Точка невозврата

Путь казался бесконечным. Привычный и шумный город медленно исчезал за окнами автомобиля, уступая место спокойной и безмятежной ночной окраине. Свет фар вырывал из темноты фрагменты улиц и редкие дома, которые, утопая в ночной пустоте, выглядели отчуждёнными и незначительными. Стефан, погружённый в свои мысли, не мог избавиться от гнетущего чувства, словно невидимая тяжесть сдавливала его грудь. Он старался избегать размышлений о причинах этой поездки, но мысли упорно возвращались, и он не мог их остановить. Жордан, едва слышно вздохнув, переключил ещё одну радиостанцию. Услышав лишь шум и обрывки бессмысленных фраз, он махнул рукой и произнёс с разочарованием: — Как обычно, ничего нормального. На мгновение он замолчал, а затем, без всякой цели, начал напевать мелодию одной из своих любимых песен. Едва различимые звуки разлились по салону, проникая в окружающую тишину, размывая границу между внешней реальностью и внутренним миром Стефана. Он не сразу понял, что его внимание захватывает этот голос. Простой, но удивительно спокойный, он проникал в самые глубины его сознания, растворяя раздражение и оставляя за собой ощущение странного умиротворения. Стефан изо всех сил старался держать дистанцию, но не мог не заметить, как эта тёплая, спокойная атмосфера начинала на него воздействовать, даря ему ощущение безопасности. Несмотря на все усилия сохранять спокойствие, Стефан ловил себя на том, что взгляд, будто невзначай, искал отражение Габриэля в зеркале. Это происходило быстро, почти незаметно, но его попытки избегать этого оказывались тщетными. Он замечал, как лёгкая, едва уловимая улыбка, полная уверенности, играла на губах Габриэля. Сердце Стефана ускоряло свой ритм, грудь сжималась, и волнение накатывало на него лавиной. Однажды Габриэль поймал его взгляд и с лукавством подмигнул. Стефан торопливо отвёл глаза, стараясь скрыть охватившее его смущение. Внутри осталась тревога, а лицо обожгла горячая волна стыда. Габриэль, сохраняя видимое спокойствие, будто бы не замечал растерянности Стефана. Но на его лице всё же играла удовлетворённая полуулыбка. Стефана понимал, что его попытки удержать дистанцию не приносят результата. Постепенно он начал поддаваться этому влиянию. Голос Жордана, тёплый воздух в салоне — всё это действовало убаюкивающе. Сопротивление медленно рассыпалось. Через несколько минут Стефан почувствовал, как его тело начинает расслабляться. Взгляд всё чаще терял фокус, дыхание становилось ровным и спокойным. Его мысли унеслись куда-то далеко, оставляя за собой только лёгкость и умиротворение. Незаметно для себя Стефан уснул.

***

Стефан очнулся от едва заметного прикосновения к плечу. Он моргнул несколько раз, чтобы избавиться от остатков сна, и попытался сосредоточить взгляд на окружающих очертаниях. Его взгляд сначала задержался на запотевшем стекле окна машины, за которым смутно проступали неясные силуэты ночи, а затем переместились на Жордана, который вдруг оказался рядом, слегка склонив голову. В мягком свете приборной панели лицо Жордана выглядело особенно спокойным, а в его глазах сочетались тепло и какая-то обезоруживающая уверенность, сбившая Стефана с толку. Его пальцы едва касались плеча, но этого оказалось достаточно, чтобы дрожь пробежала по телу Стефана. Он вздрогнул и тут же отпрянул, словно короткий контакт обжёг его. Сердце забилось быстрее, а внутри вспыхнула тревога — странная смесь смущения и страха. На миг в глазах Жордана мелькнуло что-то, похожее на вину, но это ощущение быстро исчезло, уступив место заботе. Это спокойное тепло ещё больше выбивало Стефана из равновесия. — Прости, — тихо сказал Жордан, убирая руку и отстраняясь. Стефан медленно кивнул, всё ещё ощущая сонную тяжесть, которая замедляла его реакции. Он отвёл взгляд, стараясь избежать той проницательной мягкости, что читалась в глазах Жордана. Казалось, ещё немного — и этот взгляд проберётся глубже, чем он готов позволить. Осторожно открыв дверь машины, он почувствовал, как холодный ночной воздух обрушился на него, окончательно прогоняя остатки сна. Глубоко вдохнув, Стефан ощутил как лёгкие наполняются свежестью. Он двигался медленно, словно его тело всё ещё сопротивлялось полному пробуждению. Выйдя из машины, он сосредоточил внимание на окружении, чтобы скрыть своё смущение. Его взгляд сразу упал на здание перед ним. Оно было небольшим, неброским, скрытым в густых тенях, с очертаниями, которые не привлекали внимания. Не похоже, чтобы здесь когда-либо проходили толпы людей или происходили значимые события. От этого у него появилось чувство настороженности, словно перед ним разворачивалась сцена из фильма, где всё вокруг казалось слишком спокойным, чтобы быть реальным. Вокруг стояла абсолютная тишина. Не было ни далёкого гула автомобилей, ни шороха ветра, ни звуков шагов. Это молчание делало происходящее ещё более нереальным. Казалось, что они попали в пространство, где привычные законы мира больше не действовали. Стефан замер, пристально глядя на здание, и пытался понять, что его так тревожило. Едва он успел оглядеться, как почувствовал уверенное, лёгкое прикосновение на своей пояснице. Его тело мгновенно отреагировало: мышцы напряглись, словно от слабого разряда тока, а дыхание сбилось на секунду. Он резко обернулся, и его взгляд столкнулся с Габриэлем, который стоял всего в шаге от него, настолько близко, что Стефан едва не отступил назад. Габриэль смотрел на него спокойно, с лёгкой, едва заметной насмешкой в глазах, будто наблюдал за чем-то занятным. — Тебе не о чем беспокоиться, — тихо произнёс Габриэль. В этих словах звучала не столько забота, сколько уверенность, не допускающая сомнений. Тепло хлынуло к лицу, окрашивая щеки в предательский румянец, который Стефан никак не мог скрыть. Он ругал себя за эту слабость, лихорадочно пытаясь взять под контроль собственные эмоции. Стефан сдержанно и с легким раздражением дёрнул плечом. — Я и не беспокоюсь, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и бесстрастно. Однако даже он сам уловил в своих словах ноту напряжения, которая выдавала его неуверенность. Он отвёл взгляд, отчаянно пытаясь сосредоточиться на чём-либо, кроме того, как близко находился Габриэль, как равномерно и спокойно он дышал, будто полностью контролировал происходящее. Габриэль не спешил отвечать. Вместо этого его ладонь чуть сильнее надавила на поясницу Стефана, и тот невольно задержал дыхание. Сосредоточенный и изучающий взгляд Габриэля остановился на лице Стефана. — Хорошо, — наконец прошептал Габриэль. Его голос прозвучал тихо, почти неуловимо, растворяясь в ночной тишине. — Тогда просто доверься нам. От этих слов внутри Стефана что-то сжалось в тугой узел. Властный тон Габриэля пробирал до глубины, вызывая одновременно раздражение и смущение, которое сдавливало горло. Стефан резко отвернулся, стараясь скрыть жар, охвативший его лицо. Он ощущал, как волны стыда и раздражения накатывают одна за другой, лишая его способности собраться с мыслями. Пытаясь вернуть себе самообладание, он сосредоточил взгляд на тенях вокруг, на отголосках ночи, заполнявших пустоту. Но даже эти усилия не помогали. Его эмоции слишком громко звучали внутри него, заглушая всё остальное. Внезапно он услышал тихий, приглушённый смех. Стефан обернулся и встретился с взглядом Жордана, который наблюдал за ним с еле сдерживаемым весельем. Тот смотрел на него с таким выражением, словно читал его насквозь. В глазах Жордана сквозила нежность, удивительно откровенная и почти дерзкая в своей теплоте. Казалось, он понимал Стефана лучше, чем сам Стефан. Это сводило его с ума. Щёки Стефана запылали сильнее, а сердце сжалось от смеси смущения и раздражения. Он стиснул зубы, с трудом подавляя желание фыркнуть от досады. Вместо этого он отвернулся и направился вперёд, намеренно не оглядываясь, отгородившись от их невозмутимости и того смеха, который всё ещё эхом отдавался в его голове. Однако, отдаляясь, Стефан осознавал, как нелепо выглядит его реакция. Раздражение на самого себя только нарастало — за то, что он не мог расслабиться рядом с ними, за то, что эмоции так ярко проступали сквозь тщательно выстроенную маску равнодушия. Позади Габриэль, молча наблюдая за происходящим, встретился взглядом с Жорданом на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы между ними произошёл обмен мыслями, который не требовал слов. Едва уловимая улыбка скользнула по губам обоих, довольная и чуть загадочная. Стефан, боковым зрением уловив этот момент, почувствовал, как внутри него всё похолодело. Он не знал, что именно было в их безмолвном обмене взглядами, но понял, что это явно касалось его. Ему стало неуютно, словно он оказался под невидимым прицелом, не понимая, как избежать их игры. Но в то же время что-то в этой уверенности, исходящей от них, не позволяло просто отгородиться или уйти. Стефан украдкой взглянул на Габриэля. На мгновение его губы приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но слова застряли, так и не прорвавшись наружу. Он не знал, как выразить бурю чувств, что клокотала внутри. Вместо того чтобы поддаться порыву, он быстро отвёл взгляд, чтобы не выдать себя. Когда они втроём двинулись по узкой дорожке, ведущей к небольшому зданию, освещённому лишь тусклым светом старых фонарей, Габриэль нарушил тишину своим спокойным, уверенным голосом: — Я забронировал весь ресторан для нас на вечер. Чтобы никто не помешал. Стефан едва заметно дёрнулся от неожиданности. Бросив на Габриэля короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц, он тихо пробормотал: — Ты сумасшедший. Их взгляды пересеклись на короткое мгновение. Уголки губ Габриэля дрогнули в лёгкой улыбке, и он небрежно подмигнул. — Всё ради тебя, дорогой. Эти слова ударили Стефана неожиданной силой. Для него они не были пустым звуком или легкомысленной игрой слов. То, что когда-то было для него шепотом сладких обещаний, которые согревали даже в самые тёмные дни, теперь вернулось, как нож, вспарывающий старую рану. Его дыхание сбилось, но он сдержался, чтобы не выдать своей реакции. Резко отвернувшись, он спрятал лицо, на котором мелькнула боль, а пальцы инстинктивно сжались в кулаки. Нежность и горечь, которые он пытался похоронить вместе с их последним расставанием, ожили, затопляя его сознание воспоминаниями. Закрыв глаза на долю секунды, он невольно увидел сцены из прошлого: мягкий свет свечей, их долгие разговоры до рассвета, шёпот, наполненный клятвами, что так и остались невыполненными… Стефан сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки. Жордан, шедший рядом, уловил мелькнувшую в его глазах тень боли. Не говоря ни слова, он аккуратно коснулся его руки, слегка сжав холодные, напряжённые пальцы. Стефан вздрогнул от неожиданности. Его рука, прохладная и слегка влажная, утонула в большой, тёплой ладони Жордана. Он поднял взгляд и встретился с его глазами. В спокойных, тёмных зрачках не было ни жалости, ни упрёка. Только мягкость и понимание. Это был взгляд человека, который видел его боль, но не навязывал себя, позволяя Стефану самому справляться с хаосом внутри. В этом молчаливом присутствии сквозило обещание: он рядом и готов поддержать, если Стефан позволит. Стефан задержал дыхание, чувствуя, как это искреннее тепло и принятие пробуждают в нём странное, почти болезненное чувство облегчения. Он не понимал, почему именно сейчас, почему именно Жордан смог пробить эту ледяную стену, но внутри него что-то дрогнуло. Почти автоматически, не осознавая своих действий, он позволил Жордану повести себя вперёд, крепко удерживая за руку. Габриэль, находившийся впереди, остановился перед дверью ресторана и обернулся к ним. Его взгляд был сосредоточенным, полным привычной решимости, но в нём угадывалось напряжение. Стефан почувствовал этот взгляд, ощутил, как он окутывает его. Их глаза встретились на мгновение. Габриэль чуть приподнял подбородок, его взгляд словно спрашивал, готов ли Стефан. Но он не стал говорить, не стал настаивать. Он просто придержал дверь. Стефан едва заметно кивнул. Сделав шаг вперёд, он пересёк порог, чувствуя, как за его спиной мягко закрывается дверь, отрезая их от холодной ночи. Они вошли в небольшой зал, который моментально окутал их теплом и уютом. Мягкий свет свечей, расставленных по всему помещению, трепетал в полумраке, отражаясь в тёмных стеклах окон, за которыми пряталась ночь. Лёгкий аромат свежих цветов наполнял воздух, смешиваясь с тёплыми нотками дерева и специй, доносившимися с кухни. Но изысканная продуманность обстановки вызывала у Стефана странное беспокойство. Всё здесь казалось одновременно естественным и слишком тщательно устроенным, что только усиливало его внутреннюю напряжённость. В центре зала стоял стол, накрытый на троих. На первый взгляд, всё выглядело просто, но вместо того чтобы успокоиться Стефана чувствовал себя ещё более неуютно. Он осторожно опустился на стул, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. Подняв глаза, он наблюдал, как Жордан и Габриэль спокойно занимают свои места. В их движениях чувствовались уверенность и расслабленность, которые резко контрастировали с его собственным состоянием. Это невольное сравнение лишь добавляло раздражения. Официант появился неожиданно тихо, держа в руках меню. Он раздал их каждому из гостей и, не проронив ни слова, так же бесшумно удалился. Стефан не торопился открывать своё меню. Он внимательно посмотрел на Габриэля, не скрывая сомнения в своих глазах. Всё — начиная от обстановки и заканчивая этим тщательно подготовленным ужином — казалось ему частью странной игры, правила которой оставались для него загадкой. Сделав глубокий вдох и стараясь сохранять спокойствие, он тихо спросил: — Габриэль, к чему всё это? Габриэль откинулся на спинку стула, но его взгляд смягчился. В уголках губ мелькнула лёгкая улыбка. Наклонившись вперёд, он оперся локтями о стол и, заглянув Стефану прямо в глаза, спокойно сказал: — Просто расслабься, Стефан. Не думай ни о чём. Выбери то, что тебе нравится. Габриэль ясно давал понять, что отступать не собирается. Подавив тяжёлый вздох, Стефан, немного помедлив, всё же открыл меню. Габриэль, устроившись напротив, спокойно откинулся на спинку стула. Его взгляд скользнул по меню, но задержался не на словах, а на лице Стефана. Это был внимательный, изучающий взгляд, в котором читалось больше, чем он мог бы выразить словами. Он ловил каждую мелкую реакцию, будто пытался разгадать некое уравнение. Стефан почувствовал это и нервно сжал пальцы на краю меню. Он наклонился ближе к страницам, делая вид, что внимательно изучает их содержание, но его глаза скользили по тексту, не улавливая смысла. Прежде чем он решился поднять взгляд, Стефан уже знал, что Жордан наблюдает за ним. Этот взгляд ощущался почти физически. Поддавшись внутреннему порыву, он взглянул в его сторону — и сразу пожалел. Жордан сидел в расслабленной позе, чуть наклонившись к столу. Его взгляд был откровенно заинтересованным, слишком прямым, чтобы остаться незамеченным. Но больше всего Стефана смутила лёгкая усмешка, игравшая на губах Жордана — она была одновременно насмешливой и обезоруживающей. Стефан нахмурился. Резко отведя взгляд, он вновь уткнулся в меню. Он сам не мог понять, что именно злило его больше: откровенность Жордана или то, как легко тот, казалось, видел его насквозь. — Определились? — раздался голос Габриэля, прерывая молчание. Стефан вздрогнул, но быстро взял себя в руки, подавив желание ответить резко. Он коротко кивнул, избегая встречаться с их взглядами. После того как они сделали заказ, официант, появившийся так же бесшумно, как и в первый раз, забрал меню. Над столом снова повисла тишина. Стефан краем глаза заметил, как Жордан, не торопясь, поднял бокал с водой. Сделав один глоток, он легко провёл пальцами по стеклянному краю, а затем снова откинулся назад. Стефан поспешно отвёл глаза, притворившись, будто его заинтересовало колебание пламени свечи на столе. Кончиками пальцев он провёл по краю стола, пытаясь унять дрожь, которая была едва заметна, но отчётливо ощущалась. Казалось, что эта обстановка должна была успокоить, но внутри Стефана бушевала буря. Он боялся, что если позволит себе малейшую слабину, то этот хаос захлестнёт его полностью, оставляя без защиты перед теми, кто сидел напротив. Габриэль и Жордан, казалось, не замечали напряжения, охватившего Стефана, или умело делали вид, что его не существует. Они молчали, но короткие взгляды, которыми они обменивались, создавали ощущение тихого диалога, не требующего слов. Эти молчаливые переглядывания словно изолировали их, оставляя Стефана на обочине — лишним, чужим в их мире. Этот внезапный укол отчуждения оказался неожиданно болезненным. Он отвёл взгляд, снова сосредоточившись на тенях на стенах или пляшущем пламени свечи, лишь бы не видеть их. — Стефан, — внезапно раздался голос Жордана. В нём звучала осторожность, с которой обращаются к чему-то хрупкому, боясь ненароком сломать. — Чем ты занимался весь прошлый год? Стефан замер, а затем едва заметно напрягся. Простая на первый взгляд фраза выбила его из равновесия, разрушив хрупкое спокойствие, которое он так старательно поддерживал. Стиснув зубы, он изо всех сил пытался сохранить самообладание, но пальцы, лежащие на коленях, едва заметно дрогнули. «Как он может так спокойно спрашивать об этом? —стучало в его голове.— Как будто ничего не было, как будто я не разрывался на части, пока они…» Он резко перевёл взгляд на Жордана, встречаясь с его мягким, ласковым выражением, и от этого стало только хуже. Во взгляде Жордана не было ни давления, ни осуждения — только тёплое, искреннее любопытство. Оно было невыносимым. — Это не твоё дело. Он сразу понял, что сказал слишком грубо, но остановить себя уже не мог. Эмоции, долгое время запертые внутри, поднялись на поверхность с такой силой, что голос предательски дрогнул на последних словах. Чтобы скрыть охватившую его дрожь, Стефан сжал кулаки, удерживая своё возмущение под контролем. В глазах Жордана промелькнула едва уловимая грусть, но он не стал возражать, не ответил ни единого слова. Это молчание выбило Стефана из равновесия ещё больше. Его раздражение медленно угасало, уступая место растерянности, как будто он стоял один на поле боя, а его противник внезапно сложил оружие. Габриэль, до этого сохранявший молчание, вдруг вмешался: — Стефан, хватит грубить. Его голос был ровным, спокойным, но в этой сдержанности чувствовалась несгибаемая твёрдость, которая не терпела возражений. Во взгляде не было ни злости, ни раздражения — только уверенность и укор. Стефан вздрогнул, и в его глазах вспыхнули упрямство и обида. Он слегка подался вперёд, плечи напряглись. — Это вы меня сюда привезли, Габриэль. Я не напрашивался. Его губы чуть дрогнули, но он стиснул зубы, стараясь не дать слабости прорваться сквозь тщательно возведённую стену. Габриэль, вместо того чтобы рассердиться, лишь тихо вздохнул. Его плечи чуть опустились, а в голосе неожиданно появилась мягкость: — Ты прав. Ты имеешь право злиться. Мы просто… хотели провести с тобой этот вечер. Без каких-либо условий или ожиданий. Просто побыть вместе. В этих словах не было ни упрёка, ни давления — только искреннее желание найти ту точку соприкосновения, где они могли бы снова быть рядом. Эти слова застали Стефана врасплох. Тёплая волна прокатилась по его груди, оставляя после себя горький привкус стыда. Он почувствовал, как его оборона начала трещать по швам. Отворачиваясь, он с трудом выдавил почти неслышно: — Я… не злюсь. Стефан физически ощущал взгляды обоих мужчин, направленные на него. Это усиливало неловкость, заставляя его буквально съёжиться в кресле. На мгновение за столом вновь воцарилась тишина, но Жордан внезапно её нарушил, произнеся с мягкой, почти невесомой улыбкой: — Ты восхитителен, когда злишься. Стефан замер, а сердце пропустило удар, прежде чем заколотиться с удвоенной силой. Он вскинул на Жордана удивлённый взгляд, но тут же отвёл глаза, чувствуя, как по щекам разливается жаркий румянец. Стефан уставился на поверхность стола, пряча смущение. Его пальцы машинально схватили салфетку, и он начал комкать её край, расправляя и снова сжимая. Краем глаза он заметил, как Жордан и Габриэль вновь переглянулись. Стефан ещё сильнее сжал салфетку. Тишину неожиданно прервал официант, появившийся так тихо, будто боясь разрушить хрупкую атмосферу, которая витала над столом. Стефан взял в руки столовый прибор и сосредоточился на тарелке перед собой. Звук ножа, скользящего по керамике, и тихий звон вилки показались ему единственным спасительным шумом. Габриэль и Жордан тоже молчали. Габриэль бросал на Стефана мимолётные взгляды, а Жордан, казалось, был погружён в собственные размышления, хотя его взгляд время от времени всё-таки останавливался на Стефане. Когда Стефан решился поднять глаза и украдкой взглянул на Жордана, тот поймал его взгляд и слегка улыбнулся уголком губ. Молчание за столом длилось долго, но оно не давило. Несколько раз между ними пролетали короткие реплики о блюдах или напитках, но слова звучали пусто, служа лишь заполнением пространства. Стефан рассеянно ковырял вилкой кусок рыбы, но взгляд его то и дело цеплялся за Габриэля. Он украдкой следил за тем, как тот спокойно держит приборы, за уверенной линией его челюсти. Каждый жест был до боли знаком. Когда-то эти движения внушали Стефану чувство спокойствия, а теперь вызывали щемящее чувство утраты. «Почему именно сейчас? Почему они такие настойчивые?» Стефан никак не мог понять, чего они добиваются. Зачем так упорно пытаются вытащить его из той жизни, которую он с трудом построил заново? Стоит ему хоть немного расслабиться, и стены его защиты рухнут, обрушив на него весь тот груз, от которого он так старательно убегал. Ему хотелось закричать, выплеснуть всё — злость, боль, горькую тоску, которую он так долго носил внутри. Но вместо этого он делал вид, что полностью поглощён едой. Когда вечер подошёл к концу, это принесло одновременно облегчение и горьковатое разочарование. Они молча вернулись в машину. Стефан устроился на заднем сиденье, устало прислонившись к холодному стеклу, и смотрел в окно, не замечая пейзажа за окнами. Его мысли казались такими же бесконечными и беспорядочными, как дорога, по которой они ехали. Мерный шум двигателя и редкий свет уличных фонарей создавали ощущение уединённого, почти нереального мира. Габриэль сосредоточенно смотрел на дорогу. Однако время от времени он бросал быстрые взгляды в зеркало заднего вида, как будто собирался заговорить, но каждый раз сдерживался. Он молчал. Жордан сидел рядом с Габриэлем, скрестив руки на груди и погрузившись в свои мысли, но глаза, направленные на дорогу, говорили об обратном — в них читалось что-то невысказанное. Стефан смотрел на ускользающие мимо пейзажи, но его взгляд был отстранённым. В груди медленно нарастала странная, легкая тоска, какое-то ощущение незавершённости. Ему хотелось сорваться, спросить, зачем всё это — их взгляды, их молчание, их попытки стать частью его жизни. Но он так и не осмелился. Вместо этого он лишь сильнее прижался к стеклу, надеясь, что прохладная поверхность хотя бы немного утихомирит огонь, разгоравшийся внутри.

***

Когда машина плавно остановилась у его дома, Стефан выдохнул с заметным облегчением. — Доброй ночи, — бросил он на ходу, открывая дверцу. Холодный ночной воздух ударил в лицо, заставив его сделать глубокий вдох. Закрыв за собой дверь, он не оглянулся. Но, сделав лишь шаг, услышал за спиной знакомый звук — ещё одна дверца хлопнула. Он резко обернулся, и лёгкий холодок удивления пробежал по спине. Габриэль, выйдя из машины, уверенно направился к нему. — Габриэль? — неуверенно начал Стефан, но не успел закончить. Габриэль молча сократил расстояние между ними; его шаги были быстрыми и решительными. Прежде чем Стефан успел что-либо предпринять, сильная рука обвила его талию, притягивая ближе. Его спина ощутила ледяной металл автомобиля, и этот резкий контраст с теплом тела Габриэля пробудил в нём панику. — Габриэль, что ты… — голос Стефана дрогнул. Взгляд Габриэля был одновременно мягким и настойчивым. В нём читалась неумолимая, темная решимость. Он наклонился ближе, так, что его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица Стефана. — Стефан, — прошептал он. Прежде чем Стефан успел найти слова или отстраниться, губы Габриэля мягко коснулись его. Поцелуй был медленным, осторожным и полным тепла. Он словно выбил воздух из лёгких Стефана, заставляя его потерять контроль. И он ответил. На одно короткое мгновение его губы дрогнули, поддаваясь этому тихому и обволакивающему прикосновению. В груди всё смешалось: трепет, боль и ощущение чего-то знакомого, давно утраченного. Но реальность быстро вернула его обратно. Паника захлестнула его, сжимая грудь, не давая вздохнуть. Его дыхание стало прерывистым, и он резко оттолкнул Габриэля. — Нет… — выдохнул он дрожащим голосом. Его глаза метались, наполненные болью и растерянностью. Стефан смотрел на Габриэля, будто не узнавал его. Габриэль, отступив на шаг, казался растерянным. Он не двигался и не пытался снова приблизиться — просто стоял там, глядя на Стефана взглядом, полным удивления и… печали? Не дожидаясь его реакции, Стефан резко развернулся и почти побежал прочь. Его дыхание сбилось, сердце колотилось так, что казалось, готово прорваться наружу. Он чувствовал на себе взгляд Габриэля, но так и не обернулся. Добравшись до двери своей квартиры, Стефан торопливо повернул ключ, вошёл внутрь и, захлопнув её за собой, словно отгородился от внешнего мира. Руки дрожали, и только в безопасности собственных стен он смог сделать несколько глубоких, прерывистых вдохов, стараясь прийти в себя. Сердце продолжало бешено стучать, в горле стоял тугой ком, а в висках тяжело пульсировала тревога. Стефан откинул голову назад, прислонившись затылком к холодной поверхности двери, и закрыл глаза, пытаясь обрести хоть каплю спокойствия. — Чёрт… — прошептал он одними губами. Стефан провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть то, что только что произошло, но прикосновение губ Габриэля всё ещё горело на его коже. Он торопливо стянул с себя одежду, сменяя её на мягкую пижаму. Пальцы, предательски дрожащие, путались в пуговицах и ткани, но Стефан продолжал двигаться, стремясь поскорее укрыться от этого мира. Щёлкнув выключателем, он оставил лишь слабый свет прикроватной лампы. Казалось, это должно было создать уют, но в мягких тенях комнаты ему вдруг почудилось что-то зловещее и чужое. Забравшись под одеяло, он натянул его почти до самого подбородка, свернувшись в клубок, как ребёнок, который пытается спрятаться от монстров. Дыхание оставалось сбивчивым: глубокие вдохи сменялись прерывистыми, сдавленными выдохами. Закрыв глаза, он надеялся, что темнота принесёт облегчение, но вместо этого она лишь вытащила на поверхность всё то, что он так отчаянно пытался забыть. В памяти всплыли обрывки, как зловещие кадры из старого, искажённого фильма. …Чужие липкие руки, скользящие по коже. Горячее, влажное дыхание у самого уха. Жесткая, болезненная хватка на запястьях. Грубое лицо, размытое туманом страха и паники. Приглушённый, невнятный шёпот, от которого по спине бежали мурашки… Стефан задрожал, сжавшись ещё сильнее. Тепло комнаты не могло прогнать холод, поселившийся глубоко внутри. Обняв себя руками, он пытался сдержать паническую дрожь, охватившую его с головой. — Хватит… — едва слышно выдохнул он в пустоту. Стефан не заметил, как из закрытых глаз потекли слёзы. Он стиснул зубы, но это не помогло — всхлип вырвался против его воли, а за ним ещё один. Он обнял себя крепче, пытаясь удержать себя на плаву, хотя казалось, что тёмные волны захлёстывают его, таща в пропасть одиночества и беспомощности. Всё это из-за Габриэля. Его внезапный импульс, напор и решимость, которой Стефан не был готов противостоять. «Зачем ты это сделал?»— горькая мысль с отчаянием и досадой снова и снова звучала в голове. Открыв глаза, он долго смотрел в пустоту, прежде чем его взгляд упал на прикроватные часы. Светящиеся цифры показывали 23:49. Стефан моргнул, стирая слёзы краем рукава, и тихо вздохнул. Ещё не было слишком поздно. Стефан медленно сполз с кровати, не выпуская из рук одеяло. В гостиной было тихо и прохладно. Сев на диван, он укутался плотнее, коснулся лица, стирая остатки слёз, и какое-то мгновение просто сидел, пытаясь собрать в себе силы. — Ладно… — прошептал он самому себе, открывая ноутбук. Свет экрана резко ударил по глазам, но вместо раздражения принес облегчение. Прошло несколько минут — коротких и бесконечно долгих одновременно — прежде чем на экране появилась Агата. Она выглядела так же, как всегда: немного растрёпанные волосы, искрящиеся глаза и мягкая, понимающая улыбка. — Стефан! — её голос прозвучал бодро, живо, словно она только и ждала его звонка. — Ты выглядишь… измученным. Что случилось? Стефан ответил слабой улыбкой, в которой смешались усталость и благодарность. Он знал, что разговор с Агатой поможет. Пусть ненадолго, но позволит отвлечься от мучительных мыслей. — Всё нормально, Агата, — тихо произнёс он, хотя голос звучал хрипло. — Просто… захотелось поговорить. Её взгляд стал понимающим и сочувствующим, и Стефан позволил себе забыться.