Ты тот, кем ты хочешь быть

      Тяжело разлепляя веки, девушка пришла в себя в том же лагере у дерева. Руки были связаны за спиной, как и у многих мальчишек, рядом она заметила Прекрасного Принца и Крюка беседующих о чем-то. На земле в пальмовом большой листе лежало обездвиженное тело Генри.       — Зачем вы связали меня?       Выпутаться труда не составит, но Антарес сперва хотела понять, что происходит. Слабость отступала и удавалось почувствовать остров. С содроганием девушка поняла, что не чувствует магию Пэна, она была повсюду, но и эпицентра в его лице не имела.       Крюк, первый обратил внимание на девушку. Прерывая разговор с Принцем, он, не спеша приблизился к ней.       — Мы заберем тебя, как я и говорил, — начал он, стараясь не замечать, что Антарес это предложение явно не нравилось. — Антарес…       Не успел он договорить, как из-за деревьев уверенной походкой преодолевая расстояние до своего сына, вышла Злая Королева. Эмма за её спиной не отставала ни на шаг от женщины, в руках которой было палящее оранжевым светом сердце. Белоснежка остановилась возле мужа, принявшись рассказывать ему о произошедшем.       — Вам удалось? — нетерпеливо спросил Киллиан.       Вместо ответа Реджина вонзила сердце в грудную клетку сына, с придыханием прижимая к себе очнувшегося мальчишку. Эмма облегченно выдохнула, когда сын перекочевал из рук Реджины к ней, с любовью обнимая.       — Пэн мёртв, — коротко объявила Злая Королева, все еще боясь отойти от сына.       Антарес подавила вздох, рассудок не дал её увериться в его смерти. Нет. Иначе она сама была бы уже мертва, да? Сомнения начинали забивать голову ужасными мыслями, являть страшные картинки. Антарес исчезла, и лишь Крюк попытался остановить её, когда все остальные были заняты ожившим Генри.       Скала Череп предстала перед ней. Антарес с содроганием смотрела на медленно ссыпающиеся песчинки, оставались крохи и казалось в любой момент они могли закончиться. Времени не было. Колыхание воздуха заставили её обернуться и подскочить к упавшему на землю шатену.       — Питер? — она схватила его за плечи, вынуждая посмотреть на себя. — Что произошло? Почему они уверены в твоей смерти?       Резко отстраняясь от неё, Пэн бросил взгляд на часы, все прижимая руку к ноющей груди. Ощутив полную власть, и потеряв её, тело казалось сотканным из ваты в первостепенной стези.       — Сердце было у меня, но… я просчитался, — было видно, как ему до отвращения неприятно говорить это. — Я убью их всех, только… только приду в себя и каждый поплатиться, — неожиданно лицо его помрачнело, когда взгляд опустился на Антарес, приобретя нотки жестокости. — Где была ты?       — Меня усыпили и связали, когда вы с Генри плыли сюда. Я очнулась вот только…       — Думаешь, я в это поверю? — грубо отрезал Пэн, отодвигаясь от неё. — Прониклась речами героев?       Антарес опустила голову. Подозрения были не лишены смысла, но она чертовски устала от недоверия. Опустив руку в карман своей мантии, девушка нащупала пузырек, сжав его в руке. Могло ли это помочь без толчка? Вот уж едва ли с напрочь пропитанной тьмой верой.       Она посветлела, когда поняла, что могло стать толчком.       Лишь догадка, которую было сложно сложить из намеков ведьмы в ДанБрох, но которая сейчас будто сама довершала картинку.       — Я не давала ни один повод усомниться во мне, — негромко заметила девушка, протягивая ему зелье, — ты знаешь это. Говоришь, чтобы обидеть, чтобы я не помешала тебе в твоём акте мести. Я не стану мешать, если ты докажешь веру в меня выпив это зелье без единого вопроса. Я верю в иной путь, в светлый, — Антарес демонстративно посмотрела на часы, — терять уже нечего, ты можешь потратить последние минуты преисполненный во зле или поверить мне. «Как час придет, и время истечет, последняя секунда станет алой».       Слова, сказанные ведьмой, которые процитировала Антарес, о которых он сам не раз задумывался в голове стали наконец складываться. Лучи закатного солнца уверенно освещали скалу через «глаза» черепа, они играли в стеклах песочных часов, словно пытаясь добраться до внутренностей песчинок.       Грубо выхватив зелье, Пэн откупорил крышку большим пальцем, даже не пытаясь прочувствовать вкус влил его себе в рот, наглядно демонстрируя пустой пузырек. Антарес была права в одном — у него не было выбора, кроме как поверить ей. И мысль словно разрезала его сознание: он действительно верил, что она могла найти иной путь, который он не отыскал, на который не обратил должного внимания.       Грудь заболела с большей силой, едва бьющееся сердце стало пульсировать будто в голове, отбивая громкий участившийся ритм. С закрытыми глазами, он не сразу понял, что девушка подняла его голову. Когда их взгляды встретились, она остановилась в дюйме от его лица.       — Я хочу, чтобы это было твое решение, — прошептала она, касаясь горячим дыханием его губ.       — Поэтично, — не сдержался от усмешки Питер, хотя ему было совсем не до смеха. — Умереть обрученными, тая надежду о светлой любви? Таков твой выбор?       — Любовь — вечна, в отличие от зла, — лукаво улыбнулась Антарес, опуская руку, удерживающую его за подбородок, давая выбор, — ты еще можешь обрести вечность со мной, но хочешь ли ты этого на самом деле?       Прикрыв глаза, Питер поднял руку, чтобы удержать её, если вдруг она сама подастся на встречу, но вдруг опустил. Антарес не стала бы давать ложный выбор. Питер понимал, как мало сейчас зависело от него. Конечная цель обернулась в его самый страшный кошмар. Он утонул в голубых омутах, захлебнулся в чувствах, которые так старался отрицать. И если проигрыш неизбежен, Питер Пэн возьмет своё, даже стоя у обрыва с приставленным к груди кинжалом.       Каждая песчинка казалась последней в свете солнца, когда он наконец перестав себя мучить отвел от часов взгляд. Резко подавшись вперед, он жадно смял губы девчонки, не церемонясь проталкивая язык через сомкнутые губы, словно наказывая за успешно проведенную провокацию. Антарес опешила, чуть не отпрянув назад, когда рука шатена придержала её за поясницу, прижимая ближе. Собственные руки вплелись в мягкие волосы, раньше, чем язык стал вторить его движениям.       Неожиданная волна будто захлестнула их всего на мгновенье, тягуче плавно расходясь в разные стороны. Сдавленный стон утонул в поцелуе, когда белый свет повторно обрушился на них. Антарес чувствовала, как кольцо на руке стало свободнее, оно теперь ощущалось как легкое украшение, а не как несъемный балласт.       Часы задребезжали, привлекая внимание, последняя песчинка замерла в середине, словно давая невероятной силы импульс, который с треском разрушил песочные часы.       «Просчиталась?» — подумалось Антарес, когда Пэн загородил её собой. Но не успел он создать защиту, как понял, что осколки стекла пролетают мимо, никак не задевая их. Кучка позолоченных черепов под некогда песочными часами осталась напоминанием о них. Песок вспыхивал оранжевыми искрами, всполохом исчезая в воздухе.       Питер не успел озвучить свои мысли, как согнулся от боли в груди, чувствуя придерживающие руки девчонки на плечах. Морщась, Пэн запустил в грудь руку, отчетливо понимая, что с собственным сердцем что-то не так. Пальцы боялись не уловить биения в моменте, когда он вытаскивал его из груди.       — Неужели получилось, — облегченно выдохнула Антарес, прислоняя руку ко рту. — Поэтому я и отправилась в ДанБрох, чтобы получить подтверждение. Давным-давно, когда ты украл боб у родителей и хотел сбежать, открыв портал, ты уже представил Нетландию, соткал её из своих снов и желаний. Ты не прыгнул в портал, но Нетландия уже была создана. Как и любому миру Нетландии был нужен житель, им стала твоя тень, Питер. Невозможно создать мир, не обладав сердцем истинно-верующего, твоя вера, как и вера многих угасла с возрастом, навалившимися обязательствами. А потом ты сам заволок свое сердце тьмой, лишив его веры, но невозможно лишиться её полностью, всегда остается нечто светлое. Обретя истинную любовь, ты позволил себе поверить. Истинная любовь, без корысти и злых помыслов, разбудила светлое в твоей душе, насытила потерянной верой.       Сердце, с одной стороны, ярко красное, горело изнутри оранжевыми всполохами, расходившиеся на дюймы от него. Другая сторона органа чернее ночи, оставалась словно умерщвленной, оно поглощало те всполохи, не давая им зайти на свою сторону.       — Ты выпил зелье, которое возвращает потерянное, — объясняла Антарес. — Будь то книга, давно забытый родственник или… сама суть твоей жизни. Больше всего ты нуждался в своей жизни, оно вернуло тебе её, но истинная любовь напитала его силой, возвращая тебе веру, как я и думала. Тебе никогда не нужно было сердце Генри, ты обладаешь своим собственным, — Антарес понизила голос, — но перейдя точку невозврата, окунувшись во тьму осознанно понимая, что потеряешь, ты лишишься не только веры, но и собственной жизни.       Шанс вернуть пылающее сердце был лишь один. Податься злу ненароком — природа прощала, но второго шанса не давала. Питер изумленно с долей восхищения не мог отвести взгляда от собственного сердца. Паритет зла и добра был равномерно распределен по органу. Все это время сила была в его руках, власть пульсировала набатом в грудной клетке, словно смеясь над попытками получить её.       Легко думать, что все кончено, но Пэн знал, как завлекает тьма. Следить за состоянием своего сердца, боясь опорочить душу — не этого он так жаждал. Противоречивые чувства раздирали его, ведь даже половина собственного пылающего сердца нареченного истинно-верующим ощущалась в стократ сильнее, чем чужое сердце, пылающее целиком. Было в этом и дикое желание ощутить полную силу, когда сердце очиститься от тьмы, но в этом случае от него требовался героизм, столь великий и долгий… да и куда растрачивать такую большую силу, если не на зло?       — Я должен соблюдать гармонию, — подвел итоги Пэн, вдавливая свое сердце обратно в грудь с тяжелым вздохом. — Я благодарен за спасение, но, — в голосе слышались нотки пронзительности, — ты сделала из меня героя, не по моей воли. Антарес, ты вела игру со мной все это время, ты не была ни на моей стороне, не на их, я поражен твоей находчивости, но если ты ожидала, что я буду столь счастлив, что отпущу с острова незваных гостей, спешу разочаровать тебя, — процедил Пэн, поднимаясь на ноги. — Героем мне не быть, все что я могу делать это удерживать баланс, черная нить, которую я обрету за их убийство я скрою красной через время и паритет нарушен не будет.       Девушка отшатнулась, сжав кулаки.       — Оставь месть, — выпалила она, сокращая образовавшееся расстояние между ними, — мы получили, что хотели. К чему…       Питер прервал Антарес, мягко прислонясь к её лбу своим.       — Я верю в добросердечность твои помыслов, — он говорил негромко, едва касаясь её сухих губ, — ты получишь всё, что захочешь и даже больше, как я и говорил, милая. Но сейчас меня интересует только месть. Не утруждайся муками совести, ты полюбила злодея и знаешь, что приняла меня таким, каков я есть. Иначе наш поцелуй не ознаменовался бы магическим выбросом, не снял бы брешь с моего сердца — это поцелуй истинной любви, Антарес.       — Только ты выбираешь, кем тебе быть, Питер, — с сожалением отозвалась Антарес, все пытаясь достучаться до него.       Парень коротко усмехнулся.       — Нет, я тот, кто я есть.       Коротко коснувшись её губ, Пэн растворился в воздухе, не дав ей возмутиться. Беспокойство захватило девушку в момент. С одной стороны она понимала, проведя более трех веков в роли злодея, едва можно сменить привычки в один миг, даже если от этого зависит собственная жизнь, но с другой… ей было тяжело принять, что он мог так легко отказаться от пути, по которому она так долго петляла, и нашла выход. Питер не любил, когда его оставляли в неведение, злился ли он на себя, что не понял, или на Антарес, что посмела скрывать это так долго, дотянув до последней минуты — она не знала, но его раздражение чувствовала все то время, пока он говорил.       С тревогой, девушка поняла, что не чувствует остров. Ничего не мелькало на подкорке сознания, не выдавало образы. С замершим сердцем она оказалась у берега. Вдали виднелся отплывающий корабль. Видно, они решили совсем не тратить время и убраться отсюда как можно скорее, вернув сердце Генри.       Заметавшись, Антарес пыталась сконцентрироваться на корабле. Перемещаться по острову и в сравнение не шло с тем, как оказаться на движущемся корабле. Питер Пэн без особых сложностей парил над водой у корабля, словно выискивая что-то в иллюминаторах. Мгновенье и он смог оказаться внутри. Помочь или напротив отгородить от мести — Антарес не знала точную цель, с которой пыталась рассчитать траекторию движения корабля. Быть рядом с ним, показалось ей правильным.       Выдохнув полной грудью, девушка исчезла в воздухе. Всего через секунду ноги встали на твердую поверхность борта, а она тут же облегченно вдохнула. Эмма моментально отодвинулась к мальчишкам из лагеря, закрывая их и настороженно вытягивая меч в сторону Антарес.       — Нет, Реджина, стой!       Крик Румпельштильцхена вышедшего на борт с черной маленькой коробочкой в руках, потонул вместе с расплывающимся сознанием, глаза успели выцепить красный камень на той самой коробочке, заполняя голову ядовито алым цветом.       — Ты просишь меня остановиться, когда передо мной причина угрозы моему сыну? — развела руками Злая Королева, резко опуская их и гневно кривя губы, понижая голос. — Пусть она и твоя дочь, но я уничтожу её дай она мне повод.       Румпельштильцхен поднял коробочку, которую нес в руках выше, она тут же обратила свое внимание на неё, замерев, в глазах застыла тревога.       — Твоя угроза здесь, — объявил Голд, опираясь на трость другой рукой, скорее по привычке, нежели по надобности, видя, как всполошились на корабле, он хмыкнул. — Я успел как раз вовремя. Пэн не успел причинить вреда Генри, все кончено.       Эмма стремглав промчалась мимо них, за ней едва поспевая нырнула в постройку на корабле Реджина, желая как можно быстрее проверить состояние сына. Белоснежка прислонила руку ко рту, прислоняясь к Дэвиду, что приобнял её за спину.       Убирая коробочку в карман, Румпельштильцхен проследовал к бессознательной дочери, над которой уже склонился Бейлфайр. Реджина лишь усыпила её.       — Ты понимаешь не хуже меня, что она опасна, — негромко проговорил Бейлфайр прислоняя к лицу пальцы в раздумьях.       Выудив из кармана браслет, Румпельштильцхен поднял руку Антарес, надевая на неё украшение.       — Это поможет её сдержать, — без удовольствия, темный маг глубоко выдохнул, опираясь на трость пока поднимался. — Я не желаю её связывать, но боюсь она очнется еще до прибытия в Сторибрук.       Киллиан подошел к ним, оборачиваясь через плечо на мужчину.       — Я отнесу её в каюту, — вклинился он, не дожидаясь пока кто-то ответит, подхватил на руки девушку, невольно цепляя взгляд Голда. Эти недомолвки начинали раздражать, крокодил вынуждал его чувствовать себя виноватым, стерпеть это Джонс уже не мог. Развернулся в руках с девчонкой, смерив темного мага презрительный взглядом. — Если тебе есть что мне сказать, так говори, нечего дыру во мне выжигать.       Румпельштильцхен скривил губы, опасливо щурясь.       — Отнеси мою дочь в каюту, пират, — выплюнул маг с нажимом, одним только словом дав ему понять, что для него ничего не изменилось с открытой правдой. — Да крюком смотри не порань, а то быстро организую второй.       Бейлфайр поспешил встать между ними, возвращая на себя внимание отца.       — Так это правда? — спросил он, когда Джонс уже скрылся с палубы. Румпельштильцхен нахмурился, словно не понимая, о чем говорит сын. — Мия не твоя дочь? А мы с ней и не родные вовсе…       — Откуда ты…       — Она и сказала, — пожал плечами Бейлфайр, — когда запирала меня в пещере Эхо, — видя, как отец опустил голову, Бэй разочарованно усмехнулся. — Никто из нас не знал об этом, правда? А пират и словом не обмолвился… вот уж сюрприз.       Взгляд Бэя посветлел, когда на палубу вышел Генри в полном здравие и под чутким наблюдением двух мам, не спускавших с него глаз.       — В порядке, дружище? — тепло улыбнулся мужчина, опускаясь к сыну на корточки и легко его приобнимая поднял в воздух на несколько секунд. — Ты молодец, Генри.       Стараниями Реджины удалось преодолеть границу миров, тень, которая служила вместо парусника мгновенно была заперта Голдом в коробку. Казалось, все выдохнули когда вошли на берега Сторибрука. По палубе прошла Динь-Динь, неся в руках тарелку с супом. Она присела возле Феликса, который с ненавистью обводил глазами каждого из присутствующих.       — Поешь? — спросила фея, стараясь как можно дружелюбнее улыбаться.       Феликс фыркнул, даже не взглянув на еду.       — Я уверял его, что с тобой проблем не будет, но ты, — он ядовито усмехнулся, — предала нас. Предала Нетландию, что приютила тебя, меня, Пэна, Антарес.       Показательно отворачиваясь, Феликс проследил как Лукас и Чарли о чем-то коротко переговаривались, пока с удовольствием поглощали суп, данным им героями. Все, словно с ума сошли по его мнению, Феликс презирал каждого, кроме разве что Джеймса, который сладко спал согнувшись в три погибели. Айзек и Алан тоже заслужили его снисхождения, они к еде не притронулись, ни с кем не говорили, молча уставившись на горизонт за бортом.       — Я лишь хотела поступить, по совести, — глухо протянула Динь, опуская тарелку и развернувшись ушла, понурив голову.       Ему не было её жаль, ему не было никого жаль. Феликс повторно дернул рукой, которую не поленились привязать канатом к мачте, глубоко выдыхая.       — Эй, может все же поешь, братец, — поднял голову, Феликс устало уставился на Генри, что медленно приближался к нему. — Тебе понадобятся силы, Феликс.       — Оставь меня, — поджал губы блондин, другой рукой потянув капюшон сильнее на лицо. — Питер Пэн…       — … не победим, — процедил Генри, не дав ему договорить.       Блондин заметно напрягся, щурясь и вглядываясь в лицо Генри. Вопрос не успел слететь с его губ, как брови мальчишки взметнулись вверх.       — А подумать? — улыбнулся Генри, Феликс даже встрепенулся, приоткрывая рот. — Ждем решающего шага Феликс, а пока набирайся сил, — он пододвинул тарелку к блондину, за которую тот сразу схватился свободной рукой, не смея ослушаться приказа.       — Антарес знает? — почти беззвучно спросил Феликс.       Мальчишка посмотрел по сторонам, вновь поворачиваясь к блондину.       — Дам ей время отдохнуть. Собери информацию о мальчишках, мне нужно знать, если кто-то встретит близких в Сторибруке, понял?       Феликс активно закивал головой, Питер Пэн в теле Генри удовлетворенно отошел от него, получив желаемое и заручившись помощью верного соратника, который ни разу его еще не подводил. Было интересно сможет ли оставаться столь же верной Антарес. Отдых — уловка, чтобы не объяснять вслух свои мысли, вероятно Феликс и так это понял. Но Питеру нужно было удостовериться, насколько девчонка ему предана, день-два ничего не изменят в его планах, но покажут истинную суть Антарес, когда он не рядом и никак не влияет на её решения.       Сама же Антарес постепенно приходила в себя лежа в каюте. Девушка медленно открывала глаза, чувствуя невероятную сухость во рту. Взгляд мгновенно пробежался по знакомым стенам, с губ сорвалось хныканье. Уходя глубоко в себя Антарес с беспокойством заметила, что не чувствует Пэна, острова — совсем ничего. Голова кристально чиста и на подкорке ничего не мелькает, гул отступил, но это её отнюдь не радовало. Знакомый браслет украшал запястье, заставляя её разозлиться.       За скрипом двери она тут же привстала на локтях, замечая в дверях капитана корабля.       — Что с ним? — глухо сорвалось с её губ.       Киллиан вздохнул, пройдя вглубь каюты, сел на свободный стул у иллюминатора, за которым наблюдались темные воды.       — Пэн заперт в шкатулке Пандора, — отозвался капитан, тревожно потирая ладони о колени черных штанов. — Оттуда никому не выбраться, он не опасен и не сможет никому причинить вреда из неё. Отсроченная смерть для бессмертных.       Надежда, что он успел обойти героев развеялась в ней с небывалой скоростью, заставив задушено вдохнуть. И все же из шкатулки можно найти выход, а вот из подземного царства его нет. Покусывая нижнюю губу, девушка сжала одеяло в пальцах, пытаясь смирить бушующий океан гнева.       Вбежать на палубу с криками: «я сейчас вас буду убивать», было безрассудно и до ужаса нелепо, эта идея пусть и была свежа, но быстро оставлена ей. Радовало, что хоть в цепи не заковали, Антарес не понимала, что дальше и оттого от разговора отмахиваться не стала, приводя в норму собственное состояние.       — Вас это верно очень радует? — ядовито выпалила Антарес, подтягивая ноги к груди.       Киллиан придвинулся ближе.       — Антарес, он никогда больше не причинит тебе вреда, никогда…       — Да он и не причинял, — фыркнула девушка, раздражение полыхнуло в ней, — лечил, спасал… даже от самой себя, — выдохнула Антарес, подтянув к себе ноги. — Я была счастлива на корабле, и ты отнял у меня это, я была счастлива в Нетландии, и вы все испортили. Ненавижу, когда кто-то решает распоряжаться моей жизнью, — Антарес подняла голову, кривя губы от возмущения. — Я сказала, что не хочу покидать Нетландию, на кой черт вы пересекли границу со мной? Изменить меня вздумал, так знай, при первой же возможности я освобожу его!       Антарес заметалась по кровати, не давая и слова Киллиану вставить, приблизилась к нему. Она не желала строить благодетель и разыгрывать фарс смирения перед героями, бесполезная трата сил, прямыми вопросами можно было хоть вывести дальнейшие планы насчет неё.       — Почему ты молчал? — закричала она, не в силах сдержать льющийся порыв эмоций. — Почему не говорил, что ты мой отец? Ты же знал!       — Знал! — в тон ей ответил Джонс вскакивая со стула, так что тот упал за его спиной, но это осталось незамеченным. — Сказал бы… и что. что я мог тебе дать, Антарес? Сигару или стопку рома? Какой отец бы продал дочь, какой отдал бы её на поруки демону? Я не хочу признаваться и себе, что смог сделать это с родной дочерью.       Антарес прерывисто выдохнула. Все так, да она помнила нечто еще.       — Ты спасал меня столько раз от прогулки по рее. Позволил увидеть жизнь без прикрас, как это обычно не делают взрослые, оберегая своих чад от всего на свете. Портовые таверны, пьяные моряки… ты снял мои розовые очки, и я благодарна тебе за многое, поверь, — Антарес повела плечом, обреченно мотая головой. — Я не могу простить тебя за предательство ты прав, но я бы хотела узнать правду от тебя. На корабле я считала тебя за отца, я так хотела, чтобы ты был им… и вот желание осуществилось, но радости оно не принесло.       Киллиан поник.       — Я могу лишь надеяться, что, когда-то ты сможешь меня простить. Мы можем начать все сначала, без Нетландии в Сторибруке…       — Знаешь, что это? — Антарес подняла руку, демонстрируя кольцо на пальце, Киллиан нахмурился. — Это не просто украшение, капитан, у того, кого вы заперли в шкатулке точно такое же и это не спроста. Я не хочу начинать все сначала с тобой, я хочу вернуть прежнюю жизнь с ним на нашем острове. Питер Пэн нужен мне куда больше, чем вы все.       Мыслями блуждая по закоулкам памяти, Джонс пораженно вздохнул.       — Те вспышки перед вашим появлением? — смято спросил он, видя, как девушка легла обратно на кровать, ответ был произнесен одним только её взглядом. — Это невозможно, Антарес, — покачал он головой, полностью уверенный в своих словах, — тебе ли не знать как Пэн искусен в уловках? Обман, иллюзия… это могло быть что угодно, он дал тебе поверить в это, чтобы обернуть против нас.       — О, поднебесье ада, — мученически вздохнула девушка, закрывая лицо руками. Она могла понять недоверие Киллиана, но её начинало злить, что он буквально во всем видел в ней наивность. — Он злодей, а я заблудшая душа, — желчно выпалила Антарес, поднимая руку с браслетом, — разве жертве нельзя дать свободу? Я вообще могу выходить из каюты, или пришибленная женщина меня тут же усыпит?       Киллиан не мог понять, почему Антарес не может увидеть то, что он видит насквозь. Не может любить человек не имеющий души, а Пэн её не имел. Переубедить в этом девчонку оказалось невозможным.       — Ты можешь передвигаться, браслет побережет тебя от глупостей, — скрывая раздражение процедил Джонс.       — Отлично, — оборвала его Антарес, вскочив с постели.       Девушка спешно преодолела знакомый коридор, выходя на палубу, где скопление героев превышало все допустимые значения. Антарес поймала настороженный взгляд Злой Королевы и Румпельштильцхена, что придержал её за локоть. Показательно закатывая глаза, девушка осмотрелась, замечая у одной из мачт мальчишек, разделившихся на две команды — предатели и преданные.       — Ад к вам благосклонен, — прошипела Антарес, смерив Лукаса презрительным взглядом, отчего тот прервал разговор с Энди, они заметно стушевались, спеша отойти, ведь привязаны уже не были.       — Убей меня, чтобы я этого не видела, — выплюнула Антарес, опускаясь рядом с Феликсом и слегка толкая его.       Блондин дернулся, открывая глаза и видя перед собой рассерженную девушку.       — Ты бы отлично влилась к героям, — хмыкнул он.       Антарес посмотрела на него как на прокаженного, еще раз толкая в плечо.       — Наплевать, я из подземного мира выбралась, неужто не выберусь из Сторибрука, — хмыкнула Антарес, прослеживая как Чарли и Адам отошли вслед за предателями. — Пэн не умер — ничто не кончено, — заметила девушка, скрывая улыбкой воодушевление в момент, обуявшее её.       — Составишь план? — удивленно выгнул бровь Феликс, неотрывно наблюдая краем глаза, как Генри, стоящий за ними, внимательно вслушивается в разговор.       — Безусловно.       Её внимание тут же переключилось на шум у вантового каната. Поднявшись на ноги, Антарес обеспокоенно, наблюдала как Джеймс лез на него, угрожая веревкой, которую видно сам снял с руки, Белоснежке, та пыталась безболезненно его оттуда спустить.       — Прочь, — кричал мальчишка, повторно взмахивая веревкой. — Прочь или я прыгну, — он показательно залез выше.       — Послушай, мы не желаем тебе зла, — пыталась вразумить его Белоснежка.       — Я знаю, что такое свержение. Вы свергли короля, но я вам не подчинюсь! — закричал Джеймс, его глаза были нетерпеливо устремлены вниз и Антарес проследила, что смотрел он на Лью, который бешено оббежав Крюка, ввалился в постройку. — Следуйте за мной, и мы отобьемся!       — Дайте я просто спущу его оттуда, поспит, да успокоится, — устало предложила Реджина, но была остановлена Белоснежкой, что схватила её за предплечье, убеждая, что агрессия ни к чему не приведет.       Голд не считал нужным вмешиваться, скучающе наблюдал за представлением, а Эмма и Бейлфайр с неудовольствием прослеживали старания мальчишки, готовые в любой момент вмешаться. Киллиана видно не было, наверняка побежал за Лью.       Антарес подошла ближе, цепляясь руками за канаты, она полезла к Джеймсу.       — Эй, сорванец, — крикнула девушка, привлекая его внимание, — ты почти добрался до марсовой площадки. Давай за мной до вороньего гнезда, — крикнула Антарес, быстро взбираясь по вантовому канату.       Было видно, как глаза Джеймса загорелись, он старался не отставать от девушки, когда внизу послышались наставления об аккуратности.       Поднявшись на смотровую площадку, Антарес могла взобраться на неё Джеймсу. Мальчишка с восторгом смотрел, крутясь из стороны в сторону. Однако через пару минут, его взгляд заметно погрустнел, а плечи осунулись, когда он облокотился локтями на бортики.       — Меня вернут к родителям? — глухо спросил он, видя, как берег становится все ближе с каждой секундной. — Я хочу обратно, Антарес в Нетландию.       Антарес провела рукой по его голове. Некоторым в радость вернуться, но многие были только рады покинуть родные дома и обрести долгожданную свободу. Забрав всех с острова, герои не понимали, что сделали только хуже им.       — Прошло много лет, как ты на острове, Джеймс, — напомнила Антарес, уверенная, что его родители давно погибли. — Считай это за приключение, в конце которого мы все вернемся домой в Нетландию. Никто не свергал короля, они лишь отсрочили его возвращение, всё придет в норму, а пока ты упускаешь шанс поиграть на пиратском корабле… когда еще тебе придется увидеть заколдованный городок, а? Обещаю Джеймс, мы тут ненадолго, ты же мне веришь?       Мальчишка активно закивал головой, не сводя глаз с горизонта.       — Приключение, помнишь? — добавила Антарес, желая возвести эту мысль как главную. — Развеемся, попробуем их яства, поспим на мягких перинах, да вернемся в джунгли. Это ж игра, — усмехнулась девушка, приобнимая мальчишку, заметно успокоившегося. — Поищите с Лью трюм, там могут быть сладости, — она потрепала его по волосам.       Джеймс мгновенно стал спускаться, не дожидаясь Антарес, которая последовала за ним.       — Привычки остаются, да? — прищурился Киллиан, помогая ей спустится.       Антарес приняла помощь, ощущая под ногами пол, но взгляд её был устремлен все к приближающемуся городу. Она неоднозначно хмыкнула, уходя к фальшборту. Венди тоже вышла на борт, с ней счастливо разговаривал Бейлфайр, однако к сестре по-прежнему не подходит, что больно кололо ту. Отвернувшись от них, девушка опустила голову.       Пока все её слова были лишь пустословием. Антарес не представляла, как ей найти эту шкатулку, как освободить Пэна, она чувствовала себя беспомощной без него, но ответственность за все грузом отягощала плечи. В подземном мире, она четко понимала, что от неё ждут, а здесь не могла и приблизиться к плану. Хотелось забиться в каюту и пойти на дно.       За спиной слышались удары тростью по борту неспешно становящиеся все громче. Вот кому Антарес было и сказать то нечего.       — Скоро прибудем, — на выдохе протянул Румпельштильцхен, вставая рядом с ней, она повернулась к нему, ветер трепал его волосы до плеч, но он на неё не смотрел, сжимал в руках трость, кто казалось, что сейчас лопнет. — Сторибрук хоть и город в мире без колдовства, но в нём магия есть, — проследив, за взглядом Антарес, когда она быстро отвернулась, он хмыкнул. — Тебе и раньше не нравилось, когда Бэй уделял время кому-то кроме тебя, Мия.       — Он злится на меня, — поддалась на провокацию девушка, оказываясь втянутой в диалог. — Я не хочу в этот ваш Сторибрук, пап, — Антарес замялась, морщась, — вернее, Румпельштильцхен…       Лицо темного мага перекосилось от возмущения, смешанного с отвращением.       — Для меня ничего не изменилось, Мия, ты моя дочь, — процедил он угрожающим голосом нетерпящим возражений. — Уверяю тебя, что бы там пират себе не надумывал, его мозгов должно хватить, чтобы понимать у него нет ни единого права претендовать на родственные связи.       В глубине души она боялась этого разговора, боялась, что он отречется от неё. Облегчение настигло Антарес, уголки губ дернулись в полуулыбке. Киллиан, несомненно, был ей дорог, но Румпельштильцхен растил её, и к нему Антарес имела особое уважение и любовь, а обиды все словно забылись с течением времени.       — А я ведь встретила Милу в подземном мире, — стараясь придать голосу равнодушие, бросила как бы невзначай Антарес, замечая неподдельный интерес в глазах отца. — Это дало мне простить тебя за её смерть. Эгоистичная натура… узнала себя в её нраве, поверь без удовольствия.       Румпельштильцхен едва заметно кивнул головой, с сожалением взглянув на Антарес. Ему то не знать, какой была бывшая жена, но мать всегда должна быть примером для ребенка, и он сделал все, чтобы его дети думали о ней хорошо.       Когда корабль пришвартовался у непримечательного городка, за бортом послышалось множество радостных голосов и воплей. Героев встречали, чествовали, пока они спускались. Антарес вышла с корабля, вдыхая полной грудью здешний воздух, мгновенно морщась от количества примесей в нём.       Дилан остановился за её спиной, стараясь удержать рвущегося Джеймса. Лью вполне спокойно стоял рядом с Феликсом оглядывая местность. Айзек и Алан занимались тем же самым. Никто из них не спешил отходить от корабля, и от Антарес, бессознательно ища в ней поддержку, и девушка это заметила, поворачиваясь к ним и махнув рукой, вынудила подойти ближе.       — Развлекаемся, братцы, — выдохнула девушка, понижая голос, — не упускайте шанс вдоволь наиграться, перед возвращением на остров.