Любовь дороже мести

      Пробуждение у Арсения было далеко не сахар. Да, было бы в разы лучше, если бы он проснулся как обычно, в объятиях Шастуна, но.. господи, почему он опять о нем думает? Но в любом случае, Арсу было бы приятнее проснуться даже под оры Филатова, но никак не от жесткого сушняка, головной боли и.. осознания того, что этот ебанутый день только начинается.       Набрав себе целую ванную холодной, контрастной воды, он.. лежал там около сорока минут, просто анализируя и готовясь к тому, что будет через пару часов.       А что, собственно, будет?       Они просто подпишут чертов документ, разойдутся полюбовно и.. даже не вспомнят о существовании друг друга через пару недель.       Хотя.. кого он обманывает? Шастун у него из головы даже покурить, блять, не входит, что уж говорить о том, чтобы забыть его вовсе. Бред сивой кобылы.       Спустившись вниз и поняв, что он в доме, оказывается, не один, Арс начал слёзно извиняться и просить не напоминать ему всего того, что он говорил вчера. Парни, конечно, стопроцентно не обещали, но постарались не задавать лишних вопросов.       Побрившись и максимально постаравшись привести себя в порядок, Арсений надел черную кофту с белыми рукавами, темные джинсы, белые носки и такого же цвета кроссовки.       Наотрез отказавшись завтракать, так как если он ещё и поест, из него это всё просто нахрен выйдет, они выехали в этот проклятый ShastAntand.

***

      У Антона утро вообще не начиналось. А если точнее, то оно продолжалось с ночи. А если вообще на абсолютную чистоту: с четырёх утра.       Резко проснувшись в пятом часу от дикого осознания того, что его сейчас вырвет прямо на кровать, он помчался в ванную и практически до полшестого прообнимался с унитазом. Эти ужасные звуки услышал Пантин, что спал за стенкой, а также Филатов, который спал на этаж ниже. Под шумок пришел и Калинин, режим у которого до сих пор как надо не восстановился.       В общем-то, такой компанией они и отпаивали Антона почти до семи утра. Намешав ему крепкучего чая, — уж здесь Кирилл постарался как никогда, — они заставляли его пить по кружке, а после выливать всё это дело в унитаз. Понятное дело, вызовом рвоты.       Это утро Антон никогда не забудет. То, как подбадривающе гладил его по спине Калинин, не отходя от него даже в противные моменты изливания. То, как Филатов читал ему нотации, а Пантин заступался за него, говоря, что он уже и так сам себя наказал.       Вообще надо сказать, Вадик был за него горой всё то время, что Антону было плохо, и не подпускал Кирилла даже дать ему подзатыльник.       Ближе к семи старшие ушли спать, хотя и говорили, что могут остаться с Шастуном. Но на эту роль снова вызвался любимый Влад, что и заснул в итоге с Шастуном, который во сне так нежно его обнимал, явно представляя другого человека. И нет, Пантин вовсе не обижается на того, а.. искренне переживает. Переживает и очень хочет помочь. Хотя бы простым присутствием рядом.       Проспав ещё около двух часов, Антон проснулся ближе к девяти, не став будить блондина, сходил в душ и простоял там неизвестно сколько времени. Он понимал, что буквально через несколько часов встретится с ним. Как Антон будет смотреть ему в глаза? Как он вообще будет себя вести, когда увидит Арсения?       Не-по-нят-но.       Но выйдя оттуда, умывшись и снова почистив зубы, — уже неизвестно, в который раз за это утро, — он пошёл одеваться и приводить себя в порядок.       Надев что-то максимально похуистичное и мрачное, так как ему и впрямь плевать, как он будет выглядеть, Антон аккуратно открыл ящик в своем столе и достал оттуда бинты, дабы перебинтовать руку, так как сейчас это всё дело выглядит ой как непрезентабельно.       Вчера он умудрился вымочить бинты в виски, из-за чего они, разумеется, окрасились в коричневый, а вдобавок ещё и ужасно воняют спиртягой. — Тох, ты че там копаешься? — спросил вошедший в комнату Позов, но увидев, что тот тихо, дабы не разбудить блондина, снимает старые бинты с руки и ужасно шипит от приклеившегося материала к ранам, всё понял. — А-а.. давай помогу, дурак.       Антон не стал спорить, а лишь молча протянул тому руку, мол, делай что хочешь. — Ахуеть. Тут же в мясо просто. Ты, что, придурок, с собой сделал? — скептически рассматривал открытые раны того Дима, осторожно протирая смоченным в перекиси ватным диском руку. — Нормально всё, — бросил шатен, морщась.       В общем, обработав и помазав всё это дело зеленкой, Позов осторожно заматывает, получая более-менее аккуратный результат забинтованной кисти. — Всё, погнали? — спустившись вниз, спросил Антон у Позова и Шеминова. — Погнали, чё время тянуть.

***

— Я, Дмитрий Темурович Позов, пользуясь правами акционера дизайнерского агентства «Шастэнд» зачитываю и довожу к сведению следующую информацию: второго января две тысячи двадцать четвертого года между двумя строительными компаниями «Асопс», директором которой является Попов Арсений Сергеевич, и «Шастэнд», директором которой является Шастун Антон Андреевич, был заключен договор на минимальный срок — полгода, по условиям которого компании обязаны были работать вместе шесть месяцев. По истечении четырёх месяцев обе стороны пришли к обоюдному соглашению расторгнуть договор вне зависимости от того, что подписан он был на другое количество времени. Если у обеих компаний нет никаких претензий друг к другу, то после подписи, договор считается расторгнутым, — зачитал всё, что было написано в документе Дима.       В кабинете сейчас такое напряжение, что кажется, его можно потрогать или даже разрезать ножницами. И это ещё если не брать в оборот то, что на весь кабинет пиздецки воняешь перегаром. Обе компании пилят друг друга взглядами, в особенности Воля и Матвиенко, зыркающие в основном на Антона.       Но тому, на самом деле, как-то невъебически похуй. Он спокойно сидит, слушает всё, что читает Дима и даже не смотрит ни на кого из этих троих. Особенно, на него. — Возражения есть? — уточняет Дима. — Нет, — в голос твёрдо ответили Антон и Арсений, переглянувшись на секунду. — Можете подписывать, — пожал плечами Позов, положив на стол два договора. Ясное дело, что один заберут ASOPS, а другой останется у ShastAntand'а.       Подписав сначала один лист бумаги, а после и второй, у Шастуна его грубо выхватили прямо из рук, повернув к себе. Подняв свои глаза и встретившись с такими.. холодными, чужими глазами напротив, в которых буквально плескался ледяной Байкал, Антон.. слегка подвис. Неотрывно глядя на него несколько секунд, которые показались шатену вечностью, он очнулся только после того, как эти самые голубые глаза ловко опустились вниз, как бы намекая на то, чтобы Шастун, наконец-то, дал ему ручку.       Вложив черную, гелиевую ручку в его протянутую ладонь, у Шастуна что-то резко флешбекнуло в голове.       В первые дни их совместной работы, когда они подъёбывали друг друга по поводу «твёрдости и мягкости» карандашей, это так.. раздражало, хотя сейчас вспоминается с теплой улыбкой на лице и кажется, будто это было очень давно, но прошло всего-навсего четыре месяца.       Четыре грёбаных месяца, за которые этот самый «противный голубоглазый брюнет» стал для Антона кем-то слишком важным. Слишком важным и слишком дорогим его сердцу, чтобы им рисковать.       Поэтому Шастун сохраняет невозмутимый вид, терпеливо ждёт и, не отрываясь, смотрит на эти прекрасные руки, что так небрежно чиркают по бумаге, показывая всю свою неприязнь. Но зеленоглазый не осуждает его. Он просто не в праве этого делать..       Когда Арсений подписал всё, что требовалось, то поднял свой взгляд на пожимающих руки Пашу и Сережу, которые показательно поблагодарили только Диму и Стаса за «успешную работу», пройдя мимо Антона с высокоподнятой головой.       Арс также пожал руки Шеминову и Позову, базово поблагодарил их, и остановился напротив Антона.       Взвесив все «за» и «против», — хотя.. сказать честно, над тем, чтобы протянуть тому руку он думал намного больше, чем над тем, чтобы тупо пройти мимо, — Арсений протянул Шастуну свою ладонь.       Секунда и.. его руку ответно обхватывают ловкие, тонкие пальцы Антона, которые, к сожалению, были в бинте.       Кстати, почему — Арсений не знает, но.. догадывается: бьёт Антон с правой, а в кабинете пахнет новой мебелью. Несложно догадаться, что скорее всего, под раздачу попала та самая панорама, про которую парень ему как-то рассказывал. Да и к тому же, уж слишком ярко она блестит.       Как показалось Попову, их рукопожатие уж слишком затянулось. Если Арс держит Шастуновскую ладонь для того, чтобы хоть немного, но оставить себе тактильные воспоминания об этом человеке, то.. этот самый Шастун держит руку Арсения скорее из вредности, так как его противная полуулыбка говорит всё за себя.       На деле же, в голове Антон проклинает эти ебучие бинты и свою вчерашнюю агрессию, так как последнее их прикосновение шатен вообще не чувствует.       Находясь где-то в облаках, зеленоглазый знатно ахуевает с того, что Арс дерзко дергает его вперед, за эту самую травмированную руку, прекрасно зная, что сделал тому больно. И, к сожалению, не только физически.       Немного поддавшись вперёд, он произнёс ему прямо на ухо: — Извинись за меня перед своей мамой за то, что я не сдержал обещания, — и также резко отпустив руку того, Арсений спокойно выходит из кабинета, как будто его тут и не было.       Через минуту помещение покинули и остальные, забрав свой договор и оставив ShastAntand одних. — Тох, ты как? — спросил Стас, как только тот сел на свой стул, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. — Заебись, — явно сарказмом произнёс Шастун, смотря мутным взглядом вперёд. — Антон.. у тебя кровь, — произнес Дима, так как заметил, что белые бинты вдруг окрасились в красный. — Похуй, — бросил тот.       Он прекрасно знает и чувствует это, но ему действительно наплевать. Он молча встает, идёт на выход, садится в машину и едет по одному не очень приятному адресу, но к очень любимому человеку.

***

— Ну пизда-а-ато.. — оценивает Журавлёва только что набитую татуировку Влада, которую запечатывают в пленку. — Ты сфоткала? — Конечно, — кивает та, подавая ему его футболку.       Далее Влад переводит деньги за работу, слушает инструкцию о том, как обрабатывать её, после снятия пленки, благодарит за ахуенную татуху, и они вместе с Кирой садятся в машину. — Четыре часа её били. Ашалеть, — смотрит на время блондин. — Так, тебе куда сейчас? — Вообще, по-хорошему, надо к Эду заехать. Он сказал, если всё будет пучком, то сегодня можно релизнуть трек, — объяснила девушка, пристегиваясь. — Отлично. Никитос как раз там.       Минут через тридцать они подъехали к студии лейбла «Kimono», заходя внутрь.       Там всегда царит своя атмосфера движа, есть запах легкого алкоголя, все тона стен темные, а люди, находящиеся там, светлые. Каламбур, но это действительно так.       Пантина там знают абсолютно все, принимая за своего человека, хотя тот просто иногда там зависает, монтажит видео и отрывается по полной. В тот раз, когда они поссорились с Антоном в офисе, вся тусовка проходила, конечно же, здесь.       Думаю, не стоит говорить о том, что в тот вечер Влад знатно напился, навалил кринжа и устроил полную суету. Да так, что ахуела не только Кира, которая всё-таки меньше его знает, но даже Никита с Эдом, которые довольно-таки близко знакомы с Пантиным.       Он снимал какие-то ебанутые влоги на телефон Эда, орал в окно песни, не говоря уже о том, что он врубил их на всю студию и умудрился даже разбить монитор.              В остальное время они уже с тоже довольно-таки выпившим Ником устроили догонялки по всей огромной студии.       Ну, а что? Пока он молодой, и возраст ему позволяет, парень будет отжигать на всю катушку. Его лучший друг владеет крупным лейблом, почему блондин не может себе позволить немножечко пошуметь?       Ах, да, ещё он успел позвонить своей бывшей и покрыть её отборным матом за то, что она пишет его лучшему другу и спрашивает, как он живёт.       Если честно, Кире было очень интересно послушать про эту самую Настю, но.. она решила, что лучше спросит об этом у Антона, — который ей расскажет это всё намного интереснее и подробнее, — при удобном случае. — Здарова всем, — идя по коридору, здоровается со всеми Вадим, кому-то пожимая руки, а кому-то просто салютуя.       Когда они вошли в кабинет к Выграновскому, где уже был и Гербертов, парень ловко подсел ко второму на диван, приобняв того. — А вы двадцать четыре на семь вместе? — с прищуром спросил Никита. — Гер, они живут вместе, — напомнил тому Эд. — Баля.. всё время забываю, — наигранно сказал тот, получив подзатыльник. — И от меня добавь! — воскликнула шатенка, присев на край стола, возле Выграновского. — Эд, что там насчёт релиза? Сегодня получится? — Я созванивался с Лебедем.. — Так, Кир, мы с Ником пока сгоняем кое-куда, а ты как освободишься — набери, окей? — сказал ей Влад, спиздив по дороге шоколадку, лежащую на столе у Эда. — А вы куда? — спросила Журавлёва. — На блядки наводить порядки! — в голос, громко рассмеявшись, сказали парни. — Пантин, шоколадку вернул! — Мне нужнее, Эдь! — крикнул тот, уже выходя. — Клоун, — беззлобно бросил Выграновский, хмыкнув. — Ну, так вот. Позвонил я Лебедю..

***

      Антон, легонько постучав левой рукой по белой двери, а после дождавшись разрешения, вошёл в палату к Майе, ярко улыбаясь. — Привет, мамуль. Я тут тебе твою любимую помелу принёс, — произнёс тот, положив пакет на стол и сев на стул, взял её руку в свою. — Ты как? — Привет, родной, спасибо большое, — не менее ярко ответила та, отложив книгу, что читала. — Я хорошо. Ко мне с утра заезжали Кирилл с Танюшей, а вечером Олег обещал заглянуть. Ты как, милый? — Я.. тоже хорошо, — улыбнувшись через силу, произнёс тот, но.. его мама слишком умная и внимательная женщина.. — Ну где хорошо-то? Круги под глазами вон огромные, взгляд какой-то потухший. С рукой у тебя что? Почему кровь? — спокойно рассудила Шастун, уже не удивляясь тому, что рука Антона перебинтована.       Она примерно представляет, по какой причине, так как прекрасно знает, что её любимый Антоша «иногда» бывает слишком вспыльчив. — Да нормально всё. А с рукой.. так, поранил немножко. — Да знаю я, как немножко. Надеюсь, не по чьему-нибудь лицу? — улыбаясь, спросила та, а Антон отрицательно качнул головой, успокаивая маму. — А Арсюша где? Вы же постоянно вместе.       Что-то больно кольнуло у Антона под рёбрами. — Мы.. поссорились с ним, — опустив взгляд, произнёс шатен. — Вон оно что. Ну, Антош, не переживай, помиритесь обязательно, — начала успокаивать его та, но.. если бы всё было так просто. — Нет, мам. Я.. очень сильно его обидел. После такого не мирятся, — разочарованно сказал зеленоглазый. — Сынок, ну чего ты драматизируешь-то так? — Я не драматизирую, мам, а говорю, как есть, — спокойно ответил ей Шастун, так как агрессировать просто не было смысла. — Арс.. просил извиниться перед тобой. — За что? — удивлённо спросила женщина. — За то, что он.. не сдержал какого-то обещания. — О господи, нашёл, за что извиняться. Ох, Арсюша..       Антон пробыл у мамы ещё около полутора часа, рассказывая ей о том, что происходит у них дома, пока её нет.       Ясное дело, про ссору с Арсением парень так и не рассказал ничего толкового. Но Майя в принципе и не стала донимать его вопросами, так как видела, что тому не очень-то приятно говорить на эту тему. Да и несложно было догадаться, что тот вчера изрядно напился, так как амбре, исходящее от него, впечатляло.       Но на этот раз женщина не стала придираться к его образу жизни, так как понимала, что Антону действительно сейчас не очень хорошо. Он устал. Очень сильно. И, к сожалению, не физически. Она переживает за него. Очень переживает, но знает, что её Антоша находится в надежных руках, пока её нет рядом.       Вечером Майя обязательно узнает все подробности у Калинина, так как тот сто процентов в курсе всего того, что происходит в жизни его любимого крестника.

***

      Арсений, выйдя из душа, заварил себе крепкий кофе, — ибо чай напоминает ему об очень нехорошем человечке, — и зайдя в интернет, увидел, что.. у Галич наконец-таки вышло интервью с ним.       Интересно, а ещё дольше они не могли его выпускать?       Ну да ладно. Пересматривать он его не станет, так как не видит в этом смысла. Арс лишь включает первые секунды, дабы убедиться, что он отлично там вышел.       Иначе и быть не могло, ведь.. там он сиял, освещая всё и всех вокруг, потому что.. был влюблён. Брюнет светился внутри и снаружи, искренне улыбался и смеялся. И даже противная Ида на тот момент не могла испортить его настроение, ведь.. его ждал Антон.       Антон, который поцеловал его перед этим самым интервью и нежно произнёс на ушко: «только не практикуй на ней свои навыки флирта, пожалуйста».       Арс тогда хитро ответил ему: «ну мне же надо их на ком-то опробовать, чтобы сразить тебя наповал».       Антон с этого, конечно, заливисто посмеялся, назвав Арсения дураком, но.. его подкат через пару дней он, конечно, оценил.       Попов вообще не знает, чем думал, когда говорил ему таким шедевро-баритонным и соблазнительным голосом: «твои ножки, конечно, не циркуль, но я бы их с радостью раздвинул».       Видели бы вы в том момент лицо Антона и то, как он красиво закусил губу..       Но по итогу, все грязные Арсеньевские фантазии были воплощены в реальность. Да ещё и как воплощены.. Он и мечтать о таком не мог..       Господи, какого хрена этот человек снова у него в мыслях?       Отвлёк его от самобичевания звонок Серёги: — Здарова, Арсюх. — Привяо. — Тебе Воля ещё не звонил? — Нет, а должен был? — Ну, по идее, да. Ладно, не суть. Короче, пришло приглашение от Гальцева на его мероприятие. — Это то наискучнейшее мероприятие под названием «достижения в области культуры», что было в прошлом году? — Да-а-а, Арсений, именно. Мы оба знаем, что ты такую херь не любишь, но нам там нужно появиться. Хотя бы на пару часиков. — Господи.. для чего? — Паша сказал, для имиджа. Важно светить своим личиком на подобных штуках. Поэтому, Арс, через три дня чтобы был в форме. — Я и так в форме. — Я вижу. Сейчас опять небось сидишь с бокалом вина? — Обижаешь, Серый. — Да правда ли? — Правда. Я больше ни капли в рот, ни сантиметра в жопу. Вчера хватило. — Про второе уж точно не зарекайся. Там Захарьин вроде будет. — И Шастун. (буркнул Арсений, таким образом намекая на ещё одну отмазку его отсутствия там) — Ой, да подожди ты со своим Шастуном. Его туда вообще кто-нибудь звал? Такие мероприятия явно не для таких быдл, как он. — Он не мой. Да и мы оба с тобой знаем, что они все там будут. — С чего такая уверенность? — В том году они же были. — Но ты-то об этом не знал! — В этом и прикол. Сейчас о нём все знают, и Филатов наверняка заставит его туда пойти. — Да и хуй с ним! Не забывай, что рядом с тобой весь вечер Тоха будет. И пусть Шастун увидит, кого он потерял. — Если бы всё было так просто. — Так, всё, харэ загоняться. Чтобы через три дня был как огурчик! — Окей. — Давай.       М-да, не было печали. Вот только если бы кто-нибудь знал, как же Арсений не хочет пересекаться с Шастуном.. Он не хочет его ни видеть, ни слышать. Просто хочет забыть об этом человеке раз и навсегда.       Но судьба — это грёбаная продуманная стерва, которая всё продолжает сталкивать их лбами.       Спрашивается только: нахуя?

***

      Постучав, а после войдя, Олег.. немножечко удивился. У Майи в палате находится какой-то мужчина, который что-то ей активно рассказывает, а та звонко смеётся, кивая.       Что-то неприятно кольнуло в груди Калинина, заставляя его удивлённо поднять брови и взглядом буквально спросить: «И чаво это тут происходит?». — Олеж, заходи, — улыбнулась та, прекрасно зная этот мило-возмущенный взгляд Калинина.       Он вроде бы и не скрывает то, что.. ревнует, а вроде бы и старается это тактично скрыть, не доставляя никому неудобств. — Привет, — уже ближе сказал тот, присев на соседний стул рядом. — Привет-привет, — снова ярко улыбнувшись, сказала Шастун. — Знакомься, это — Миша, мой водитель. А это — Олег, мой..       На последней фразе Майя внимательно посмотрела на Калинина, ища в его глазах ответы на вопрос, кто же он ей.       Да, со стороны они действительно выглядят не более, чем хорошие друзья, но.. на самом деле, это немного не так. В последнее время, — а именно в последние шесть лет, — Шастун.. теряется в этом вопросе.       Нет, между ними не было и нет ничего такого, что могло бы опровергнуть их дружбу, но.. в их отношениях есть что-то такое теплое, что-то такое.. интересное, что путает им все карты.       Вероятно, это не совсем дружеские чувства Олега к Майе. И хотя, обоим это, вроде как, не особо мешает, так как признаваясь в этом, Калинин ясно дал понять, что его чувства — это его чувства и с ними он разберётся сам, а то, что чувствует или не чувствует к нему Майя — это другое, произнося фразу «друг», Шастун будто.. обижает его. Цепляет этой фразой прямо за живое, ибо.. для Олега — дружба с Майей, то бишь с любимой женщиной, является самым ценным и единственным, что позволяет ему быть рядом, соблюдая дистанцию. Второе, конечно, до невозможности бесит его, но.. это всё же лучше, чем вообще ничего. — Друг.       Олег сам закончил эту фразу, улыбнувшись и подмигнув «подруге», показывая, что всё окей и переживать за его и так уже разбитое сердце не стоит.       После он протягивает ладонь для рукопожатия, которую этот самый Миша пожимает, говоря: — Приятно познакомиться. — Взаимно. — Несмотря на то, что я большой поклонник твоего творчества, я только через пару месяцев работы понял, о каком же все-таки Калинине говорят и говорят Шастуны, — улыбчиво добавил новоиспеченный знакомый. — О, а Кир говорил, что мне не нужен псевдоним. Надеюсь, говорят хорошее? — хитро улыбнувшись, спросил тот. — Калинин, что про тебя можно сказать плохого? — спросила Майя. — А откуда я знаю, что вы думаете обо мне на самом деле? — спросил тот, корпусом поворачиваясь к шатенке. — Это ты так тонко намекаешь на то, что мы обсуждаем тебя за твоей спиной? — Я такого не говорил, — спокойно сказал мужчина, мягко улыбнувшись ей. — Ребят, вы напоминаете мне пару, поссорившуюся в маршрутке.       Майя уже хотела было возмутиться, но.. ей не дали этого сделать, так как в палату резко и без стука ворвалась некая брюнетка, сходу начиная говорить на повышенных тонах: — Я его, значит, по всей больнице ищу, а он тут с этой зависает, — усмехнулась девушка. — Миша, она тебя чуть жизни не лишила, а ты сидишь тут с ней и мило беседуешь! — Девушка, я попрошу вас выбирать выражения, — довольно-таки спокойно, но твёрдо говорит Олег, обращаясь непосредственно к этой брюнетке. — Никто вашего Михаила жизни не лишал и более того: даже не планировал. Это стечение обстоятельств и не более того. — Да правда ли? А то, что водитель сразу же скрылся, это тоже случайность? И кто вы вообще такой? — Не важно, кто я такой. Важно то, что вы сейчас кидаетесь такими обвинениями на пострадавшего человека безосновательно. Мы находимся в больнице, если вы не заметили.       Майю всегда удивляет одно: как Калинину вообще удается соблюдать субординацию даже тогда, когда он зол ни на шутку? А вот в том, что он разозлился, Шастун совершенно не сомневается. Олега всегда неимоверно сильно драконят люди, которые бузят на его близких. И он практически никогда не молчит. Молчать в таких ситуациях — просто не в его характере. — Я всё прекрасно заметила. Это вы не замечаете очевидного. Ваш всеми обожаемый Антон совсем берега попутал со своей местью. Вон, полюбуйтесь, допрыгался. Мать родную чуть не угробил, — скептически произносит девушка, и тут уже не выдерживает Михаил: — Саша, прекрати! Выйди, отсюда, я сейчас приду, — его, по всей видимости, жена, лишь стуча каблучками выходит, громко хлопая дверью. — Май, прости её, пожалуйста. Она просто очень за меня переживает. У неё же, кроме меня, никого больше нет. Я её с семи лет воспитываю, поэтому.. — Миш, конечно, она будет переживать за брата. Я нисколько не злюсь на неё. И на тебя тоже.       Так эта брюнетка — сестра этого Миши.. Калинин почему-то был уверен, что она — его жена. Ну, в принципе, это не так важно. — Спасибо. Я пойду, ладно? — Иди, конечно, иди. — Выздоравливай! — крикнул он ей, хотя у самого рука тоже была в гипсу. — И ты!       Странно посмотрев в сторону уходящего Михаила, Олег пересел на стул, дабы быть поближе к Майе. — Ты как? — спросил он у неё. — В порядке, — улыбнувшись, ответила та. — Стоило оставить тебя буквально на день, рядом с тобой уже какой-то Миша крутится, — хмыкнув, произнёс кареглазый. — Ревнуешь? — Ревную. — Не ревнуй, он просто водитель. Который, скорее всего, уволится, — сказала шатенка, отведя взгляд. — А зачем тебе теперь водитель? Есть же я. — Куда ж я без тебя, Калинин. — Ну, а я о чём? — засмеявшись, произнёс тот. — Знаешь, Олег, иногда я правда задумываюсь, чем же ты мне так изначально не понравился.. — Прям задумываешься? — переспросил тот.       Майя действительно размышляла на тему этого? С чего бы? — Не цепляйся к словам, — бросила та, продолжив. — И наверное, я.. больше склоняюсь к тому варианту, что.. меня бесила твоя самооценка. — Серьёзно? — кареглазый искренне удивился. — Да. У тебя же.. что ни спроси, так получи такой высокомерный ответ, что и спрашивать перехочешь, — пояснила тому Шастун. — Я.. не помню, чтобы я вёл себя так. Ну, либо же, я не замечал этого. — Конечно, ты этого не замечал! — воскликнула та. — Знаешь, Майя Шастун, ты тоже была не сахар! Помнится, я как-то раз к вам в гости пришел. И что ты сделала? — Я отправила тебя домой. Потому что от тебя несло за километр, Калинин! Так ты ещё и к спящему Антону в комнату попёрся, хоть еле стоял на ногах! — Я у вас с Филатовым по жизни пьяный, что ли? Что ни история, так Калинин пьяный, — возмутился мужчина. — Потому что это правда, Олег. И ты просто не хочешь этого признавать, — хмыкнула та, так как была права. — У меня был трудный период в жизни, — попытался выкрутиться тот. — Трудный период жизни — это та самая Наташа? Нет, ну я понимаю, сразу тебе было больно. Но страдать почти два года по какой-то там Наташе, это вообще ненормально. — Конечно. Какие-то там Наташи же не сравнятся с Майями, — хмыкнув, сказал тот. — Калинин, ты такая язва. — От язвы слышу. И вообще, когда-то давно, ты сказала, что не будешь меня осуждать. И что я слышу? — спросил тот. — Я не осуждаю. И не буду. Я просто искренне не понимаю тебя. Рядом с тобой тогда столько девчонок крутилось, а ты всё ерундой маялся. Чего тебе не хватало? — поинтересовалась шатенка. — Ты прекрасно знаешь, чего, — сказал тот, так как ответ был очевиден. Ему не хватало Майи. Но то, что было тогда, там же и остаётся. — Ладно, закрыли тему. — Согласна, — мягко кивнула та. — Олеж, что у Антона с Арсюшей случилось.? — О-о-ох, натворил наш Антоша делов.

***

Ты такая одна:

озорная, родная, то

я счастлив и пьян,

то печален и трезв..

Ты одна мне нужна,

— Почему? Я не знаю..

Ты отрада моя, горький

жребий и крест.

Без тебя не могу,

без тебя пропадаю!

На край света сбегу,

но такой не найду..

К пьедесталу твоих

белых рук припадаю,

Без тебя не смогу,

без тебя пропаду..