Heaven Has A Road But No One Walks It

      Из безумного день постепенно превратился в нечто совершенно невероятное, и Сюэ Яну начало казаться, что это просто его разум окончательно сдался, не в силах справиться с происходящим. Сяо Синчэнь, взявший его за руку, чтобы отвести в спальню, и Сун Лань, позволивший ему это сделать…              Вполне возможно, что это всего лишь сон. И, учитывая все сложившиеся обстоятельства, это казалось более вероятным вариантом развития событий, нежели большинство альтернатив.              Так или иначе, Сюэ Ян намеревался извлечь из этого максимальную выгоду до того, как все снова рухнет.              — Итак, теперь мне можно к тебе прикасаться? — спросил он, чтобы убедиться, когда Сяо Синчэнь наконец-то закрыл и запер за ним дверь. Ему нужно было уточнить, потому что после того, как они покинули Город И, одними из самых первых и основных правил были «не смей ко мне прикасаться», «отстань от меня» и «Сюэ Ян, ты и правда…»              — Да, пожалуйста, — выдохнул Сяо Синчэнь, поворачиваясь к нему лицом, и от этого еще какая-то часть его разума вдруг не выдержала и сломалась, соскользнув в столь желанный бред его сна. — Пожалуйста, прикоснись ко мне…              Издав сдавленный звук, Сюэ Ян всем телом прижал Сяо Синчэня спиной к запертой двери и, схватив за грудки, потянул вниз для поцелуя, а Сяо Синчэнь тут же поймал руками его лицо, жадно и глубоко целуя в ответ. Дыхание и губы, зубы и язык, казалось, он настолько изголодался, что пытался буквально поглотить этот рот, вынуждая задыхаться.              — Сюэ Ян… — пробормотал Сяо Синчэнь прямо ему в губы, и, по какой-то дурацкой причине, его глаза вновь защипало. Только из-за собственного имени, из-за того, что Сяо Синчэнь знал, кого целует, и всё равно продолжал жаждать большего…              — Слишком много тряпья, — прорычал Сюэ Ян, нетерпеливо дергая край оскорбившей его одежды, и Сяо Синчэнь рассмеялся на выдохе, убрав руки от лица Сюэ Яна, его пальцы прошлись щекоткой вниз по чужой груди до живота, чтобы развязать пояс, и Сюэ Ян тут же последовал его примеру, одним только усилием воли сдерживаясь, чтоб не разорвать белоснежный ханьфу своего даочжана на части…              — Это что, одежда Цзычэня?.. — затем вдруг поинтересовался Сяо Синчэнь, его руки остановились на полах верхней одежды, и Сюэ Ян замер.              — Вроде как? — вызывающе бросил он, снова напрягаясь, потому что хоть один из этих двоих таки должен был бы прийти в себя, осознать, кто он есть и кем не является, и выпнуть обратно на улицу, где ему самое место. — Мои окончательно порвались в Муйшане, так что он одолжил свои старые.              По какой-то непонятной причине лицо Сяо Синчэня сморщилось в выражении невыносимой, задумчивой нежности, словно он только что услышал самую милую вещь на свете, и до того, как он успел что-либо сказать, Сюэ Ян, зарычав, снова вжал его в дверь, тут же наклоняясь, чтоб оставить печать влажного поцелуя где-то под челюстью.              Это отлично сработало в качестве отвлекающего маневра — Сяо Синчэнь издал задушенный стон и отбросил голову назад, подставляя шею изголодавшемуся рту. Сюэ Ян принялся целовать его сильнее, смыкая губы на кадыке, оставляя отчаянные, красивые пятна на коже. Он оставлял свои метки, чтобы не позволить забыть себя снова — никогда больше! Сяо Синчэнь, судорожно глотнув воздух, содрогнулся всем телом, а его руки неосознанно сжали чужое бедро и предплечье так сильно, что стало больно.              — Вот так, тебе ведь нравится, — выдохнул Сюэ Ян, едва ли не пуская слюни на гладкую, бледную кожу, как голодный пес. Его дыхание окончательно сбилось. — Я знаю, как тебе нравится, я помню…              Он целовал его снова и снова, кусал, впиваясь, оставляя новые пятна, спускаясь все ниже и ниже вдоль его шеи, ощущая, как сердце Сяо Синчэня пульсирует под его губами, скрытое теплой кожей. Живой.              — Я помню все, — захлебываясь, произнес Сюэ Ян, когда пришлось прерваться, чтобы вдохнуть. Почему-то он снова дрожал, а перед глазами все плыло.       Сяо Синчэнь беззвучно выдохнул и притянул его к себе еще ближе, чтобы поймать его рот своим и почти отчаянно целовать снова и снова.              — Я покажу тебе, — задыхаясь, пробормотал Сюэ Ян в его губы, впившись рукой в полурасстегнутую одежду Сяо Синчэня так крепко, что костяшки пальцев начало сводить судорогой, и принялся оттягивать его от двери, чтобы направить к кровати. — Вот увидишь! Я выебу тебя так хорошо, что ты и думать забудешь о том, чтобы когда-нибудь снова меня бросить!              Они сменили положение, и теперь ярко-розовый шрам, полоснувший горло Сяо Синчэня, оказался вдруг прямо перед глазами Сюэ Яна, вынудив его сбиться — ни один засос не смог бы конкурировать с вот этим. С меткой, которую Сяо Синчэнь своими руками вырезал на своем теле.              Чтобы сбежать от него.              Он все еще тяжело дышал, но внезапно воздуха стало еще меньше, он словно бы тонул, его ребра сжимались все сильней и сильней, пока все его тело не свело судорогой от нехватки воздуха.              — Сюэ Ян, — простонал Сяо Синчэнь.              «…ты и правда отвратительный»              — Я покажу тебе, — зарычал он снова, прижимаясь дрожащими губами к нижней челюсти Синчэня. — Я покажу тебе, вот увидишь. Я могу…              Руки Сяо Синчэня в своей жадности едва не впивались в него, губы обжигали жаром лицо в тех местах, где прикасались с такой нежностью, и Сюэ Ян принялся яростно моргать, снова и снова. Он не может, ему нельзя, блядь, реветь, только не снова, только не сейчас. Он не вынудит Сяо Синчэня захотеть снова все остановить, только чтобы опять всю ночь пропиздеть о чувствах.              — Я покажу тебе, — прошипел он, зарываясь лицом в островок обнаженной, зарумянившейся кожи меж полами одеяний, и оставил широкую влажную дорожку языком вдоль грудины Сяо Синчэня вверх до самого горла. — Я сделаю это охуеть как хорошо, вот увидишь.              Он дрожал, его рука была настолько ненадежной, что все никак не удавалось толком ухватиться за пояс Сяо Синчэня, чтоб наконец развязать его, разорвать на куски, — его тупая, бесполезная рука внезапно просто взяла и отказалась работать….              Зарычав, словно дикий зверь, он продолжал яростно дергать ремень снова и снова, четыре рабочих пальца то и дело скручивались, словно когти — бесполезные, сука, совершенно бесполезные, бесполезнейшие!              — Сюэ Ян, — Сяо Синчэнь совсем легонько отпрянул, в его голосе прозвучало нечто, крайне похожее на тревогу или, возможно, беспокойство. Или отвращение. Сюэ Ян издал бессловесный рык, полный чистейшей ярости, просто потому что выбор стоял между рычанием и слезами, а он не собирался проебать и эту ночь, только не снова.              Последний шанс, чтобы наконец все исправить — и, очевидно, даже на это он не способен.              Дикий, истерический смех сорвался с его уст, буквально до боли сотрясая тело, тяжелые удары один за другим все продолжали атаковать его грудную клетку изнутри.              — Сюэ Ян, — Сяо Синчэнь успокаивающе накрыл ладонью его ладонь, а второй рукой прижал его за затылок прямо к своему сердцу, поглаживая по волосам так, словно бы он испуганный бродячий пес, которого нужно успокаивать. Сюэ Ян зарычал уже чисто из принципа, хоть тупые слезы все равно прорвались наружу, несмотря на все его яростные попытки подавить их.              — Все в порядке, — нежно произнес Сяо Синчэнь, его голос был настолько мягким, что походил на ебучую жалость, и от этого Сюэ Яну хотелось кричать, хотелось причинить ему вред. Хотелось войти в него с такой силой, чтоб пошла кровь. Хотелось подарить ему весь мир, но он не мог. Он даже этого дать ему не мог.              Сяо Синчэнь лишь держал его в крепких объятиях и целовал в макушку. Сжатый слишком сильно, чтобы хоть как-то вырваться, Сюэ Ян, наконец, сдался и, все еще дрожа, вцепился в ответ не менее крепко, а его желудок скрутило от напряжения. Казалось, все его тело готовится принять последний, смертельный удар, но сам он и понятия не имеет, откуда его ждать.              — Сюэ Ян… — тихонько промурлыкал Сяо Синчэнь куда-то в его волосы, уверенной рукой поглаживая по спине, и он крепко зажмурился, притворяясь, что не чувствует жалких, унизительных слез, склеивающих его ресницы каждый раз, когда Сяо Синчэнь буквально пронзает его звуком его же имени. — Позволь мне…              Он не договорил, но Сюэ Ян все равно кивнул. По правде, не имело значения, о чем именно Сяо Синчэнь собирался просить. Разумеется, он позволит ему. Позволит все что угодно.              — Хорошо, — просипел он, яростно сглатывая, чтобы вернуть голос под контроль. — Хорошо. Можешь делать все, что захочешь.              — Я хочу заботиться о тебе так, как ты заботился обо мне все это время, — беспощадный в своем милосердии, произнес Сяо Синчэнь, подтягивая его чуть повыше для очередного поцелуя, а затем просто прижимаясь лбом к его лбу. — Я хочу показать тебе, насколько ты мне важен. Как я скучал. Ты позволишь мне? Пожалуйста.              Сюэ Ян издал совершенно бесстыдный стон — и это явно был бесстыдный стон, а не судорожный всхлип, маскирующий попытку незаметно утереть слезы и сопли о полы одежды Сяо Синчэня.              — Ебаный тупица, — хрипло рыкнул он. — Я ведь уже согласился, разве нет?              Сяо Синчэнь лишь улыбнулся своей дурацкой прекрасной улыбкой, сияющей вокруг, словно самое настоящее солнце, и, о боги, он так скучал по этой улыбке. Так скучал, что видеть ее сейчас становилось невыносимо больно. Словно бы он вновь вот-вот расплачется.              — Спасибо, — ответил Сяо Синчэнь и снова поцеловал его, к счастью, никоим образом не акцентируя внимание на соленом привкусе его губ.              — Балбес, — успел буркнуть Сюэ Ян, прежде чем оказался заткнут поцелуем, чужие руки мягко, но решительно опустили его на кровать, и чисто символическое сопротивление, которое он оказывал доселе, рухнуло под натиском таких знакомых прикосновений.              В противовес его собственной, тонкие руки Сяо Синчэня были уверенными и ловкими, они терпеливо и проворно развязывали пояса, слой за слоем избавляясь от одежды до тех пор, пока они оба наконец не оказались в блаженстве от соприкосновения кожи с кожей.              Выдохнув едва слышно, Сяо Синчэнь накрыл его собой, словно самое костлявое одеяло на свете, и от этого стало так хорошо. Так правильно. Так, словно бы он вернулся домой, что бы это, нахуй, не означало.              Удерживая в таком положении, Сяо Синчэнь принялся покрывать его нежными, но настойчивыми поцелуями абсолютно везде, словно вырисовывая контур губами, открытым ртом и дыханием, заново изучая его форму, и Сюэ Ян задрожал, отчаянно цепляясь за остатки давно утраченного контроля.              — Чего ты хочешь, даочжан? — спросил он, нетвердой рукой поглаживая узелки позвоночника Сяо Синчэня, от чего тот каждый раз тоже вздрагивал, но, к облегчению Сюэ Яна, его собственный голос прозвучал скорее хрипло, нежели сопливо.              Приподнявшись на локтях и плотно прижавшись к ребрам Сюэ Яна, Сяо Синчэнь лишь улыбнулся ему так, словно видел сквозь повязку.              — Тебя, — просто ответил он и поцеловал его снова, а затем снова, и все, что Сюэ Ян мог делать, — только вдыхать воздух, его легкие болели и сжимались, словно бы под прессом, несмотря на то, что вес Синчэня был не таким уж и большим.              — Я скучал по тебе, — выдохнул Сяо Синчэнь, немного отстранившись, и прижался лбом к самому сердцу — точно так же Сюэ Ян прильнул к нему той ночью — много лет назад, — когда столь импульсивно согласился на свою часть обещания: остаться. Сюэ Ян все продолжал скомканно глотать воздух, отказываясь признавать жжение в глазах и мокрые щеки.              — Да как же, — осуждающе прохрипел он, запустив руку в мягкие волосы Сяо Синчэня — не то чтобы дергая, скорее просто хватаясь. — Ты даже не помнишь меня.              Сяо Синчэнь издал тихий звук, теплый воздух отозвался щекоткой на коже Сюэ Яна, обжигая все, вплоть до бешено колотящегося сердца, и его тяжесть казалась невыносимо знакомой.              Он пах Сяо Синчэнем.              — Я не помню нашего прошлого, это так, и мне очень жаль, — промурлыкал Сяо Синчэнь, прикосновение губ к губам легкое, словно бабочка мазнула крылом, но оно буквально сдирало с Сюэ Яна кожу, вспарывало до мяса, потрошило плоть, раздвигало кости, избавляясь от лишнего слой за слоем до тех пор, пока его глупое, обливающееся кровью сердце не оказалось совсем обнаженным.              Невелика потеря — он бы сам его с удовольствием вырезал и подарил Синчэню, стоило ему только попросить об этом.              — Но я все равно скучал. Каким-то невероятным образом, даже после всего произошедшего… Мое сердце все еще помнит. Я никогда не прекращал желать тебя. Даже во снах.              Слова звучали складно — так хорошо и так сладко, привычные глупости Сяо Синчэня, что для боли не возникало ни единой причиныь, но Сюэ Яну почему-то было так больно, что он едва сдерживался, чтобы инстинктивно не причинить боль в ответ, не ударить, не пустить кровь.              Вместо этого он изо всех сил вцепился в Сяо Синчэня, пытаясь заглушить звук собственного рваного дыхания его волосами, вдыхая их запах, прижимая его к себе так сильно, как только позволяла его бесполезная рука.              — Я тоже скучал, — прохрипел он, ну или, скорее, попытался прохрипеть.              Две тысячи семьсот девяносто три дня.       Даже дольше, гораздо дольше, если учитывать все горько-сладкие месяцы с момента пробуждения Сяо Синчэня, когда он был вот здесь, совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки…              Сюэ Ян попытался было сделать еще один вдох, но из его уст вырвался едва слышный звук — из тех, что издает маленький, умирающий зверек.              Сяо Синчэнь поднялся к нему, и черты его лица невыносимо смягчились.              — Сюэ Ян, — тихо произнес он, поглаживая рукой его по волосам, и этот нежный тон буквально разорвал его обнаженное сердце на тонкие ленты, разорвал так ласково и заботливо. — Если хочешь, мы можем подождать.              — Нет! — зарычал он, почти срываясь на крик, яростно и, возможно, немного отчаянно цепляясь рукой еще сильней, прижимая Синчэня к себе на пределе возможностей. — Нет, блядь, не смей! Не смей, нахуй, сначала тащить меня за собой, а затем снова отталкивать! Я, блядь, не хочу ждать, ясен хуй, я не хочу ждать еще, я, блядь, ждал восемь лет, я…              Его голос надломился, перетекая в отвратительные, захлебывающиеся вдохи, и он бессловесно зарычал в волосы Сяо Синчэня, буквально вдавливая его в себя бедрами — как будто от силы его хватки зависело, уйдет ли Синчэнь снова.              — Ох, — выдохнул Сяо Синчэнь и подтянулся так, чтобы снова найти его рот губами, поцеловать грязно, мокро, жадно хватая воздух меж поцелуями. Как будто он и сам был несколько в отчаянии.              — Просто выеби меня, — прорычал Сюэ Ян прямо ему в ухо, всасывая мочку в рот и прикусывая ее, чтобы поставить особый акцент на этом и получить еще один, едва слышный, захлебывающийся вдох. Бедра Сяо Синчэня слегка дернулись, непроизвольно вжимаясь в него. — Сейчас же!              Он и правда не солгал насчет этого — насчет того, как сильно хочет его член, обжигающим жаром упирающийся во внутреннюю часть его бедра.              — Да, — простонал Сяо Синчэнь, приподнявшись на костлявых локтях, чтобы удержать его голову на месте обманчиво тонкими ладонями (о, Сюэ Ян знал, как силен Сяо Синчэнь на самом деле, он отнюдь не забыл, но чувствовать эту силу на себе — совсем другое), и поцеловал так жадно, словно собирался поглотить его рот, сожрать целиком и полностью, подобно изголодавшемуся человеку, а затем отвел одну из своих ладоней к валяющимся в беспорядке одеждам.              Сюэ Ян, словно тупыми когтями, впился пальцами в спину Сяо Синчэня, с жалким стоном откинув голову назад, когда рука Сяо Синчэня вновь вернулась — с маленькой, керамической баночкой. Его тонкие пальцы сначала нырнули в нее, а затем, наконец-то, прикоснулись там, где Сюэ Ян и хотел.              — Сяо Синчэнь, — выдавил он надломленным голосом, даже легкого прикосновения, похожего на перышко, было достаточно, чтобы заставить его почувствовать себя разбитым на куски. Как чашка, брошенная о пол.              Это легкое прикосновение скользких от слизи морских водорослей пальцев прошлось от яиц до самой дырки, скользя вокруг нее круговыми движениями, даже не пытаясь толкнуться в середину.              — Пожалуйста, — прерывисто произнес Сюэ Ян, и его голос звучал как нечто среднее меж проклятьем и всхлипом. Лицо Сяо Синчэня смягчилось от странного удивления, а затем он наклонился, чтобы накрыть его губы поцелуем и одновременно с тем скользнуть пальцами внутрь, сразу двумя, проталкивая их медленно, но настойчиво, так невыносимо привычно.              Так же, как и прежде.              Как будто последних нескольких недель, где он исчез из воспоминаний Сяо Синчэня, никогда не было.              Как будто долгих месяцев запрета на прикосновения не было, как будто последних восьми лет не было…              Пальцы Сяо Синчэня ласкали его внутри, мягко расходились в стороны, его большой палец поглаживал в неприличных местах, и Сюэ Ян беспомощно всхлипнул прямо ему в волосы.              Сяо Синчэнь прикасался к нему без задней мысли, словно бы и не прошло столько времени, словно бы он знал это тело вдоль и поперек, внутри и снаружи, словно это был очередной вечер в Похоронном Доме… а значит, это просто сон. Долгий, запутанный, до странного реалистичный, но все равно лишь сон.              — Я скучал по тебе, — всхлипнул Сюэ Ян, не в силах сдержаться, цепляясь, сжимая ладонь в волосах Сяо Синчэня. — Я так сильно скучал! Можно я останусь здесь с тобой? Пожалуйста, позволь мне остаться здесь…              — Тшшш, — Сяо Синчэнь принялся покрывать поцелуями его рот, щеки, нос, челюсти, его плечо и ключицы, а затем, вдоль по шее, вернулся обратно к губам. Прижимая к себе одной рукой, он нежно трахал его пальцами второй. — Я здесь, я буду с тобой. Обещаю. Я с тобой.              Потратив столько времени в городе И на поиск и изучение всех правильных точек, которые нужно тереть и нажимать, его пальцы сейчас справлялись невероятно хорошо. Сюэ Яну и правда было приятно. А еще казалось, что он умирает.              — Сяо Синчэнь, — взахлеб произнес он, раз за разом сглатывая дрожащий, ненадежный воздух, что по-прежнему обжигал его легкие. — Сяо Синчэнь. Возьми меня, сейчас же! Прежде чем…              Вся беда со снами в том, что рано или поздно, но все они имеют свойство заканчиваться.              — Пожалуйста, — прохрипел он, сжимая пальцы Сяо Синчэня, прижимаясь ртом к коже за его ухом в такой опасной близости к ужасающему шраму на шее, что казалось, он даже касается подбородка. Он непроизвольно задумывается о том, разойдется ли этот шрам, зальет ли его кровью до того, как сон успеет окончиться. Порой так и было.              — О, Сюэ Ян, — выдохнул Сяо Синчэнь, вынув из него пальцы и неуверенно вытерев их о клочок своей мятой одежды. Его имя слетело из уст Сяо Синчэня так ласково и нежно, что ему пришлось изо всех сил сомкнуть веки и задержать дыхание, чтобы подавить все те невероятные мучительные чувства, чтоб они не разорвали его на части.              Когда Сяо Синчэнь наконец-то вошел в него — это было как неизбежное, непрерывное, сладкое скольжение, как будто разбитые осколки вновь воссоединялись, как будто меч плавно входил в ножны до тех пор, пока они оба не стали единым целым.              — Сюэ Ян, — снова промурлыкал Сяо Синчэнь, мягко мазнув губами по его щеке, так нежно сцеловывая его ошеломленные слезы. — О, Сюэ Ян. Я тоже по тебе скучал. Даже когда не знал, чего мне не хватает, кого не хватает, я все равно скучал. Так сильно по тебе скучал.              Сяо Синчэнь издал тихий, совершенно не благородный стон, отодвинулся немного назад, но только затем, чтобы вновь толкнуться еще глубже. Он выдохнул, и от этого дрожащего, теплого выдоха кожа Сюэ Яна покрылась мурашками, словно бы от легкого ветерка. Снова двинувшись назад, словно собирался выйти, он тут же опять толкнулся внутрь с такой силой, что Сюэ Ян прочувствовал это буквально в позвоночнике.              Наконец мощнейший натиск физических ощущений начал распутывать тугой узел, сжимающий его кишки, позволяя расползтись в более жидкое, полусознательное тело, что безропотно ерзает по матрасу в ритме глубоких толчков. Наконец он перестал думать, сосредоточившись лишь на том, чтобы сначала ухватиться рукой за Сяо Синчэня, а затем обвить его талию ногами, принимая все, что ему дают, — толчок за толчком, все глубже и глубже — в попытке пленить его и оставить там навсегда. Близко. Рядом. Внутри.              Сяо Синчэнь держал его так крепко, так сильно, буквально обвивая руками. Пока они неуклюже покачивались в одном ритме, он все так же продолжал выдыхать его имя в покрывающуюся мурашками кожу, в волосы и целовать его рот.              Казалось, будто бы он и правда не считает его отвратительным.              — Я люблю тебя, — простонал Сяо Синчэнь вместо всего этого, одной рукой поглаживая его по волосам, а второй прижимая к себе теснее.              Какая же сентиментальная глупость, даже для Сяо Синчэня.       Даже для сна.              Сюэ Ян рассмеялся бы в ответ на такое безумие, но даже дышать — и то было тяжело: стоило только вдохнуть воздуха, как его тут же выебывали обратно резкие толчки.              — Ты скажешь это?.. — прошептал Сяо Синчэнь в его ухо, продевая руку под коленом Сюэ Яна, чтобы поднять его ногу еще выше, толкнуться еще глубже. Его голос был почти беззвучный, голодный, почти умоляющий.              — Конечно. Люблю тебя, — пробормотал Сюэ Ян, теряясь в ощущениях, его разум то и дело стопорился и разваливался на части, когда объятия Сяо Синчэня выжимали из него остатки воздуха, а член толкался раз за разом в правильное место. Так глупо, можно подумать, это имело хоть какое-то значение для них обоих, просто очередная тупая шутка только для двоих, но, похоже, Сяо Синчэня эти слова делали счастливым — а он так хотел, чтобы Сяо Синчэнь стал счастливым. Он так хотел.              Сяо Синчэнь издал такой красивый и такой пугающий звук, отчасти напоминающий всхлип — а затем улыбнулся, вжимаясь лицом ему в изгиб плеча и сжимая в объятиях еще сильнее, как будто вознамерился раздавить его насмерть, подобно змее, обвившей свою жертву, и Сюэ Ян не смог бы придумать смерти прекрасней.              Его собственное тело превратилось во что-то безнадежно слабое, совершенно бескостное, вялое и вывернутое наизнанку — наверняка становиться таким уязвимым невероятно ужасно, но сейчас он этого не чувствовал. Из всех существующих в мире людей, Сяо Синчэнь не причинил бы ему вреда. А даже если и причинил бы — что ж, ничего страшного, если он умрет вот так.              Возможно, он промямлил эти тупые слова еще раз — на пробу, — просто потому что Сяо Синчэнь так забавно реагировал на них, на эту их особенную шутку, все его тело — внутри и снаружи — подрагивало, член дернулся глубже, его теплые слюнявые губы скользнули по лицу Сюэ Яна, чтобы снова найти рот.              Было так приятно — но к ебле эти ощущения не имели никакого отношения.              У него даже не стоял толком — так, легкое возбуждение, — и от этого голова шла кругом.              Сяо Синчэнь двигался так, словно хотел ощупать его тело своим настолько тщательно, насколько это возможно, — он терся об него, искал рот, нащупывал и хватал руку, каждый его толчок, медленное глубокое проникновение, более ленивые ласки внутри и снаружи, — Сюэ Ян обычно предпочитал им другие, быстрые, страстные рывки.              Обычно он нетерпеливо гнался за оргазмом, требуя чего-то более грубого, жесткого, резкого…              Но на этот раз вот так было хорошо, в этом сладком моменте, в этом сне с Сяо Синчэнем.              Он не гнался к его окончанию. Он бы скорее остался вот так навсегда.              Кожа вплотную прижималась к коже, выдохи кочевали изо рта в рот, из легких в легкие, глотая стоны друг друга, их тела сплелись, буквально срослись воедино… Отчаянная жажда близости объединяла их куда больше, чем погоня за мелкими вспышками сладкого соприкосновения внутри.              — Останься со мной, — требовательно, хоть и взахлеб выдохнул Сюэ Ян, вылизывая заалевшее ушко, издав бесстыдный стон, когда их соски слегка соприкоснулись во время случайного трения грудными клетками. Стройное тело Сяо Синчэня дрожало меж его бедер, сверкая от пота. — Ты пообещал. Ты пообещал никогда больше не оставлять меня…              — Обещаю, — рвано выдохнул Сяо Синчэнь, вдалбливая себя еще глубже, вынуждая его задрать ноги еще выше. — Обещаю. Я так сильно скучал по тебе, я… Ох, ты такой…              Он так и не договорил, лишь наклонился, чтобы накрыть губами кожу на его шее, всасывая ее так сильно, что становилось больно — но от этого еще приятней. На шее Сюэ Яна расцветал его дар: восхитительное ожерелье из маленьких, розоватых кровоподтеков. Один жадный поцелуй за другим, они ложились на кожу в тех местах, где только недавно начали сходить следы, оставленные разъяренным лютым мертвецом.              — Сюэ Ян… — простонал Сяо Синчэнь в его сонную артерию, отчего у Сюэ Яна закружилась голова, как будто он придавил его слишком сильно, вынуждая задыхаться.              — Пожалуйста, — заскулил он, хватая ртом воздух, даже понятия не имея, чего именно хочет от Сяо Синчэня. Чего угодно. Всего.              — Давай так, сейчас я… — пробормотал Сяо Синчэнь в ответ, неуклюже извиваясь сверху, как самый неземной в своей красоте червь. Непрошеное мысленное сравнение Сяо Синчэня с земляным червем едва не заставило Сюэ Яна истерически рассмеяться. Слизень и червь — о, Сун Ланю бы это точно не понравилось!..              Сменив положение так, чтобы перенести основной вес на локоть, Сяо Синчэнь протиснулся свободной рукой меж их телами, чтоб обхватить длинными, костлявыми пальцами полувставший член Сюэ Яна, и тот немедленно заполнился кровью так плотно, что стало почти больно. Нависающее угрозой хихикание исчезло без следа, уступив место громкому стону.              Это было похоже на агонию, столько мощных, невыносимых по своей силе ощущений одновременно вынудили его разум отключиться. Он дернулся, то ли пытаясь вырваться из крепкого захвата, то ли, наоборот, закутаться в него еще сильнее. Ему нужно, нужно, нужно…              — Сяо Синчэнь, — выдохнул он тонко и напряженно, казалось, его собственный голос звучит откуда-то издалека.              Рот Сяо Синчэня накрыл его рот, и вдохнуть стало невозможно — он почувствовал, как его глаза закатились, а тело принялось неконтролируемо дергаться раз за разом, покрывая каплями спермы безжалостную ладонь Сяо Синчэня — их теплые животы и бедра стали липкими и скользкими.              Сяо Синчэнь издал самый отвратительный, самый грязный и бесстыдный стон, который Сюэ Ян когда-либо от него слышал, движения его бедер стали прерывистыми, медленный, размеренный ритм превратился во что-то бездумное, неустойчивое и отчаянное.              — Могу я кончить внутрь?..— выдавил Сяо Синчэнь сквозь стиснутые зубы, его голос звучал сдавленно и жалко, почти умоляюще, и, даже несмотря на полусознательное состояние, Сюэ Ян зашипел, хватаясь рукой за его волосы и сжимая их в кулаке изо всех сил.              — Да! — прорычал он. — Только вздумай вытащить сейчас!..       Лицо Сяо Синчэнь исказилось, он закинул ноги Сюэ Яна себе на плечи, практически сгибая того пополам, и вошел так глубоко, что даже сквозь туман в голове Сюэ Яну показалось, будто бы он чувствует его у себя в желудке. Надломленно всхлипнув, Сяо Синчэнь прильнул своим лбом к его и кончил, еще долго содрогаясь от блаженства, прежде чем окончательно рухнуть сверху.              Сюэ Ян едва инстинктивно не подскочил в охватившей его на мгновение панике, но Сяо Синчэнь по-прежнему дышал, разрумяненный и горячий. Живой.               Он позволил себе расслабиться, опуститься обратно на кровать и, отпустив остатки напряжения, бездумно парить в небытии.              Признаться, он уже и забыл, каким тяжелым бывал Сяо Синчэнь в такие моменты. Стройный, подобно иве, Ласковый Ветерок, может, и ходил так, словно парит в облаках, но после секса, вялый и разморенный, он каким-то непонятным образом становился едва ли не тяжелее своей небесной Горы. Сюэ Яна буквально раздавило этим мертвым грузом, до нелепого длинными конечностями, острыми ребрами и локтями.              Идеально.              Он закрыл глаза, размеренно дыша, прислушиваясь к тому, как ритм их дыхания постепенно синхронизируется.              — Мой, — промямлил он непослушными губами, не понимая толком до конца, получилось ли все-таки слово из его сонного бормотания или нет. Сяо Синчэнь лишь слегка повернул голову, чтобы зарыться лицом в изгиб его плеча и мягко вздохнуть.              Сюэ Ян парил в небытии, его разум в кои-то веки был совершенно пустым и тихим. Он даже не осознавал, что почти заснул, пока Сяо Синчэнь не скатился с него, вынудив тут же взбодриться и снова схватить его рукой и обеими ногами, зажав в импровизированные тиски.              — Нет! Не уходи.              Озадаченное выражение лица Сяо Синчэня тут же растаяло в крошечной улыбке.              — Я только возьму полотенце, чтоб обтереть нас немножко.              — Нет, — повторил Сюэ Ян, удерживая его еще крепче. Он все никак не мог отделаться от ужасающей мысли, что стоит только отпустить Сяо Синчэня, как тот немедленно исчезнет, а этот сладкий, нежный сон закончится, вынуждая его вернуться к проклятой вечности, наполненной горьким и безнадежным одиночеством.              — Нет. Останься. Еще немножко.              Сяо Синчэнь едва заметно наклонил голову, словно бы разобрав в его голосе эти жалкие страдания, но, не сказав ни слова, просто улегся обратно, мягкий и разморенный, кожа к коже. Дыша прямо напротив его сердца, отчего оно заходилось болью пуще прежнего.              — Еще немножечко, — снова произнес Сюэ Ян, или, скорее, попытался произнести. Он вдруг ощутил такую усталость, такое опустошение, словно бы вместе с семенем из него вышел целый клубок спутанных доселе чувств с гневом и ужасом включительно. Все, копившееся месяцами, если не годами, напряжение вдруг ослабло, и удерживать глаза открытыми было практически невозможно. Вопреки даже его отчаянному желанию продолжать смотреть на Сяо Синчэня, запоминать его, запоминать самые крошечные детали, которые, как оказалось, он уже успел позабыть.              Он почти неосознанно усилил хватку.              — Вот бы у меня было две руки, как раньше, чтобы еще крепче обхватить тебя, — заскулил он, цепляясь единственной оставшейся на пределе возможностей.              Сяо Синчэнь легонько поерзал на его груди, поворачиваясь так, чтобы, подобно легкому мазку кистью, провести губами по коже на его ключице до скопления хаотичных, неравномерных шрамов на остатках его плеча.              — Болит? — ласково промурлыкал он, и его голос звучал настолько грустно и обеспокоенно, что Сюэ Ян захихикал бы снова, если б не чувствовал себя настолько уставшим.              Разумеется, болит. Оставшийся огрызок плоти и рубцовой ткани всегда казался слишком холодным, едва живым, но все равно продолжал ныть и жечь. Стоило только слишком резко дернуться или повернуться как-то не так, и казалось, что меч по-прежнему там, ежесекундно его пронзает.              Меридианы остались разорванными и раскуроченными, так что потеря руки не только изуродовала его тело, но и разбалансировала поток энергии Ци…              — Не так чтобы очень, — пожал плечами Сюэ Ян, снова закрывая глаза. — Терять конечности для меня не в новинку. Оно того стоило.              — Стоило? — переспросил Сяо Синчэнь вопросительно-хмурым тоном, его теплое дыхание, словно призрак, коснулось частично лишенного чувствительности участка кожи.              — Угу. Ты вернулся, — пробормотал Сюэ Ян, снова покрепче сжимая его рукой. — Честная сделка, баланс во Вселенной и всякое такое.              Сяо Синчэнь молчал так долго, что, несмотря на приличную тяжесть сверху, Сюэ Яну все равно пришлось приоткрыть один глаз, чтобы убедиться в его присутствии. Выражение его лица было странным — оно словно бы исказилось какой-то эмоцией, о которой Сюэ Ян и понятия не имел.              — Ты мне снился, — наконец выдохнул Сяо Синчэнь, словно бы эти слова были тихим признанием, своеобразным подарком. Он вытянулся, чтобы поцеловать Сюэ Яна в губы. — Даже после того, как я утратил воспоминания… Поначалу я не знал, что это ты, но кое-что я никогда не забывал. Те ощущения, когда мог целовать тебя, держать в своих объятиях вот так.              Сюэ Ян моргнул.              — Хочешь сказать, что из всех воспоминаний остался только секс? — недоверчиво уточнил он. Сяо Синчэнь замер, затем слегка покраснел и нахмурился, едва заметно, но так очаровательно надувшись.              — Это не… То есть я предполагаю. Мне часто снился кто-то, кто обнимал меня, прикасался ко мне… и я далеко не сразу догадался, что все это время мне снился ты.              Сюэ Ян безмолвно уставился на него, пока огромный пузырь какого-то совершенно непонятного чувства где-то внутри постепенно поднимался вверх, пока, наконец, не взорвался сиплым, истерическим смехом.              — Ты запомнил секс?! Сяо Синчэнь! Ты вырвал и скормил духам все хорошие воспоминания, но позаботился о том, чтобы оставить в памяти то, как мы ебемся?              Сяо Синчэнь изо всех сил старался напустить на себя глубоко оскорбленный вид, но на самом деле тоже едва сдерживался, чтоб не расхохотаться, его прекрасное лицо исказилось нелепейшей хмурой гримасой, от чего Сюэ Ян рассмеялся еще сильней, высокое, удушающее хихиканье уж слишком походило то ли на истерику, то ли на всхлипы.              — Что… — захлебываясь, выдохнул он. — Что, даочжан, неужели я трахал тебя настолько хорошо, что ты не смог этого забыть? Или устыдился отдавать духам такие грязные воспоминания? Боялся, что они увидят, какие бесстыдства мы вытворяли, да?              — Сюэ Ян! — возмущенно воскликнул Сяо Синчэнь, шлепнув его по плечу, но к этому моменту он уже и сам посмеивался, отчего Сюэ Ян смеялся еще сильнее, не в силах вдохнуть. — Я тут вообще-то пытался поделиться с тобой чем-то сокровенным и глубоким!              Сюэ Ян аж взвизгнул, заходясь в смехе и отчаянно нуждаясь в воздухе.              — Чем? Как сокровенно и глубоко ты любил вставлять член в мой зад? — хихикнул он, смаргивая слезы куда более приятного происхождения, чем прежде. — Или как сокровенно и глубоко я трахал твой зад? Помнится, однажды мы использовали крайне длинный баклажан, вот где было сокровенно и по-настоящему глубоко, кажется, мы оба тогда испытали момент истинного просветления…              — О нет… — простонал Сяо Синчэнь, моментально ярко краснея и пряча лицо Сюэ Яну куда-то под нижнюю челюсть. Впрочем, к этому моменту он уже и сам смеялся так, что едва мог дышать. — Ты все выдумываешь, не было такого, я не помню!…              — Ничего не выдумываю! — звонко хохотнул он. — Тебе понравилось! Мне, к слову, тоже понравилось. Вот была ночка!              Он так устал, так сильно вымотался, но просто не мог остановить свой смех. Было так приятно снова смеяться с Сяо Синчэнем. Сладчайший из всех снов, что у него были.              — Это тоже кажется знакомым, — пробормотал Сяо Синчэнь, как только они принялись вновь выравнивать дыхание, настолько измученные и разморенные, что едва ли могли разобрать, где кончается тело одного и начинается тело второго. Они буквально слились, как разбитые в сковородку яйца. — Мы часто смеялись вместе вот так, да? Даже в постели.              — Угу, — подтвердил Сюэ Ян, вновь закрыв глаза. — А порой в постели особенно.              Сяо Синчэнь медленно кивнул, затем издал едва слышный, горько-сладкий вздох.              — Полагаю, в определенном роде… мы все же были счастливы.              Глаза Сюэ Яна, как и сердце, вновь начали зудеть, и он едва заметно сжал руку в волосах Сяо Синчэня.              — Ага, — выдавил из себя Сюэ Ян, ну или хотя бы попытался выдавить. — Мы были счастливы.              — Я тоже хочу помнить все это, — тихо произнес Сяо Синчэнь, и каждое слово оседало щекоткой на горле Сюэ Яна. Одной рукой он продолжал бездумно выводить узоры на его бедре, как будто просто наслаждаясь возможностью прикасаться. — Если ты не против, я бы хотел попросить… не мог бы ты рассказать мне… то есть помочь вспомнить чуть больше из моих снов? Или, может, если хочешь, можешь показать мне в следующий раз…              Он прижался губами к виску Сюэ Яна, оставив мягкий, сонный поцелуй.              — В следующий раз, — повторил Сюэ Ян почти твердым голосом.              Даже если бы это был не сон, он бы и надеяться не посмел на следующий раз, на что-то, кроме этого украденного момента.              — Только никаких баклажанов, — предостерег Сяо Синчэнь, и казалось, будто он улыбается.              — Это ты сейчас так говоришь, — ответил Сюэ Ян, и, к счастью, его голос прозвучал беззаботно, как обычно в таких ситуациях. — А тот баклажан тебе понравился! Только представь, сколько воспоминаний останутся не восстановленными!              Сяо Синчэнь хихикнул, затем издал довольное мычание, его вес каким-то невероятным образом начал ощущаться еще тяжелей, а рука поглаживающая бок Сюэ Яна, постепенно замедлилась и окончательно спала. Его дыхание стало размеренным и тихим — но если прислушаться, то можно было услышать. Сердце билось прямо возле его собственного — живое.              «В следующий раз» — сказал он.       Сказал.              Несмотря на всю усталость, прошло немало времени, пока Сюэ Ян сумел погрузиться в сон.              Чтобы затем просыпаться — раз за разом, снова и снова, — с бешено колотящимся сердцем, почти чувствуя, как скрипит на зубах песок из города И, и напрягаясь всем телом, готовясь к неизбежной боли…              Но каждый раз руки Сяо Синчэня сонно обхватывали его, прижимая теснее.              — Я здесь, — бормотал он, убаюкивая его и почти не просыпаясь сам.              Когда он подскочил в последний раз, первые лучи утреннего света уже пробивались сквозь ставни, разукрашивая комнату в нежно-золотые оттенки, а Сяо Синчэнь все так же был рядом и обнимал его. Все такой же настоящий. Все такой же живой.              Все так же принадлежащий ему.              Наконец, позволив себе погрузиться в настоящий, полноценный, глубокий сон, Сюэ Ян почти осмелился поверить в то, что этот сон будет длиться гораздо дольше.