Мой господин

      Утром Леви пробудился, слыша какую-то мелодию. Сначала ему показалось, что это было во сне, однако та была слишком настойчивой и однообразной. Она добилась того, что Аккерман открыл глаза и вновь увидел потолок гостиной Эрвина. Сейчас тот был более светлым. Несмотря на закрытые шторы, солнечные лучи всё же проникали в комнату, говоря о том, что наступило утро. Мелодия всё повторялась, и спросонья до Леви не сразу дошло, что это, должно быть, будильник на телефоне. Однако рядом его не было, и звук оказался отдалённым.       «Наверное, из спальни Эрвина…»       Леви с трудом поднял голову, ощущая, как затекла шея. Он уснул в такой неудобной позе, что спина и вовсе отказывалась разгибаться. Ощущая себя разбитым, как старик, он вдруг понял, что доктор Смит до сих пор лежит на нём.       — Эй, Эрвин, — Леви потряс его и позвал, но его голос прозвучал неясно и хрипло. — Просыпайся! Будильник уже обзвонился! — он хотел толкнуть его ногами, но к своему ужасу понял, что не ощущает их и не может ими шевелить.       — Дерьмо, давай же, слезь с меня, — прорычал он, толкая его руками. Наконец-то Эрвин пришёл в себя и, упираясь ладонями в пол, поднял свой корпус.       — Ох, — только и смог выдохнуть он, оглядываясь и понимая, что они в гостиной. — Я уснул прямо здесь?       — Да, разнесло тебя, после пива, — проворчал Аккерман, нажимая ладонями на свои бёдра.       — Не думаю, что это от пива, — пробормотал Смит, поднимаясь на ноги. — Я просто… — он не договорил, поскольку его взгляд упал на часы, которые стояли на одной из полочек стеллажа, отделяющего кухню. — Время! Я опаздываю… — бесцветно проронил он и сорвался с места, направляясь в ванную. Максимально быстро он принял душ, почистил зубы, побрился и снова выскочил в гостиную. Где заметил, что Леви всё также сидит на полу и не шевелится.       — Что с тобой? — приблизившись, спросил он, отмечая крайне застывшее лицо Аккермана. Леви поднял на него глаза, и Эрвин ощутил какой-то холодок, бегущий по спине. Глаза его гостя были широко раскрыты, а во взгляде читалось что-то пугающее.       — Я не могу встать, — выдохнул он, безотрывно глядя на Смита. — Ног не чувствую…       — Прости! — тот стукнул себя ладонью по лбу и раздосадованно покачал головой. — Это всё из-за меня, всю ночь пролежал на тебе, не надо было мне давать спать так, — он опустился перед Аккерманом на колени и склонился над его ногами. — Почему не разбудил или не оттолкнул? — бросив на него виноватый взгляд, спросил Смит.       «Дурак потому что, в очередной раз», — про себя выругался Леви. — Оттолкнёшь тебя, нашёл пушинку, — вслух проворчал он.       — Прости, — снова повинился Эрвин, — сейчас, я приведу тебя в порядок, — он осторожно прощупал ноги Аккермана, от бедра до стоп, спрашивая о чувствительности. А затем аккуратно согнул и разогнул каждую ногу в коленях.       — Эй, оставь, — пробормотал тот, хотя чувствовал, что становилось легче. Уже началось покалывание — верный признак возвращения чувствительности после онемения. — На работу опоздаешь. Я сам как-нибудь справлюсь.       — Нет, позволь мне исправиться, — мягко, на настойчиво повторил Эрвин. — Длительное сдавливание может быть опасным.       — Да, я знаю, — мрачно согласился Леви. — Кровь перестаёт поступать к конечностям, и всё.       — Нет, — Эрвин покачал головой, — всё не так страшно. Онемение после сна — это вроде защитного механизма. Ты сказал, что это происходит из-за недостаточного кровоснабжения, но на самом деле основная причина его появления — это сдавление самих нервов, из-за чего конечность буквально парализуется на время. В этом случае мозг посылает сигнал о необходимости немедленного пробуждения для смены положения тела. Но здесь уже моя вина, что не сработало.       — Кто знает, может, у меня мозги набекрень, — посетовал Леви. Он был несказанно рад, когда к ногам начала возвращаться чувствительность, и на сердце отлегло. Не хватало ещё стать обузой для Эрвина сразу после выхода из тюрьмы.       — В твоём случае ситуация серьёзнее, поскольку страх пережитого усиливает состояние текущего. Ты очень боишься повторения, и разум не справляется с эмоциональной нагрузкой, — пояснил Эрвин. — В этом случае помощь извне просто необходима. Ну как?       — Да, стало лучше, — Леви шевельнул стопами и смог сам согнуть ноги в коленях. А затем, опираясь на диван, поднялся. Эрвин встал следом за ним, на всякий случай протянув руку, чтобы парень смог за него ухватиться. Но Аккерман выпрямился сам и переступил с ноги на ногу.       — Вроде отпустило, — он выдохнул с облегчением, ощущая, будто вся кровь разом хлынула вниз, и ноги потяжелели. — Иди скорее, времени совсем не осталось, — хрипловато добавил он, пытаясь выпроводить Смита на работу. — Вдруг кого-нибудь привезут, а ты возишься здесь, со мной.       — Хах, но ты тоже мой пациент, — ухмыльнулся Эрвин. Он торопливо направился в свою комнату, выключил наконец будильник, который продолжал звонить с перерывами, наспех переоделся и вернулся в гостиную. Леви тем временем подобрал с пола банки из-под пива и чая, всю ночь пролежавшие вокруг них. Он передвигался медленно, поскольку помимо ног у него ещё затекла спина и шея. Сделать зарядку и размяться сейчас было жизненно необходимо.       — Извини, что убегаю вот так, ничего тебе не объяснив, — на ходу проговорил Эрвин, пробегая в коридор, обуваясь и хватая ключи от машины. Леви успел заметить, что на нём был серый костюм, а вот расчесаться Смит толком не успел и остался без привычной гладкой причёски.       — Вот, я оставлю тебе карту, если будет нужно что-то купить, — он судорожно открыл свой бумажник, нашёл карту и положил её на полку.       — А завтрак? — Леви выглянул из гостиной в коридор.       — Попью кофе по приходу, увидимся вечером! — тот махнул рукой и скрылся за входной дверью. Всё произошло настолько быстро, что Аккерман даже толком ничего не понял.       — А бодрости у него немало, — только и смог сказать он, сам себя ощущая после такой ночи несколько истощённым и медлительным. Как только Эрвин убежал, в квартире стало непривычно тихо. Леви, чтобы не скучать, включил телевизор для фона и раздвинул шторы. В комнате стало очень светло, а ощущение нового дня как-то даже порадовало.       — О, мой первый день без окна в решётку, — заметил Аккерман, глядя на улицу и небо без каких-либо препятствий. Некоторое время он так и простоял, наслаждаясь хорошим видом и большим окном, затем прошёл по комнате и размялся, делая упражнения на руки и плечевой пояс. Отжаться тоже не помешало — в тюрьме он старался себя не запускать и сейчас заставил мышцы поработать.       «Неплохо», — раздевшись, он встал под душ, смывая с себя пот и усталость после зарядки. Наконец-то к мышцам и суставам вернулась эластичность, жаль, что голову нельзя было так же быстро привести в порядок. Впрочем, чашка свежезаваренного чая немного освежила и его разум. В холодильнике Смита он нашёл пару яиц, ветчину и сыр. Из них можно было сделать омлет. А вот больше какой-то существенной еды не было.       «Похоже, дома он совсем не ест», — пришёл к выводу Леви, готовя нехитрый завтрак. В кухонном шкафу он также нашёл печенья и позаимствовал несколько штук. После большой тюремной кухни и огромного продовольственного склада эта кухня показалась ему абсолютно пустой.       — Ладно, — когда с завтраком было покончено и калории придали энергии, Аккерман снова прошёлся по квартире. Конечно, первый день своей свободной жизни он намеревался начать с уборки. В целом в квартире Эрвина был порядок, однако не настолько идеальный, как предпочёл бы Леви. В спальне доктора он заправил кровать, которую хозяин впопыхах не успел убрать, также сложил его раскиданную домашнюю одежду. В спальне было больше беспорядка: вероятно, доктор Смит надеялся, что Леви сюда не зайдёт, и прибрался только в гостиной, ванной и на кухне.       «Наверное, ему не понравится, если я буду трогать его вещи», — рассудил Леви. Здесь он обитал на птичьих правах и не имел возможности диктовать свои условия. Здесь была не камера, где он мог проявить свой авторитет, а Эрвин — не сопляком, младшим на двенадцать лет. К тому же людям, которые живут одни, никогда бы не понравилось, что в их личный уклад вторгаются. Спальня была небольшой, раза в два меньше, чем гостиная. Здесь находилась двуспальная кровать с тумбочками, у окна — слева от кровати — стоял длинный, но узкий письменный стол со стеллажами по краям. У противоположной от окна стены расположился платяной шкаф, а напротив изножья кровати — комод с небольшим телевизором. Цветовая гамма была спокойной, белой и серой, а вся мебель современной. Леви протёр пыль и поаккуратнее собрал разбросанные вещи, но рубашки всё-таки отнёс в стирку.       А вот в ванной он развернулся шире. Отыскал резиновые перчатки, моющие средства и за пару часов всё очистил до блеска. И сантехнику, и плитку, и шкафчики. Кухня же и вовсе требовала генеральной уборки, с переборкой и протиркой всех шкафов, сортировкой посуды, кастрюль, сыпучих продуктов, мытья поверхностей, духовки, плиты, микроволновой печи, холодильника… Естественно, за один день Леви с таким объёмом бы не справился, поэтому решил не торопиться и лучше купить продуктов и что-нибудь приготовить.       «Интересно, должен ли я разобрать свои вещи? — стоя у своих сумок, он сверлил их задумчивым взглядом. — Или оставить собранными? На сколько я смогу здесь остаться?»       Торчащие вещи из сумок смотрелись не очень хорошо, и всё же Аккерман не решился их разбирать. Покопавшись, он отыскал свои кроссовки, джинсы и толстовку, обулся и оделся. Его взгляд упал на карту, которую Эрвин оставил в прихожей на полочке. У Леви до сих пор было несколько предвзятое отношение к деньгам, особенно, к деньгам Смита. Будь то золото или этот современный цифровой эквивалент… Почему-то он всегда оказывался в зависимости от его денег. Впрочем, собственных у него сейчас действительно не было, ни сколько. Даже хлеб купить.       — Тц, не на себя же я их собираюсь тратить, — Леви задумался, будто у него был другой выход. Захватив карту, он направился в ближайший супермаркет и купил свежих продуктов. Пришлось брать много, поскольку в доме совсем было пусто — мяса, овощей, круп, зелени, специй, муки, хлеба, сыра, масла, яиц, молочных продуктов, фруктов… И, конечно же, чай и кофе. Набрал почти целую корзину и с трудом дотащил всё до дома. Благо, было недалеко. Зато отмытый холодильник наполнился до краёв, и теперь можно было жить целую неделю.       «Чёрт, это такой кайф, — Леви наточил самый большой нож, который был в наборе, и аккуратно разрезал кусок говядины, делая из него ровные стейки. — Готовить из свежих продуктов хорошими приборами. И сковороды у него отличные, к которым не пригорает, и плита современная, а духовка с контролем температуры…»       Леви ловко разделал мясо, как следует посолил и сдобрил его специями. После тюрьмы он соскучился по красному мясу и снова хотел его, а заодно тушёных овощей: картофеля, цукини, перца, томатов. Поэтому ужин получился простым, но очень вкусным и сытным. И о десерте он позаботился: испёк небольшой кекс и пропитал его растопленным шоколадом. Несмотря на то, что от готовки в тюрьме на несколько сотен человек он порядком устал, сам процесс не потерял для него увлекательности. Да и разве можно было сравнить те условия и эти, где он никуда не торопился, никто его не дёргал и не подгонял, а на современной удобной кухне буквально наслаждался каждым шагом и результатом.       Его отвлёк телефонный звонок. Всё-таки Леви пришлось немного потратить на себя и положить деньги на телефон, поскольку за два года его отключили за неуплату. Однако он так отвык от собственной мелодии и вообще от средств связи, что поначалу даже не понял, что это его телефон. Звонившим оказался Эрвин, и Леви поспешил ответить на звонок.       — Ох, а я даже не надеялся, что этот номер ещё жив, — первым делом произнёс Смит, — просто решил проверить.       — Мне удалось его восстановить, — проронил Леви, стоя возле плиты и следя за готовностью стейков. — И одолжить у тебя денег на счёт.       — Пустяки, — беззаботно ответил тот. — На сегодня я закончил, не хочешь где-нибудь поужинать? — живо предложил он. Леви уловил в его голосе энтузиазм, а сам невольно поджал губы. Судя по тону Смита, у него было хорошее настроение и не хотелось бы портить его планы. Но…       — Я уже приготовил, — нехотя произнёс Леви.       — Что?       — Ужин, — коротко пояснил тот. — Но если ты хотел куда-то пойти, можно отложить его…       — Ох, я не… — Эрвин замешкался на несколько секунд. Кажется, он хотел что-то сказать, однако передумал и решил не тратить на это время. — Хорошо, тогда сейчас приеду домой. Что-нибудь купить по дороге?       — Нет, я уже… всё купил, — также приглушённо ответил Аккерман.       — Значит, доберусь ещё быстрее, — непринуждённо ответил Эрвин и отключился. Леви, отложив телефон, перевернул стейки и бесстрастно посмотрел на их поджаренную корочку. Он даже не знал, как стоило бы поступить правильно. С одной стороны, он всё же влез в жизнь Эрвина и смешал его планы. Но с другой, ему казалось логичным наполнить холодильник едой, а заодно что-то приготовить. Ведь это меньшее, что он мог сделать сейчас, находясь в таком положении.       Эрвин и правда приехал быстро. Леви к этому времени успел доготовить всю еду и даже вытащить кекс. Как только Смит зашёл в квартиру, его тут же окутали ароматные и аппетитные запахи мяса, отчего живот призывно заурчал.       — Весь день сегодня не ел, — смущённо рассмеялся он, разуваясь и моя руки.       — Я и не сомневался, — мрачно прокомментировал Леви, расставляя тарелки и укладывая на них тушёные овощи и стейки. Вышло настолько красиво и аппетитно, что Эрвин не смог сдержать удивлённого возгласа.       — Ты сам это приготовил? — поразился он, садясь за стол.       — Эй, как будто в этом есть что-то сверхъестественное, — непонимающе отозвался Аккерман. — Просто пожарить мясо и засунуть овощи в духовку — это же элементарно, — пожал плечами он.       — Нет, честно говоря, я думал, что тебе это надоело, — с улыбкой пояснил Эрвин. — Ты постоянно готовил в тюрьме, и я подумал, что ты хочешь отдохнуть от этого, поэтому пригласил тебя поужинать вне дома.       — А, вот оно что, — теперь мотивы Эрвина стали понятны. — Да, не буду отрицать, что каждодневная готовка утомляет. Но готовить на несколько сотен человек в ограничении по времени и готовить спокойно на двоих на хорошей кухне с техникой — это совершенно разные вещи. Так что мне было несложно.       — Хорошо, спасибо, — Эрвин наконец приступил к ужину и остался в полном восторге. Это не только выглядело аппетитно, но и было невероятно вкусно.       — Это даже вкуснее вчерашней ресторанной еды, — отметил он, с жадностью поглощая всё, что наготовил Леви. — Ты и раньше готовил хорошо, а сейчас как будто стал ещё лучше.       — Хах, в этом тоже, наверное, прокачался, — хмыкнул Леви, пробуя свою стряпню. Он не ожидал, но получилось действительно неплохо. Мясо внутри осталось мягким и сочным, а овощи очень хорошо подчёркивали его вкус, не перебивая. И по соли и специям получилось почти идеально.       — Как на работе? Надеюсь, из-за меня не было проблем? — поинтересовался Леви во время ужина.       — Нет, абсолютно, — сразу же ответил Эрвин. — Сегодня был относительно спокойный день, обошлось без операций. Только наложил несколько швов, промыл желудок, осмотрел своих пациентов и принял нескольких по записи… Поэтому и закончить удалось пораньше. Но, сказать по правде, я сам торопился завершить все дела, чтобы уйти вовремя, — уточнил он.       — Чёрт, не стоит менять свой уклад жизни из-за меня, — предупредил его Леви. — Не хочу, чтобы у тебя возникали какие-то проблемы, — повторил он.       — Разве из-за тебя могут возникнуть какие-то проблемы? — украдкой улыбнулся Эрвин. — Кажется, всё наоборот — ты их решаешь, а не создаёшь.       — Создавать проблемы я тоже мастер, — угрюмо признал Аккерман. — Особенно, себе.       Поднявшись на ноги, он разлил по чашкам зелёный чай и разрезал испечённый шоколадный кекс.       — И как твой первый день на воле? — тоже поинтересовался Эрвин, с удовольствием пробуя выпечку.       — Вроде неплохо, — одобрительно кивнул Леви. — Я немного прибрался у тебя и купил еды на ближайшее время. Вот, чеки, — он достал из заднего кармана брюк чеки из магазина и выложил их на стол.       — Думаешь, я стану проверять тебя? — Эрвин на них мельком взглянул, однако приближать и брать в руки не стал. — Я и так знаю, что на себя ты нисколько не потратил и лишнего не взял. Ты очень принципиален.       — Говоришь так, как будто это плохо, — проворчал Леви, держа чашку чая за края.       — Я и сам такой, — вздохнул Эрвин, — и иногда это действительно не совсем хорошо. Пирог очень вкусный, как и всё остальное, большое спасибо, — поблагодарил его доктор Смит. — Но всё же ты и правда не обязан этого делать. Всегда можно поесть в кафе или заказать доставку.       — Мне нетрудно, я всё равно целый день дома. К тому же домашняя еда полезнее, — спокойно ответил Леви. — Но когда найду работу, времени действительно станет меньше. Я правда даже не представляю, где теперь смогу работать, — мрачно добавил он.       — Ты можешь… не беспокоиться об этом, — негромко произнёс Эрвин, опустив глаза. — Можешь просто жить здесь, и всё.       — И что — ты будешь содержать меня? — с усмешкой спросил его Аккерман. Эрвин коротко кивнул.       — Мне это по силам, — он поднял глаза и осторожно посмотрел на собеседника. — Ты сохранил мою жизнь, какой она была, и тем, что я имею сейчас — положением, работой, деньгами — я обязан тебе. То, что ты сделал для меня — не имеет цены, и расплатиться мне нечем. Поэтому не вижу ничего зазорного в том, чтобы содержать тебя.       Леви, выслушав его, глубоко вздохнул и сделал глоток чая. С одной стороны, он понимал Эрвина, его чувство долга, огромного долга перед Леви. Окажись Аккерман на его месте, он бы тоже пытался расплатиться, чтобы сбросить с себя этот груз. Но с другой стороны, Леви сделал это по собственной воле и не рассчитывал, что после освобождения будет жить за чужой счёт.       — Твоё предложение выглядит заманчивым, — бесстрастно проговорил он. — А выход очень простым. И всё же, я не могу принять его, — Леви тоже чуть опустил глаза, искренне признаваясь в своих мыслях, — потому что не хочу становиться зависимым от тебя. Я и так потерял свою квалификацию и если сейчас не найду себе какое-либо дело и сяду тебе на шею, то в дальнейшем мне будет ещё хуже. Тебе может это надоесть, мы можем разругаться, в конце концов, ты захочешь семью, а я буду лишь мешаться. Остаться на улице с голым задом, как сейчас, я не хочу. А без поддержки тем более. Поэтому, тебе спасибо, но нет.       — Понимаю, — через некоторое время согласился Эрвин, выслушав его аргументы. — Для взрослого мужчины это, пожалуй, звучит даже оскорбительно, — неловко улыбнулся он.       — Не то чтобы, — проронил Леви, опасаясь, что своим жёстким отказом мог обидеть его, — какая-нибудь наивная девушка возликовала бы от счастья, предложи ты ей такое, — хмыкнул он, и Смит тоже заулыбался. — Но, как я тебе и сказал, у меня тот ещё дерьмовый характер, и я привык полагаться только на себя. Пожалуй, завтра попробую начать поиски работы. Какая-нибудь и для меня найдётся.       Работы действительно было много. На следующий день, разобравшись с уборкой кухни (он опять не смог довести её до конца, поэтому снова отложил), Леви открыл сайт, предлагающий работу, и как следует изучил его. Вакансий было много, в разных сферах. Однако на большую часть из них он не мог откликнуться. Весь его опыт работы в спецназе и полиции, все его заслуги просто стали ничем. С судимостью, даже погашенной, он не мог работать в правоохранительной сфере. И не только в ней. Ему был закрыт доступ в образование, госслужбу, медицину, социальную, банковскую, культурную сферу, любую офисную работу. Всё, что ему осталось — это неквалифицированный тяжёлый труд. Он просматривал вакансии грузчиков, уборщиков, дворников, работников склада, комплектовщиков, укладчиков, работу на стройках… Конечно всё это было не для него, оплачивалось мало, занятость была полной, а выбора особо не было. С такой работой вряд ли он сможет снимать квартиру и не жить впроголодь. Но была ещё одна сфера, к которой более-менее лежала душа и которая была ему по силам. Леви покосился на свой диплом повара, полученный после тюрьмы. Теперь это была его единственная квалификация, да ещё целых полтора года трудового стажа по этой специальности. Впрочем, вряд ли от этой справки был толк: этот опыт работы в месте лишения свободы скорее отпугнёт потенциального работодателя, чем привлечёт его. И всё же он попытался. Разослал своё резюме по всем доступным вакансиям и принялся ждать.       В течение последующих двух недель ему поступали ответные звонки или электронные письма. Некоторые отказывали сразу, некоторые уточняли, к третьим он даже ходил на пару собеседований. Однако… как только они узнавали о его судимости, то непременно отказывали. Даже если он подходил по всем остальным параметрам. Даже если они нуждались в рабочей силе и специалистах, даже если была острая нехватка кадров.       — Даже грёбаным посудомойщиком не устроиться, — раздражённо прорычал Леви, когда Эрвин как-то вечером во время ужина спросил его об успехах в поиске работы. Аккерман продолжал жить у него в квартире и, чтобы хоть как-то компенсировать своё бесплатное проживание, поддерживал всё в чистоте, закупал необходимое, готовил, стирал и гладил.       — Представляешь? — с сарказмом продолжил Леви. — Как моя судимость может помешать в мытье посуды?       — Их можно понять, — вздохнул Эрвин, который очень ему сочувствовал. — Они боятся, что раз однажды ты совершил преступление, можешь совершить ещё. Тем более, убийство, — приглушённо добавил он.       — И с клининговыми компаниями тоже всё пусто, — поделился Леви. — Сначала они охотно приглашают на собеседование и даже готовы взять, но как только узнают о судимости, то всё. Ханджи тоже пыталась помочь, — на днях подруга поинтересовалась его планами и обещала поспрашивать своих знакомых. Но пристроить Аккермана даже по блату не получилось.       — А что с кулинарией? — филе индейки, запечённое Леви на ужин, буквально таяло во рту, и Эрвин закатывал глаза от удовольствия после каждого кусочка.       — Тоже провал по всем фронтам, — кисло ответил Леви. Он пытался устроиться и поваром, и официантом, и просто кухонным работником, опустился даже до мытья посуды за гроши… и нигде не был нужен. И его угрюмое лицо вместе с судимостью сыграло не последнюю роль в отказе, делая из него опасного бандита в глазах других людей.       — Боже, это невозможно, ты же так восхитительно готовишь! — в отчаянии простонал Эрвин.       — Да, я знал, что будет дерьмово, но не настолько, — мрачно подытожил Леви. — Не знаю, что бы без тебя делал, наверное, жил под мостом.       — А что бы я делал без тебя, Леви? — печально улыбнулся доктор Смит. — Наверное, как ты сейчас, маялся бы в поисках работы. Или бы пошёл оперировать подпольно, как раньше. Испытывая отвращение к тем мерзавцам и к самому себе.       — Да, теперь я понимаю, почему многие возвращаются в тюрьму, — согласился Леви. — Невозможность устроиться на работу, отсутствие денег, жилья и еды толкает на новые преступления.       — Что ж, — Эрвин глубоко вздохнул и испытующе взглянул на своего квартиранта, который пил чай. — Если тебя нигде не берут, тогда пойдём ко мне.       — К тебе? В больницу? Ты с ума сошёл, — замотал головой Леви. — Сфера здравоохранения — это первое, куда мне закрыт доступ.       — Я же предлагаю не врачом и даже не санитаром, — мягко возразил Эрвин. — Я могу устроить тебя уборщиком. Да, для тебя эта должность как насмешка, и зарплата там небольшая, но… потом можно будет что-нибудь придумать.       — Эрвин, это запрещено, — строго повторил Аккерман. — Ничего, что я совершил убийство в этой же больнице? Кто в здравом уме возьмёт меня туда?       — Все документы пройдут через отдел кадров. У меня там есть знакомые. Уборщики относятся не к медицинскому, а к техническому персоналу. Они являются сотрудниками не больницы, а клининговой компании, работающей в больнице на аутсорсинге. Справку о судимости с тебя требовать не будут, — ровно произнёс Смит.       — Ты идёшь на нарушение, из-за этого могут быть проблемы, у тебя и у знакомых, если это раскроется, — проворчал Леви.       — Не особо, — пожал плечами тот. — Максимум — тебя уволят, ну а мне могут сделать замечание, не больше. Я здесь никак не пострадаю, больница не избавится от меня. У нас и так мало опытных общих хирургов, — постарался убедить Эрвин.       — Не знаю, — нахмурился Леви. — Я не хотел тебя впутывать. Оставлю это на крайний вариант, если ничего не найду, — решил он.