Связи

      Это былая особая ночь. Ночь, когда должно было случиться нечто фантастическое.       Прекрасная, светлая ночь. Луна в компании многочисленных звёзд светила сегодня особенно ярко, освещая своим мягким, таинственным светом величественный Олимп, пристанище большинства богов. В грандиозном мраморном лаконикуме, греческой бане, сейчас было душно. Высокие колонны с позолотой, мраморный, почти зеркальный пол, красивые растения в изящных сосудах, украшенный мозаикой округлый бассейн, чтобы понежиться и посмотреть наверх, на звёздное небо, что позволяло отсутствие крыши... а также на статуи пышногрудых женщин, склонившихся к купальне... Понятно, почему громовержец Зевс так любит посещать это место.       Вот и сейчас он расслабляется в воде, совсем забыв о предосторожностях, не видя лёгкую тень, проскользнувшую между женских статуй.       Вдох. Выдох. Серафим сжал золотистый двузубец крепче, не замечая, как впивается острыми когтями в ладонь. Его алый, хищный глаз с чёрной, как сама тьма, склярой быстро скользнул по купальне. Никто не должен помешать. Вдох. Юноша замахнулся и с силой пустил двузубец вниз. Зевс резко распахнул глаза, почувствовав опасность, но среагировать громовержец не успел. В его руку с треском вонзился двузубец, пригвоздив её к полу. Изо рта мужчины вырвался вскрик. Он попытался призвать здоровой рукой молнии, но её мгновенно обхватывает камень, озарившись лиловым светом. В голубых глазах Зевса пронеслось отчаяние, страх, и он резко вскинул голову вверх. Серафим выхватил меч и, легко и стремительно спрыгнув вниз, вонзил в жертву. Агония. Беспомощный хрип жертвы. Алые глаза Серафима на секунду встретились с голубыми глазами Громовержца. Юношу мгновенно пронзила животная ярость, жажда крови. Он зло сжал зубы и, замахнувшись, закончил начатое: голова жертвы летит на пол.       Серафим тяжело дышал. Он не мог поверить. Алая жидкость растекалась лужей по полу. Никогда бы не подумал, что ихор так похож на обыкновенную человеческую кровь. Серафим ещё раз нервно выдохнул. Он только что одолел божество... убил собственноручно. Невероятно. Неужели его сила настолько велика?.. - Отличная работа, - раздался чарующий женский голос.       Серафим поднял голову. Конечно же. Это она. Гера, не торопясь, вышла из-за колонны. Она медленно опустила руку. Сиреневое сияние, сдерживавшее вторую руку Зевса, исчезло. Серафим не решался подняться с колен, рассматривая богиню, покровительницу брака, для которой он только что убил её собственного мужа. Спокойное, прекрасное лицо... На нём не было ни капли сожаления, скорби, лишь холодная величественность. Серафима всегда в какой-то мере завораживала эта ледяная красота Геры, заставляла содрогнуться, хоть он этого и никогда и не признал бы... Правильный овал лица, острый подбородок, идеальный греческий нос, словно у хищной птицы... Полные губы, накрашенные тёмно-алым цветом, пронзительный, острый взгляд ледяных голубых глаз. Густые, пышные тёмные волосы оттенка, близкого к сливовому. Серебряные украшения, венчающие голову и опоясывающие тонкую шею. Длинное платье в пол небесно-голубого оттенка с глубоким вырезом и открытой спиной, фиалковый разделённый на двое плащ. Она абсолютно не изменилась с их последней встречи, несмотря на то, что происходило. Высокая, гордая, величественная.       Гера неспешно подошла к Серафиму, равнодушно минуя труп мужа. - Теперь они все преклонят перед тобой колени, - продолжала она своим гипнотическим, неземным голосом, наклоняясь к юноше.       Серафим поднялся с колен и нервно сжал рукоять меча, оглядываясь на бездыханное тело громовержца. Да... Он убил божество, причём верховное... Теперь завоевание царства и месть должны показаться детским лепетом, не правда ли? - Как ощущения?       Серафим почувствовал прикосновение холодных, тонких пальцев. Гера медленно, но властно обхватила его лицо и подняла к себе. Даже когда юноша стоял во весь свой немаленький рост, эта женщина всё равно была выше него. Она любила показывать свою власть над ним. Любила показать превосходство. По его лицу она, казалось, поняла, о чём он подумал. Алые губы изогнулись в изящной, холодной усмешке. - Приятные, не так ли? - продолжала она.       Серафим ещё раз оглянулся на труп, а затем вновь взглянул на богиню. - Да... Весьма... - прошептал он своим низким, искривлённым голосом, до боли в руке сжимая рукоять меча.       Он желал уничтожить эту женщину, посмевшую командовать им, подчинить своей воле. Но не мог. Пока... Она должна была сообщить нужную ему информацию, и тогда... О, тогда он не знал, что с ней сделает... Он безумно хотел увидеть в этих ледяных глазах страх, мольбу, подчинение, а не презрительную усмешку превосходства!       Гера усмехнулась шире и с интересом склонила голову набок. Нет, она совсем не горевала о муже... Её холодные пальцы скользнули по его лицу, изучая. Серафим нахмурился, но не отступил. Эта богиня просто обожала вертеть им, словно игрушкой. Но ничего... Совсем скоро... Гера медленно очертила левый глаз Серафима, что пострадал, когда он был человеком. Женщина задумчиво провела по алой жилке, не спуская с губ расслабленной улыбки. - Ты ощущаешь это? Превосходство, власть? - тихо прошептала Гера. - Нравится? Ты лишил жизни самого Зевса! - Да. Твоего мужа, смерти которого ты так жаждала.       Серафим ясно ощущал запах благовоний и ароматных масел в этой купальне. К ним также примешивался железно-сладковатый запах божественной крови и ещё один, едва уловимый запах... Серафим принюхался. Что это? Так приятно пахнет, так сладко, так будоражаще... Это ихор? Нет, он где-то уже слышал этот едва уловимый запах... Вдруг юноша вздрогнул.       Это был её аромат. Аромат женского тела. Гера непонимающе выгнула изящную бровь, замечая смущение юноши. Серафим, не замечая этого, сглотнул и невольно скользнул взглядом вниз, по декольте женщины. Так близко. Он всегда думал о таких выходках Геры, как о жесте превосходства, и злился на это, считая унижением, но и не подозревал, что это вдруг может вызвать в нём... напряжение подобного рода. Она была женщиной, и женщиной красивой. Серафиму казалось, что у него не было в жизни ничего, кроме жажды мести, жажды крови, и он особо не задумывался о страсти, плотских утехах... а потому то напряжение, что медленно захватывало его тело, было ему в новинку. Гера была, безусловно, красива. Он видел её кожу с лёгким загаром, чувствовал её нежность и холод, и юношу невольно пробивала дрожь, но не ледяная, как ранее, а жаркая, томная. Идеальное, красивое женское тело, тонкая талия, пышные бёдра, угадывающиеся под лёгким платьем, округлые груди, на которые открывался вид через декольте... Серафим прикрыл свои нечеловеческие глаза и нервно выдохнул, чувствуя разливающийся по телу жар.       Гера проследила за его взглядом и усмехнулась. Она легко читала людей. Забавно. Неужели этот юнец..? Женщина медленно скользнула свободной ладонью по широкой груди Серафима, а потом очертила ноготками его твёрдый пресс. Юноша вздрогнул и смущённо проследил за её действиями, забыв и о теле богини, и о пальцах другой руки, поглаживающих яркую алую жилку вокруг его левого глаза. Гера победно усмехнулась. Она не ошиблась! Женщина оставила его глаз и запустила пальцы в белоснежные волосы с золотой прядкой, после чего заставила юношу поднять на неё глаза. Серафим чувствовал, как учащённо забилось сердце. Жар внутри всё нарастал и нарастал, тело с нервной дрожью ощущало ноготочки Геры, очерчивающие кубики его пресса. Почему вот так вдруг? Из-за чего? Из-за интимности обстановки?.. Пар окутывал их плотным туманом. В купальне было просто нестерпимо жарко...       Серафим рвано выдохнул, встречаясь взглядом с Герой. Богиня ухмыльнулась. - О, ты действительно коварен, Серафим... - тихо рассмеявшись, прошептала она. - Сперва убил моего мужа, а теперь и возжелал меня?       Серафим зло стиснул зубы, стыдясь своей слабости и злясь на Геру. Та с ухмылкой окинула его оценивающим взглядом с ног до головы. После женщина наклонилась и дразняще провела носом по его шее, рукой тем временем спускаясь всё ниже. Серафим, напряжённый до предела, вздрогнул. - Ты желаешь меня, смертный? - насмешливо, но в то же время жарко прошептала она.       Тут юноша не выдержал. Он издал низкий рык и грубо обхватил талию Геры, после чего жадно впился в её алые губы. Гера издала тихий смешок, и это только ещё больше разожгло Серафима. Он грубо толкнул её к колонне и, навалившись всем телом, заткнул богиню жёстким поцелуем. Юноша вгрызался острыми клыками в пухлые губы Геры, жадно облизывал их и требовательно впивался в её рот. Серафим хотел её подчинить. Он хотел доминировать. Хотел обладать. Он хотел её, жёстко и прямо сейчас. Гера невольно выдохнула от такого напора. Она давно не ощущала себя в страстных мужских объятиях. Не то чтобы Зевс скупился на страсть, да вот только не для жены... Геру сперва позабавило это открытое желание смертного заткнуть её, подчинить, но потом она невольно забылась. Его прекрасное молодое мужское тело было горячим и буквально обжигало холодную богиню. Гера ощущала жадность его поцелуев, их безудержную, животную страсть вперемешку с яростью, ощущала, как Серафим инстинктивно прижимается ближе к ней. С губ Геры слетел тихий стон, и она сама не заметила, как обхватила шею юноши и зарылась пальцами в его обесцвеченные длинные волосы.       Серафим, почувствовав это, накинулся на женщину с двойным рвением. Он ощутил власть. Власть над ней, и это опьяняло. Юноша разорвал поцелуй и, спешно глотнув жаркого воздуха, жадно впился в шею. Гера откинулась назад, к холодной колонне. Жар этого юнца медленно охватывал и её. Гера с полуусмешкой наблюдала за его жадными ласками. Ему было мало. Он хотел её. Такое приятное, забытое ею чувство — когда тебя желают... Так странно: неужели этот своевольный демоноподобный юнец с бледно-лиловой кожей, с выступающими кроваво-красными жилами, с несимметричными рожками, длинными белоснежными волосами с золотой прядкой, с когтистыми руками и жадными алыми глазами... Серафим тем временем скользнул под её декольте. С губ Геры, мгновенно забывшей обо всём, сорвался громкий стон, и она всем телом выгнулась вперёд, хватаясь за рога Серафима. Тот от этого опешил и замер, но властная богиня не дала ему остановиться.       Гера толкнула юношу на холодный пол и оседлала, усевшись сверху. Серафим оскалился, зло и озверело смотря на неё. Женщина хитро усмехнулась, одним взглядом говоря: «Не бойся, глупыш, я не собираюсь прерывать веселье!», после чего рывком расстегнула лямку платья. Серафим широко раскрыл свои алые глаза, смотря на оголившееся плечико. В следующую секунду он голодно припал к нему с более мягким поцелуем. Гера усмехнулась, прикрывая глаза. Жар. Он всё нарастал, как и напряжение, медленно и сладко сковывающее движения. Женщина потянулась к ремню юноши. Серафим с утробным рыком повалил её на спину, а после дрожащими от нетерпения руками стал срывать с богини платье. Гера громко рассмеялась. - А ты не хочешь терять контроль, да? - хищно прошептала она и, обхватив его лицо руками, не менее жадно впилась в его губы, дразняще двигаясь навстречу юноше.       Они оба желали власти над друг другом, оба жадно ловили моменты близости, с голодом впитывая страсть другого. Их умы будто заволок туман, и они не замечали ничего, кроме друг друга, вновь и вновь пытаясь перехватить у партнёра инициативу. Жар. Страсть. Пар окутывал их. В воздухе стоял металлический запах крови, смешанный с запахами благовоний...       Неизвестно, сколько времени длилась эта жадная, животная, всепоглощающая страсть... Но наконец эти два страшных, сумасшедших человека оторвались друг от друга и обессиленно свалились на прохладный гладкий пол. Серафим, прикрыв глаза, тяжело дышал. Гера, смотря в тёмное небо, вдруг громко рассмеялась. - Моя месть мужу прошла неплохо, верно?.. Я не только убила его руками брата его любимого бастарда, но и отдалась его убийце прямо на месте убийства...       Женщина запрокинула голову и безумно расхохоталась. - Какая злая ирония... - прошептала она.       На глаза наворачивались слёзы. После того, что случилось между ней и Серафимом, разум медленно отрезвлялся... Гера быстро вытерла уголки глаз и поднялась, после чего взглянула на лежащего рядом с ней юношу. Тот внимательно следил за её движениями, но не двигался с места. Гера усмехнулась и наклонилась к нему. - Что ж, Серафим... Бери то, что принадлежит тебе, бери, то, что хочешь, король смертных, - прошептала она ему в губы и легко поцеловала.       Вдруг всё поплыло, стало дымкой, расплывчатой, нереальной, и её сдуло ветром, словно наваждение... Единственное, что оставалось чётким — ледяные голубые глаза Геры.       Серафим резко распахнул глаза и вскочил. Он был в своём походном шатре. Один. Тело было мокрым от пота, в груди клокотал жар. Юноша тяжело дышал, настороженно оглядываясь. Он не видел тени, проскользнувшей по потолку, не видел чей-то высокий силуэт позади... Серафим нервно выдохнул, а после прикрыл лицо рукой. Некоторое время он пытался успокоить сбившееся дыхание, а потом резко стиснул зубы. Ускользнула, посмеялась... Прекрасная, властная женщина...       О, теперь он точно знал, что хотел заполучить...       Да... Это былая особая ночь. Ночь, когда смертный возжелал богиню.