Точка невозврата

Мужчина действовал без всяких колебаний. Пистолет в его руке был направлен прямо на молодую кассиршу, которая, сжавшись от страха, следила за каждым его движением широко распахнутыми глазами. Стефан напрягся, сжимая руки в кулаки, а сердце громко колотилось где-то в горле. Он чувствовал, как паника растекается по венам и холодный пот выступает на спине, осознав опасность ситуации. Девушка была в эпицентре этого кошмара, и он сам стал свидетелем её страха. Волна острого сочувствия и бессильного гнева поднялась в его груди, но разум, затуманенный страхом и неопределенностью, никак не мог отыскать правильное решение. Мужчина приблизился к кассе и громко рявкнул: — Открой кассу и достань деньги! Без лишних движений! Девушка вздрогнула, кивнув в ответ, и медленно протянула дрожащие руки к кассовому аппарату, стараясь не делать резких движений. В помещении воцарилась напряжённая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым, прерывистым дыханием девушки, которая отчаянно пыталась подавить слёзы. Стефан лихорадочно перебирал варианты. Нужно позвонить в полицию. Но как? Любое движение могло привлечь внимание. Отвлечь его? Слишком рискованно. Он чувствовал себя загнанным в угол от беспомощности, но в то же время тревога постепенно переросла в гнев: на несправедливость, на то, что кто-то мог так грубо вторгнуться в чужую жизнь, заставив невинного человека дрожать от страха. Девушка торопливо собирала деньги, стараясь не смотреть на вооружённого мужчину, а тот продолжал держать пистолет направленным прямо на неё. У Стефана пересохло в горле, и он чувствовал, что ещё немного — и он не выдержит этой пытки молчаливого наблюдения. Но инстинкт кричал ему: «Не двигайся! Не привлекай внимание!» — Быстрее! Мужчина нетерпеливо постучал пистолетом по краю кассы, заставляя девушку снова вздрогнуть. Стефан видел, как она старается не разрыдаться, чтобы не ухудшить ситуацию. Грабитель явно был раздражен, и казалось, что любое лишнее слово или движение могут стать последней каплей. Решив, что он не может больше оставаться безучастным, Стефан сделал небольшой шаг вперёд, стараясь не издавать лишнего шума. Но это движение оказалось слишком заметным. Мужчина резко обернулся, мгновенно направив пистолет на Стефана. — Стоять! — рявкнул он. Стефан застыл на месте и медленно поднял руки, показывая, что не собирается предпринимать ничего угрожающего. — Послушайте, — произнёс он, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Мы сделаем всё, что вы скажете. Никто здесь не хочет вам зла. Просто, пожалуйста, не делайте ничего необдуманного. Он говорил это, глядя прямо в глаза мужчине, и заметил в них безумный блеск. Но, похоже, его попытка договориться лишь ухудшила ситуацию. Грабитель шагнул к Стефану, стиснув пистолет так, что побелели пальцы. — Заткнись! — закричал он, и девушка за кассой всхлипнула, не выдержав напряжения. — Думаешь, я шучу?! Стефан видел, как человек напротив кипит от ярости, готовый взорваться в любую секунду. Пистолет в его руках дрожал, направленный прямо в грудь Стефана, а по напряжённым плечам, дрогнувшей руке и блеску в глазах было понятно, что внутри мужчины идет борьба. Казалось, он отчаянно ищет выход из ситуации, где выхода попросту нет. Стефан осознал свою ошибку. Что-то в его словах или движении насторожило грабителя. Он не знал, как это исправить — каждое новое слово или шаг могли только ухудшить положение. Он глубоко вдохнул, стараясь подавить подступающую панику, и заговорил тихим, успокаивающим тоном: — Просто… успокойтесь. Это не принесёт вам ничего хорошего. Он медленно подбирал каждое слово, стараясь не допустить ни капли страха в голосе. Но слова больше не доходили до этого человека. И затем всё произошло. Слишком быстро, неуловимо. Стефан не успел даже понять, что случилось. Нервное подёргивание пальца на спусковом крючке, и воздух разорвал оглушительный звук выстрела. Инстинктивно он отступил на шаг, но ухватился за ближайшую полку, чтобы не упасть. Первые секунды разум отказывался принять происходящее. Он почувствовал лишь сильный толчок в плечо. Но почти сразу острая, обжигающая боль захватила всё его тело. Стефан захрипел, судорожно втягивая воздух. Мир перед глазами расплылся, запах пороха резко заполнил его лёгкие, а по плечу расползалось ощущение липкой, тёплой влаги, впитывающейся в ткань одежды. Стефан почувствовал, как его бросает то в жар, то в ледяной холод. Он зажмурился на секунду, пытаясь взять себя в руки. Боль требовала сдаться, упасть, закрыть глаза. Но он заставил себя остаться на ногах, стиснув зубы, а затем поднял взгляд. Грабитель всё ещё стоял перед ним. Его рука с пистолетом дрожала, а взгляд лихорадочно метался. Словно не веря самому себе, мужчина перевёл внимание на кассиршу. Девушка больше не могла сдерживать слёзы. Они струились по её щекам, а в ее глазах считался чистый ужас. Стефан ощущал, как боль в плече нарастает с каждой секундой, но он не мог позволить себе слабость. Не сейчас. — Вы… правда готовы рисковать своей свободой ради этого? Вы уже допустили ошибку. Полицейские скоро будут здесь. Мужчина замер. Его плечи напряглись, а пистолет в руке дёрнулся. Он резко повернулся к Стефану, и в его взгляде смешались гнев и паника. — Что ты сказал?! — резко выкрикнул он, но дрожь в голосе выдавала его неуверенность. Напряжение в воздухе становилось невыносимым. Стефан, стиснув зубы, продолжал выдерживать этот взгляд, хотя каждое движение и даже само дыхание отдавались острой болью. Он не знал, подействуют ли его слова, но попытаться стоило. Внезапно грабитель развернулся и, не проронив ни слова, бросился к выходу. Стефан едва удержался на ногах, наблюдая, как его фигура исчезает за дверью, а звук удаляющихся шагов растворяется в тишине. Магазин погрузился в гнетущую тишину, нарушаемую лишь хриплым дыханием Стефана и всхлипами девушки за кассой. Она сидела на полу, прислонившись к прилавку, с широко раскрытыми глазами, полными ужаса. Слёзы стекали по её щекам, и, казалось, она не могла поверить, что всё наконец закончилось, что она выжила. Собрав остатки сил, Стефан медленно подошёл ближе. Он осторожно опустился на одно колено рядом с ней, стараясь скрыть боль, пронзающую его тело. В его взгляде читались мягкость и сочувствие. Он протянул руку, но не коснулся её, опасаясь напугать ещё сильнее. — Всё кончилось, — тихо сказал он, стараясь показать уверенность. — Вы в безопасности. Девушка медленно подняла на него взгляд, постепенно начиная осознавать, что рядом кто-то есть. Она выглядела потерянной, её дыхание было сбивчивым, но она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть контроль над собой. Её руки дрожали, прижатые к груди, но постепенно рыдания стали утихать, хотя всхлипы время от времени всё ещё прорывались. Стефан оставался рядом, давая ей возможность прийти в себя. Он понимал, что её мир только начинает восстанавливаться после пережитого ужаса. Когда девушка немного пришла в себя, Стефан медленно потянулся к своему карману. Каждое движение причиняло боль, а пульсация в плече становилась всё сильнее. Но он не обращал на это внимания. Вытащив телефон, он разблокировал экран и набрал номер. — Полиция… — прошептал он, сообщив чётко и коротко о случившемся, указав адрес. Завершив звонок, он тяжело выдохнул, чувствуя, как силы постепенно покидают его. Инстинктивно он ухватился за стойку рядом, сжимая пальцы на холодном металлическом крае, чтобы удержать равновесие. Дыхание стало прерывистым, а перед глазами всё плыло, но он заставил себя потерпеть еще немного до приезда полиции. Он перевёл взгляд на девушку. Её лицо всё ещё было испуганным, но в глазах уже не читалось прежнего оцепенения. Она начинала приходить в себя, хоть и медленно. Стефан понимал, что она не сможет объяснить случившееся, пока её сознание захвачено страхом. Время тянулось бесконечно долго. Холод от раны распространялся по телу, вызывая мелкую дрожь. Голова кружилась, но Стефан крепко держался за остатки воли. Он повторял себе снова и снова: ещё немного. Помощь уже близко. Когда двери магазина с грохотом распахнулись, внутрь стремительно ворвались полицейские и медики, и Стефан ощутил облегчение. Он попытался выпрямиться, из последних сил стараясь выглядеть стойким, но его тело явно противилось этому. В хаосе звуков шагов и приказов он неожиданно заметил знакомую фигуру. Габриэль буквально выскочил из полицейской машины и поспешил к нему, напряженно всматриваясь в бледное лицо Стефана, на котором блестели капли пота. — Чёрт, Стефан, как ты здесь оказался? Тёплая ладонь мягко коснулась щеки Стефана. Он отвёл взгляд, чувствуя смущение. Ему не хотелось, чтобы Габриэль видел его в таком состоянии — раненого и уязвимого. Он слегка качнул головой, пытаясь избавиться от прикосновения. — Я в порядке. Просто оставь меня, — хрипло ответил Стефан, хотя голос предательски дрожал. Он отвернулся, стараясь сосредоточить взгляд на одном из полицейских. Но как только сделал шаг, ноги подкосились, и мир перед глазами поплыл. Прежде чем он успел упасть, Габриэль быстро подхватил его, крепко обхватив за талию. Несмотря на слабое сопротивление, он прижал Стефана еще ближе к себе, чувствуя дрожь его тела, и тихо, но уверенно сказал: — Я здесь. Один из полицейских, держа блокнот, подошёл ближе. Его спокойный взгляд изучающе скользнул по Стефану, оценивая его состояние. Но Стефан, изо всех сил стараясь справиться с болью и слабостью, едва это заметил. Он глубоко вдохнул, борясь с собственным голосом, чтобы начать говорить. — Этот мужчина… — начал он, но голос сорвался. Сделав короткую паузу, он закрыл глаза и медленно выровнял дыхание. — Он ворвался, угрожал девушке. Я пытался остановить его… но он сбежал. Полицейский терпеливо слушал, не перебивая и записывая каждое слово в блокнот. Габриэль, стоящий рядом, напрягся, не сводя острого и тревожного взгляда со Стефана. Стефан, чувствуя напряжённое внимание, заставил себя сосредоточиться на рассказе. Он закончил, и последние слова вырвались почти шёпотом. Его взгляд скользнул в сторону, и он заметил, как медики уже оказывали помощь девушке. Он снова поднял глаза на полицейского. — Пожалуйста, позаботьтесь о девушке… Взгляд машинально метнулся в сторону девушки. Её лицо всё ещё хранило выражение хрупкости и растерянности, несмотря на её попытки взять себя в руки. Стефан понимал, что сейчас она нуждается в защите больше, чем он сам. Полицейский коротко кивнул, окинув кассиршу внимательным взглядом, и, услышав зов коллеги, направился в другую сторону. Габриэль не отходил от Стефана, неотрывно следя за каждым движением. Несмотря на слова Стефана, который упрямо твердил, что с ним всё в порядке, его состояние становилось всё хуже. Лицо, прежде бледное, теперь казалось почти прозрачным, губы утратили всякий цвет, а голос звучал всё тише и слабее. Габриэль отчаянно пытался его убедить. — Тебе нужен врач… — сказал он с тревогой, но Стефан, почти не реагируя, только тихо пробормотал: — Я в порядке… Его попытки отмахнуться выглядели всё более вялыми, будто тело уже не подчинялось ему. Габриэль, потеряв терпение, шагнул вперёд, схватив Стефана за плечи, чтобы привлечь его внимание. Их взгляды пересеклись лишь на мгновение, прежде чем глаза Стефана закатились, а его тело обмякло. — Стефан! — вырвался отчаянный крик, когда он начал оседать. Габриэль успел подхватить его, осторожно опускаясь на колени. Всё вокруг исчезло — гул полицейских раций, голоса медиков, шум шагов. В этот момент он слышал лишь слабый, едва уловимый звук дыхания Стефана и его едва ощутимый пульс. — Стефан! Держись, любимый, слышишь меня? Не смей сдаваться! — Габриэль говорил почти шёпотом, но его голос дрожал от сдерживаемого страха. Голова Стефана безвольно упала ему на плечо, а его кожа была ледяной и липкой от пота. Габриэль почувствовал что-то тёплое на ладони. Он опустил взгляд и замер, увидев, как кровь медленно пропитывает ткань рубашки, стекая по его пальцам. — Чёрт… — выдохнул он с паникой и страхом. Габриэль перевёл взгляд на Стефана, чье лицо было мёртвенно-бледным, а губы чуть приоткрыты, будто он пытался что-то сказать, но не смог. — Ты не можешь так поступить со мной, слышишь?! Лицо Габриэля исказилось от отчаяния. Он повернулся к медикам, выкрикнув: — Помогите! Быстрее! Когда один из медиков присел рядом, Габриэль почувствовал, как его плеча коснулась чья-то рука. — Отпустите его, мы должны срочно остановить кровотечение, — голос медика звучал с уверенностью профессионала. Габриэль встряхнул головой. — Я… не могу… — произнёс он еле слышно, чувствуя, как в груди всё сильнее разрастается чувство беспомощности. — Мы сделаем всё возможное, обещаю. Но вы должны дать нам работать Габриэль закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, и медленно кивнул. Его руки дрожали, когда он осторожно передал Стефана в надёжные руки медиков. На мгновение он задержал пальцы на окровавленной ткани, прежде чем отпустить. Когда медики начали свою работу, Габриэль остался сидеть на полу, чувствуя, как весь мир вокруг него растворяется в тумане. Он не отрывал взгляда от Стефана, следя за каждым движением медиков. Их команды звучали приглушённо, словно сквозь толстое стекло. Он видел, как они накладывают повязку, готовят носилки, но всё это казалось бесконечно далёким, будто происходило где-то в параллельной реальности. Габриэль не мог оторвать взгляда от лица Стефана, и его мысли сводились к одной безмолвной молитве: Держись, я умоляю тебя. Не бросай меня. Не уходи. Звуки вокруг Стефана сливались в приглушённый, отдалённый гул, словно он находился за толстой стеклянной преградой. Голоса звучали эхом, неразборчиво и хаотично, но один тревожный, наполненный отчаянием голос прорезал этот шум, как тонкий луч света в густом тумане, странно успокаивая своей близостью. Стефан хотел ответить, хотел открыть глаза, но его веки были тяжёлыми, а тело полностью ему не подчинялось. Всё, что он мог, — оставаться в этой бездне, уцепившись за голос, как за последний спасительный круг. Внезапно он ощутил мягкое и обволакивающее тепло, пробуждающее в нём надежду и удерживающее Стефана на границе между жизнью и бездной, не давая ему окончательно сдаться. Едва осознавая это, он мысленно тянулся к этому ощущению, жадно впитывая его, как умирающий от жажды путник жадно ищет воду. Но тепло внезапно исчезло. Резкий, колючий холод заполнил пустоту, оставленную его исчезновением. Это было хуже любой физической боли. Пустота накрыла его, как волна, и Стефан понял, как отчаянно нуждался в этом тепле, в его защите. Ему казалось, что если бы он мог, то закричал бы, потребовал вернуть то, что только что держало его на грани. Пустота манила, звала, обещая покой, но Стефан сопротивлялся, даже не понимая до конца, ради чего. Он жаждал снова услышать голос, который смог бы пробить эту ледяную тьму, голос, обволакивающий своей теплотой, не тревожный и отчаянный, а наполненный искренней мягкостью и утешением. Он хотел, чтобы этот голос подарил ему ощущение покоя, которого ему так не хватало. На краю угасающего сознания мелькнула неожиданная мысль. Как прекрасно было бы услышать не только этот голос, но и другой — бархатистый, низкий, наполненный спокойной уверенностью. Этот голос казался до боли знакомым, но он не мог вспомнить, кому он принадлежал. Стефану вдруг показалось, что второй голос звучал совсем рядом. Он пытался ухватиться за него, но тот будто ускользал, оставаясь на грани. Однако его живое, обнадёживающее тепло всё равно ощущалось. Но сил больше не оставалось. Тело и разум отказались подчиняться, и Стефан почувствовал, как уходит, как тьма поглощает его окончательно. Всё, что осталось, — это память о голосах, которые согревали его, и о тепле, пусть даже недолгом, но таком реальном.

***

Сумерки густым покрывалом окутали небольшую деревню, укрытую от городской суеты. Тишину разорвал хруст гравия под шинами, и вскоре напротив заброшенного двухэтажного дома, давно утратившего своё величие, остановился чёрный «Мерседес» с тонированными стёклами. Из машины неспешно вышел Габриэль Атталь. Его лицо сохраняло абсолютное спокойствие, но исходящий от него ледяной холод ощущался на расстоянии. В его глазах горел непреклонный, острый огонь, способный испепелить всё на своём пути. Захлопнув дверь машины, Габриэль легко расстегнул верхнюю пуговицу пальто, бросив равнодушный взгляд на ветхую постройку, и, не медля, направился к двери. Он постучал четыре раза тяжёлой металлической ручкой, после чего дверь скрипнула, медленно открываясь. Габриэль вошёл внутрь с непринуждённой грацией, будто был здесь хозяином, и остановился, чтобы окинуть взглядом обстановку. Единственная комната дома представляла собой жалкое зрелище: голые стены с облупившейся краской, пыльный пол, покрытый грязными разводами, и единственный источник света — тусклая лампа, висевшая на обвисшем проводе. Но основное внимание привлекал простой деревянный стул, намертво прикрученный к полу. На нём сидел мужчина, лишённый всякой возможности двигаться: его запястья крепко привязаны к спинке стула, ноги зафиксированы верёвками к ножкам, глаза скрывала грязная повязка с разводами пота, а кляп превращал любые попытки говорить в приглушённые, беспомощные звуки. Габриэль остановился в нескольких шагах, задержав равнодушный взгляд на связанном человеке. — Ты его кормил? — спросил он спокойно, с ленивой отстранённостью. Он слегка повернул голову к стоящему позади мужчине с короткими светлыми волосами и заметным шрамом у виска. Тот бесстрастно ответил: — Нет, господин Атталь. Жан запретил. Губы Габриэля чуть дрогнули, изогнувшись в подобии улыбки, но это едва заметное движение не смягчило его лица. — Отлично, — сказал он тихо, с какой-то пугающей ласковостью, что прозвучала хуже угрозы. Он снова перевёл взгляд на пленника, и на его лице мелькнула лёгкая, почти хищная усмешка. — Мы же не хотим здесь устроить беспорядок, — добавил он с мягкой интонацией, обращаясь скорее к пустоте, чем к стоявшему неподалёку человеку. — Не так ли, Себастиан? Себастиан, машинально коснувшись пальцами шрама у виска, вновь коротко кивнул, всё так же сохраняя спокойное выражение лица. — Конечно, господин Атталь, — ответил он тихо. — Чудненько, — протянул Габриэль. Он повернулся к гостю и начал медленно, со звериной грацией приближаться к нему. Мужчина нервно дёрнулся, мотая головой из стороны в сторону. Он пытался вырваться, но тугие верёвки не оставляли ему никакого шанса. Приглушённые звуки, вырывающиеся из-под кляпа, были наполнены отчаянием. Габриэль остановился на расстоянии вытянутой руки и, чуть склонив голову набок, холодным взглядом изучал мужчину. Он слегка прищурил глаза и едва заметным движением головы дал знак Себастиану. Тот молча подошёл и одним резким движением сорвал повязку с глаз пленника. Мужчина моргнул несколько раз, болезненно щурясь от неожиданного света тусклой лампы, висящей под потолком. Полумрак комнаты медленно вырисовывал перед ним фигуру стоящего напротив Габриэля. Однако, когда его взгляд, наконец, сфокусировался, и он увидел холодное лицо мужчины в чёрном пальто, его тело невольно содрогнулось. Даже тугие путы на запястьях и лодыжках не могли скрыть охватившего его страха. Габриэль стоял неподвижно, спрятав руки в карманы брюк, отбрасывая длинную тень на потрескавшиеся стены. Его глаза были похожи на чёрные зеркала, в которых отражалось что-то хищное и опасное, а во взгляде читалась сосредоточенность, почти научный интерес, словно он действительно размышлял, какие эксперименты можно поставить над этим человеком. Мужчина, наконец, поднял на него глаза, но тут же пожалел об этом. Страх и неуверенность заполнили его взгляд, и он инстинктивно попытался отклониться назад, надеясь уйти от пристального внимания Габриэля. Габриэль, заметив это, едва заметно презрительно усмехнулся. — Ты знаешь, почему ты здесь? Мужчина, сглотнув, неуверенно замотал головой, не в силах оторвать взгляд от Габриэля. Габриэль разочарованно цокнул языком. — В этом твоя ошибка, — сказал он, и усмешка исчезла с его лица так же внезапно, как и появилась. В этот момент его глаза вспыхнули тёмным огнём. Казалось, что сам воздух в комнате стал плотнее, тяжелее, пропитанным предчувствием неминуемой расплаты. — Прости, но у тебя нет выбора. За свои ошибки надо расплачиваться. Догадываешься, в чём заключается твоя главная ошибка в твоей никчёмной жизни? Голос Габриэля был проникновенным, обманчиво ласковым, обволакивая свою жертву, как ядовитый туман. Мужчина, до этого пытавшийся сохранить хоть тень достоинства, дрогнул. Его плечи невольно съёжились, а глаза отразили чистую, животную панику. Габриэль наслаждался этим моментом, наблюдая, как страх проникает в его противника. — Ты причинил боль одному из моих драгоценностей, — продолжил Габриэль с едва уловимыми нотками гнева. — Тому, кто принадлежит мне. И не просто причинил боль. Ты взглянул на него с намерением убить. Последнее слово прозвучало как приговор. Габриэль наклонился чуть ближе, и его глаза блеснули яростью, которую он больше не скрывал. — Псина, — выдохнул он, с особой ненавистью произнеся это слово. Мужчина на стуле инстинктивно попытался отклониться назад, но был скован верёвками и страхом, который парализовал его. Огонь в глазах Габриэля разгорелся ещё сильнее, но голос внезапно обрёл зловещую мягкость. — Я не прощаю таких ошибок, — продолжил он почти шёпотом, но от этого его слова звучали ещё более угрожающе. — Ты выбрал неудачный день и место для своих планов. Мой муж явно не сделал тебе одолжение, так легко позволив тебе уйти до приезда полиции. Иначе ты сидел бы под их защитой, а не ждал бы здесь свою неизбежную участь. Лицо Габриэля исказилось безумной улыбкой, в которой не осталось ничего человеческого. — Так начнём? — прошептал он.