Две стороны одной медали

      

Месть – это не страсть, это болезнь.

Она пожирает рассудок и отравляет душу.

      Рождественская ночь в Раю всегда казалась поистине волшебной. Солнечный свет мягко освещал улицы, а в груди появлялось невероятное, ни с чем не сравнимое чувство. Между Рождеством на небесах и земным было одно существенное отличие. В Раю не было как таковой ночи. Солнечный свет освещал ангельский мир круглые сутки и жители Рая, особенно раерожденные, уже привыкли к этому. Тем не менее, многие традиции не очень-то отличались от земных. На каждом углу можно было найти до безумия красиво наряженные елки, многие надевали праздничные костюмы и дарили подарки, а повсюду звучала рождественская музыка. Не смотря на то, что все дни на небесах были счастливыми, Рождество все равно выделялось этой волшебной праздничной атмосферой. А если еще и выпадал снег…       В этот день простую детскую радость могли ощутить абсолютно все, даже те, кто не верил в чудо. Все кругом казались как никогда добрыми, доброжелательными и приветливыми. Просто пройдя по оживленной улице можно было получить в свой адрес уйму поздравлений и пожеланий. В этом месте буквально не существовало ни боли, ни злобы, ни ненависти. Да… тогда еще казалось, что все было именно так…       Девочка-ангел, на вид лет тринадцати, летела по улицам Рая с бешеной скоростью, прибывая в приятном волнении. У нее были недлинные, немного растрепанные, волосы до плеч, а одета она была в длинное белое платье с темно-серым ремешком. Она была немного не похожа на большинство жителей Рая. Выделялся ее черный нимб над головой и крылья, которые спереди были белыми, а сзади - пепельно-черными, что говорило о ее достаточно необычном происхождении.       Их называли по-разному: верховные ангелы называли их истребителями, экзорцистами или солдатами, райские жители будущими стражниками Жемчужных врат, а друг друга они называли просто сестрами. В каком-то смысле, они ими и являлись.       Опасаясь восстания Ада, к которому могло привести перенаселение, небесам пришлось принять крайние меры. Были созданы тысячи ангелов, которым в будущем предстояло спуститься в Ад и уничтожить как можно больше попавших туда после смерти грешников. Все они были буквально созданы с одной целью -убивать, хоть и пока высшие ангелы старались не особо их просвещать в эту тему, хотя о своем предназначении большинство экзорцистов знало еще с раннего возраста. А у тех, кто хотел «познакомиться» с грешниками еще до начала истреблений, не было практически никаких препятствий. Все кругом и так нередко разговаривали о том, какие зверские поступки совершали попавшие в ад человеческие души при жизни.       Девочка направлялась в сторону здания Райского суда. Во время зимних праздников площадь напротив него была любимым местом многих небожителей. Именно там находилось самое большое, пушистое еловое дерево во всем Раю. Помимо этого неподалеку находились различные рождественские ярмарки. Кое-где даже можно было получить бесплатные угощения. А праздничное настроение тут появлялось буквально у каждого.       Подлетев к огромной рождественской елке, маленькая истребительница не успела затормозить и чуть ли не со всей скорости влетела в стоявшую возле дерева девочку. У нее был точно такой же черный нимб и черно-белые крылья. Волосы у второй экзорцистки были длиннее, чем у первой, но точно такого же белоснежного цвета, а глаза отливали янтарно-золотым. Темно-серое платье делало ее внешний вид немного мрачнее первой истребительницы. От неожиданного столкновения она пошатнулась и чуть было не повалилась на землю, однако с помощью крыльев ей все-таки удалось сохранить равновесие. Ангел с недоумением обернулась. Увидев, кто перед ней, она рассмеялась. — Эй, осторожней, - она положила руки девочке на плечи, удерживая на месте и давая отдышаться. Девочка хихикнула в ответ: — Ой… хах, прости. — Да не, все в порядке, - ангел усмехнулась и обняла ее. - И можно было так не торопиться. До наступления Рождества еще есть время. — Я знаю, просто лучше прилететь пораньше, чем опоздать. Тем более, ты уже тут, - истребительница обняла ее в ответ. Отстранившись, она взглянула на елку, которая казалась такой огромной по сравнению с ними… - Знаешь, Лют… это все так волшебно…       Девочка издала смешок и тоже повернулась к дереву. — Ну, это же Рождество, Вегги, - на ее лице лице появилась маленькая улыбка. Лют не особо часто улыбалась, просто потому что не видела в этом особого смысла, но даже тут были исключения. — Да… Рождество… - она не могла оторвать взгляд от едва заметной с их ракурса сверкающей золотой звезды на верхушке елки. — Не хочешь подлететь поближе? - усмехнулась Лют и, взяв сестру за руку, полетела к вершине дерева. Вегги тут же замахала крыльям, пытаясь успеть за ней.       Когда экзорцисты подлетели к вершине елки, в их глазах будто загорелись огоньки. Они завороженно смотрели на звезду, не в силах отвести взгляд и погрузившись в приятное спокойное молчание. Первой его нарушила Лют: — Вау… — Знаешь, как-то грустно, что Рождество всего лишь один раз в году… - Вегги все еще не могла отвести взгляд от звезды. — О, кстати о Рождестве! - Лют подлетела ближе к ней. Только сейчас та обратила внимание на новое остроконечное копье в ее руке. - Классное, правда?       В глазах Вегги появился восторг: — Вот это да! У кого-то получилось выпросить у Серы подарок до наступления рождественской ночи? - на лице Вегги появилась ухмылка. — Хах, ну можно и так сказать, - девочка усмехнулась и повертела в руке свой подарок, после чего подкинула копье в воздух, собираясь поймать. Однако, немного не рассчитав силу, она не успела этого сделать и оно бы упало прямиком ей на голову, если бы Вегги не перехватила его. — Осторожней! - она рассмеялась и протянула сестре ее подарок. - Ты чуть себя не убила. — Ой… прости… - она чуть смущенно усмехнулась и взяла оружие обратно. - Ну все! Теперь все грешники пожалеют, что причиняли кому-то боль! - голос Лют звучал смело и уверенно. — Лют, тебе не кажется, что иногда ты… ну, как сказать… слишком много об этом думаешь? - в глазах Вегги появилось некое волнение за нее.       Ангел вздохнула и посмотрела вниз. На гуляющих по улицам счастливых людей, на развешанные повсюду огоньки и гирлянды… на падающие с неба снежинки, на красивые постройки вокруг… С этого ракурса ближайшие районы этого райского города были как на ладони. И этот вид казался таким… родным. — Знаешь, я очень люблю это место. Наш дом. И всех, кто тут находится… И я хочу защищать это. Ото всех, кто желает нам зла! - ее голос стал звучать грустнее и даже напуганнее. - А еще… я слышала разговор Серы с Первым человеком. Она… говорила что-то о восстании Ада. Если это произойдет, то…       Лют запнулась, не в силах говорить дальше. Да и продолжать было необязательно. — Но… может, не все в Аду такие уж и плохие? - во взгляде Вегги появилась некая надежда. — Туда не попадают просто так, Вегги! Раз грешники теперь в Аду, значит они причиняли кому-то боль и страдания! И когда-нибудь я отомщу. Отомщу им за все, что они натворили при жизни! Они будут умирать… долго и мучительно, захлебываясь собственной кровью! - в ее золотых глазах вспыхнул злобный огонь, от которого Вегги стало не по себе. — Эй… тише, Лют, успокойся… - она положила руку на плечо ангела, смотря на нее с нескрываемым беспокойством. Та вздрогнула и взглянула на нее с неким испугом в глазах. — Прости… не хотела тебя пугать, просто… — Все в порядке. Но тебе не кажется, что не нужно так сильно думать об этом? Поверь, месть не сделает ситуацию лучше. Наоборот, ты потеряешь всю радость в жизни, гоняясь за тем, чтобы отобрать ее у других. — Радость? Радость?! Вегги, мы экзорцисты! Мы созданы, чтобы убивать! - Лют вздохнула, понимая, что кричать бесполезно. Она снова провела рукой по копью, замечая в его стальном наконечнике свое отражение. - Кем я буду, если не смогу сделать то, что должна?       Свободную от копья руку Лют сжала в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Вегги вздохнула. Ведь в каком-то смысле она была права, и можно было понять ее переживания. Но ведь месть и жажда крови сделает все только в разы хуже, как она этого не понимает? Ведь чем ангел, алчащий резни и кровопролития лучше грешника в аду? — Не нужно думать об этом так часто, Лют, - Вегги вздохнула и взяла сестру за руку, разжимая ее кулак, однако на коже все равно остались едва заметные следы от ногтей. - Хотя бы сегодня. Рождество, как никак.       На лице Вегги появилась успокаивающая улыбка. Лют взглянула на нее и улыбнулась в ответ, чувствуя приятное тепло в груди. — Да… наверное, ты права. — А мы неплохо так заболтались, - произнесла Вегги, взглянув на огромные часы, висящие на башне здания суда. - Через пару минут уже полночь. Придумала, какое желание загадывать?       На лице Вегги появилась хитрая улыбка. Она хотела отойти от этой темы с убийствами и переключиться на происходящее прямо сейчас. — Да. Наверное… - Лют взглянула на блестящую золотую звезду. - Пусть все убийцы получат по заслугам… — Ну Лююют, - протянула Вегги, - ты можешь думать хоть о чем-то, кроме мести грешникам? — Сама не знаю… - она пожала плечами и, увидев недовольный взгляд сестры, продолжила. - Ладно, больше не буду.       Все-таки, она понимала, что иногда перегибала палку, но что-либо с этим поделать было трудно. Вся эта неприязнь и отвращение к Аду, хоть она ни разу там и не была… Лют сама толком не понимала, откуда это все взялось. Но… точно ли это была ненависть к грешникам, а не к самой себе? Нет, эти мысли срочно нужно гнать куда подальше! И если уж когда-то и нужно забыть про них, то именно в Рождество. — А я… - Вегги задумчиво хмыкнула. - Да ничего особенного, наверное… хочу много друзей… и еще встретить любимого человека.       Лют усмехнулась. Это было действительно отличное желание. —Надеюсь, это сбудется. И, может, я как-то и смогу тебе помочь. Кто знает?       Вегги улыбнулась и крепко обняла ее. Она очень ценила то, что не смотря на абсолютно разные взгляды на жизнь, ее сестра все равно всегда была рядом с ней. Из всех экзорцистов Лют с самого детства была к ней ближе всех, и им обеим сейчас казалось, что так будет всегда… — С Рождеством, сестренка.       Лют улыбнулась ей в ответ, положив голову ей на плечо. Кровожадность и ненависть ненадолго полностью испарились из ее сердца, оставляя лишь невероятное ощущение тепла, волшебства и праздника. — С Рождеством, Вегги…

***

      С тех пор прошло много лет. Те дни размылись в памяти настолько, что казалось, это все был лишь забытый сон. Сейчас вообще было чувство, что вся жизнь - это всего лишь какой-то глупый сон. И очень хотелось проснуться…       И вот, все та же елка. Она уже не выглядит такой красивой и высокой, как раньше. Блеск звезды на верхушке уже не казался таким волшебным и манящим. Небо было закрыто тучами, не позволяющими солнцу пролить хоть немного света. Все вроде как оставалось тем же, но в тоже время было совсем другим…       Перебинтованное левое плечо ужасно ныло, но эта боль была такой мелкой и бессмысленной, что даже близко не могла заглушить растущую с каждой секундой боль в сердце. Крылья были опущены и ужасно растрепаны, а расправить их не было сил. Не было сил уже ни на что. Душу буквально разъедали невыносимые чувства скорби, отчаяния, беспомощности и собственной никчемности. Было больно… очень больно… Первое Рождество, когда рядом нет абсолютно никого…       Да, жестокость действительно может подарить силу. Но вместе с этим приносит бездушие и лишает человечности. После первого истребления жажда мести и крови все больше и больше поглощала сердце. Теперь на счету лейтенанта ангельской армии далеко не одна сотня грешных человеческих душ, а руки испачканы в крови. Не только в алой, как у всех грешников, но и в золотой. Ангельской крови. Как некогда настолько близкий человек стал в ее глазах предателем и заклятым врагом? Она пощадила одного из них. Стала одной из них. И заплатила за это. Мусору вроде нее нет места на небесах. Вот только почему-то теперь у нее все более чем превосходно! Жизнь Вегги в Аду казалась в разы счастливее, чем у ее сестры-истребительницы когда-либо была в Раю. Несправедливо…       Правая рука была зажата в кулак. Ногти чуть ли не до крови впивались в кожу, намного сильнее, чем раньше… Но теперь разжать руку уже некому… теперь все кончено… После изгнания Вегги был лишь один человек, который мог понять ее поступок. Который смотрел на нее ее без этого, так ненавистного ей, презрения в глазах, который в случае чего прикрывал ее и просто… всегда был рядом. Да, иногда Первый человек вел себя, как последняя мразь, но ангел настолько привыкла к нему, что совершенно не обращала на это внимания. Они были вместе чуть ли не всегда и везде, что вполне устраивало их обоих. Даже ангелы привыкли видеть их лишь рядом друг с другом.       Но сейчас это все не имело никакого значения. Адам мертв. Мертв и не вернется уже никогда. Казалось, что нужно принять это и жить дальше, но сил больше не было. Было тошнотно от одного только вида счастливых людей вокруг. Они радовались и делились друг с другом праздничным настроением, жили, как ни в чем не бывало. Перерезать бы им всем глотки, чтоб знали, что радоваться сейчас не время.       От таких мыслей Лют самой становилось жутко. Ведь сейчас речь шла не о демонах в Аду, а о счастливых и добрых райских обитателях. Тех, кто совсем не был виноват во всей ее боли. И все же… плевать! Почему она должна любить их? Разве хоть кто-то после изгнания Вегги спросил ее, зачем она это сделала? А теперь, после смерти Адама, спросил, как она? Выразил сочувствие или сострадание? Или хотя бы спросил, что случилось с рукой и не болит ли плечо? Нет. Но ей это и не нужно. Она справится со всем сама. Спустится в Ад и уничтожит каждого, кто был хоть как-то причастен к его гибели. Всех… кроме Вегги. Ее она заставит смотреть… видеть, как умирают все близкие ей люди и не даст возможности сделать хоть что-то, чтобы помочь им. Все те, кто стал ей так дорог, будут истекать кровью прямо на ее глазах. Ей придется почувствовать все то, что чувствовала она, когда они забрали у нее единственного близкого человека. Она не стерпит второе предательство. Вегги, которую она знала в детстве для нее умерла навсегда. Теперь это лишь ее заклятый враг.       Неужели жизнь одного ребенка-грешника стоила этого? Всего того, что произошло? Хотя… разве дело только в нем?       Лют взглянула на свою левую руку. Точнее, на то, что от нее осталось. Бесполезный обрубок. Она оторвала ее, чтобы успеть… подбежать к нему и защитить от дьявольской ярости. Быть рядом, когда он так сильно в ней нуждался. Но не успела. И вот, стальной кинжал вновь и вновь протыкает тело Первого человека насквозь, а золотая кровь льется из его груди. Удар за ударом, удар за ударом, пока его сердце не остановилось навсегда. Он умер на ее руках, улыбнувшись в последний раз. Она никогда не плакала. Истребители не имеют права на слезы. Но в тот день она не смогла их сдержать.       Но ведь можно было спасти его! Она могла быть рядом! Но в итоге была слишком увлечена своей личной ненавистью. И даже та битва была проиграна. «Живи. Живи, зная, что все еще существуешь лишь потому что я тебе позволила. Жалкая неудачница». Эти слова впивались в душу, словно нож. Лучше бы Вегги тогда убила ее. Но она знала. Знала о том, что Лют предпочла бы умереть, поэтому и не сделала этого.       В ее душе уже не осталось ни капли света. Ненависть прожигала ее изнутри. Ненависть к грешникам, к Принцессе, к Вегги, к себе… ко всему вокруг! Теперь жажда мести - единственная причина дожить до завтра. Но ведь даже от этого ей не станет легче. Ангел больше не сможет сделать глоток свежего воздуха, улыбнуться лучику солнца, ощутить самую обычную радость… Все кончено. Впереди лишь беспросветная тьма, от которой уже не избавиться.

***

      Вегги стояла в их с Чарли комнате возле окна. С первого этажа были слышны веселые голоса жителей отеля, отмечающих Грешнество. Веселье было в самом разгаре. Она тоже собиралась вскоре спуститься туда, но пока что ей хотелось немного побыть одной.       Свою жизнь на небесах девушка вспоминала с трудом, а из детства в памяти остались лишь мелкие отрывки. Она знала, что уже никогда не вернет все это. Сейчас перед ней было лишь бескрайнее кроваво-красное небо с огромной пиктограммой. Ни о каком солнечном свете в преисподней и речи быть не могло. Но она уже привыкла к этому.       Теперь ее волосы были намного длиннее, видеть она могла лишь наполовину из-за потери глаза, новые серые крылья были настолько непривычными, что она вообще с трудом верила в их существование. А то, как когда-то ощущался нимб над головой она уже совершенно не помнила.       Больше она никогда не увидит солнечного света. В тот день ее жизнь перевернулась, разделившись на «до» и «после». Она больше никогда не пройдется по тем, до боли знакомым, улицам, не услышит эту рождественскую музыку и… никогда больше не взглянет на сестру без ненависти в глазах.       И это все уже никогда не изменится. Вегги была готова на все, лишь бы стать обычной грешницей в аду, без какой-либо связи с Раем и истреблениями. Но это невозможно. Она родилась ангелом-экзорцистом, а, значит, и останется им навсегда. Да, она больше не устраивает массовую резню, не убивает людские души, не приносит страх и разрушение… но разве это все компенсирует все те зверства, которые совершались ей по отношению к грешникам, пока та еще была в рядах истребителей? Конечно, нет…       Изнутри ее поглощало невыносимое чувство вины. Вины за собственное существование. Теперь, казалось бы, у нее было все: любящая девушка, крыша над головой, друзья, успевшие стать настоящей семьей… но ей казалось, что она всего этого не заслуживает. Чарли не должна была прощать ее! Она лгала ей несколько лет, со дня их знакомства! Потому что боялась… боялась признаться в том, кем была на самом деле. Она убивала… убивала тех, кого Чарли больше всего хотела защитить, принимала участие в том, что Принцесса всеми силами пыталась остановить. Она не заслуживает прощения. Не заслуживает всего этого… —Эй, Вегги… - послышался из-за спины голос Чарли.       Падший ангел вздрогнула от неожиданности и резко обернулась: — Ч… Чарли?       Принцесса взглянула на свою девушку с беспокойством и подошла ближе к ней. Чарли представляла, как, должно быть, ей было трудно в этой битве. Больно было биться против тех, с кем она когда-то сражалась бок о бок… Со дня истребления прошло не так уж и много времени, и Принцесса знала, что стоило дать ей прийти в себя. И все-таки, уже не помешало бы отвлечься и забыть об этом. А Грешнество - идеальный повод. — Ой… прости, что напугала, - произнесла Чарли, заметив испуганный взгляд своей девушки. - Не хочешь спуститься к нам? Грешнество в самом разгаре. Папа даже приготовил яблочный пирог.       На лице Вегги появилась улыбка, а сердце наполнилось приятным теплом. Чарли… она всегда была рядом. Приняла ее такой, какая она есть… подарила ей веру в то, что она кому-то важна. И далеко не из-за жестокости или кровожадности… Вегги любила ее больше всего на свете и ради нее была готова на все. Даже на то, чтобы сжечь весь мир. Рядом с ней становилось так тепло и хорошо… это давно забытое чувство снова наполняло душу падшего ангела. Может, когда-нибудь, она все-таки сможет себя простить. — Да. Уже иду. Увидев улыбку на лице Вегги, Чарли тут же повеселела: — Ура! Жду тебя внизу, - улыбнулась девушка и, выйдя из комнаты, направилась на первый этаж. — Да… нельзя жить прошлым. Его не изменишь. Сейчас нужно лишь наслаждаться тем, что дарит настоящее, а то, что было когда-то, оставить в прошлом. Вегги взглянула в окно и прошептала: — С Рождеством…       Она сама не знала, кому адресовывала эти слова. Они звучали тихо, словно она произнесла их в своих мыслях. А, может, так оно и было. Все равно их никто никогда не услышит.