Не Поттер, просто Старк

— Старк, ты что сделал?! — взревела Пеппер, нервно расхаживая по мастерской Тони. — Ударил его, — тихо повторил мужчина, не поднимая глаз.       Он сейчас сидел в кресле и уже больше часа смотрел на свои руки. Будто мог что-то этим изменить. — Я ушла ненадолго, Тони! Как ты мог совершить подобную ошибку?! Он же только начал доверять тебе! — Пеп… Я ужасен… Я как Говард… — Ты хуже него! — резко сказала она, отчего мужчина вздрогнул, словно получил такую же увесистую пощёчину. — Ты идиот! Твой сын настолько ранимый, но вместо того, чтобы поговорить с ним нормально, ты его ударил! Как после подобного поверить тебе?!       Старк ничего не сказал, проглотил все оскорбления, потому что заслужил это. Но даже если его вся страна будет ругать, гнев и обида парня меньше не станут. — Я сейчас же пойду и извинюсь, — сказал он, вставая. — Стой на месте! — рявкнула Пеппер, Тони обратно сел. — Не нервируй его еще сильнее, ясно?! Я не хотела лезть в ваши отношения, думала вы сами справитесь. Но что ты, что твой сын, оба одинаковые! — в любое другое время Тони возгордился бы подобному сравнению, но не сейчас. — Теперь я буду следить за каждым твоим шагом! Если я вас оставлю наедине, то либо он убьёт тебя, либо… себя.       Старк закрыл глаза, не желая признавать это, но суицидальные наклонности у парня имелись. Все эти разговоры про прыжки с крыш и окон очень сильно пугали его. Но с подростком было сложно поговорить и объяснить, что делать так не стоит. — Джарвис, что сейчас делает Эндрю? — Сэр, Эндрю общается с Питером Паркером. — Да? — изумился мужчина, его ужасное настроение немного улучшилось. — Покажи мне это! — Тони! — Пеп… Это его первый друг, я должен… — Ты неисправим.       Женщина покачала головой, но Тони сейчас было не до нее. На Экране показали двух подростков. Они говорили по скайпу. Этот самый Питер Паркер оказался забавным ребёнком. С доброй улыбкой и, по мнению Тони, большими карими глазами. Как у Бемби. Видно сразу — хороший ребенок. С таким неплохо водить дружбу. Старк выключил экран, не собираясь больше следить за личной жизнью сына.       Он повернулся и вдруг заметил крайне задумчивую Пеппер. — Что такое? — Просто… эти двое... — она пыталась подобрать слова, но так и не договорила. — А, забудь. Наверное, мне показалось. — Что показалось?       У Тони появилось плохое предчувствие, но женщина перевела тему. — Через несколько дней Рождество. Это первый праздник твоего сына среди нас, нужно устроить грандиозную вечеринку. А также позвать его друга. — Ты права, позаботься об этом. Эндрю точно будет весело познакомиться со всеми знаменитостями. — Нет уж, это ты позаботишься об этом, — сказала, как отрезала Пеппер, — не стоит впихивать сына в деловую вечеринку. Устрой ему отдельную, где он сможет пообщаться со сверстниками. И где взрослые не будут доставать его разными вопросами. — Да, ты права… Займусь этим утром. И Клинта со Стивом напрягу. А ты… — А я буду с Эндрю. Пора бы нам познакомиться поближе.

***

      Сердце девушки стучало так сильно, что казалось, будто весь мир слышит. Гермиона шла по коридору больницы Святого Мунго. До долгожданной и такой волнительной встречи с родителями оставалось всего каких-то три минуты.
       Но эти три минуты показались ей вечностью. Она почти не слышала слов целителя о том, что им удалось разработать идеальную сыворотку для их случая и получить возможность вернуть ее родителям память без потерь, и о том, что первое время ей необходимо быть готовой к краткосрочным провалам в памяти и забывчивости с их стороны.
Гермиона все это время просто гипнотизировала дверь, отделяющую ее от горячо любимых людей, которых она так сильно боялась больше никогда не увидеть. Трещинка в краске, тянувшаяся сероватой линией от верхнего угла, мутные стекла и небольшой скол внизу — все это помогало сохранять хоть какую-то концентрацию. Она стояла и думала, что им скажет. Целители утверждали, что будет лучше, если девушка им сама все объяснит. 
       Накануне она всю ночь не могла заснуть, раз за разом прокручивая в голове то, что им скажет, когда увидит, но сейчас она просто стояла перед дверью палаты, а все заготовленные слова вылетели из головы.
       Наконец волнительный момент настал: дверь открылась, на простых больничных креслах сидели ее мама и папа. От одного взгляда на них на глаза навернулись слезы.
 Целитель как раз протягивал им стаканы с жидкостью голубоватого оттенка. Пара почти одновременно сделала глоток. Буквально на пару секунд их взгляды застыли и наконец, медленно моргнув, они почти синхронно повернули головы к двери.
       Словами невозможно описать ни те эмоции, которыми были наполнены взгляды родителей, только что вновь обретших дочь, но ничего особо не помнящих, ни того, что чувствовала сама Гермиона, добровольно лишившая их воспоминаний о себе. 
— Гермиона… — тихо прошептала ее мама.       И этого оказалось достаточно, чтобы она разрыдалась, кинувшись в объятия родителей. Казалось, никто из семьи Грейнджеров не заметил, как за целителями закрылась дверь. 

 — Мама, папа, я люблю вас, как же я вас люблю. — Только и шептала она, будучи не в силах сказать что-то еще.
Такие нежные, родные руки мамы, успокаивающим движением поглаживающие ее вздрагивающую спину, такая теплая и большая ладонь отца, сжавшего ее руку — все это было таким желанным и таким долгожданным. Таким… нереальным.       Их руки разъединяются, и все исчезает…

***

      Гермиона резко просыпается, дрожащее тело покрыто потом. Немой крик замирает у неё в горле. На мгновение она забывает, где находится, и кто она такая. Но в следующий миг возвращается в реальность.       Она встает и смотрит на кровать, затаив дыхание в страхе перед звуками, что рвутся из ее горла. Я не заплачу. Не заплачу.       Медленно встав, девушка кладет ладони на край постели и поглаживает маленькие желтые цветочки, рассыпанные по светлому фону стеганого одеяла. Гермиона смотрит на цветы до тех пор, пока они не начинают расплываться из-за подступивших к глазам слез.       Зажмурившись, она зарылась лицом в одеяло, комкая его в кулаках. Плечи трясутся от судорожных рыданий, которые она безуспешно пытается сдержать.       На стене рядом с кроватью стоит зеркало, в котором отражается как будто незнакомая девушка. Она смотрит на нее, горько рыдая. Гермиону бесят её слезы слабости. Девушке хочется швырнуть в нее чем-нибудь, чтобы она разлетелась на миллионы сверкающих осколков и осыпалась на пол. Но вместо этого ощущает на губах соленый привкус, струящихся по щекам слез.       Реальность жестока, она сейчас в «Норе», поздняя ночь, рядом спит Рон, а в других комнатах остальная часть семьи Уизли. Но ее родителей поблизости нет. Уже больше года как нет. Они живут своей жизнью в другой стране, не помня единственной дочери.       Гермиона безнадёжно ошиблась, когда стерла им память… Сердце сдавило от горя и ярости на свой же нелепый план. Она каждый день вспоминает маму с папой, представляет их ласковые объятия и поддержку и судорожно вздыхает. Горло обожгло резкой болью, отчаянные слёзы катились по щекам, мешая разглядеть сломленную «незнакомку».       Она тихо встает, прикрывая рот рукой, чтобы сдержать рыдания, но всхлипы все равно вырываются наружу. Рон наверняка проснулся, потому что тихо позвал ее. Но Гермиона сейчас не может говорить. Она зла и обижена на себя и свою тупость. Война закончилась, злодей повержен, все счастливы, но никто не может вернуть ей родителей. Уже пол года она старается, ищет всевозможные способы, но все без толку.       Девушка открывает входную дверь в одной пижаме. Поток холодного воздуха бьёт по щекам, заставляя поёжиться. На улице зима, да не просто зима, а настоящий мороз. Градусов двадцать ниже нуля, а может и того хуже. Вместе с потоком ледяного ветра в тёплое помещение влетают крупные хлопья снега, за несколько секунд превращаясь в большие водяные капли на полу. Гермиона хватает ртом воздух и пытается подавить начавшуюся паническую атаку.       Сзади ее неожиданно обхватывают руки Рона и крепко сжимают, не давая двигаться. Девушка еще пытается дергаться, изворачиваться и визжать, пока не понимает — она действует на автомате. — Перестань, — спокойно произносит Рон ей на ухо, не ослабляя хватки.       Гермиона притворяется, будто не слышит. Или ей безразлично. Она бьётся в его руках, но он лишь крепче сжимает объятия. И девушка сразу расслабляется в руках Рона. Ее силы утекают вместе со слезами. Я сама виновата…       Ослабив хватку, Рон поворачивает ее к себе лицом. Не в силах даже поднять взгляд, Гермиона в изнеможении вцепляется обеими руками в его рубашку и рыдает, припав щекой к груди там, где бьется сердце. Он кладет ей руку на затылок и наклоняется к уху. — Миона, — произносит он ровным, спокойным голосом. — Ты у меня сильная, со всем справишься. Не сдавайся. Скоро все кончится.       У Гермионы нет сил чтобы ответить, даже кивнуть. Она только тихо плачет и дрожит в объятиях Рона. Он — ее опора и защита, как и всегда. Девушка была готова на все, чтобы защитить его и… Гарри.       Вспомнив пропавшего друга, девушка еще сильнее разревелась. Это срыв. Больше года она держала все в себе. Пыталась казаться сильной и независимой. Но на деле, все испортила. Сама стерла память родителям, сама не заметила изменений в «друге», сама давала оправдания старому уроду Дамблдору.       В жизни она много чего переосмыслила. После войны ничто не осталось как прежде. И «золотого трио» больше нет. Остались только фальшивки. — Миона, пошли спать, мы со всем утром разберёмся, — говорит Рон, целуя ее в макушку.       Она кивнула, и тихо последовала за ним. На шум пришли Джинни и Молли. Они молча стояли в стороне и кивнули, ласково улыбнулись. Понимали, что сейчас не самое лучшее время для расспросов. Всем сейчас трудно. Не одной ей.       Уже лежа в постели, в объятиях парня, Гермиона вспомнила все, что случилось за последние несколько месяцев.       Война закончилась никак, Гермиона никакой разницы не ощутила. В плане политики и изменений законодательств все осталось прежним. Просто очередной тиран умер, но Англия как была закрытой страной, так и осталась ею.       Конечно девушка стала знаменита, она же одна из «золотой тройки». И наравне с Роном и Гарри получила лавры Героя. Сначала это было весело, у нее брали интервью и постоянно снимали. Ее мнения слушались и говорили, насколько она умна. Для такой идеалистки как Грейнджер, подобная известность быстро стала чем-то естественным.       Но адреналин в крови поутих, горе и утрата за погибших близких тоже. И потом девушка начала осознавать, какую серьёзную ошибку совершила. Последствия до конца не выученного заклинания оказались куда серьёзнее.       Но девушка не из пугливых, она приняла это как вызов и начала искать способ вернуть воспоминания родителям. Вот с того момента все и пошло под откос.       Гермиона, занятая своими делами, и Рон, который после смерти брата и отца стал опорой в семье, не сразу заметили изменения в Гарри. Точнее, заметили, но… Стоило признаться, тогда им на все было плевать. Они посчитали, что это после военный стресс и со временем всё наладится. Грейнджер даже хотела потом нанять хорошего целителя разума, но…       Первый тревожный звоночек поступил от Джинни. Она всегда была близка с Гарри. Можно сказать, Поттер был для неё еще одним старшим братом. Они много общались и дружили. Те, кто не знал предпочтений мальчика-который-выжил, думали, что они встречаются. А эти двое не отвергали слухи. Им было удобно отказывать поклонникам, ссылаясь на отношения с друг другом.       Гермиона околачивалась в библиотеке и читала все возможные книги про разум и все остальное, когда к ней пришла Джинни. Вид у нее был на редкость серьёзный. Девушка даже не успела спросить, что случилось, как рыжая с ходу выдала: — Гермиона, ко мне Гарри приставал, что мне делать?       Гермиона не поверила, это звучало, как какой-то бред. Она то как ни кто другой знает, насколько Гарри чистый душой и сердцем парень. Он полюбил раз и, казалось, навсегда остался с этими неразделёнными чувствами. Но вот чтобы он приставал к девушке… Так еще и к Джинни?! Это было просто невозможно. Что она и сказала Уизли. — Миона, ты не понимаешь, — замялась Джинни, приобняв себя за плечи. Она сейчас действительно выглядела такой напуганной, такой потерянной, что Гермиона невольно заволновалась. — Он дотронулся до моего бедра… Понимаешь? Руку тянул… Туда. А еще грудь трогал. — Что?! И ты просто стояла и терпела?! — вспылила Гермиона, резко встав из-за стола.       Пусть Гарри и был ее другом, но подобное она не стерпит. — Нет, конечно, — оскорбилась Уизли, поджав губы. — Я любила его… Очень долго, ты знаешь, — Гермиона кивнула, взглянув на подругу немного виновато. — И если бы он это сделал год или два назад, я бы обрадовалась, но… — Джини нахмурился и повела плечами, словно пытался избавиться от мерзкого ощущения. — Когда он дотронулся до меня, я почувствовала только отвращение, — девушка крепко зажмурилась, а Гермиона быстро подошла и приобняла подругу. — Гарри никогда не стал бы трогать меня там… — Думаешь, это был не Гарри? — Изумилась Гермиона? А после вдруг кивнула. — Это мог быть кто-то под оборотным. Стоит найти этого урода и узнать правду.       Девушка тогда подумала, что это чья-то злая шутка. Поговорила с Гарри и убедилась в этом. Он наотрез отказывался и не признавал подобных выходок. Гермиона немного отвлеклась от родителей на друга, и внезапно началась суматоха.       Сперва директор каким-то чудом остался жив, во что Гермиона пусть и с неохотой, но поверила. Но вот как Сириус вдруг объявился живой и здоровый — не понятно. Гарри на пятом курсе клялся, что видел, как он упал в Арку смерти. Свидетелем этого была и сама девушка. Но… Альбус сказал, что Блэк жив — значит жив.       То, как быстро все поверили его словам, не первый раз удивляло девушку. Она думала, это его авторитет мудрого и сильного волшебника. Но то, как он мастерски обводил вокруг пальцев журналистов, их самих и всех остальных — настоящий талант. Да. К манипулированию.       Девушка всегда знала, что не все взрослые добрые и пушистые. Все-равно какие-то тайны да будут. Особенно у того, кто живет больше века. Директор должен был иметь много скелетов в шкафу. Но Гермиона не лезла к нему, не доросла еще, чтобы великому волшебнику бросать вызов.       Второй тревожный звоночек прозвенел когда начался суд над Сириусом. Откуда у следователей оказались воспоминания, которые имелись только у нее, Гарри и Рона — не понятно. Даже не так, одно воспоминание было про маховик времени, и с ней тогда был только Поттер.       Девушка не желала верить, что друг так сильно её подставил. Да, после войны они стали реже общаться. Но у всех были проблемы. И все-равно на следующий год они пошли бы в Хогвартс. Там бы и поговорили.       Но на суде…       Когда свидетелей стали звать одного за другим, очередь дошла и до нее с Гарри и Роном. Гермиона предполагала, что к ним будут более жёсткое отношение. Ведь, как-никак, они использовали маховик времени. Но их лишь спросили, кто дал маховик. Авроры показали не все улики, из-за чего девушка нервничала, не представляя, сколько «увидели» следователи.       Гермиона, ведомая какими-то своими принципами, не стала сдавать Макгонагалл и Дамблдора. Сначала спокойно начала вещать про спасение невинных жизней — то бишь Сириуса и Клювокрыла — но когда пошли серьёзные вопросы, она сдулась и стала мямлить и заикаться, Рон ее молча поддержал, а Гарри же… — Маховик времени Гермионе дала профессор Макганаголл, говорила, что это для её обучения. У неё ведь времени не было на все занятия ходить, — со всеми потрохами сдал ее Гарри.       На что она с испугом смотрела то на Поттера, то на директора. — Мисс Грейнджер, что вы на это скажете? Говорите правду, это не то место, где вы можете что-то утаить или соврать, — надавили на девушку, а она со скрежетом в зубах призналась. — Профессор дала мне маховик, чтобы я могла использовать его для исследования, которое помогло бы мне устроиться на работу в Министерство Магии.       После этого всё пошло по новой, всплывало всё больше подробностей, не касающихся самого Сириуса. Но суд завершился на плохой ноте. Блэк умер, а Гарри… Он опять повёл себя странно. Не плакал, не грустил, даже не радовался, просто принял произошедшее, как должное.       Затем пошли вечеринки, пьянки и девчонки. Гарри словно с цепи сорвался. Он мелькал во всех новостях, давал интервью, или просто попадал в передряги. Рон и Гермиона смотрели на это и ужасались. Их друг не такой. Он грубый, но не зазнавался, тратил деньги из сейфа по пустякам, но никогда не кичился своим происхождением.       Гермиона хотела поговорить с ним, думала, он совершенно разбит и не знает, что делать, потому и ведет себя подобным образом. Пошла в бар, застала там пьяного Гарри в окружении «новых» лучших друзей. Все они были из знатных родов, некоторые со Слизерина. Девушка нахмурилась, но с твёрдой походкой направилась к нему.       Можно сказать, разговор у них не клеился никак. На какую бы тему не заговорила Грейнджер, Гарри не отвечал. Девушка и так долго подозревала неладное, а тут еще и подобные происшествия. Парень на спор начал раздеваться, Гермиона закатила глаза и собралась уйти, вот только… заметила, что на теле друга нет ни единого шрама.       В войне многое произошло, что у Рона, что у нее с Гарри осталось множество шрамов. И особенно у нее с Поттером имелись одинаковые и самые болезненные отметины. Но у него не оказалось шрама на руке.       Гермиона не знала, как вышла из бара, казалось ее пыльным мешком по голове ударили. Настолько она была поражена отсутствием шрамов. Сопоставив все факты, девушка догадалось, что этот «Гарри Поттер» не их друг. Вот с этого момента все и началось.       Все поиски приводили к Дамблдору, а тот… Он лишь отмахивался и не отвечал. Один раз напрямую сказал, чтобы она не лезла не в свое дело. Образ добродушного директора резко пропал, представив девушке старого, хитрого и коварного человека. Гермиона впервые сильно испугалась. Она поняла, что если бы Альбус хотел, давно бы убил Воландеморта. Но он не спешил, зачем-то натаскивал их — детей. — Миона, мы со всем справимся и найдем Гарри.       Повторял ей Рон, он от начала и до конца с ней. Везде, куда бы она не шла, всегда рядом. И вся его семья тоже. Потеря Артура и Фреда сильно сказалась на них. Молли хоть и пыталась казаться сильной, но сильно похудела и перестала улыбаться. А Джордж почти не говорил. Теперь он обычно сидел в гостиной перед окном и смотрел вдаль.       Джинни помогала маме и брату, Рон же думал, как бы поскорее закончить последний год и начать работать. Семью нужно было кормить. Остальные братья Уизли тоже помогали, но все же у них собственная жизнь. Гермиона поняла для себя, что не сможет оставить любимого. Сначала он был рыжим надоедой, потом другом, а сейчас стал надежным и умным парнем.       Только благодаря ему девушка еще может смело поднимать голову и говорить. Он объяснял ей законы магического мира, то, чего девушка никогда бы не поняла, читая книжки в библиотеке. Благодаря этому она смогла выйти на международный суд. Стоило только надеяться, что их Гарри жив, и сейчас… Где-то опять находит на свою тощую задницу проблемы. — Рон… Я так устала, — шепчет она, прижимаясь к парню. — Знаю, я тоже, — говорит он с закрытыми глазами.       Оба «Героя» сильно похудели от проблем и переживаний. У них каждый день — подготовка к судебному разбирательству и недоверие со стороны других волшебников. Они не хотят верить, что их любимый Гарри Поттер самозванец. — Как только суд завершится и мы вернём Гарри, продолжим поиски мастера-зельевара. Нет ничего невозможного для магии, Миона, твои родители все вспомнят.       Рон говорит это почти каждый день, внушая девушке все больше и больше уверенности. — Рон, я тебя очень сильно люблю… — И я тебя, детка.

***

Двадцать пятое декабря, вторник.

      Рано утром все семейство Уизли собралось на кухне, никто не обсуждал ночную истерику Гермионы, из-за чего она была всем благодарна. Они каждый день завтракали и разбегались по своим делам, но сегодня было немного по-другому. Молли задержала всех для серьёзного разговора. — Мама, что случилось? — немного обеспокоенно спросила Джинни, она подошла к женщине и взяла ее за руку.       Та ласково улыбнулась и кивнула. — Дети, вы знаете, что в девичестве я была Прюэтт, — начала она, — Гермиона, тебе тоже наверное уже рассказывали, — девушка кивнула. — Тогда я начну сразу с главного, — женщина закрыла глаза и тяжело вздохнула. — Моя семья была чистокровной, и я, как самая младшая дочь, всегда любила учиться. В нашей родовой библиотеке имелось множество книг, — при упоминании книг глаза Гермионы заблестели, — и я прочла почти все… Несмотря на «светлую» сторону, знаю также очень много «темных» заклинаний, — ее дети ни капли не удивились, но вот Грейнджер охнула. Она и не подозревала об этом. — Есть одно заклинание, не поиска, а «послания». В древности сов не использовали, и маги отправляли письма, кто как мог, — Молли на мгновение остановилась, взглянула на лица всех присутствующих и улыбнулась. — Если все мы используем искреннее желание отправить письмо Гарри, он его получит, где бы он сейчас не находился. — Но мы же пытались и патронус отправить, не получилось, — нахмурилась Гермиона. — Патронус тут не поможет, особенно если он где-то очень далеко, — покачала головой Молли. — А это заклинание древнее, «темное». Найти мы его не сможем, но вот отправить письмо — запросто. — Если было что-то подобное, думаете Дамблдор не воспользовался бы этим заклинаем? — спросил Джордж. — Нет, несмотря на своё «темное» происхождение, заклинание рассчитано для общения очень близких людей. Чем сильнее связь, тем легче «связаться» с ним. — А обратная связь будет? — уточнила Гермиона. — Если Гарри сам этого захочет. — Тогда что нам делать? — спросил Рон, готовясь уже вскочить на ноги и выполнить любое задание. — Для начала, найти Птицу-грома, — со вздохом проговорила женщина.       Гермиона выгнула бровь и неверяще уставилась на женщину, не понимая, как они должны найти подобную птицу. — Но эти птицы настолько же редки, как и фениксы, — сказала она, покачав головой. — Знаю, но другого выхода нет… И кстати, нам тут письмо от Люциуса Малфоя пришло. Он хочет пригласить нас к себе в Мэнор. — Что?! — хором спросили Рон и Гермиона, остальные же только непонимающе уставились на маму. — Но Малфои же переехали во Францию.

***

      Эндрю зевнул и выгнулся, он вышел из комнаты, когда было уже за полдень, и его желудок начал жаловаться. Ночь была долгой, но, тем не менее, очень увлекательной. Питер болтал без умолку, казалось, он совершенно не уставал и находил все больше тем для разговоров. Юный маг в какой-то момент даже забыл об «отце». Но стоило подросткам завершить видеозвонок, как плохое настроение сразу же вернулось.       Ему хотелось уйти, но в тоже время показывать свою слабость тоже не хотелось. Поэтому парень переступил через себя и вышел. И он тут же об этом пожалел, как и в последний раз, когда вернулся обратно сюда.       На диване в гостиной сидела женщина. Она сегодня не как обычно в деловом костюме. Она красива, как может быть красива любая зрелая женщина. У нее длинные клубнично-светлые волосы, свободно ниспадающие на плечи. В то время как Эндрю, вероятно, выглядел неряшливо в своих спортивных штанах и худи, она каким-то образом выглядела элегантно в черных спортивных штанах и облегающей белой рубашке, которые носила.       Пеппер взяла со стола пульт и поставила на паузу передачу, которую смотрела, чтобы мило улыбнуться Эндрю. — С добрым утром, — сказала она.       У нее был приятный голос, мягкий, но все еще теплый, немного похожий на голос Молли Уизли, из-за чего Эндрю зачастую старался ее избегать. Чтобы не вспоминать прошлое. Но сегодня, «как обычно» не получится. — Ты пропустил завтрак, но я оставила твою порцию на столе. Могу сейчас разогреть ее. — Не стоит, — Эндрю повернулся на кухню, когда она снова включила телевизор.       Эндрю закатил глаза, увидев дюжину разных сэндвичей и контейнеров с готовыми завтраками, все в пластиковых обертках и с яркими этикетками, разложенных на стойке. Он схватил один сэндвич наугад, на нем было написано «ветчина и сыр», и даже не смог положить остальные в холодильник, потому что тот снова был сломан. Но на этот раз из-за Тони.       Он хотел похвастаться перед сыном своим новым костюмом, и «случайно» проделал дыру в холодильнике. Эндрю даже пожалел этого Хэппи, он вроде отвечает за безопасность башни и Тони. Но на деле является личным водителем, помощником и просто «мальчиком на побегушках».       Пожав плечами, Эндрю отбросил лишние мысли и ограничился тем, что взял бутылку воды и просто отодвинул излишки еды в сторону, чтобы можно было сесть.       И поскольку парень очистил только одно место, он был раздражен, когда Пеппер зашла на кухню через несколько минут после того, как Эндрю развернул сэндвич и откусил. — Если ты скажешь свой любимый вкус, Тони перестанет покупать все подряд, — весело сказала она.       Она села на противоположном конце стойки от Эндрю и стала перебирать кучу сэндвичей, пока не нашла нужный. — Давай познакомимся поближе. Я о тебе знаю очень мало. Только то, что ты самый очаровательный ребенок в мире. — А я его и не заставлял мне что-то покупать, — сказал Эндрю, но в его тоне не было настоящей злости. — А все, что я знаю о тебе, — это то, что Старк клянется, что ты в него по уши влюблена.       Пеппер откинула голову назад и рассмеялась, задорно и весело. Эндрю мог понять, почему его паршивый отец всегда загорался, когда говорил о ней. — Тони думает, что весь мир влюблен в него, — весело сказала она, по-видимому, не беспокоясь о том, что обсуждает своего босса и парня с его же сыном. — У него эго размером с это здание. — Да? — Эндрю слегка усмехнулся. — В прошлый раз ты говорила другое. — Так то и было другое, — подмигнула она. — Эго Тони невозможно измерить никаким способом.       Эндрю хмыкнул, подавляя легкую улыбку, и это подтолкнуло ее выдать ему «грязные подробности» о каждом из их команды. Он ел, пока она говорила о вспыльчивости Клинта, «раздражающем самодовольстве» Стива, осторожности и нежелании Брюса, а также эго и властности Тони. — Ты буквально обсуждаешь своих друзей со мной. И выкладываешь все их слабости, — заметил Эндрю, когда она закончила говорить. — Я могу использовать это против них. — О, да? — Пеппер улыбнулась ему, явно довольная сухой шуткой парня. — У тебя уже есть план, как их одолеть? Можно я с тобой? Пора бы уже кому-нибудь сбить с этих парней спесь.       Эндрю вновь подавил улыбку и пожал плечами: — Мне план не нужен. Я и так могу любого убить… — это прозвучало немного угрожающе, но женщина все также слушала с улыбкой, ни капли не испугавшись. — Ты можешь присоединиться, если у тебя есть какие-то секретные навыки. — О, я могу… — Пеппер подмигнула, но договорить не могла, ее телефон зазвенел. Эндрю увидел, как на экране вспыхнула фотография Тони, прежде чем она ответила на звонок. — Как проходит сверхсекретная миссия? — пошутила она, но Эндрю только нахмурился. Он хотел встать и уйти, но женщина покачала головой, жестом прося не спешить. — Ты уже готов рассказать мне о ней и о том, как все пошло ужасно неправильно?       Эндрю не слышал Старка, но что бы он ни сказал, Пеппер закатила глаза. — С ним все в порядке, — сказала она. — Я собираюсь показать ему свои секретные навыки, чтобы я могла присоединиться к его «Лиге Зла».       Эндрю сделал глоток из полупустой бутылки и попытался скрыть легкий румянец на щеках. Женщина и правда похожа на Молли. Такая же прямолинейная и может простыми словами смутить кого угодно.       Эндрю собрал мусор, пока Пеппер заверяла Тони, что они не делают ничего «опасного», и что ему самому «лучше не делать глупостей». Повесив трубку, она развернулась на стуле и одарила парня широкой улыбкой с озорным оттенком. Юный маг не мог понять, почему все еще здесь и не ушел. Если бы кто-то другой посмел ударить его, он бы сломал ему руку или вовсе проклял. Но… глупое желание иметь «отца» не давало ему полностью сдаться. Где-то в глубине души он понимал, что сам был виноват. Не стоило говорить те слова. Но и папаша хорош. — Готов увидеть мою суперсилу? — И что же это? — немного скучающе спросил парень, погруженный в свои думы.       Пеппер вытащила из кармана тонкий черный кошелек и достала из него сверкающую синюю карточку. — Я могу уничтожить кредитный лимит Тони за считанные часы. Ты готов присоединиться ко мне, пока я доказываю свою ценность, как союзника?       Эндрю на мгновение заколебался, но в Пеппер было что-то симпатичное. И… можно было напакостить Старку, потратив его «драгоценные» денюшки. И к тому-же, папаша вроде хотел ему животину какую подобрать. Вот как раз можно и «домашнее животное» взять. — Мы можем пойти в зоопарк?       Пеппер на мгновение опешила. Она ожидала чего-то другого и была немного разочарована. Но ей стоит хорошенько подготовиться, ведь дальше… — О, Эндрю, конечно мы можем туда пойти! Даже наоборот, я настаиваю! — сказала она, быстро поднимаясь.       Эндрю тоже поспешил одеться, ему нужно было развеяться, но как обычно выходить гулять в одиночестве не хотелось. Парню во многом импонировала Пеппер, будучи той единственной, кто хотя бы его не раздражал. И это несмотря на сходство с Молли.       Прямо перед выходом ИИ вдруг сказал, что Питер не прекращая пишет ему что-то. — Напиши ему, что я до вечера занят.       Пеппер в гостиной стояла уже наготове, надев куртку и шапку. Она с весельем наблюдала за парнем. — Если хочешь, можем забрать и твоего друга. — Он мне не др… — Эндрю запнулся и поджал губы. — Не нужно. Он сейчас в школе. — «Он?» «В школе?» Парень твоего возраста? — Пеппер хитро улыбнулась Эндрю. — Милый парень?       Эндрю нахмурился. — Понятия не имею. Могу дать номер, если он тебя интересует.       Пеппер весело рассмеялась и жестом подозвала его к себе. Парень не хотя подошел к ней. — Я предпочитаю, чтобы мои мужчины были повзрослее, — подмигнула она. — Я просто оставлю этого ребенка тебе.       Эндрю казалось и покраснел, и побледнел одновременно. — Я не гей, — сказал он серьёзным голосом.       Пеппер с любопытством посмотрела на парня, взяла его за руки, застав врасплох и заставив напрячься, прежде чем он расслабился под ее легкими касаниями. — Прежде всего, любить кого-то своего пола нормально, не стоит всему этому давать имена и отделять себя от других, — произнесла она с лёгкой улыбкой. — Не понимаю, о чем ты, — парень хотел отбросить ее руку, но побоялся сделать больно. — Ой да брось, я видела как ты пялился на задницу Стива.       Вот тут Эндрю уже не смог сдержать румянец на щеках, из-за чего женщина вновь задорно засмеялась. — Хотя, знаешь… — она перешла на шепот, из-за чего парню пришлось напрячь слух. — На его задницу даже я засматриваюсь. Только не говори Тони, он обидится. Его раздутое эго не стерпит подобного.       Эндрю засмеялся, искренне, женщина заразила его своим весельем. И дальнейший путь от пентхауса до первого этажа прошел быстро. Парень не заметил, как все еще держался за руку Пеппер. Она и правда дает чувство тепла и защиты. Как… Мама. Если бы она была у него.