Любовь дороже мести

      «Я тебя люблю» — означает, что я здесь не только ради счастливых дней. Я здесь несмотря ни на что.

***

      Проснулся Шастун, на удивление, первый. Рядом тихо сопел Арсений, даже во сне крепко прижимая парня к себе. Поэтому шатен, осторожно выпутавшись из-под тяжелой руки, — и откуда у него вообще столько силы, — встал и, поправив мягкую челку брюнета, пошёл в душ.       Умывшись, он оделся в свою вчерашнюю одежду: джинсы и футболку темного цвета, а после отправился на кухню. Но, проходя мимо спальни, он снова обращает внимание на. него. Когда брюнет спит, он.. такой зайка. Умиротворенный, тихий и безумно красивый. Конечно, он всегда очень-очень красивый, но.. когда его ресницы подрагивают, а губы сладко причмокивают — это в сотню раз пизже.       Губы.. его губы.. воспоминания всплывают сами по себе и сводят с ума, заставляя Шастуна провести по своим и невольно вспомнить вчерашнюю ночь. Особенно, если учесть тот факт, что уснуть им удалось только под утро.       Потому что только под утро парни кое-как смогли отлипнуть друг от друга, перестать целоваться и страстно обниматься так, что спать просто не получалось.       А до этого они занимались.. любовью. Да, Шастун признает, что он впервые занимался с кем-то, после Алёны, именно любовью, а не просто сексом, чтобы удовлетворить потребности. Он просто не может вспомнить время, когда ему было так хорошо. Когда он стонал и выгибался не из-за ощущений, а из-за чувств и эмоций..       Секс с Арсением — самое прекрасное, что можно было только придумать человечеству. Шатену было настолько ахуенно, что он невероятно громко стонал, из-за чего в какой-то момент Арсу пришлось закрыть его рот своим, дабы тот не сорвал голос.       Но.. как тут не стонать, если Попов буквально вынуждал его это делать?       Он покрывал безумно нежно и ласково его тело поцелуями, оглаживал руками талию, бедра, так трепетно и до ужаса чувственно, что.. просто пиздец. А в процессе слияния их тел в одно целое Арсений был потрясающе-осторожным. Он постоянно спрашивал об ощущениях парня, больно ли тому или нет.       Но.. о никакой боли и речи не могло быть. Брюнет делал всё с невозможной аккуратностью так, будто Антон — хрустальная ваза. Поэтому, как только оба поняли, что всё в порядке, Арсений начал с жадностью выцеловывать каждый изгиб, касаясь своими мокрыми губами везде, где только можно было, постепенно набирая темп.       И уже под конец он буквально вбивал шатена в кровать, заставляя того дрожать всем телом, закатывать от переизбытка чувств глаза, изгибаться до хруста костей и, задыхаясь, ловить ртом воздух, а потом выпускать его следом с громким развязным стоном удовольствия от каждого толчка, слыша следом такие же хриплые стоны со стороны Арсения.       Просто нет слов, одни эмоции. Вчера Антон понял, что Арсений не только хорошо сосёт, но и с особым отличием трахается. У него реально талант, иначе, как объяснить тот факт, что Шастун признаёт то, что вчерашняя ночь была лучшей в его жизни?..

***

— Ну так и вот. Опросила я этих бабулек на лавочке, и как ты думаешь, что они мне сказали? — Всё как обычно. Новая машина, незнакомые номера и люди, но ничего точного они сказать не могут. — Учишься, Шастун. Короче, пришлось мне находить целую подноготную на этого Чехирского, но по итогу всё было в шоколаде. — Ты выиграла дело? — Ну, не выиграла, а просто сократила ему срок на четыре года. Всё, как и договаривались. — Ну, в тебе, Дарька, я не сомневался.       Ах да. Об этом разговоре.       На данный момент телефон Антона стоит на столе, а сам Антон готовит омлет с колбасой и помидорками, которые нашёл в холодильнике Арсения.       Разговаривает он по фейс-тайму с Дариной, у которой сегодня выходной. Она, как и обычно, рассказывает Шастуну про адвокатские дела, так как он всегда слушает их с особым интересом. — А ты посолил-то хоть? — Блять, забыл! — Я не удивлена. (хихикает Шеминова) Где Арсений? — Спит ещё. — О-о-у, бурная ночка? — Угу (не задумываясь, ответил Антон, а потом понял, что это было зря..) — О-О-О! ШАСТУН! — Так, всё, тише, я пошутил. — Ага, ага, так я тебе и поверила. — Шеминова, я щас отклю.. Ты чего ржёшь?       Спросил Антон, так как Дарина резко начала громко и заливисто смеяться, а после его сзади кто-то также резко обнимает, пугая до усрачки. — АРС! — вскрикивает тот, поворачиваясь. — Ты дурак, блять? — Доброе утро, — говорит тот, причём только Дарине, все ещё обнимая шатена за талию, прижавшись к нему со спины и положив голову ему на плечо. Девушка желает ответного «доброго утречка» с хитрой ухмылкой. — А мне доброе утро ты сказать не хочешь, да? — возмущённо произнес Шастун, а Попов, плавно отодвинув его от камеры, разворачивает и прижимает к столешнице, поставив руки по бокам от парня.       Нежно смотрит ему в глаза и утягивает в ласковый утренний поцелуй. Зеленоглазый тут же оттаивает, также чувственно отвечая.       А после Арсений улыбается и произносит: — Доброе утро, сладкий. — Э-эй, голубки, у вас там амлет не сгорит? — Блять, — произносит Шастун, одной рукой выключая газ, не сдвинувшись с места и не отрывая от Попова нежного взгляда. — А я-то думаю, чем это с утра так вкусно пахнет, — произносит Арсений, отходя и вдыхая приятный аромат. — Ладно, Шаст, не буду вам мешать. Вечером залетай, я тебе ещё кое-что расскажу. — Окей. — А чего это ты в футболке? — с прищуром и противной ухмылочкой спрашивает Арсений. — Мне нельзя надеть футболку?       Самый лучший способ защиты — это нападение. — Конечно, можно. Просто обычно ты ходишь без неё. — Обычно, у меня на груди нет космоса, — бросил Шастун, а Арсений, сложив руки в локтях и оперевшись поясницей на стол, с улыбкой произносит: — Сними-ка. — А ещё что сделать? — Ну, пока просто сними футболочку, — слащаво произносит Арсений. — Если хочешь, я могу помочь. — Арсени-и-ий, как ты меня бесишь, — протяжно возмущается Шастун, самостоятельно стягивая вещь и.. оголяя свой красивый, подтянутый торс.       О-о да, Арс вчера знатно постарался. Вся шея, вплоть до ключиц, была в сине-фиолетовых синяках и укусах. Где-то реально даже остались следы от зубов.. — Нравится?       Попов ответил «угу», хотя, можно было по сути и не отвечать, так как ехидная улыбка и томный взгляд выдали его с потрохами. — Тебе идёт, — говорит тот, подходя поближе. — Арс, не подходи, — останавливает голосом голубоглазого Антон, хотя ничего толкового не делает. — Почему это? — с прищуром спрашивает тот, замедляя шаг, но не останавливаясь. — Всегда, когда ты подходишь ко мне ближе, чем на метр, я перестаю себя контролировать. — Ты, наверное, удивишься, но я скажу тебе то же самое, — переходя на шепот говорит тот, оказавшись предельно близко.       А после задает вопрос, который им надо было уже давно обсудить: — Антон, что между нами?       А что между ними, собственно? Они работают вместе, проводят дохуя вне рабочего времени также вместе, целуются, теперь, вот, с недавнего времени трахаются, но.. они друг для друга, по-сути, всё ещё никто.       Никто, но их до невозможности сильно тянет к друг другу.       Никто, но в мыслях друг у друга они находятся чаще, чем моргают.       Ник-то.       Или.. — Кто я для тебя?       Кто он для Антона?..       Человек, с которым Шастуну просто хорошо? К сожалению или к счастью, нет. Арсений за короткий срок стал для Шастуна, кажется, всем. Он стал незаменим, как воздух. Без него невозможно дышать. Да и не хочется вообще-то.       Сейчас Антон уже не представляет своей жизни без Арса. С кем он будет разговаривать буквально обо всём, кто будет его успокаивать так, как делает это брюнет? А кого он будет так трепетно целовать и к кому будет прижиматься ночью, в поисках тепла?       Антону.. сложно ответить на вопрос, который задал Арсений, но.. он определенно точно уверен, что Попов — не просто очередной знакомый на пару месяцев.       Арсений — это чуть больше, чем жизнь. — Арс..       И, наверное, именно сейчас обсудить этот важный вопрос была просто не судьба, так как у Антона зазвонил телефон. — Извини, — говорит он Арсению, немного отойдя.       Взяв в руки гаджет, парень видит, что там звонит незнакомый номер.       Странное чувство посетило его тут же, заставив напрячься. Но он быстро отвечает на звонок, произнося: — Да? — Антон, это Лазарет.       Сердце пропустило первый удар. — Пусть твоя мама сегодня никуда не выезжает. Это очень серьёзно. Ей могут позвонить, наплести всякую всячину про внучку и так далее. Это всё наёбка для уёбка, если кратко. Поэтому прямо сейчас звони и предупреди её. — Хорошо. я понял, спасибо. — Не паникуй раньше времени. Если что-то будет известно, я тебе сообщу. — Спасибо. — Что там? — волнуясь, спросил Арсений, так как Антон уж очень сильно изменился в лице. — Там.. пиздец.. наверное, — сам не зная, что именно сейчас у него дома, размыто ответил парень, кому-то быстро набирая. — Влад, мама дома? — Нет, она уехала пару минут назад. А что слу.       Сердце пропустило второй удар. — Куда..? — Дяде Лёше позвонила, сказала, чтобы он отвёз её в детский садик. Я предложил ей её отвезти, но она почему-то отказалась. — Сколько прошло времени? — Минут двадцать наверное. Антон, ты можешь нормально объяснить, что случилось? — Влад.. ты.. ты можешь поехать за ними? Этот.. ублюдок.. он что-то планирует сделать. — Хорошо, хорошо, я понял. Если что-то узнаешь, позвони, пожалуйста. — Окей. — И.. Антох, держи себя в руках, ладно? — Постараюсь.       Парень отключился, смотря мутным взглядом в пол. — Тош, а ты уверен, что тебе сказали правду? — спокойно спросил Арсений, стараясь не нервировать и так обеспокоенного парня. — Да, — ответил Антон, снова кому-то звоня. — Мама, я прошу тебя, возьми трубку..       Но на его телефон поступает лишь: — Абонент недоступен.       Сердце пропустило третий удар. — Нет, нет, нет, нет.       Он вновь набирает дяде Лёше, водителю своей мамы, но и там тишина. — Антон, — подходит к нему Арс, когда тот начинает слишком быстро моргать, бегать взглядом по комнате, будто что-то обдумывая у себя в голове. — Посмотри на меня, пожалуйста.       Антон поднимает на него свой взгляд в поисках ответов, но.. и там пусто. — Пока ничего утверждать нельзя. Вдруг они просто не слышат звонка? — пытается успокоить парня Арсений, но Антон будто его не слышит. У него в ушах такой противный звон, который нагнетает ещё больше. — Тош, перестань думать о плохом. — Я.. Стой, Арс, набери Владу, пожалуйста. Попроси его позвонить в садик.       Арсений делает так, как просит Антон. Через время им вновь перезванивает Пантин, со словами: «в садике всё нормально. Алиса спит на дневном сне». — Зачем тогда мама поехала в садик?       Антон задает вопрос, по сути, в никуда. Поэтому ему остаётся только ждать следующего звонка Влада. Но, судя по шуму рядом с ним, он уже в дороге. Это радует.       Хотя.. кого он обманывает..       Арс в это время пытается всеми возможными способами успокоить шатена. Он крепко обнимает того, гладит по голове и перебирает короткие пряди, усадив на стул и шепча что-то поднимающее настрой. Антон не вслушивается в суть, но слушает приятный голос, который совсем немного, но успокаивает его больную фантазию.       Наверное, где-то минут через двадцать поступает звонок от Влада. Он больно бьёт по ушам и на секунду отрезвляет память. — Да? — Антон..       А вот теперь точно что-то случилось. Голос Пантина был неузнаваем. — Влад…? — Тётя Майя и дядя Лёша. они. попали. в аварию.       А сейчас у Антона просто остановится сердце. — Что?..       Его голос. Его просто надо было слышать. Он.. до ужаса хриплый, тихий и.. полный страха.       Арс, стоящий рядом, крепко сжимает руку того, поставив на громкую. Он прекрасно видит, что Шастун уже просто не вывозит.       Поэтому берет всё на себя: — Влад, ты где сейчас? — Я стою прямо тут. Уже приехала скорая. Там что-то делают, никого не подпускают. — А кто вызвал? Она же не могла приехать так быстро? — Кто-то проезжал мимо. Они и вызвали. — Хорошо. Спроси, с какой они больницы.       Прошло около пяти минут копошения, громких возгласов на фоне, каких-то непонятных скрипучих звуков, которые ужасно резали слух и ворошили фантазию. Антон сидел просто никакой. В его голове тысяча мыслей, и он не знает, какая из них правильнее. — Сто двадцатая. — Понял. — Арс, когда поедете, не пускай его за руль, пожалуйста, я тебя очень прошу. — Хорошо.       Отключившись, Арсений поднял взгляд на Антона, но это был вовсе не Антон. Вместо него сидел какой-то мрачный, потухший парень с пустыми глазами. Они были вовсе не зелёные, а.. какие-то серые. И.. на это было настолько больно смотреть, что Арс просто от безнадёжности крепко обнял того, шепча: — Всё будет хорошо.       Он на самом деле уже не уверен, что будет всё хорошо, но ему очень сильно хочется в это верить.       Немного придя в себя, если, конечно, состояние Антона а-ля: «я ничего не чувствую и не соображаю» можно назвать нормальным, то они выехали в больницу. Шастун не то, что бы даже спорить не стал, он даже не пытался предложить свою кандидатуру на роль водителя. Это слегка удивило Арсения.       Брюнет думал, что Антон сейчас будет слишком сильно бунтовать, кричать и ругаться. Но.. он молчит. Просто смотрит в пол, дышит и периодически моргает, скорее всего на автомате. Он.. просто уже устал кричать. У него нет сил на пустые скандалы. Да и.. кому от этого станет легче?       На данный момент Антону, даже если он сейчас разнесёт дом Арсения в хлам, накричит на кого-нибудь, разобьёт руки в кровь об стоящую рядом стену, легче не станет. Ему станет легче только после того, когда всё закончится. И когда он точно будет уверен в том, что с его близкими всё в порядке. Сейчас.. он надеется только на одно: что с его мамой всё хорошо. И больше ни на что.

***

      Подъехав к больнице, там уже стояли машины Позовых и Шеминовых. Вероятнее всего, им позвонил Влад. Зачем? Чтобы кто-то, помимо Арсения, был рядом с Антоном, которому сейчас явно тяжелее всех остальных.       Выйдя из машины, Антон, слишком крепко вцепившись за дверцу, просто стоял, не двигаясь.       Арс, поняв, что тому слишком-пиздец-как-очень-сильно нужно его присутствие, подошёл к нему и без слов протянул свою руку.       Антон, взглянув на него слишком разбитым и благодарным взглядом, молча взял её, идя к воротам. Он держался за руку Арсения, как утопающий за тростинку. Сейчас больше ему ничего не поможет.       Подойдя к остальным, что стояли на улице, так как заходить внутрь не было никакого смысла, Антон молча опёрся на стену, смотря вперёд пустым, бессмысленным взглядом.       Он старается не думать о плохом. Точнее он просто пока не знает, о чём именно думать. Шастун не видел всей аварии вживую, слава богу. И не знает, насколько там всё плохо. Остаётся только ждать.       Самое ужасное чувство: ждать чего-то, глупо надеясь на то, что всё обойдётся. И Антон, может быть и дурак, но он верит в лучшее. Надежда умирает последней, как говорится.       Ни Стас, ни Дима, ни их жёны ничего не говорят Антону, так как, к сожалению знают, что при таких обстоятельствах парня лучше не трогать. Сейчас ему абсолютно плевать на всё и каждого из них. И они понимают его, правда.       Минут через пятнадцать издалека послышались звуки сирены.       Нет, ожидание всё же не самое ужасное. Самое ужасное — этот звук. Он так и кричит о том, что всё плохо. Всё пиздецки плохо.       Почему-то с другой стороны, с парковки, заехал Пантин, быстро вылезая из машины. Вид у него был, конечно, хуже Антона. Взлохмаченный, напуганный и разбитый. Вероятно потому, что увидел он намного больше.       Как только он подошёл ко всем, Антон задаёт вопрос прямо в лоб: — Что с мамой? — Антон.. клянусь, я не знаю, — мотает головой блондин. — Кира поехала с врачами в машине. — Что за авария? — Скорее всего, в них въехала фура на большой скорости, — рассказывает то, что видел и понял парень. — А водитель?.. — Его не было. Я думаю, это было подстроено. — Ясно, — сказал шатен, так как тут всё и так было ясно, как белый день.       Повернувшись, парень увидел, что скорая уже заезжает в ворота. Вся толпа двинулась в помещение.       В регистратуре им сказали просто ждать. Чего — непонятно. Но слава богу, с другого конца коридора появилась до ужаса бледная и заплаканная Кира. — Кир..? — подойдя, взволнованно спросил у неё блондин, но та, не сдержавшись, уткнулась ему прямо в плечо, навзрыд плача. — Тише, маленькая.. — Чтобы ещё раз я села в эту проклятую машину. — Кир, что с мамой? — настойчиво спрашивает Антон, так как он ненавидит неизвестность. Он живёт по принципу: «лучше горькая правда, чем сладкая ложь». — Тётя Майя.. у неё.. по дороге.. останавливалось сердце, — шмыгая носом, не переставая реветь, с трудом произнесла девушка.       Услышав это, Шастун понял, что всё до ужаса плохо. — Так, отошли все! — закричал кто-то сзади, отодвигая всех.       Оказывается, это врачи с каталками, на которых были. — Мама.. — произнёс Антон, увидев окровавленное лицо, некогда принадлежавшее его матери.       По ощущениям парня, он не может дышать. Его мама.. его самая любимая и лучшая на свете мама.. может умереть?       Может, это всё сон? Это же.. не может происходить с Антоном снова. Почему ему так не везёт? Что он сделал в этой или прошлой жизни не так? — Тош! — произнес Арс, хватая его под локоть, чтобы удержать, так как Антон начал плавно опускаться вниз, сам того не замечая.       Подождав пару минут, не вытерпел уже Стас. Он молча пошёл к регистратуре и спросил, где им можно найти врача и узнать о состоянии женщины.       Девушка, сидящая там, пояснила, что нужно подойти к операционной, что находится почти в конце коридора. Там дождаться врача и узнать о состоянии пострадавшей у него.       Так и сделав, все молча принялись ждать, сидя у входа с надписью: «операционный блок».       Где-то аж через полчаса оттуда вышел взрослый мужчина в маске. — Вы, вероятно, родственники мужчины и женщины, что попали в ДТП? — спросил он, сняв маску. — Да, что с ними? — первым спросил Пантин. — Состояние мужчины стабильно. Отделался сильным сотрясением мозга и переломом руки. — А женщина..? — боясь услышать ответ, хрипло спросил Антон. — Боюсь, там всё намного серьёзнее. Черепно-мозговая травма, в совокупности с многочисленными переломами и потерей крови. — Почему вы тогда стоите здесь? — Молодой человек, не переживайте, кроме меня в этой больнице есть и другие врачи. Сейчас ваша... мама, да? Я же правильно понимаю? — Правильно. — Так вот. Сейчас ваша мама находится в операционной под наблюдением профессионалов. Думаю, где-то через час, я смогу сказать вам всё более точно. — Она будет жить.? — Молодой человек, врачи такие прогнозы не выдают, — лишь бросил тот и ушел обратно в операционную.       Врачи такие прогнозы не выдают       Если бы он точно был уверен в том, что жизни Майи ничего не угрожает, он бы так и сказал, значит..       О Господи, как же больно об этом думать. Антона от этих мыслей начинает кидать то в жар, то в холод, заставляя крупно дрожать. Он сжимает виски руками, делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Перед глазами всплывают различные воспоминания с Майей, отчего становится только хуже.       Она просто не имеет права оставить его одного.       Сейчас, в душе Шастуна все еще есть место надежде. Пускай она совсем маленькая, но она есть. Его мама останется жива. И точка. — Тош, посмотри на меня, — попросил того Арсений, аккуратно взяв его лицо в свои руки. — С тётей Майей всё будет хорошо. Я тебе обещаю. — Я надеюсь на это, Арс, — тихо сказал шатен, опустив голову тому на плечо. — Очень надеюсь. — Не думай о плохом. — Стараюсь, — ответил ему Антон, но, если честно, не думать о плохом у него не получалось.       Его мама сейчас находится в критическом состоянии. Просто представляя на секунду плохой исход событий, тело Антона с двойной силой покрывается мурашками. Он уже однажды потерял отца. Это до ужаса больно и несправедливо. Парень не может потерять ещё и маму.       Маму, которая совершено ни в чем не виновата. Это Шастун виноват. Он не уберёг её. Его не было рядом с ней. А ведь он даже не успел извиниться.       Осознание этого заставляет Антона ещё больше себя возненавидеть.

***

      Врач не появился ни через час, ни через два. За это время Антон успел проклять всё семейство Шиметовых, Пахомовых и всех, кто хоть как-то причастен к этому. Основное проклятье шло, конечно же, на себя. Если с Майей что-то будет не так, Антон никогда не простит себя.       Разбавить эту ебучую атмосферу смог Филатов, который приехал по первому звонку Влада, как только смог. — Ты как, Шастунишка? — ласково спросил он у Антона, как только перестал успокаивающе обнимать его. — Хреново, — бросил Антон, так как смысла говорить «всё хорошо» не было. По его лицу всё давно было ясно. — Ты с тётей Таней? — Да, я отвёз их с Алисой к вам. — С ней всё хорошо? — Да, разговаривала всю дорогу, смеялась. Таня покормила её, так что не переживай, — объяснил тому дядя. — Спасибо.       Антон и Кирилл вышли покурить, чтобы обсудить то, чего нельзя говорить внутри. — Что теперь будем делать? — спросил Антон, жадно затягиваясь. — Не знаю, Тош. Теперь я вообще ни черта не знаю, — точно так же вдыхая никотин, сказал Филатов. — Он решил играть по-крупному. Значит, и мы будем, — уверенно заговорил шатен, выдыхая едкий дым. — Антон, у тебя слишком много близких, которыми он может запросто манипулировать так, как сегодня, — объясняет ему Кирилл. — Тебе нельзя рисковать. — Знаю, но нужно же что-то делать. В конце концов, мы не можем оставить всё так, как есть. — Придумаем что-нибудь, Антош. Придумаем тогда, когда точно будем уверены в том, что здоровью Майи ничего не угрожает. — Согласен, — говорит тот, выкидывая сигарету и идя внутрь.

***

      Приехали домой они около семи. Позовы и Шеминовы поехали, разумеется в ШПШ, так как рядом с Антоном в любом случае есть и Арс, и Кира и Вадим с Кириллом и Таней.       Дома их встретила громкая и радостная Алиса Антоновна, которая без конца и края задавала вопросы о том, где её любимая бабушка.       Взрослые, решив не таить от неё правды, но и не раскрывать всей трагедии, сказали просто о том, что она в больнице. С ней всё хорошо, просто надо немного подлечиться.       Сейчас с Майей вроде бы всё в порядке. Операция прошла, как, опять же сказали врачи, успешно, хотя и заняла «немного» больше положенного времени. Длилась она почти аж три часа, так как внезапно открылось внутреннее кровотечение. Ну, по крайней мере, так сказал им тот самый врач. Но по итогу жизни Майи ничего не угрожает. Она пока не пришла в себя, но к завтрашнему дню должна очнуться.       Антон, перед уходом, обеспечил ей все самые лучшие условия: вип-палату, усиленное питание, платные лекарства и далее по списку. Главное, чтобы с ней всё было в порядке.       Антон, Влад, Кира и Арс почти сразу ушли спать, хотя времени было не так уж и много. Сегодня был слишком эмоциональный день, причём для всех.

***

      Проснувшись в объятьях Арса, Антон решил не будить того. Брюнет тоже устал от всей этой ситуации не меньше, чем Шастун.       Поэтому, постаравшись аккуратно выпутаться из крепких, цепких рук, он, накрыв Попова пледом, вышел из комнаты, не забыв поцеловать его в лоб.       Там уже не спали почти все. Таня с Владом суетились на кухне, а Кирилл в зале с Алисой. — О, Шаст, ты как? — спросил у него Пантин, когда тот уселся на диван, стоящий возле стола на кухне. — На удивление, я в норме. Только кушать хочу. — Так, сейчас, мой любимый крестник, всё будет, — сказала Таня, накладывая Антону картофельное пюре и котлету. Поблагодарив женщину, Шастун принялся есть. — Вкусно? А то мне показалось, что пересолила слегка. — Нет, всё шикарно, спасибо большое. — Да не благодари, Антош, всё в порядке. Помнишь, когда я лежала в больнице, твоя мама тоже кормила Диану и Кирилла? — Помню, как такое забудешь. Особенно Дианкино: «Папа, хватит есть мой пирог!», — засмеявшись, рассказал Шастун, смешно пародируя дочь Филатовых. — Ничего я там не ел! Просто моя дочь слишком сильно любит пироги Майи, — послышался голос Кирилла с зала. — Как и я, в принципе, но это не важно! — Да, да, да, оправдывайся, дядя Кир, — в тон сказал ему Пантин, смеясь. — А где Кира? — поинтересовался Шастун. — Она еле уснула. У меня вон футболка насквозь мокрая от её слёз, — ответил блондин. — Пусть спит, она сегодня увидела слишком много. — Конечно! Девочка такой стресс перенесла, — согласилась с ним Таня, сев рядом. — О, папина доча бежит. — Папуля! — подбежала Алиса к отцу, положив ручки на его колени. — Что такое, солнышко? — Можно я к дяде Алсу схожу? — попросила того малышка, смотря своими зелеными, добрыми, как у олененка, глазками. — Он же спит, дочь. — Если он спит, я тихо посижу лядом, — поясняет ему Алиса. — Я плосто соскучилась по нему. — Иди уже, Лиса, — сжалился он, а девочка тут же умчалась наверх. — Она так любит Арсения. — произнесла Таня, умиляясь с Шастун-младшей. — А у Шастунов у всех походу мания на Арсения, — брякнул Пантин, на что получил многозначительный пинок под столом от самого главного обожателя Арса. — Сделаю вид, что не слышала этого, — также многозначительно улыбнулась Таня своему крестнику, уйдя в зал, к мужу. — Ты дебил? — сразу же спросил Антон у хихикающего Влада. — На правду не обижаются, Тох, — сказал тот, также уходя в зал. — Придурок, — произнёс в тон ему Антон, идя за ним.       Там, сидя перед телевизором, сидел Филатов, уже клюя носом. — Кирилл, тебе не кажется, что пора уже спать лечь? — спросила у него супруга, ероша его темные волосы. — Кажется, — произнёс тот, зевая. Всё-таки он сегодня тоже устал. Сгонял туда-сюда, да ещё и из-за Майи перенервничал. — Ты иди ложись, а я сейчас один важный звонок по работе сделаю и приду. — Антош, вы Алису сами уложите же, да? — поинтересовалась у него Татьяна, как бы предлагая свою помощь. — Конечно, тёть Тань, идите отдыхайте, — сказал за него Пантин.       В итоге Кирилл зачем-то вышел аж на улицу, а когда вернулся, пожелал парням спокойной ночи и удалился наверх. — Ну что, Шаст. Колись, что вы планируете делать дальше? — спросил блондин, повернувшись к Антону. — Я не знаю, Влад. Вообще нихуя не знаю. — Что дядя Кир предлагает? — Он тоже пока не знает, как быть. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Эта сволочь не останется безнаказанной, — твёрдо проговорил Антон. — Ты прекрасно знаешь, но я всё же напомню: если нужна будет помощь, Шаст, ты полностью можешь на меня положиться. — Спасибо, Вадь, — приобняв того, сказал Антон. — Ну что? Пошли Алису Антоновну укладывать. — Пошли, — согласился блондин, и они поднялись наверх, в комнату Антона, где и должна быть малышка.       Но.. каково же было их удивление, когда они увидели милейшую картину: Алиса заснула рядом с Арсом, укрываясь пледом, которым Антон несколько минут ранее накрыл Попова. Арсений скорее всего просыпался, так как его рука нежно лежит на спинке девочки, придерживая.       Этот, казалось бы, незначительный жест, показывал то, что Арсений был вовсе не против того, что девочка заснула с ним. — Пантин, спящих нельзя фоткать! — шикнул на блондина Антон. — Это маленьких нельзя! — спорил тот, запечатлев момент. — А Алиска взрослая, что ли? — Ой, темнота. — отмахнулся Пантин. — Я так понимаю, ночуешь ты сегодня у меня, да? — Видимо, да, — сказал Антон, поправив краешек пледа у дочки и убрав челку Арса с глаз.       А после, бросив нежный взгляд на них, вышел из комнаты.