал кивал и высказывал свое мнение, когда его спрашивали, но по большей части был зациклен на том, чтобы не потерять след. Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до бара и увидеть развевающийся над головой знак, изображающий белого оленя с золотой короной на шее. Чилтон открыл дверь и вошел внутрь. Он прошел мимо пустых столов на задний дворик, а затем помахал Ганнибалу, чтобы тот проследовал за ним и поднялся по лестнице. – Верхний этаж предназначен исключительно для альфа-элиты, такой, как ты и я. Мы же не хотим, чтобы кто-то подслушивал нас или вмешивался в наши дела, – Ганнибал только снова кивнул в ответ, думая, что секретность и уединение казались немного инфантильными. Когда они поднялись, Ганнибал осмотрел довольно большую мансарду. Слева от него был эркер, из которого открывался вид на остальную часть города, на его гору и разноцветные деревья в лесу. В центре комнаты стоял большой стол, по середине которого несколько больших графинов с различными напитками. Вокруг были расставлены роскошно украшенные стулья и кресла. Двое других мужчин уже присутствовали, когда Чилтон и Ганнибал вошли. У первого были заостренные и немного разорванные оленьи уши песочного цвета и тонкие, чуть извилистые рога. Его волосы были в цвет ушей, лишь немного темнее, а на носу были узкие очки. На нем была простая белая рубашка, синий узорчатый жилет и брюки. Он не поднял глаз на вошедших людей, а продолжал смотреть на маленькую коробку в своих руках. Мужчина рядом с ним имел намного более темный окрас и цвет кожи, а его уши и рога выглядели более элегантными. Его лицо было чисто выбрито, а волосы очень коротко подстрижены. Он был молод, но по его осанке и одежде Ганнибал мог сказать, что роскошь богатого образа жизни была для него обыденностью. Когда мужчина закончил пить из своего стакана, его высокомерный взгляд остановился на Ганнибале. Это был дерзкий, необоснованный и очень неподходящий – для такого молодого альфы – показ своей силы, при представлении его кому-то старшему. Ганнибал мог почти мгновенно сказать, что этот человек привык всегда добиваться своего. – Джентльмены, позвольте представить доктора Ганнибала Лектера. Доктор Лектер, это мои друзья, мистер Тобиас Бадж и мистер Мейсон Верджер, – сказал Фредерик, прежде чем сел и жестом показал Ганнибалу присоединиться к ним. Лектер продолжал стоять, глядя на младшего альфу перед ним, который продолжал смотреть прямо на него. Это был вызов, который Ганнибал не хотел игнорировать. Он вдыхал аромат и понимал, что не ошибся. Этот альфа был бывшим Уилла. Чувство холодного отстраненного спокойствия охватило Ганнибала и глубоко проникло в его кожу. – Это практика бросать вызов каждому альфе, которого вы встречаете? Или я сделал что-то в прошлом, что могло бы вас обидеть? – спросил Ганнибал. Его голос не отражал эмоций и оставался бесстрастно вежливым. Тобиас продолжал смотреть на него еще мгновение, прежде чем улыбнулся и перевел взгляд на стакан в руке, – Приношу свои извинения, просто проверял вас. Ганнибал сел рядом с Чилтоном. – И как, я прошел проверку? – Как говорится, с честью, – Тобиас махнул рукой. – Как сказал Фредерик, меня зовут Тобиас. Я владелец компании по производству музыкальных инструментов, а также школы для одаренных вокалистов. – А я Мейсон, без сомнения, вы слышали обо мне и моей семье. Ганнибал не слышал ни о каком Мейсоне, но знал о животноводческой плантации Верджер. – Ваша семья владеет большой частью земли к западу отсюда. – Лучшее фермерское хозяйство в мире, – Мейсон ухмыльнулся, приукрашивая: – Моя семья селективно разводила животных в течение нескольких поколений. Мы точно знаем, как получить лучшее мясо от любого животного еще до его рождения. «Хорошее мясо рождается из хороших запасов» – вот наша мантра. Вы случайно не покупаете наше мясо, доктор Лектер? – К сожалению, нет, так как я живу за пределами города и лично занимаюсь его добычей. – Вы? Я заинтригован. Ганнибал хотел затронуть тему омег и пар. Ему нужно было убедиться, что предположения верны, хотя он очень сомневался, что ошибался. – Мне нравится большой город, но мне не нравится шум и внимание, которое приносит моя репутация. Я предпочитаю одиночество. – И какое это внимание? – вмешался Тобиас. Ганнибал ухмыльнулся, – Альфы с нашим богатством и желанностью имеют много преимуществ, но также и недостатков. Сейчас я не могу идти по улице, не получив предложения от горстки омег или их родителей, пытающихся выдать своих детей замуж за более высокий класс. Трое других альф засмеялись, но Тобиас холодно посмотрел на Чилтона, сказав: – А почему ты смеешься, Фредерик? У тебя нет пары или оленят, о которых можно было бы говорить, – Чилтон перестал смеяться и впился взглядом в Тобиаса, но младший альфа продолжил. – По крайней мере, у нас с Мейсоном есть пары, прекрасные плодовитые, а некоторые уже беременные, – он перевел взгляд на Ганнибала, – У меня самого несколько. Я считаю, что мой гарем всегда должен быть свеж, чтобы мне не было скучно. – Неужели, – Ганнибал симулировал удивление. – Для такого молодого человека это впечатляюще. – Омеги тянутся ко мне, и я не вижу причин отказывать, но только если они девственны, конечно, – в глазах Тобиаса появилась мрачность. – Вы, конечно же, понимаете, какую ярость испытывает альфа, когда он, наконец, берет прелестную и красивую суку, но обнаруживает, что взял шлюху. – Да, это правда, – вмешался Мейсон, – даже быки откажутся спариваться с коровой, которая уже была с другим быком. Неудивительно, что альфы ничем не отличаются. Из трех видов – альф, бет и омег – мы наиболее востребованы, – он усмехнулся. Ганнибал бросил взгляд на Чилтона и увидел, что глаза этого человека горят. Он выглядел так, как будто пытался удержаться от каких-то слов. Ганнибал улыбнулся, – Чилтон, если тебе есть что добавить, я очень хочу услышать твои мысли, – Чилтон посмотрел на Ганнибала, но затем повернулся и протянул руку через стол, наливая себе полный стакан бренди. – Извините его, доктор Лектер, он до сих пор не простил Тобиаса, – ухмыльнулся Верджер. Он повернулся к Тобиасу и спросил: – Я поясню? – Во всех подробностях, – кивнул Тобиас. Это прозвучало насмешливо, как будто он соглашался на все, что могло разозлить Чилтона. – Видите ли, в доме Тобиаса работал омега, и, когда Тобиас узнал, что наш дорогой доктор Чилтон обратил внимание на эту маленькую штучку, он схватил этого омегу и тут же повязал, – Мейсон усмехнулся. – Обхохочешься, – он повернулся и усмехнулся Тобиасу, – сколько же неприятностей принес тебе этот малыш, – Тобиас зарычал низко и угрожающе, но Мейсон полностью проигнорировал это. – В отличие от тебя, Тобиас, мне не нужен гарем. У меня есть моя дорогая Марго, и она самая идеальная омега, о которой только может мечтать альфа. – Идеальная омега? Я думал, что она альфа, – сказал Чилтон, его голос звучал немного хрипло от алкоголя. – Мы начали ей гормональную терапию. Скоро она станет маленькой хорошенькой омегой. Желая вернуть разговор туда, где он шел, Ганнибал обратился к Тобиасу, – Боюсь, я запутался. Разве этот омега не был девственником? – О нет, – махнул рукой Тобиас, – не думайте больше об этом. Я не хочу утомлять вас такой отвратительной историей. – Ага, теперь он отвратителен, – зарычал Чилтон. – Если бы ты позволил мне купить его у тебя, тебе бы больше не пришлось заботиться о его проблемах, – Ганнибалу хотелось перерезать Фредерику горло за то, что он постоянно перебивал. – О, ты видимо мечтал, чтобы он и твоего ребенка убил, – зашипел Тобиас, прежде чем снова засмеяться. – С другой стороны, если бы это был твой ребенок, возможно, я бы не стал его винить. – Он убил вашего ребенка? – спросил Ганнибал. Тобиас вздохнул, – Я не хочу, чтобы вы думали обо мне хуже, чем есть на самом деле. Теперь, если не расскажу я, то расскажет кто-то из горожан. Они все ужасные сплетники, – Тобиас поставил стакан и скрестил руки на груди. – Я повязал омегу и привязал его к себе просто потому, что не хотел, чтобы он принадлежал Чилтону. Вы должны понимать, что он был очень красивым омегой, на самом деле просто неотразимым. Большинство омег мечтают, чтобы я повязал их, а этот отказывался и даже дрался со мной. Это было очень освежающе. Он быстро стал моим фаворитом, но через два месяца, когда он все еще отказывался беременеть, мне пришлось начать учить его и тренировать. Все омеги должны хотеть угодить своим альфам и быть повязанными, а он целенаправленно бросал мне вызов, – зарычал Тобиас. – Он оскорбил меня. Внешний вид Ганнибала не изменился. Выражение его лица было приятным и заинтересованным, хотя мысленно он представлял, как пытает Тобиаса. Медленно. Без остановок. Он перерезал бы ему горло ножом и наблюдал, как тот медленно истекает кровью, после того, как, конечно, отрубил бы ему все конечности. – Он постоянно придумывал лживые отговорки для всех своих проблем. Как будто бы я мог поверить, что это не его вина, когда другие мои омеги уже были беременны. Я пытался научить его всему, пытался показать ему, что это правильный путь для омеги, но он все равно отвергал меня. Так что я поговорил с Мейсоном и раздобыл ему афродизиак, – Ганнибал моргнул. Он не совсем понял, что Тобиас имеет в виду, поэтому он обратился к Мейсону за разъяснениями. – Помимо крупного рогатого скота в моей семье разводят свиней. Иногда старшим свиноматкам нужно помочь, чтобы дело снова пошло. Я сказал Тобиасу, что он может попробовать наркотики на своей строптивой сучке и посмотреть, что произойдет. Ганнибал медленно повернул голову, чтобы посмотреть на Тобиаса. – Вы использовали средство для домашнего скота на омеге, – это был не вопрос, а утверждение, сформулированное для разъяснения ситуации. Тобиас пожал плечами, – Я не видел в этом ничего плохого. Омеги и домашний скот не так уж и отличаются, и это ведь сработало. Нет, подумал Ганнибал, недостаточно отрезать ему ноги и руки. И было слишком милосердно позволить ему медленно истекать кровью. Он заслуживал лучшего. Обезглавливания? Нет, потрошение казалось более приятным. Он мог использовать кишечник для изготовления колбасы, а желудок для приготовления хаггиса или рубца. Оба приема пищи будут богаты питательными веществами, чтобы помочь Уиллу, когда он забеременеет олененком Ганнибала. Наследником Ганнибала. Ганнибал сохранял свое спокойное поведение с искусной грацией, – Сработало? – О да, маленькую сучку сразу же сбило с ног, – затем Мейсон указал на свою голову. – Правда потом он слегка двинулся. Ганнибал в этом не сомневался. Уилла накачали чем-то, что не предназначалось для его вида, насиловали до тех пор, пока не оплодотворили, а затем он пришел в себя только для того, чтобы смириться со своим положением... Ганнибал подавил почти неконтролируемое, дикое желание принять свой животный облик и разорвать их лица своими зубами. – Ну, мне было все равно, – продолжил Тобиас. – После этого, казалось, он наконец понял, как должен себя вести. Хотя по-прежнему постоянно лажал, но я был более снисходителен к его наказаниям, учитывая, что он, наконец, вынашивал моего ребенка, – его глаза стали почти полностью черными. – Но потом он опозорил меня. И это была последняя капля. Он родил мне мертвого олененка, к тому же самку, – он снова схватил свой стакан и осушил все содержимое. – Болезненная и уродливая тварь. Я благодарен этому сученышу, что он убил ее, потому что я бы точно не принял этого ребенка. Если бы Тобиас был любым другим альфой, Ганнибал мог бы сжалиться над его невежеством и сообщить ему, что мертворождение и детоубийство – это две совершенно разные вещи. Хотя омеги очень редко рожали мертвых детей, но это не было так уж необычно при беременностях, когда альфа был неподходящим или связь между альфой и омегой не была крепкой и естественной. Но в нынешней ситуации Тобиас не был другим альфой, и ненависть Ганнибала к нему уже достигла пика. – И что вы тогда сделали с этим омегой? – Весь город кричал о его казни из-за того, что он сделал, поэтому я принес его в жертву. Может быть, Вендиго найдет ему применение получше. – Да, в качестве еды, – шепотом произнес Чилтон. – Хотя боюсь, что он не надолго удовлетворил зверя. Возможно, нам придется принести весеннее жертвоприношение пораньше, если мы хотим, чтобы он держался подальше от города. Тобиас и Мейсон открыто засмеялись, – У тебя все с головой в порядке? Ты хочешь сказать, что действительно веришь в эту сказку? – Не знал, что кто-то действительно в это верит. – Ты, – указал Чилтон на Мейсона, – живешь не здесь, и ты, – указал он на Тобиаса, – слишком молод, чтобы знать о десятилетиях кровавой бойни, которую видело это поселение. Мы начали приносить жертвы, чтобы положить этому конец. – И как, получилось? – парировал Тобиас, явно не веря ему. Чилтон вздохнул, откинувшись на подушку, – Да, к счастью. Единственные смертельные случаи, которые происходят сейчас – это обычные убийства и случайные исчезновения. – Что ж, тогда ты можешь просто быть осторожней. Зная моего Уилла, он вообще не сможет удовлетворить это существо. Возможно, мы снова увидим кучу трупов где-то неподалеку, – усмехнулся он, и Чилтон закипел. – Не надо шутить на эту тему! – Хорошо, хорошо, я могу спросить, не так ли? – Мейсон обратил свои холодные мертвые глаза на Ганнибала. – Вы живете на горе, где, как говорят, обитает это существо. Так скажите нам, вы его видели? – Да, – ответил он просто. Последовала пауза, все, казалось, опешили. Ганнибал не спешил, оглядывая мужчин перед собой. Он посмотрел на каждого из них расчетливым взглядом, прежде чем поднялся на ноги и наклонился вперед, чтобы налить себе бокал вина. Он не наполнил его полностью, только на два пальца. Затем он поднес его к носу и осторожно понюхал. Темный аромат трюфелей и фруктовые нотки персиков встретились с его рецепторами. Он поднес стакан к губам и немного отпил. Проведя языком по губам, он поставил стакан на место и снова посмотрел на людей напротив. Глаза Мейсона расширились, – С ума сойти! Вот это да. – Я вам не верю, – Ганнибал обратил свой взор на Тобиаса. – Если вы видели это существо, то почему вы все еще живы? Легенды говорят, что он убивает все, что видит. Ганнибал позволил по-настоящему искренней улыбке, темной и зловещей, украсить его губы, – Легенда верна, но немного дезинформирует. По моему мнению, он убивает все, что хочет убить. Он не безмозглый монстр, он умеет выбирать. Отвечая на ваш вопрос, мистер Бадж, Вендиго не хочет меня убивать, поэтому он позволяет мне жить, – когда Ганнибал посмотрел в окно, в котором когда-то было раннее утреннее солнце, он понял, что оно каким-то образом превратилось в вечерний свет. – Уже поздно, джентльмены, и я боюсь, что мне нужно идти. Было приятно познакомиться с вами, и до скорых встреч, – он встал, и развернувшись направился к лестнице. – Очень на это надеюсь. Я хотел бы услышать больше об этом Вендиго, – окликнул Ганнибала Мейсон. Тобиас ничего не сказал. Ганнибал спустился по лестнице и обнаружил, что нижний этаж, который раньше был пуст, теперь был заполнен посетителями. Он подошел к двери и собирался было открыть ее, когда услышал, как Чилтон что-то кричит ему вслед. Он посмотрел через плечо на мужчину, едва сдерживая себя. – Извини за Тобиаса. Он молод и действительно не знает своего места, а что касается Мейсона, ему нужно немного привыкнуть. Но они оба были очень рады познакомиться с тобой. – Мне тоже было очень приятно познакомиться с ними, – когда жертва сама находит Ганнибала, все становится намного проще. Правда сейчас не время убивать их, и Ганнибал утешал себя тем, что они были в его мысленном списке. Они уже были мертвы и просто еще не знали об этом. Хотя в одном Тобиас был прав. Вендиго определенно собирался снова начать охоту в городе. Чилтон улыбнулся в ответ, – Я рад это слышать, – он собирался попрощаться, но остановился. Ганнибал наблюдал, как мужчина в замешательстве моргнул, а затем наклонился к нему, явно демонстрируя, как нюхает его пальто. – Ты ходил в пекарню на углу? – Да. И мне не нравится твоя грубость, – осторожно предупредил Ганнибал. Чилтон сделал шаг назад и, по крайней мере, сделал пристыженный вид, – Приношу свои извинения, я просто не знал, что тебе нравятся сладости. Я помню, что в юности тебе было все равно на них. – Вкусы меняются с возрастом. Ты, как коллега-врач, должен знать это лучше всех, – Ганнибал открыл дверь паба, прежде чем сказал твердым тоном, не принимающим ответа: – До свидания, Фредерик.