Halcyon

      Тяжело дыша, Мо Гуаньшань шел под уличными фонарями, лавируя между другими ночными прохожими. Он был вымотан еще до того, как пошел в квартиру к Харуто, а теперь чувствовал себя как ходячий мертвец, блуждающий по улицам Нью-Йорка в поисках дороги домой. Какой же дерьмовый выдался вечер. Все, чего он хотел, — это отвлечься, испытать кайф, ощутить теплые прикосновения, которые хотя бы ненадолго смогли увести его от реальности. Он мог бы обойтись без очередного болезненного напоминания о том, насколько он проебался в этой жизни.       Гуаньшань ушел от Харуто в спешке, пробормотав что-то невнятное в ответ на его вопросы и извинения. Все это было неискренне. Харуто плевать хотел на его благополучие. Они просто использовали друг друга, и на этом все. Гуаньшань даже не мог взглянуть ему в глаза — его накрывало волной злости и стыда. Он взял купленные наркотики и ушел, не сказав больше ни слова. Был бы счастлив больше никогда не видеть это уебищное лицо, если бы мог себе это позволить. Но где еще найти дилера, который согласился бы дать ему особую скидку? Гуаньшань почувствовал тяжесть в кармане — дрожащие пальцы сжимали пакетик с таблетками.       Ночь была теплой, и он ощущал, как под капюшоном куртки на лбу выступает пот. Его тело все еще тряслось от воспоминаний о прикосновениях к шее. Он ненавидел это. Хотел забыться. Хотел ничего не чувствовать. Его пальцы нервно поглаживали пакетик в кармане. Всего одна не повредит, правда? Если экономить, этого хватит надолго. Ему просто нужно пережить этот тяжелый момент, а потом он начнет себя контролировать. Но сейчас нужно снять напряжение. Гуаньшань свернул в переулок, чтобы скрыться от людских глаз, и трясущимися пальцами раскрыл пакетик. Всего одна таблетка, и все это напряжение исчезнет.       Он положил ее на язык и закрыл глаза, чувствуя, как она шипит, растворяясь во рту. Он глубоко вдохнул, отпуская этот вечер и воспоминания. Все уходило, словно вода, кружащаяся в сливе, и он позволил себе отпустить. Открыв глаза, он шумно выдохнул и вышел из переулка обратно на тротуар. Нужно вернуться домой, пока его не накрыло. У него было примерно двадцать минут, он успеет.       

***

      — Спасибо, на сегодня все. Мой ассистент свяжется с вами к концу недели, чтобы сообщить о нашем решении, — Хэ Тянь старался сохранять голос ровным, изо всех сил скрывая разочарование и усталость. Все эти артисты были хороши, некоторые даже великолепны, но он никак не мог выбросить из головы рыжеволосого гитариста.       Закрыв за последним молодым претендентом студийную дверь, Хэ Тянь повернул ключ в замке. Среда подходила к концу, а от Гуаньшаня не было ни слуху ни духу. Вздохнув, он достал телефон и набрал номер Феликса. Хэ Тянь решил, что попробует еще раз, несмотря ни на что.       — Хэ Тянь! Как дела, дружище? Разве студия не закрывается в это время?       — А, да, я уже ухожу. Но хотел спросить: ты что-нибудь от него слышал сегодня?       Феликс тяжело вздохнул:       — Нет. Я звонил, но, как обычно, глухо. И это, если честно, не стало сюрпризом.       Хэ Тянь почувствовал знакомое болезненное разочарование. Возможно, пора было оставить эту навязчивую идею.       Феликс снова заговорил:       — Слушай, Хэ Тянь, я не собираюсь указывать тебе, что делать. Это твоя группа, и я знаю, как сильно ты хочешь заполучить его. Но, как твой новый участник и, надеюсь, друг, скажу прямо: нужно просто принять тот факт, что он не придет. Поверь, я тоже хочу, чтобы он был в группе! Но он самый упрямый, гневливый и замкнутый ублюдок из всех, кого я знаю. Он не будет ничего делать, если только не захочет обратного. Мне самому понадобилось уйма времени, чтобы он хотя бы начал говорить со мной нормально! — В голосе Феликса звучало раздражение. — Он очень закрытый, сдержанный, просто заноза в заднице, с которой иногда невозможно работать! Типа, блин, я просто хочу подружиться с тобой, идиот.       — Кажется, это уже переходит на личное, — усмехнулся Хэ Тянь. Ему нравилось, как открыто Феликс выражал свои эмоции. Это было как глоток свежего воздуха. — Очевидно, ты о нем заботишься, Феликс. Извини, наверное, не стоило тебе звонить. Просто… с тех пор, как я увидел, как он играет, не могу представить группу без него.       — Извини, да, я немного погорячился. Просто хотел, чтобы ты знал: работать с ним не всегда приятно. Его талант того стоит, и я думаю, что у него добрая душа, где-то глубоко-глубоко внутри, но… иногда это просто чертовски раздражает.       — Что ж, может, ты прав. Думаю, я этого так и не узнаю, — вздохнул Хэ Тянь. — Спасибо, что выслушал меня, Феликс. Ценю это. Увидимся в выходные на репетиции. Не терпится познакомить тебя с нашим барабанщиком. Он тебе понравится, он классный парень.       — Спасибо, Хэ Тянь. С нетерпением жду встречи. И еще раз извини, что так разошелся. Он просто действует мне на нервы, — рассмеялся Феликс.       Они попрощались, и разговор закончился.       Хэ Тянь вызвал машину и закурил, ожидая водителя. Пора было отпустить Мо Гуаньшаня. Он примет то вдохновение, которое получил от его выступления, таким, какое оно есть, и двинется дальше. Возможно, так будет лучше.       

***

      Мо Гуаньшань очнулся на полу своей квартиры под раздражающее пиликанье стандартного звонка телефона. Его тело ныло и ломило, когда он перекатился на спину, раздавив под собой мусор и какую-то бумагу. Из груди вырвался стон, пока он вслепую шарил рукой вокруг головы, пытаясь найти источник неутихающего звука.       Как только он схватил телефон, звонок прекратился. На экране появилась новая трещина, но не она выбила его из равновесия. Бесчисленное количество уведомлений глядели на него в ответ, а рядом с «Пропущенный вызов от Феликса» красовалось такое число, что Гуаньшаню хотелось, чтобы это была просто шутка. Время перевалило уже за два часа дня.       — Пиздец, блять! — выругался Гуаньшань, пытаясь подняться с пола. От резкого движения его зрение помутнело, но он удержался на ногах, лишь схватившись за стену. Все тело казалось неустойчивым и тяжелым.       Он посмотрел вниз на ноги. Один ботинок куда-то пропал или был погребен под всем этим хламом, рубашка была разорвана, обнажая длинную ссадину на животе. Ладони испачканы в грязи, на коленях — засохшая кровь, пропитавшая ткань джинсов. Что за хуйня творилась прошлой ночью?       Он смутно помнил, как свернул за угол к своей квартире, а дальше… блять, кажется, его накрыло на совершенно другом уровне. Никогда раньше ему не было так легко, так свободно, так весело. Это было именно то, что ему нужно, чтобы отвлечься, но теперь боль во всем теле напоминала, какой ценой далась ему целая таблетка. На мгновение он ощутил панику и сунул руку в карман. Пакетик с таблетками по-прежнему был на месте. Блять, как же тупо с его стороны было обдолбаться, имея при себе все это. Ему просто чудом удалось добраться до дома живым.       Он вытащил таблетки из кармана и осторожно положил их на кухонный стол.       Гуаньшань доковылял до раковины, открыл кран и, наклонившись, стал жадно хлебать воду. Чувство отвращения и грязи стало таким сильным, что он в итоге сунул потную голову прямо под холодную воду. Поток смывал слой стыда и налета, от которых он жаждал избавиться. Спустя несколько минут он выпрямился, схватил кухонное полотенце и наскоро протер свои мокрые рыжие волосы.       Направляясь в спальню, он срывал с себя грязную одежду, а затем абсолютно голый упал лицом вниз на кровать. Мокрые волосы оставляли пятна на подушке, но ему было все равно. Мысли путались. Уже наступил день, но плевать. Все равно сегодня не нужно было никуда идти.       

***

      Мо Гуаньшань снова проснулся, но уже от холода, пробежавшего вдоль обнаженного позвоночника, заставив его поежиться и перевернуться в постели на другой бок. На этот раз он открыл глаза в темной спальне. Чувствуя себя чуть более собранным, он принялся искать одежду. Пора было наконец заняться стиркой, но он знал, что в прачечной наверняка будет Бенни, а связываться с ним снова пока не хотелось. Он еще не дошел до такой степени отчаяния. Лучше просто избегать этой встречи.       Найдя что-то более-менее приличное, он вернулся на кухню, где на столе все так же лежали телефон и пакетик с таблетками. Первым делом он потянулся к телефону и открыл бесконечные сообщения от Феликса. Мо тяжело вздохнул. Этот парень никак не хотел оставить его в покое, несмотря на все его холодные и резкие ответы. Это начинало его изматывать. Он нажал на последнее сообщение.       «Эй, чувак, я знаю, не ругайся, а просто выслушай меня, упрямый ты засранец. Только что мне снова звонил Хэ Тянь. Он, вероятно, не хотел бы, чтобы я тебе это говорил, но этот парень отчаянно хочет видеть тебя в группе. Помнишь ту ночь? Может, месяц назад, когда мы напились после работы? Ты говорил, что музыка меняет все, что это универсальный язык между людьми, связь, вдохновение. Рыжий, ты говоришь о музыке, как о ебаной религии. Я не знаю, что будет с этой группой, и, может, она вообще не для тебя. Но это шанс. Шанс что-то изменить, вдохновить людей. И ты определенно вдохновил Хэ Тяня. Я просто не хочу, чтобы ты потом жалел, что не попробовал. Прослушивание ни к чему не обязывает, а если что, у тебя будет больше времени на подумать… ну, если вообще Хэ Тянь решит, что ты достаточно хорош. Ладно, все, увидимся, Рыжий».       Мо Гуаньшань прекрасно понял, что последние слова Феликс написал специально, чтобы задеть его. И у него получилось. «Достаточно хорош»? Он знал, что достаточно. Достаточно, чтобы вдохновлять, достаточно, чтобы быть великим. Но хочет ли он этого?       Он взглянул на время. Черт, уже восемь вечера. Скорее всего, шанс упущен, все равно уже слишком поздно.       «Шанс что-то изменить, вдохновить людей».       Когда в последний раз он чувствовал, что его жизнь имеет какой-то смысл? Смысл, выходящий за рамки выживания и попыток сбежать от реальности?       «И ты определенно вдохновил Хэ Тяня».       Почему это имело значение? Потому что у него хороший голос? Потому что он тоже китаец? Имело ли это вообще хоть какое-то значение?       «Прослушивание ни к чему не обязывает, а если что, у тебя будет больше времени на подумать».       Может быть, Феликс был прав. Это не было обещанием. Просто разговор, пара аккордов. Наверное, уже все равно слишком поздно.       Гуаньшань поднялся и взял в руки помятый чек с номером Хэ Тяня. Он набрал все цифры и, прежде чем успел передумать, нажал на зеленую кнопку. В ухе раздавались длинные гудки. Все ясно, уже слишком поздно. Еще одна упущенная возможность. Если бы только он проснулся раньше. Если бы не принял эту блядскую таблетку вчера. А сможет ли он сейчас вообще нормально играть?       Гудки прервались, и раздалось:       — Да, Хэ Тянь слушает, — голос звучал лениво, безразлично. Гуаньшань практически видел самодовольное лицо этого типа.       — Это Ры… э-э, Мо Гуаньшань. Мы встретились во «Дворце» пару дней назад. — Как будто этот парень мог его забыть. Как будто Феликс не говорил ему, что Хэ Тянь отчаянно хочет видеть его в группе. — Ты говорил, у меня есть время до среды для прослушивания. Твоя среда уже закончилась?       Пауза затянулась, и Гуаньшань начал нервничать. Слишком поздно.       — Думаю, мы можем что-нибудь придумать. Я вышлю тебе адрес. Это примерно в двадцати минутах от «Дворца». Успеешь к девяти?       Гуаньшань взглянул на часы. Если поторопиться, то успеет.       — Да.       — Отлично. Когда будешь на месте, скажи на входе, что ты от меня. Я предупрежу, что ты придешь.       — Хорошо. Что мне взять с собой? — Нужно ли ему приносить свой усилитель и педали эффектов? У него было лишь все необходимое.       — Ну, я бы посоветовал взять свою гитару, — в голосе явно чувствовалась издевка, из-за чего Гуаньшань нахмурился. — А в остальном на твое усмотрение. Просто впечатли меня. Напиши, если будут проблемы. До встречи.       Связь прервалась, и Гуаньшань почувствовал, как внутри вспыхнуло волнение. «Впечатли меня». О, он еще покажет ему.       Гуаньшань быстро собрался: гитара — самое ценное, что у него было, —несколько страниц с записями, сумка с педалями и прочими аксессуарами. Он быстро заглянул в ванную, чтобы попробовать привести себя в порядок, но это особо не помогло, поэтому ограничился кепкой и черной курткой с заплатками. Этого должно хватить. Через несколько минут он уже вышел на улицу в душный вечерний город, перекинув через плечо гитару и сумку. На этот раз он не упустит шанс.       

***

      Хэ Тянь повесил трубку и сразу принялся за дело. Его студия была закрыта на ночь, поэтому он дал Мо Гуаньшаню адрес своей квартиры. Было ли это безумием — приглашать незнакомца к себе домой? Да. Мог бы он позвонить в студию и попросить открыть для него комнату? Наверное, мог. Но уже было поздно. Мо Гуаньшань все-таки позвонил! В самый последний момент, но, черт возьми, позвонил. Теперь он направлялся сюда, и все должно было быть готово. Он должен был быть готов.       Хэ Тянь метался по квартире, настраивая личное оборудование, причесывая волосы, подстраивая гитару, убираясь в гостиной, просматривая песни Halcyon, которые хотел предложить Мо Гуаньшаню сыграть, и затягиваясь сигаретой. Он чувствовал, что находится на грани. Нельзя было облажаться. Он хотел этого парня в своей группе — и он его получит.       Наконец прозвенел домофон, извещая о том, что его гость прибыл к ресепшну. Было ровно девять. Идеально.       Хэ Тянь нажал на кнопку и сказал:       — Пусть поднимается.       Не прошло и трех минут, как в дверь постучали. Хэ Тянь сделал вдох и подошел к двери, положив руку на ручку. «Не проебись». Он открыл дверь и увидел того самого парня, который занимал все его мысли и снился ему последние несколько дней. Только выглядел он… иначе. Жестче, чем в тот вечер. Его рыжие волосы скрывала черная кепка, а глаза прятались в тени козырька.       — Привет, — сказал Гуаньшань, мельком заглядывая за Хэ Тяня в квартиру.       — Привет, спасибо, что пришел, — Хэ Тянь отошел в сторону, приглашая его войти. — Студия закрыта, так что я подумал, что можно организовать все здесь. Добро пожаловать в мою квартиру.       Гуаньшань вошел и снял обувь. Хэ Тянь улыбнулся — это была одна из тех мелочей, которые были для него совершенно естественными. Сколько раз он кричал на друзей, чтобы те снимали свои гребучие ботинки, прежде чем войти внутрь.       — Куда мне все поставить? — спросил Гуаньшань, осматривая квартиру с недовольным видом. По-видимому, не особо впечатлился. Он сразу перешел к делу.       — Я переделал пустовавшую комнату в студию. Хочешь что-нибудь? Воду? Пива?       Гуаньшань впервые встретился с ним взглядом, потом пожал плечами:       — Пива.       Хэ Тянь прошел на кухню, и Гуаньшань последовал за ним, словно тень.       — Что заставило тебя передумать?       — В смысле?       — В смысле прийти на прослушивание. Я уже почти потерял надежду.       Гуаньшань задумался, что ответить. Правду?       — Феликс не отставал, — сказал он вместо этого.       Хэ Тянь усмехнулся, доставая из холодильника упаковку пива.       — Идем, студия там. Я кое-что изменил, так что она практически звукоизолирована. Конечно, качество не как в профессиональной студии, но для нас как раз подойдет.       Хэ Тянь почувствовал, как растет напряжение. Почему он так нервничал? Обычно он был таким уверенным и обаятельным, но сейчас чувствовал себя неуклюжим идиотом, который изо всех сил пытается впечатлить этого незнакомца. Незнакомца, который, по правде говоря, выглядел так, будто по пути сюда прошел через чистилище.       Они дошли до комнаты, и Хэ Тянь указал, где можно сесть и разложить вещи. Гуаньшань не раздумывая начал все распаковывать. Его гитара была прекрасной — красная с глянцевым покрытием. Сразу было видно, что за ней хорошо ухаживали. Затем он вытащил из старого пакета ряд педалей, медиаторов и проводов.       Хэ Тянь невольно поднял бровь, разглядывая все это. Какой же интересный человек ему попался.       — Хочешь что-то сказать — говори, — резко бросил Гуаньшань, не отрывая глаз от работы.       Неужели он чувствовал на себе его взгляд?       — Нет, просто любуюсь видом, — ответил Хэ Тянь с ухмылкой. — Если тебе что-то понадобится, дай знать. Возможно, у меня найдется запаска.       — Обойдусь. Итак, что ты хочешь услышать? — Гуаньшань заговорил снова, настраивая струны, затягивая и ослабляя их.       — Для начала хочу, чтобы ты расслабился. Ты выглядишь напряженным, что случилось? — Хэ Тянь протянул ему пиво.       Это было далеко не стандартное прослушивание, но и ситуация была необычной. Хэ Тянь уже знал, что хочет его в группе. Все это было скорее знакомством, нежели проверкой его навыков. Феликс описал Гуаньшаня как сложного, упрямого и порой холодного человека. Хэ Тянь мог справиться с непростым характером, но смогут ли они находить компромиссы в дальнейшем? Будет ли он приходить на репетиции? Сможет ли объяснить, что ему нужно, Хэ Тяню и остальным участникам группы?       — Не о чем переживать, — добавил он.       — Ничего, просто устал, — Гуаньшань взглянул на руку Хэ Тяня, затем забрал пиво. В комнате было жарко, и холодная банка приятно охлаждала руки. Может, это все еще последствия вчерашней ночи, а может, дело в закрытом пространстве… или в том, как на него смотрел Хэ Тянь. Он был рад, что надел кепку. Она была его последней защитой.       — Сними куртку, если хочешь, — сказал Хэ Тянь, будто читая его мысли. Он открыл свое пиво и сделал глоток.       Гуаньшань поставил банку на стол и расстегнул куртку. Под ней была старая футболка Metallica с пятнами от отбеливателя. Но, блять, по крайней мере, она была чистой и не воняла потом и сексом.       — Ты слушал наши песни?       — Да, слушал.       — Не поделишься своими мыслями с классом? Предположу, что она тебе не совсем уж не понравилась, иначе тебя бы здесь не было.       Гуаньшань задумчиво начал ковырять этикетку на банке.       — Не совсем уж не понравилась, нет, но ваш предыдущий соло-гитарист еще то говно. Без него лучше.       — Вот как? — рассмеялся Хэ Тянь.       Гуаньшань не знал, чего ожидать, но уж точно не громкого, полного озорства смеха Хэ Тяня. Это сильно отличалось от привычной реакции на его колкие слова. Он прочистил горло:       — Голос у тебя, конечно, хороший, это признаю. Скомпенсировал эти убогие аккорды.       Хэ Тянь широко улыбнулся, явно довольный похвалой.       — Ну что ж, думаю, пора приступать. Надеюсь, у тебя есть что-то получше, чем «убогие аккорды».       — Окей. — Гуаньшань достал ноты. — Твоя группа часто использует пауэр-аккорды. Неплохо, и, конечно, в пределах моих возможностей.       Он в голове прокрутил мелодию, ту самую, что услышал накануне. Поймал нужный мотив и начал перебирать струны, показывая Хэ Тяню, что он имел в виду.       После нескольких тактов его пальцы остановились.       — Неплохо, но скучно и не помогает создать нужное напряжение. Я бы посоветовал добавить разнообразия, пока ваша публика к херам не уснула.       Пальцы снова скользнули по струнам, возвращаясь к началу, но на этот раз аккорды словно ожили в его руках.       Звучание оставалось прежним, но акценты изменились: одни ноты словно топали, другие крались на цыпочках. Хэ Тянь смотрел на пальцы Гуаньшаня. Это напоминало изящный танец зверя и балерины. Он слышал эту песню тысячу раз, но сейчас казалось, будто в нее вдохнули новую жизнь. Пальцы Гуаньшаня вновь остановились.       — Есть и другие приемы. Можно добавить связки между фразами или замедлить темп. Дело не всегда в том, насколько быстро или технично чисто ты играешь. Иногда правильно выдержанная пауза настолько же эффектна.       Гуаньшань продолжил демонстрировать разные техники, ритмы и вибрато — все это на тех же нескольких аккордах вступительной песни.       Хэ Тянь был потрясен. Все это время они могли играть вот так?! Теперь понятно, почему Гуаньшань сказал, что им лучше без прошлого гитариста. Это было не просто грубостью или самоуверенностью — он, возможно, был прав. Хэ Тянь не был новичком в игре на гитаре, но он никогда не задумывался о таких изменениях. Для него это было чем-то новым, захватывающим.       Его взгляд переместился на лицо Гуаньшаня. Он выглядел сосредоточенным, но вместе с тем спокойным. Совсем не таким, каким был всего несколько минут назад, когда плелся по квартире, словно бродячая собака. В его глазах горел свет, такой знакомый Хэ Тяню. Свет любви и страсти к чему-то прекрасному. К тому, в чем он явно был очень хорош.       Пальцы Гуаньшаня снова остановились.       — Ты опять это делаешь.       — Что именно?       — Пялишься на меня, ублюдок. Сказать что-то хочешь?       — Ты же понимаешь, что, если мы будем в одной группе, мне иногда придется на тебя смотреть.       Брови Гуаньшаня нахмурились. Его это не устроило. Он точно знал, что не придумывает. Хэ Тянь смотрел не просто так. Он чувствовал этот взгляд не раз. Тот самый, который словно проникал под кожу, пытаясь разгадать… или раздеть.       Хэ Тянь откинулся назад, вытащил свою гитару и несколько нотных листов.       — Давай попробуем что-нибудь другое, — сказал он, меняя тему. — Если мы отправимся в тур, то в основном будем продвигать новый альбом, но старые песни тоже придется играть. Ты нормально к этому относишься?       — Ладно. Твое дело, если хочешь, чтобы я был пиздец скучным.       Хэ Тянь тихо рассмеялся.       — Также в каждом городе мы традиционно исполняем одну кавер-песню. Выбор делают фанаты через опросы. Ты нормально справляешься с чтением нот с листа, играя то, что не успел подготовить?       Гуаньшань сдержался, чтобы не закатить глаза. Как будто это не он только что воспроизвел песню Halcyon после одного-единственного прослушивания. Хотя, пожалуй, Хэ Тянь мог этого и не знать.       — Без проблем.       Хэ Тянь протянул ему лист. Текст был на незнакомом языке, а табулатура выглядела сложной.       — Песня из Франции, которую выбрали фанаты два года назад. Попробуешь? Я сыграю вторую партию.       Это был интересный тест. Он проверял умение читать ноты, задавать темп и работать в команде. Гуаньшань задумался, как бы с таким заданием справился Феликс. Он умел читать ноты, но, будучи самоучкой, наверняка бы намучился.       — Постарайся не отставать, — хмыкнул он, устанавливая ноты на подставку.       Гуаньшань начал играть. Темп был быстрым, но песня начиналась мягко. И постепенно нарастала. Когда настала очередь Хэ Тяня, Гуаньшань поднял взгляд, поймал его глаза и кивнул, подавая сигнал ко вступлению.       Они играли в унисон. Хэ Тянь не был виртуозом, но Гуаньшань заметил, что он уделяет много внимания базовым техникам. Его игра была точной, уверенной и выверенной. Для ведущего вокалиста это уже больше, чем от него требовалось, и Гуаньшань поймал себя на том, что восхищен. Ему даже захотелось снова услышать голос Хэ Тяня — такой уникальный, мощный, но сдержанный. Он слегка тряхнул головой, возвращая себя к музыке.       Звуки их гитар переплетались, одна нота звала, другая отвечала. Хэ Тянь был доволен. Они играли вместе так слаженно, что казалось, будто делали это всю жизнь. Может, это просто мастерство Гуаньшаня создавало такое впечатление, но Хэ Тяню казалось, что Гуаньшань тоже ощущал напряжение между ними.       Музыка нарастала, обретала мощь, и они оба терялись в этом звучании. Казалось, это была игра в догонялки — лиса и мышь, преследование и заигрывание, постоянный вызов друг другу. Хэ Тянь снова поднял взгляд, ожидая увидеть, как Гуаньшань сосредоточенно смотрит на ноты, но наткнулся на его затененные янтарные глаза, устремленные прямо на него.       Мгновение, и Гуаньшань снова уткнулся в ноты, но Хэ Тяню показалось, что он уловил нечто важное. Искру, вызов в его взгляде, говорящий: «Попробуй поймать меня».       Что ж, он был более чем готов к погоне.