Подболотники для полковника

      Было начало сентября. Город насквозь пропах кислой осенней пылью, листопадом, сыростью и ещё чем-то кислым, тянущим на рвоту. Огромное дерево рядом с окном пятиэтажки заслоняло половину неба и создавало в комнате спасительную полутьму. Ветер шевелил листья на ветке, делая их похожими на маленьких летучих мышей, которые бьются о стекло, пытаясь проникнуть внутрь.       В комнате было тихо и уютно. Стены, покрытые газетными вырезками, были украшены самодельными бумажными флажками, иконками и фотографиями. Из всех фотографий особенно бросалась в глаза одна — довольно большая. На ней были изображены близнецы в одинаковых свитерах. Братья смотрели на камеру, и улыбались, но как-то невесело. У одного улыбка была вымученной, а губы были вздернуты вверх. У второго — совсем злой, кривой, и уголки губ спускались вниз.       Старший из близнецов уже проснулся и теперь, стоя у окна, раскрывал шторы, чтобы впустить в комнату немного воздуха и солнечного света. За его спиной на кровати ворочался его брат. Младший, как обычно, спал на спине. Из-под одеяла торчала только голая нога почти до середины бедра. Он шевелился и поворачивался во сне.       — Александр Олегович, — торжественно объявил Серёжа, — Сегодня очень важный день, и поэтому не время спать.       Жилин резко сдергивает одеяло так, что оно падает на пол. У Жилы лицо самого усталого и недовольного человека из всех, кого вы когда-нибудь видели. Он глядит на Сережу, потирая глаза кулаками. Саша всё ещё не до конца проснулся. Он щурится от солнца, смотрит на часы и сладко зевает. Потом вскакивает с кровати и с недоумением смотрит на Серёжу.       — Очень важный день? — бормочет он и подходит к зеркалу, висящему на стене, — Что за ерунда? Шесть утра.       — Наиважнейший, — Сергей кивает головой, — Давай быстро одевайся и на кухню. Матушка уже заждалась.       Жила открывает рот, чтобы возразить, но Серёжа и слушать его не желает. Он сам по-хозяйски подходит к шкафу, открывает его и начинает с интересом рассматривать висящие в нём наряды и выбирать брату подходящий костюм. Затем Серёжа поворачивается и вручает ему последнюю из висящих там рубашек. Вид его вызывает у Жилы смутное недовольство. Но ему совершенно не хочется с ним спорить. Саша начинает одеваться.       Минут через пять они выходят в коридор, который был объят резким ароматом отцовского одеколона, дающий ясно понять, что Жилин-старший уже умчал на работу. Серёжа чуть морщится от этого запаха, а Саша уже привык к нему.       На кухне их встречает матушка, румяная и сияющая. Она одета в домашнее платье из плотной синей ткани и фартук, повязанный вокруг её талии. На столе перед ней стоят дымящиеся стаканы с чаем.       Серёжа, как обычно, целует её в щёку, усаживается за стол и подвигает к себе стакан с чаем. Саша бросает на него косой взгляд и садится напротив. Матушка ставит перед ними тарелки с овсяной кашей и ломти хлеба, густо смазанные маслом.       Утренний завтрак всегда переплетался с какими-нибудь разговорами. Матушка любила поговорить, и её спокойный, немного монотонный голос уже давно стал для всех такой же неотъемлемой частью утреннего ритуала, как навязчивый запах одеколона в коридоре. Сегодня они говорили снова одновременно обо всём и ни о чём, о последних спектаклях и об их учёбе. А ещё сегодня был разговор о перестоявшемся празднике.       На выходе из квартиры матушка вручила им по пакетику конфет. Серёже был вручен «Мишка косолапый», а Саше «Гусиные лапки».       Направлялись близнецы, а точнее Сергей, подхватив ворчащего брата под руку, к соседнему дому — своему старому другу.       Дойдя до подъезда, Жила остановился и демонстративно сел на скамейку, давая этим понять, что дальше идти не собирается, и лучше он подождёт Серёгу на улице. Жилин был вполне доволен таким исходом событий и потому махнул рукой, зашёл в подъезд и поднялся на третий этаж.       Там его уже дожидалась Наталья Катамаранова. Она была волевой девушкой с решительным характером, из тех женщин, что готовы бросить вызов даже самому Богу, а если потребуется, то и Дьяволу. Эти качества заставляли относиться к ней с уважением даже со стороны злых завистников. Поэтому Сергей испытал настоящий прилив счастья, когда та озарила его тёплой улыбкой.       — Доброе утро, гражданин именинник, — сказала она и впустила Сергея в квартиру, — Спит он ещё. Разбудишь? Я пока чайник поставлю.       Комната Игоря была залита ярким солнцем. В углу на потрепанной от времени кровати лежал Катамаранов и похрапывал, задрав колени к потолку. По комнате летала пыль, повсюду валялись какие-то бумажки, словно здесь пронёсся ураган. На стуле лежал школьный галстук, а в стеллаже у окна — замусоленная кассета с классикой рока, которую Игорь держал для поддержки собственного духа. На этом же стуле спал один из котов этой квартиры — гигантский серый кот с голубыми глазами и белой полосой вдоль носа.       Проснувшись, он посмотрел на вошедшего Сергея и подошёл к нему, принюхиваясь и недовольно мяукая, вышел из комнаты.       — Игорь, я ведь знаю, что ты не спишь, — Жилин сел на кровать, — Вон глаз дёргается.       Катамаранов зашевелился под одеялом и открыл один глаз. Сергей заметил, что тот странно щурится, словно задумал что-то. Жилин не успел среагировать — Катамаранов быстро схватил его и подмял под себя, Серёжа даже не понял, что произошло. Теперь они были оба под одеялом, и Жилин чувствовал, как сильные руки вжимают его в матрац, и холодные губы приближаются к его губам. Катамаранов сразу после этого отпустил Сергея и выпрямился.       Некоторое время он стоял неподвижно, глядя на Жилина, словно решал что-то про себя. Наконец, поняв, что ничего страшного не случилось, он опустился в кресло и скрестил ноги. Сергей лишь смущённо отвел глаза в сторону и отвернулся к окну.       — Форму мог же помять мне. Идём в школу, всё уже.       — А как же завтрак? — протянул Игорь и зевнул, показывая огромные клыки.       — Чайник я так и не услышал, да и тебе несвойственно одежду с вечера готовить, а она вон висит у окна, — Серёжа кивнул на шкаф, где висела школьная форма.       — А ты догадливый, Серёг. Точно каким-нибудь ментом станешь, — произнёс Катамаранов с усмешкой и в спешке начал одеваться.       — Ни каким-нибудь, а самым лучшим, — ответил Жилин, наблюдая, как его друг торопливо надевает носки и ботинки.       У подъезда их всё ещё дожидался Жила, который в спешке докуривал сигарету, чтобы не получить оплеуху от Серёги. А также рядом на лавочке сидел Водолаз, рассеянно глядящий в окна и о чём-то сосредоточенно размышляющий. Увидев Жилина, он поднялся и кивнул в знак приветствия.       — Я вот тоже поздравить вас решил, а то, как и без поздравлений, оно того худо будет. Я вот решил поздравить вас, и сразу всё хорошо стало.       — Опа, Кеша пришёл всё же, — Жилин, улыбаясь, подошёл к Водолазу. — Рад, что ты с нами.       Так они и пришли в школу общей группой, вчетвером: Жилин, Катамаранов, Водолаз и Жила. Их в школе особо не любили, но редко задевали. Кто-то списывал у них контрольные, кто-то просил помощи за стенами школы, а кому-то просто надо было поговорить о жизни.       Трое вошли в свой класс, а Саша отправился в параллель.       Уроки проходят тягуче и монотонно, и если тебе совсем нечем заняться, то всегда можно погрузиться в свои мысли, смотря на портеры учёных над доской. Или начать очень важную дискуссию со своим соседом по парте. Это было самое интересное занятие, пока на доске что-то писал учитель.       После уроков преподаватель объявил об имениннике и торжественно пожелал ему успехов в его непростой учёбе. Жилин гордо встал и, подхватив пакет с конфетами, остановился у доски, чтобы выслушать поздравления от одноклассников. Хоть и почти все они звучали так обыденно и однотипно, что, казалось, их говорили просто ради приличия, но всё-таки они хоть немного его радовали.       Конфеты ему помогал раздавать Водолаз, чтобы не произошло, как в прошлом году. В конце осталось немного конфет и, несмотря на уговоры ребят, Серёжа не вручил им больше дозволенного.       Староста и дежурные остались в классе, когда все уже собирались домой, а Жила уже успел вновь присоединится к утренней группе. На обратном пути сперва шёл обычный разговор: шутили, вспоминали о сегодняшних уроках, пока они не дошли до перекрёстка и не попрощались друг с другом.

***

      День рождения проходил достаточно скромно, даже из родственников приехали только бабушки, дедушки и двоюродная сестра матушки со своим сыном, который всем своим видом выдавал, что не хочет здесь находиться. На праздничном столе в центре была запечённая курица с золотистой корочкой, парочка салатов и зефирный торт, который был пропитан сгущёнкой, и был почти полностью съеден Жилой.       Серёже подарили новые коньки для катания по льду, которые были, кстати, к приближающейся зиме. А вот Саше отец сделал публичный выговор за недавний вызов к дитектору по случаю драки, и Жила, злобно сверкая глазами, отказался от своего подарка. Когда взрослые уже не стали обращать внимание на близнецов, именинники тихо вернулись к себе в комнату.       — Ну и как праздник тебе? — Жила с вызовом поглядел на Серёгу. — Понравилось? Мне не очень, надоели чужие пьяные рожи. А особенно твоя, которая постоянно пытается для всех что-то строить. Твоя приторность так раздражает.       Саше всегда хватало пол оборота, чтобы разозлиться на брата. Жила бил уже мастерски и быстро, чтобы синяков было почти невозможно заметить. Сережа отшатнулся к стене, но сдачи давать не хотел, понимая, что Жиле просто нужно выпустить пар, и тогда всё придет в норму. Впрочем, обычно терпеть приходилось долго и молча. Да и заслужил, думал Серёжа про себя, не остановил брата, когда тот снова ученил разгром и подрался со старшеклассниками, не взял вину на себя и не пытался отмазать его. Виновен, а теперь отвечай.       Закончив, Жила молча отвернулся и вышел из комнаты, оставив Жилина на кровати в полной тишине. Было ясно, что никто в доме не собирается вмешиваться в их разборки. Встать Серёже было вполне возможно, но боль в боку не позволяла двигаться быстро. Впрочем, бежать он не собирался — просто решил подождать, пока Жила придёт в себя.       В окне послышался стук, как будто кто-то стал кидать в него камешки. Сергей с трудом подошёл к окну и выглянул. Внизу стоял Игорь с охапкой мелкого мусора, который он запускал в Жилино окно. Заметив Сергея, он помахал ему рукой и крикнул, чтобы тот спускался.       — Эй, именинник! — Катамаранов свистнул. — Спускайся, отмечать будем.       — Хорошо, но не буянь только, — Жилин отозвался и осторожно открыл окно, чтобы покинуть квартиру.       Благо первый этаж — и не особо сложно спуститься. Жилин спрыгнул на землю и направился вслед за Катамарановым. Тот, в свою очередь, свернул с тротуара на тропинку между домами в сторону реки. Вскоре они оказались на причале, где их уже ожидала лодка.       Судно было деревянным и украшено множеством букетов полевых цветов. Игорь забрался на борт и подал руку Серёже. Тот залез в лодку вслед за ним, и они оттолкнулись от причала. Лодка мягко отчалила от берега и поплыла по течению. Катамаранов был у весла и вёл её в центр реки, где тихо раздавалось журчание воды под вёслами.       — Признавайся, голубчик, у кого лодку взял? — спросил Жилин и легонько толкнул Игоря плечом в бок.       — Обижаешь, это личное судно, — ответил тот, — Лучше скажи, откуда синяк на руке, утром вроде ещё не было.       — Да пока праздновали со семьей, подрался малость. С братцем, — небрежно ответил Жилин и уставился на воду.       Дальше Игорь расспрашивать не стал, поняв, что это не совсем подходящее время для разговора и просто продолжал работать вёслами. Жилин опустил руку в воду, которая уже была холодна для осенних дней. Как только они достигли середины реки, Катамаранов остановился и встал на якорь.       — У меня же есть для тебя подарок, — произнес Игорь и прыгнул за борт.       — Ты что, бешеный?! Вода ледяная! — крикнул ему вслед Жилин, вцепишись в борд лодки, но тот уже нырнул в тёмную глубину.       Сергей стал уже волноваться и готовится к тому, чтобы прыгнуть следом. Но его остановила макушка каштановых волос, показавшаяся на поверхности воды. Игорь небрежно забрался обратно в лодку и вручил Жилину в руки коробку, которая чудом не вымокла.       Это была железная упаковка из-под печенья, раскрашенная вручную. Внутри она оказалась набитой сеном, засохшими цветами, редкими марками и слипшимися конфетами «монпансье». А на крышке с оборотной стороны скотчем была приклеена открытка и пара фотографий, которые они сделали этим летом. На открытке было кратно написано « С Днём Рождения! От Игоря Катамаранова. 18--».       Жилин прижал её к груди и прошептал слова благодарности. Потом взял Катамаранова за руку и обнял его, а тот притянул к себе Серёжу. Они оба уже раскраснелись как вечернее Солнце, которое шло на закат, а его отражение окрашивало воду в розоватый цвет.       — Можно? — тихо спросил Игорь и, получив утвердительный кивок, нерешительно и нежно провёл рукой по волосам Жилина.       Их губы зависают на секунду в миллиметре друг от друга, потом Жилин слегка касается губами губ Катамаранова. Это был простой и легкий поцелуй, но они оба на мгновение потеряли ощущение реальности.       Игорь уткнулся в плечо Жилина и ещё долгое время не отпускал его из объятий. Жилин делал вид, что любуется закатом, а сам думал, что тоже не прочь забыться и провести вечность вот так — в обнимку, наедине. Вдалеке от остального мира, на земле, покрытой лесами, полями и реками, с человеком, который сейчас был рядом.